Прошло несколько дней после возвращения домой, прежде чем я наконец справилась с джетлагом и смогла просыпаться с рассветом.
Хотя это моя комната, в которой я прожила столько лет, утро почему-то кажется чужим.
Проснувшись, я первым делом хватаю телефон у кровати — там одно новое сообщение.
Мое «спокойной ночи» для Юи-сан — это «доброе утро».
Так, в разное время, мы продолжаем переписываться каждый день.
Я отвечаю «Доброе утро», но в Японии время идёт быстрее, так что там уже вечер.
Чтобы отвлечься, я крепко обнимаю плюшевого кита, лежащего у изголовья. Ах, как же хорошо, что я взяла его с собой.
Проходит некоторое время после пробуждения, я валяюсь в постели, даже не позавтракав, когда в дверь раздаётся стук — и папа заглядывает ко мне.
Его волосы, обычно зачёсанные назад, сегодня выглядят иначе. Видимо, у него выходной.
После начала летних каникул я совсем перестала ориентироваться в днях недели.
«Давай пообедаем вместе?»
Я слегка улыбаюсь его радостному лицу и поднимаюсь с кровати.
Ах да, я совсем забыла из-за джетлага, но мне нужно кое-что спросить у папы.
«Я давно не видел Юи, но ей уже двадцать один, да? Когда мы встречались в последний раз, она была такой маленькой…»
Наслаждаясь послеобеденным чаем, папа прищуривается, погружённый в воспоминания.
«Пап, ты разве знаком с Юи-сан?»
Я удивлённо переспрашиваю.
«В последний раз мы виделись на похоронах жены Фуюто, так что прошло уже больше десяти лет».
Фуюто — это отец Юи-сан. Она говорила, что росла в семье с одним родителем. Я смутно догадывалась, но теперь понимаю, что её мама умерла — и в груди колет лёгкая боль.
«…Больше десяти лет назад — это когда именно?»
«Юкая было в шестом классе, а Юи — в первом, так что…»
«Четырнадцать лет…?»
«Неужели прошло столько?»
Юкая… наверное, это старший брат Юи-сан, «Юки-нии», который отдал ей машину. Разрозненные кусочки информации постепенно складываются.
«Она стала красивой, правда?»
«…Ты же её не видел, откуда знаешь?»
«Жена Фуюто была невероятно красивой».
Конечно, если она была прототипом лица Юи-сан, то наверняка была прекрасна.
«…А какой отец Юи-сан?»
«У меня есть фото, правда, молодое. Хочешь посмотреть?»
С этими словами папа достаёт из шкафа блокнот и передаёт мне вложенную в него фотографию.
На слегка пожелтевшем от времени снимке папа, наверное, лет двадцати.
Рядом с ним стоят парень и девушка, прижавшись плечами. Должно быть, это родители Юи-сан.
«Это во времена университета».
«Юи-сан… очень похожа».
Мой взгляд притягивает женщина на фото. Это её мама. Добрые глаза, когда она улыбается — вылитая Юи.
«…Их брак устроили родители, но Фуюто безумно влюбился. Он всеми способами добивался её, хотя она сначала не была в восторге… Я тоже помогал».
Отец Юи-сан тоже обладает мужественными чертами лица.
Если моего папу можно сравнить с золотистым ретривером, то её отец — скорее, как доберман, статный и серьёзный.
Когда я представляю, как этот человек готовил ужасную кашу для маленькой Юи, когда она болела, мне хочется рассмеяться.
«Все говорили, что безрассудно — в тридцать лет остаться с двумя детьми на руках, и советовали жениться снова… но он так и не завёл даже подруги. Упрямый и неуклюжий человек. Из-за этого, думаю, и Юкие, и Юи пришлось нелегко…»
Отец Юи-сан, оказывается, очень преданный. Жаль, что эта черта не передалась ей.
«Кстати, ты уже встречала Юкию?»
«Нет, ещё не виделась. Кстати, Юи-сан говорила, что её брат в плохих отношениях с отцом. Он основал свою компанию и ушёл из семьи».
«Значит, они ещё не помирились. Ну, упрямство Юкии — это тоже кровь Фуюто…»
«Слушай, пап. Значит, компанию унаследует Юи-сан?»
Если брат поссорился с отцом и ушёл, наследником остаётся только она.
Может, поэтому она каждый месяц встречается с людьми из компании под видом ужина? Ещё до официального трудоустройства.
Мне особенно запомнилось, как Юи-сан, обычно доброжелательная ко всем, неохотно соглашалась на эти встречи.
Может, ей не нравится идея работать в компании отца? Или у неё есть другие мечты?
Я не знаю. Даже представить не могу. Юи-сан всегда уклоняется от важных тем и ничего не объясняет.
«Не знаю, мы с Фуюто редко говорим о таком. Ах, да! Кстати, насчёт вашего совместного проживания — это всё благодаря ему. Когда я сказал, что моя дочь тоже идёт в тот же университет, он предложил: “Пусть живут вместе”».
Я-то думала, что это папа выступил с инициативой, а вышло — заслуга отца Юи-сан.
Но тут меня осеняет.
Если бы он знал, что его дочь — лесбиянка, разве стал бы предлагать ей жить с другой девушкой?
Юи-сан в университете вообще не скрывает свою ориентацию, но теперь я задумалась: а знает ли её семья? Видимо, отцу она не говорила.
«Рад, что у тебя с Юи хорошие отношения».
Папа улыбается, и я понимаю, что они действительно хорошие.
Странно представить, что этот доберманоподобный человек и мой мягкий папа — лучшие друзья.
«Да. Я рада, что живу именно с Юи-сан».
Я искренне так думаю. Будь на её месте кто-то другой, я бы, наверное, до сих пор рыдала от тоски по дому.
После разговора с папой мне дико захотелось услышать её голос.
Переписки недостаточно. Всего неделю назад она была рядом — я могла видеть её лицо, разговаривать, прикасаться.
Вернувшись в комнату, я сажусь на кровать и сжимаю телефон.
Возьмёт ли она? С этой надеждой я звоню, и уже после нескольких гудков раздаётся её голос.
Слышен шум ветра. Где-то вдалеке играет музыка.
«Каната?»
Этот нежный голос, который я так хотела услышать, щекочет что-то глубоко в груди.
«Юи-сан, ты на улице?»
«Ага, мы выпиваем. Я вышла, чтобы не мешал шум».
«Хм…»
Наверное, в том баре. Вспоминаю, как однажды забирала её оттуда.
«А ты что делаешь?»
«Дома. У нас тут ещё только два часа».
«Понятно. Джетлаг — серьёзная штука. У нас уже десять вечера».
Я думала, раз сегодня суббота, Юи-сан смотрит кино дома.
Так было в последнее время. Я с нетерпением ждала, когда можно будет залезть между её ног, крепко обняться и смотреть фильм.
«…Сегодня без кино?»
«М-м, да. Без тебя не могу сосредоточиться».
Разве не должно быть наоборот? — хочется спросить.
«…Без твоих объятий не могу успокоиться».
Теперь я понимаю. Вот почему мне было так не по себе, когда я вернулась домой.
Я обнимаю плюшевого кита, не выпуская телефон из рук.
Утром я радовалась, что взяла его с собой, но, может, стоило оставить Юи-сан.
Хотя, если бы я попросила: «Обнимай его вместо меня», — честно говоря, не уверена, что она бы терпеливо ждала, обнимая игрушку, вместо ночных гулянок.
Приковать к себе эту девчонку, для которой секс с девушками — хобби, без наручников точно не получится.
В груди клубится неприятное, тяжёлое чувство.
«А-а, вот же вы! Юи-сан, что вы тут делаете? Возвращайтесь скорее!»
Внезапно в трубке раздаётся пьяный женский голос, и я замираю. Судя по расстоянию, она подошла очень близко — и у меня на лбу появляется складка.
«…Я разговариваю с дорогим мне человеком. Давай потом».
Дорогой человек.
Я удивлена, что Юи-сан так прямо это сказала, но ещё больше — что та девушка после паузы просто ответила: «Хорошо, я подожду. Только обязательно вернитесь!» — и легко отступила.
Так вот какие они, «незамысловатые девчонки», которые нравятся Юи-сан. На её месте я бы ни за что не отступила. …Чувствую себя побеждённой.
«…Извини, что отвлекаю. Я повешу трубку».
«Ээ, зачем? Не вешай. Дай мне послушать твой голос ещё».
«…Ты сегодня ночуешь у той девушки? Дура. Развратница. Бабник».
«Что? С чего ты взяла?»
«…Она же точно твой тип».
Я надуваюсь, хоть и не хочу, но не могу успокоиться.
Мне хочется обвинить её. Почему ты не можешь любить только одного человека?
«Ты её даже не видела, почему так решила?»
«Она не выглядела “замороченной”. В отличие от меня».
«Ага, точно. Незамысловатая и миленькая. Может, стоит заночевать?»
Юи-сан смеётся в трубку.
«…Я кладу трубку».
«Прости-прости, шучу. …Просто хотела, чтобы ты ревновала».
Если так, то её план сработал идеально. Я представляю, как Юи-сан обнимает эту незнакомку, и мне искренне противно.
«Без тебя одиноко. Странно, я же всегда жила одна. …Не хочу возвращаться в пустую квартиру».
«Если тебе одиноко, ты что, проведёшь ночь с ней?»
«М-м, как думаешь? …Что бы ты хотела?»
«Почему ты спрашиваешь меня?.. Злюка».
Ответ-то очевиден. Она прекрасно знает, но всё равно спрашивает. Вот что во мне бесит.
В трубке раздаётся её смешок. Наверное, она изрядно пьяна. Интересно, сколько выпила? Неожиданно кажется милым, что она тоже скучает.
«…Слушай, Юи-сан».
«Что?»
«Она… была симпатичнее меня?»
«М-м, нет. Ты самая милая».
«Правда?»
«А зачем мне врать?»
Её голос, смягчённый алкоголем, звучит так, будто она шепчет мне прямо в ухо.
Она такая. Лгунья, которая говорит каждой девушке, что она «самая-самая».
Я знала, что она ответит именно так, и всё равно спросила.
«…Тогда нельзя. Зачем тебе обнимать кого-то менее милого, чем я? Возвращайся сегодня сразу домой».
Я выдавливаю это сквозь зубы, и по её смеху понимаю — она заливается.
Я знаю, что «обнимать» — это не просто объятия. Если она пойдёт к той девушке, они займутся этим.
Её «симпатия» к девушкам — именно такая.
Одной мысли о том, как её нежные губы и ухоженные пальцы скользят по чужой коже, достаточно, чтобы мне захотелось разорвать себе грудь от отвращения.
«…Ладно, сегодня я вернусь. Твоего голоса мне хватило».
Её необычно весёлый голос заставляет меня облегчённо выдохнуть.
«Мне голоса мало. …Я хочу скорее увидеть тебя».
Неожиданно вырывается правда. Она, наверное, посмеётся: «Прошла всего неделя!» — но в ответ слышится лишь нежный шёпот.
«…Я тоже по тебе скучаю».
Ненавижу эти губы, что шепчут любовные слова любой девушке.
«…Каната, ты плохая. Не говори такие двусмысленные вещи».
«Это у тебя совести нет…»
Я всего лишь искренне выражаю свои чувства.
Как из таких скромных и честных родителей получилась такая бессовестная сердцеедка?
«…Юи-сан, ты — мутация».
«Что? Что это значит?»
«Ничего».
Её недоумение заставляет меня улыбнуться, и я шепчу «спокойной ночи», вкладывая в эти слова все свои чувства.
Пожалуйста, пусть завтра и послезавтра ты засыпаешь, думая только обо мне.