Для Айхары Ваканы это была судьбоносная встреча.
Ещё до того, как она пошла в школу, мама вела её по торговому центру за руку, когда её взгляд случайно упал на куклу с чёрными волосами, выставленную за стеклянной витриной.
В магазине игрушек было множество других кукол, все примерно одного цвета и размера, но именно эта показалась Вакане невероятно красивой.
«…!»
Её сердце мгновенно замерло.
Мама, удивлённая, что дочь не двигается с места, спросила:
«Что случилось?»
Но Вакану с детства учили «благородству» и «достоинству», и она не могла просто закричать от восторга. Ошеломлённая странным новым чувством, она лишь растерянно переводила взгляд с мамы на куклу, не зная, что делать.
Мама, решив, что ребёнок просто капризничает, потянула её за руку сильнее.
**«Мы опоздаем на занятия».
«А… Да».**
Вакана всё оборачивалась, но шла.
Эта мимолётная встреча навсегда осталась в её сердце.

---

«Мам, вот это».
На планшете, который ей дали, была изображена та самая кукла. Маленькая Вакана с трудом, но всё же нашла страницу товара.
Возвращаясь с ужина, в редкие минуты, проведённые с вечно занятой матерью, она робко протянула ей планшет.
Мама, сидевшая рядом на заднем сиденье машины, слегка нахмурилась.
**«Ты хочешь вот это?»
«…Да».**
Наверное, для матери это не было чем-то достойным похвалы.
До этого момента Вакана жила так, как хотели её родители. Множество кружков, выходы в свет на приёмах — она всегда следила за их реакцией, стараясь понять, что порадует их.
Её не заставляли. Родители не приказывали. Просто Вакана, видя, как все вокруг уважают её семью, считала, что и сама должна соответствовать.
«Великолепные». «Успешные». «Благородные». «Безупречные».
Любовь, которую она получала от родителей, украшенная такими эпитетами, требовала ответного почтения. И это стало её первым осознанным «я».
Пока она соответствовала, её признавали и принимали как дочь своих родителей.
Но в тот день Вакана впервые показала своё истинное желание.
Боясь быть отруганной, она смотрела на маму умоляюще. Та на мгновение задумалась, но затем улыбнулась и кивнула.
**«Хорошо. Попроси у Санты. Он наверняка исполнит твоё желание».
«А… Да, да».**
Была осень, приближалось Рождество. Вакана старательно писала письмо Санте.
Она попросила служанку распечатать изображение товара с планшета и аккуратно вложила его в конверт, чтобы ничего не перепутать.
Чтобы быть «хорошей девочкой», она отказывалась от сладостей, а ночью, если просыпалась, шла в туалет одна, сдерживая слёзы в тёмном коридоре.
Она мечтала о том дне, когда кукла окажется в её комнате, и считала дни до Рождества.

---

Наконец наступило долгожданное рождественское утро.
У изголовья кровати лежала коробка — она появилась там, пока она спала.
Обычно Вакана никогда не вела себя по-детски, но сейчас она с нетерпением разорвала упаковку и открыла коробку.
Внутри было что-то мягкое и пушистое.
Большой плюшевый мишка, почти в половину её роста, сделанный с изысканным вкусом.
«…………?»
Она растерялась. Может, Санта перепутал письма? Но тут пришла мама.
**«Мама».
«О-о-о».**
Мама радостно сообщила:
**«Как чудесно! Это немецкий мишка. Санта принёс его тебе».
«А…»**
Да, он был милым. Наверное, очень дорогим. Но… это было не то.
Вакана всей душой хотела ту чёрноволосую куклу. Чуть помолчав, она тихо прошептала:
**«Мам…»
«Нужно поблагодарить Санту».**
Когда мама улыбнулась, маленькая Вакана не смогла сказать больше ни слова. Желание заплакать, обида — всё смешалось в странное чувство, сжимавшее её грудь.
Но она крепко сжала лапу мишки и улыбнулась. Так было правильно.
«…Спасибо».
Эти слова оставили в её сердце тихую занозу.

---

Прошло время.
Вакана, ставшая старшеклассницей, тихо просыпалась ранним утром в своей просторной спальне.
Высокая кровать с балдахином была украшена лёгкими кружевами, на стенах висели картины в спокойных тонах. Мягкие розовые шторы и подобранная со вкусом мебель создавали гармоничную атмосферу, наполненную умиротворением.
Она села на кровать, выпрямив спину. Кончиками пальцев она распустила волосы, аккуратно собранные накануне, сняла резинку и дала прядям свободно упасть на плечи. Длинные волосы скользнули вниз, словно струя расплавленного золота.
На улице ещё было темно, но Вакана тратила на сборы больше времени, чем другие. Она взяла щётку с прикроватной тумбочки и осторожно расчесала волосы, чтобы не повредить их. Каждая прядь ложилась идеально.
С каждой аккуратно уложенной прядью её лицо становилось всё более благородным и собранным.
Она встала с кровати, надела мягкие тапочки и подошла к туалетному столику.
Достала тоник, аккуратно разложенный в ящике, и слегка освежила лицо. Хотя Вакана унаследовала прекрасную внешность, она никогда этим не кичилась и с детства соблюдала привычный ритуал.
Одеваясь, она случайно взглянула в угол комнаты. На полке сидел тот самый немецкий мишка. С того Рождества он стал её соседом, но обнимать его она перестала.
Каждый раз, встречаясь с ним взглядом, она чувствовала лёгкую грусть.
Собрав волосы в ленту и надев форму, она проверила себя в зеркале. Всё — от аккуратных манжет до длины юбки — было безупречно.
Этот образ воплощал любовь её прекрасных родителей. Она пристально смотрела на своё отражение. У неё была красивая внешность, прекрасная семья. Кто бы ни посмотрел, её жизнь казалась «идеальной». Но почему же тогда в груди иногда зияла пустота?
Вакана тихо вздохнула и повернулась к мишке.
«…Я пошла».
Прошептала она, но ответа, конечно, не последовало.
С лёгкой улыбкой, словно стыдясь своей детскости, она перекинула косички за плечи и вышла из комнаты.

---

Она шла в школу как обычно, посещала уроки, болтала с подругами о пустяках. Ближе к концу дня, когда солнце уже клонилось к закату, Вакана шла одна по длинному коридору, залитому золотистым светом.
«Айхара».
Она резко остановилась. Медленно обернулась.
В контровом свете стояла девушка, уперев руки в бока. Вокруг больше никого не было.
«…?»
Девушка шагнула к Вакане. Свет упал на её лицо, и та узнала её.
Это была тихая одноклассница, почти не разговаривавшая с другими — иностранка Лулуна фон Беттельхайм.
Казалось, ничего необычного. Обычная школьная сцена.
Если бы не её глаза, алые, как свежая кровь.
Вакана застыла, перехватив дыхание.
Хотя Лулуна была почти такого же роста, она казалась хищником — тигром или медведем. По спине пробежал холодок. Она попыталась заговорить, но слова застряли в горле.
Лулуна подняла руку, закрывая ей обзор.
«А…»
Голос сорвался. Она попыталась отпрянуть, но было уже поздно.
Перед Лулуной, обнажив белую шею, Вакана услышала:
«Стань моей слугой».
Алая боль заполнила её сознание.

---

Когда сознание начало возвращаться, перед Ваканой стояла Лулуна.
«Наверное, нужно приказать? Да, прикажу».
Где она? Кажется, в пустом классе. Шторы были полузакрыты, в комнате царил полумрак, а за окном разливался багровый закат.
По мере того, как зрение прояснялось, в шее заныла сладкая боль. Она вспомнила, как Лулуна вонзила в неё острые клыки.
«Вампир…»
Мысль о невозможном существе пронзила её. Она осознала: её одноклассница — не из этого мира.
«Отлично…!»
Но сейчас Ваканой владело не чувство страха, что её могут убить.
Её тело горело.
«Обожа́й меня!»
Лулуна, с чёрными, как у той куклы, волосами, театрально указала на неё.
В тот момент, когда абсолютная властительница отдала приказ, в глубине души Ваканы что-то взорвалось.
(Ах…)
Из самой души вырвался вздох, похожий на экстаз.
Вакана смотрела на Лулуну. Укушенная шея пульсировала, будто там билось второе сердце. Из самого нутра поднимался жар.
В тот миг перед ней пронеслась вся жизнь.
Детское воспоминание о кукле, которую она так отчаянно хотела, но не получила. День, когда она, смирившись, обняла подаренного мишку и сказала «спасибо».
Всё это время она, как птичка, клевала крупицы родительской любви, не смея ничего просить взамен. Она верила, что быть послушной и благородной — единственная благодарность, которую она может дать.
Но теперь она поняла. Жар и боль на шее раскрыли ей глаза.
— То, что я действительно хотела…
Вакана встала. С глазами, полными смятения, вины и восторга, она протянула руки к своей госпоже.
Она подошла так близко, что Лулуна ахнула. Алый свет, пробивавшийся сквозь шторы, мягко освещал их. Губы Лулуны, казалось, слегка дрожали.
Хотя её укусили, Вакана чувствовала не покорность, а освобождение.
Она крепко обняла хрупкую фигурку Лулуны.
**«Госпожа…»
«Чт—!?»**
Наконец-то она осознала.
То, что она действительно хотела — не быть любимой.
А любить самой.
«Какая же ты милая…»
Пусть это будет эгоистично, пусть высокомерно — но этот порыв был тем, чего она так жаждала. Лулуна открыла дверь, за которой Вакана прятала свои чувства. Переполнявшие её эмоции были любовью.
«Твоя белая кожа, прекрасные глаза, хрупкое тело, длинные волосы — всё так прекрасно…»
Она осторожно коснулась Лулуны, будто боясь разбить. Пальцы скользнули по её коже. Затем она встретилась с её широко раскрытыми глазами и улыбнулась.
Тишина пустого класса выхватывала только их двоих.
Вакана готова была поглотить всё, вкусить всё…
Но в тот момент, когда она закрыла глаза, Лулуна закричала:
«Это не то!»
…Э-э?
Мозг Ваканы завис.
Но… как же так? Это точно любовь! Она прожила всю жизнь, чтобы встретить Лулуну!
Да. Что бы ни говорила её госпожа, Вакана пробудилась.
Она поклялась посвятить всю свою жизнь тому, чтобы сделать Лулуну счастливой.
Больше не нужно бояться. В её груди горел огонь.
Она оставила в прошлом ту себя, что довольствовалась чужой любовью. Теперь она будет жить своими чувствами, служить Лулуне, поддерживать её и любить.
Ей больше ничего не нужно. Только Лулуна рядом.
В этот раз она точно обрела любовь, которую не потеряет.
И когда Вакана прикоснулась к щеке Лулуны, собираясь подарить ей свою вечность…
«— Да почему же!?»
Прекрасный крик Лулуны разнёсся по их маленькому миру.