В средней школе, по крайней мере до того, как я перестала туда ходить, я помню, как девочки в моём классе визжали от восторга, рассказывая о своих парнях. Моя реакция была примерно такой: «Ну и что, мне всё равно». Это казалось чем-то, происходящим в совершенно другом мире. Думаю, именно поэтому, когда Май предложила мне встречаться, моя инстинктивная реакция была выбрать путь «нет, я не встречаюсь» и затем попытаться придумать причину, чтобы это оправдать. Для меня свидания были синонимом ответственности за чью-то жизнь, а это казалось слишком серьёзным. Знаете, в сёнэн-манге главный герой признаётся в своих чувствах своей возлюбленной только один раз, и когда она начинает отвечать ему взаимностью, это, по сути, кульминация всей серии. Думаю, в реальной жизни после этого что-то должно происходить, но я понятия не имела, что именно. Я не знала, что первая любовь большинства людей не заканчивается свадьбой, что ты взрослеешь, встречаешься и расстаёшься с разными людьми, прежде чем найти того, кого ты по-настоящему любишь, и остепениться с ним. Я никогда не думала о том, чтобы встречаться с кем-то просто так, несерьёзно. Поверьте, если бы я могла так легко изменить своё мышление, моя жизнь была бы намного проще.
Вдобавок ко всему, первым человеком, который вообще предложил мне встречаться, была самая популярная девушка в школе, кто-то такой же сияющий, как солнце. Я точно знала, что если бы начала с ней встречаться, меня бы 24/7 одолевал комплекс неполноценности, настолько сильный, что он бы выжег мне сетчатку. Я не хотела быть героиней сёдзё-манги, в которую идеальный парень влюбляется с первого взгляда. Всё, чего я хотела, — это проводить дни, валяя дурака и веселясь, как в повседневной манге. Но мне действительно нравилось быть с Май, и моё сердце замирало каждый раз, когда мы держались за руки. Это даже не говоря о наших поцелуях, и мы опасно близко подошли к тому, чтобы заняться чем-то более серьёзным — и всё же, несмотря на всё это, я настаивала, что мы просто друзья.
Люди состоят не только из самих себя. На них влияют разные вещи — манга, видеоигры, телешоу, семья, друзья, новости — и всё это вместе формирует личность. Поэтому в какой-то момент я поняла, что какая-то часть меня состоит из Одуки Май: сообщения, которые она отправляла мне ночью, пока я играла в игры, селфи на фоне красивых пейзажей, телефонные звонки, где мы болтали о мелочах, улыбки, яркие, как солнце. С самого начала Май установила для меня все эти условия и научила правильным ответам. Никогда не заставят маленького ребёнка соревноваться в спринте с олимпийским бегуном, но поскольку способность общаться — это не то, что можно увидеть невооружённым глазом, у нас не было способа узнать о таком большом разрыве в наших способностях. И я думаю, это был своего рода процесс, благодаря которому мы с Май становились ближе. Поскольку я была вся про внешний вид, а не содержание, я была как малыш, который только что научился стоять на ногах, а Май была как моя мама, которая доброжелательно вела меня за руку. Всё это время она терпеливо ждала, пока я эмоционально вырасту, вечно освещая мне путь вперёд в этом моём путешествии.
Даже сейчас я не была уверена, являются ли мои чувства к ней романтической любовью, но это ничего не меняло. Когда Май сделала для меня так много, как, чёрт возьми, я могла бы отплатить ей тем же?

---

— Одука-сан? — спросила Мичиру-сенсей, когда я столкнулась с ней в коридоре во время обеда. — Ты её ищешь?
— Д-да, — сказала я.
— Хм. Прости, не видела её.
— О, понятно, — сказала я. — Пойду поищу её. Спасибо, что сказала.
И как только я начала уходить, Мичиру-сенсей окликнула меня:
— О, кстати. Не ходи на крышу так часто, ладно? Она закрыта, потому что низкий забор там опасен. Понятно?
Непринуждённый способ общения Мичиру-сенсей означал, что, за что бы она меня ни отчитывала, я всегда принимала это близко к сердцу и никогда не чувствовала желания сказать: «Ой, замолчи!» Думаю, она, возможно, родилась, чтобы быть учителем.
— О, точно, — сказала я, поклонившись. — Простите.
Я уверена, если бы я сказала ей, что уже однажды упала оттуда, она бы вообще строго запретила туда ходить. С этими словами я умчалась.
Это был понедельник после того, как мы с Кахо-чан вместе ходили в отель для влюблённых, и, поскольку я решила сесть и поговорить с ней, я была в поисках Май. Она была так востребована, что редко задерживалась где-то надолго, оставляя после себя лишь слухи о том, где её видели, словно какой-то неуловимый криптид.
Но когда я наткнулась на Мичиру-сенсей, мой след остыл. Это означало… Ну, у меня было ещё одно место, куда она могла пойти. Я направилась к лестнице.
Я повернула ручку, не утруждая себя ключом, и медленно толкнула металлическую дверь. Свет лился на меня с влажного, затянутого облаками неба, открывая вид передо мной. И вот она была. Я нашла её, но моё изумление от увиденного затмило радость от того, что я её заметила.
— Май? — спросила я.
Она обернулась.
— О, это ты?
— Что ты…? — начала я говорить, но затем резко остановилась. Май всегда была единственным солнцем в небе, так что то, что я видела, не могло быть правдой. Неужели она могла выглядеть такой неуверенной, что готова была спрыгнуть с крыши в любую секунду?
— О, неважно, — сказала я. — Эм, Май, я надеялась поговорить с тобой минутку.
Я улыбнулась и подошла к ней, чтобы начать разговор. Это был первый раз за долгое время, когда мы были наедине, и я беспокоилась, что не делаю правильное выражение лица.
Лицо Май осветилось в очень типичной для неё манере.
— О? — сказала она. — Надо же, какое счастливое совпадение. Я думала о том же.
— Правда?
— Да.
Я встала напротив неё. В отличие от Кахо-чан, мне пришлось задрать голову, чтобы увидеть её лицо. Этот знакомый угол наклона головы принёс с собой лёгкий укол ностальгии.
— Эм, ну. Ты первая, — сказала я.
— Ах, хорошо.
Я никогда не могла понять, когда уместно говорить, и теперь не могла вспомнить, как проходили мои разговоры с Май раньше. Как я к ней подходила?
— Позволь мне начать с оговорки, что это довольно самонадеянно с моей стороны, — Май улыбнулась своей обычной доброжелательной улыбкой Одуки Май, её волосы развевались на ветру. — Но, похоже, в это воскресенье у меня впервые за долгое время будет выходной, так что я надеялась провести это время с тобой. Давай сходим на свидание.
— Ч-чтооо, на свидание! — Я давно не получала такого прямого приглашения, и оно затронуло во мне струну, которая отозвалась громким гулом. Это тоже было ещё одним эффектом восстановления моей маны. Моя реакция на все внешние раздражители вернулась к нормальному уровню; это было, как будто мне сделали сброс до заводских настроек.
Май хихикнула над моей чрезмерной реакцией.
— Я рада, что набралась смелости спросить, если это так тебя удивило.
— Т-ты просто нанесла критический удар, вот и всё.
Это объяснение и мне самой не очень-то имело смысл, но Май просто пожала плечами.
— В любом случае, я не думала, что мы могли бы пойти вдвоём, — сказала она. — Что скажешь насчёт двойного свидания с Аджисай?
Я моргнула пару раз.
— Погоди. Ты имеешь в виду, нас троих?
— Конечно, нам не обязательно, если ты не хочешь.
— Погоди. Погоди, погоди, погоди, — сказала я. Я подняла руки, чтобы прервать Май. Можно сказать, что с момента нашей первой встречи я сильно выросла в плане того, чтобы успевать за скоростью разговора и учиться брать тайм-ауты, чтобы дать себе время подумать… или, по крайней мере, я думала, что это можно сказать. Но она сказала «нас троих». А это значило… она хотела моего ответа насчёт всей этой истории с летними каникулами, верно?
Май взглянула на небо.
— Пожалуйста, не будь такой осторожной. Я не пытаюсь заставить тебя принимать решение раньше времени. Я просто подумала, что всё это ожидание, должно быть, тяжело для всех. Так что, что скажешь? Если это слишком хлопотно, я всегда рада подождать другого свободного времени в моём расписании.
Я кивнула.
— …Да, конечно.
До дедлайна ещё было время… Пока я тянула время, Май и Аджисай-сан, вероятно, были эмоционально истощены. Ну, я не знаю, может ли Май действительно быть эмоционально истощённой, но вы понимаете, о чём я.
Я сжала руки в кулаки и кивнула ещё раз, на этот раз более твёрдо.
— Да, конечно! Звучит весело.
— О. Правда? Ну, тогда у нас есть план. Почему бы не пойти в парк развлечений, раз уж у нас есть такая возможность?
— Ого, парк развлечений! — повторила я. Это было максимально в духе свидания. Трое друзей, идущих в парк развлечений, — это, конечно, захватывающая идея, но это было не всё. Мы не просто собирались повеселиться; кто-то должен был уйти с разбитым сердцем. Однако я отказывалась отступать, потому что хотела встретиться с ними обеими лицом к лицу, как и должна была.
— О, но тебе лучше не арендовать весь парк только для нас, — предупредила я её. — Мне будет так стыдно, что у меня желудок разорвётся!
— Хорошо. Я спрошу у Аджисай, что она думает. Если она не согласится, то решит большинство, верно?
— Я думаю, мы должны быть единогласны в этом!
Май рассмеялась, когда я слишком разгорячилась.
— Кстати, — сказала она, — о чём ты хотела со мной поговорить?
— О. Об этом. Эм. — Мои щёки покраснели, и я отвела взгляд с неопределённой ухмылкой. — Знаешь, в честь свидания и всего прочего, я, эм… Поговорю с тобой тогда. Да.
— О? Хорошо. Я буду ждать с нетерпением.
Я поднялась сюда с целью действительно обсудить с ней всё, но у меня не было конкретного плана, как это сделать, к моему стыду. Думаете, может, я просто хотела услышать голос Май или что-то в этом роде? Ох, отлично, теперь мои щёки горели.
Май склонила голову в замешательстве, а я отвела взгляд. Ох, чёрт, это было бесполезно. То, что я сказала Кахо-чан, застряло у меня в сердце и отказывалось выходить наружу, проигрываясь снова и снова, как музыкальная шкатулка.
— Неважно! — сказала я.
Я должна была прекрасно знать, насколько Май красива, и всё же я не могла не задаваться вопросом: всегда ли она была такой великолепной?
Уф, теперь, когда я призналась себе в своих чувствах, ни за что всё не останется как обычно. Но, наверное, так и должно быть. Всё меняется — люди, отношения, чувства. Сначала Май, а затем Аджисай-сан набрались смелости с желанием изменить статус наших отношений. Теперь, наконец, настала моя очередь сделать то же самое.

---

Как только мы получили согласие Аджисай-сан, наше тройное свидание было окончательно решено. Странно, но в дни, предшествующие воскресенью, я чувствовала себя спокойно. Наверное, это было потому, что я уже решила пройти через это, или, может быть, потому, что я стала более открытой с самой собой. Но пока я выжидала, словно человек, молча ждущий, когда судья вынесет приговор, мои мысли были о Май и Аджисай-сан. И всё же… Даже признавая свои чувства себе, я была, скажем так, довольно пессимистична. В постоянном вихре после того, как я решила изменить себя для старшей школы, почти ничего не шло гладко, но такова была моя жизнь. Я знала, что это свидание не закончится тем, что я скажу: «Вау, всё прошло так хорошо! Всё было идеально! Ура!»
Также мне казалось невероятным, что Май пошла по этому пути. В то время я изо всех сил старалась просто прожить день, так что я была совершенно не в курсе чувств других людей. Должно быть, я игнорировала их направо и налево. Я бы хотела, если бы была на это способна, поговорить с Май немного больше там, на крыше. Но Май была намного упрямее меня, и я знала, что она не будет со мной откровенна, даже если бы мы поговорили.
Эй, Май, подумала я, что всё это время происходило у тебя в голове?

---

Когда наступило воскресенье, я собрала всю свою смелость и села на поезд. Этим утром я была так взволнована, что встала в 5 утра и дважды приняла душ. Я надела свой лучший наряд и сделала волосы и макияж безупречными, чувствуя себя не так, будто иду на весёлую прогулку, а скорее на поле боя. Может, мне стоило позаимствовать у Кахо-чан один из её фальшивых косплейных мечей.
Я вышла на остановке в туристическом районе. Идя под ясным голубым небом, я вспомнила, как Май говорила мне, что может сделать погоду хорошей, когда захочет. Похоже, сегодня было солнечно благодаря ей.
Я добралась до места встречи немного раньше остальных. Май и толпы плохо сочетались, и я не хотела, чтобы её затолкали люди, пока она ждёт меня. Поэтому я ждала у ворот, но поскольку Май и Аджисай-сан всё ещё не было видно, я отвлеклась и стала наблюдать за проходящими мимо семьями и парами.
— Я, Май и Аджисай-сан идём в парк развлечений, да? — прошептала я себе. Даже произнося это вслух, всё ещё казалось чертовски нереальным. Теперь, когда я задумалась об этом, я действительно прошла долгий путь с того дня, когда решила изменить свой образ для старшей школы.
Пока я была погружена в свои мысли, скрестив руки на груди, я заметила кого-то вдалеке. Похоже, Аджисай-сан прибыла первой. Она заметила меня и подбежала.
— Привет, Рена-чан! — крикнула она.
— О, привет!
Боже, она была такой милой! Ох, чёрт возьми, я уже сходила по ней с ума. Держу пари, в моих глазах уже были сердечки. Тем временем моё сердце не просто замерло, а вообще решило меня покинуть. Сегодня оно было очень напористым. Слушай, можешь успокоиться. Я очень благодарна, что у меня есть сердце, знаешь. Так что успокойся, Сердечко-кун.
Но когда Аджисай-сан пристально посмотрела на меня, Сердечко-кун не собирался успокаиваться.
— Ч-что случилось? — спросила я её.
— Хм, — сказала она. — Похоже, ты хочешь мне что-то сказать.
— А? Э-э, я думаю, хорошая сегодня погода, правда…?
— Да, хорошая. — Она склонила голову, улыбнулась и сделала крестик перед грудью. Похоже, неправильный ответ.
В панике я попыталась исправиться и крикнула:
— С-спасибо, что пришла встретиться со мной и на выходных тоже!
— Ооо. Пожалуйста. — Аджисай-сан слегка сжала подол юбки и кивнула. Похоже, это было то, что она искала? Возможно. Я не могла точно сказать.
С тех пор, как она призналась, Аджисай-сан стала более агрессивно проявлять свою привязанность ко мне, и это действительно меня пугало. Моя маска экстраверта была тонкой, как скорлупа кремового пирожного, с начинкой, готовой вытечь в любой момент. Я действительно не хотела показывать ей, какая я странная, поэтому поклялась себе не выпалить: «О боже мой, ты такая милая!» при виде её, как я сделала это во время летних каникул.
— Кстати, Май-чан ещё не здесь? — спросила она.
— Я не уверена. Может, они ещё паркуют лимузин.
— О, точно, она ездит на лимузине. Я видела, как она приезжала в школу на нём в некоторые дождливые дни. Должно быть, здорово быть такой богатой, знаешь?
Затем она сказала: «О!» и достала телефон из сумки.
— Это Май, — сказала она мне. — Алло?
Похоже, Май звонила ей, чтобы сказать, что немного опоздает. Но после короткого разговора Аджисай-сан отодвинула телефон от уха с обеспокоенным хмурением. Затем она ошеломила меня настоящим шоком:
— Май-чан сказала, что у неё внезапно появилась работа, и она не сможет приехать.
— Что? — сказала я. Погоди, это что, значит то, что я думаю?
Аджисай-сан приложила руку ко рту и застенчиво отвела взгляд.
— Она сказала, что нам двоим стоит повеселиться без неё…
— Погоди, что? — Стоп, Май. Как она могла так внезапно это на нас свалить? И оставить меня наедине с Аджисай-сан вдобавок? Да, без вариантов, я к этому не была готова. Я совсем потеряла голову.
— Ну, мы же не можем спорить. Работа есть работа, — сказала я. — Но я имею в виду…
— Верно, — сказала Аджисай-сан. — Что ты хочешь делать?
Её глаза были полны любопытства и беспокойства. Она могла спрашивать меня до посинения, но я имею в виду… Я же не могла просто сказать: «Ну, если Май не придёт, думаю, нам лучше разойтись по домам. Увидимся завтра в школе!»
— Х-хочешь повеселиться вдвоём…? — нервно предложила я.
— Ох, я не хочу тебя заставлять…
Ох, чёрт. Мой робкий шёпот заставил Аджисай-сан ещё больше расстроиться! Но я клянусь, я не это имела в виду.
— Давай пойдём и оторвёмся на полную катушку, — сказала я. — Поднимай ноги, мы теряем время! Я была в восторге от похода в парк развлечений, а быть наедине с тобой — это ещё лучше! Ура!
Аджисай-сан пискнула, когда я схватила её за руку и потащила к воротам. Только слишком поздно я поняла, что держу её за руку. Это была её рука в моей! И она была такой мягкой!
— О, эм. Э-э. Это не то, что я хотела сделать! — сказала я.
Но прежде чем я успела отпустить, Аджисай-сан, выглядя так, будто у неё самой нервы на пределе, схватила меня в ответ.
— П-правильно, — сказала она. — Я знаю. Но спасибо, что пригласила меня сегодня.
О боже. Она держалась за меня. За меня! Быть достаточно близко, чтобы держаться за руки, означало, что мы были на расстоянии максимум двух метров друг от друга. Но идти так далеко друг от друга было бы неудобно для всех вокруг, так что мы практически прилипли друг к другу и оказались, может быть, в тридцати сантиметрах друг от друга. Мой смысл в том, что Аджисай-сан была прямо рядом со мной. Я не знала, какие духи она носила, но она пахла очень приятно. Хм, подумала я про себя. Это заставляет моё сердце замирать.
— Такие шансы выпадают не каждый день, — сказала мне Аджисай-сан. — Так что давай наслаждаться, ладно?
Она ухмыльнулась, словно приглашая меня прогулять уроки и пойти с ней на пляж. Что ж, посмотрим, сможет ли моё сердце пережить сегодняшний день в целости! Чёртова Май.
Сначала мы остановились и открыли брошюру, которую нам дали на входе, чтобы понять, куда пойти. Естественно, это означало, что лицо Аджисай-сан оказалось прямо рядом с моим, что, тоже естественно, заставило меня затаить дыхание. Оказывается, людям не нужно дышать в среднем около минуты. Но после этого дела становятся опасными.
— Рена-чан, ты нормально справляешься с американскими горками? …Рена-чан? — спросила Аджисай-сан.
— О, да, я в порядке с ними.
Я отстранилась и сделала большой глоток кислорода. Это было необходимо для разговора, поскольку я не могла продолжать беседу, не дыша. Смотрите, я чему-то учусь.
В любом случае, я понятия не имела, насколько хорошо я справлюсь с американскими горками, учитывая, что я едва ли бывала в тематических парках вообще. Тем не менее, моё внутреннее чувство подсказывало, что все аттракционы с адреналином будут немного пугающими. Даже название звучало достаточно плохо. Если бы я была здесь одна или с семьёй, я бы, наверное, сказала: «Нет, я лучше посижу в стороне».
— Эм, а ты как? — спросила я.
— Думаю, я бы хотела попробовать. — Аджисай-сан хихикнула, пряча рот за брошюрой. — Каждый раз, когда я прихожу с семьёй, нам всегда приходится кататься на детских аттракционах — карусель, чашки, знаешь. Но давай, мы уже в старшей школе. Тебе не кажется, что это немного стыдно?
Я имею в виду, я была уверена, что вид Аджисай-сан на детском аттракционе был бы очаровательным, но я сразу кивнула.
— Да, это имеет смысл. Ну, тогда, думаю, нам нужно попробовать аттракционы с адреналином!
— Ты уверена?
— Да, конечно. Я почти не страдаю от укачивания или чего-то такого.
Я не была точно уверена, насколько это важно, но была почти уверена, что мои внутренние уши не настолько слабы, чтобы меня подвести. Моя единственная проблема заключалась в том, что аттракционы с адреналином вызывали у меня дрожь, но ничего страшнее этого.
— Хорошо, — сказала Аджисай-сан. — Ну, тогда, хм. У них тут много американских горок.
Она радостно указала на брошюру. Я случайно обнаружила, что смотрю на её лицо, а не на бумагу. В школе Аджисай-сан принадлежала всем, но здесь, в выходной, похоже, она была только моей. Неужели девушка, достаточно красивая, чтобы быть Мисс Япония, действительно пригласила меня на свидание? Это что, правда произошло? Даже без использования гипноза мой мозг был на грани срыва.
Заметив мой взгляд на себе, Аджисай-сан склонила голову.
— Что такое? — спросила она.
— О, ничего. — Я подняла руки, словно создавая ментальный барьер, и, смущённая, пробормотала: — Я просто думала, как мило ты сегодня выглядишь.
— О. Эм. — Аджисай-сан тут же покраснела. Она опустила подбородок и посмотрела на меня снизу вверх. — Вау. Ты наконец-то назвала меня милой.
Её реакция была такой нелепо очаровательной, что я пискнула.
— А?! Нет, давай серьёзно. На каждый раз, когда я говорю это вслух, я, должно быть, повторяю это себе сотню раз.
— Так ты думаешь обо мне в сотни раз больше, чем говоришь вслух?
Аджисай-сан зашла слишком далеко в неизведанную территорию.
— Д-да, может быть… — сказала я.
— О? — Аджисай-сан скривила рот в недовольной гримасе. Что это было?
— Я имею в виду, сотни раз — это всё равно слишком мало! — уточнила я. — В конце концов, ты милая каждую секунду — даже каждое мгновение! Даже сейчас ты супер милая. Ты чертовски очаровательна!
— Н-ну, в таком случае… — пробормотала Аджисай-сан, как будто следующее было трудно сказать. Теперь, когда мы были наедине, она немного поддразнивала. И если даже у неё были сомнения насчёт того, чтобы это сказать, ну — я знала, что это будет абсолютно смертельно.
— Я бы хотела, чтобы ты говорила мне, когда такие мысли приходят тебе в голову, знаешь? — сказала она.
О боже, вот оно: супер, ультра, безумно сложное задание.
Ладно, но на самом деле сказать это было довольно легко. Это было как сказать «сахар сладкий» или «вода мокрая». Хотя я чувствовала, что это было бы довольно противно, если бы я продолжала повторять это, как заевшая пластинка. Но эй, если она этого хотела… И учитывая, какую несправедливость я ей причиняла, я не могла точно отказаться.
Так что я приложила руку к сердцу, глубоко вздохнула и сказала:
— Хорошо. Аджисай-сан, ты милая.
— Погоди, ты уже начинаешь?!
— Ты такая милая. Твои реакции тоже милые. И твой голос, кстати, тоже.
— Х-хватит, Рена-чан. Пойдём уже!
— О, и то, как ты ходишь, тоже мило. Мне нравится милый стук твоих шагов. Милая одежда, милая походка, милая во всём — о, и смотреть, как ты уходишь, тоже мило, если ты понимаешь, о чём я.
— Ладно, ладно, я поняла! Прости!
Даже после того, как она меня отчитала, я ещё какое-то время продолжала петь ей дифирамбы, пока она наконец не остановила меня твёрдым «Хватит!» (Видеть Аджисай-сан сердитой тоже было мило.)

---

Теперь мне предстояло столкнуться с моими первыми американскими горками. Мы решили начать с не очень экстремальных, самых дружелюбных для новичков. Это был один из тех аттракционов, которые поднимают тебя на определённую высоту, а затем резко опускают вниз, так что, наверное, это были не столько американские горки, сколько свободное падение.
Мы стояли в очереди какое-то время, а затем наконец настала наша очередь. Мы сели, и какая-то мягкая штука с лязгом опустилась сверху, чтобы пристегнуть нас к сиденьям. Теперь я не могла пошевелиться.
— Я-я начинаю немного нервничать, — сказала я ей.
— Я тоже, — сказала Аджисай-сан. — Я едва могу усидеть на месте от волнения. Не могу дождаться, когда это начнётся.
Глаза Аджисай-сан блестели, как будто она была одним из своих младших братьев.
Затем машина медленно запустилась, а все вокруг нас визжали и кричали. Мои ноги беспомощно болтались, пока мы медленно поднимались в воздух. Внутренний голос спрашивал, не стоило ли мне пропустить этот аттракцион. Но теперь я могла видеть гораздо больше, потому что мы уже были на высоте жилого дома. Я бы пропала, если бы боялась высоты, но я всё ещё кое-как держалась. Это было от того, что я старшая сестра; я бы никогда не справилась, если бы родилась позже.
Затем машина достигла своей вершины и одним махом гравитация потянула нас вниз. На мгновение я почувствовала, что мы парим. Затем я закричала и вцепилась в поручень безопасности изо всех сил. Аджисай-сан тоже закричала, звучало так, будто она получает удовольствие от жизни. Мои внутренности поджались; глаза закружились. Мы качались вверх и вниз, как будто великан нас тряс. Наконец, грузовой лифт с грузом криков опустился на самый низ… и остановился. Поручень безопасности поднялся, и я на дрожащих ногах ступила на твёрдую землю.
После того как мы забрали наши сумки, мы с Аджисай-сан вышли на дорожку. Она поправила растрепавшиеся волосы и радостно улыбнулась мне.
— Это было невероятно! Разве это не было так весело, Рена-чан?
— Это было а-ад-ад…
— Р-Рена-чан? О нет, это правда тебя напугало? Тебе нужно минутку отдохнуть?
Я схватила её за руку.
— Это, — сказала я, — было чертовски весело!
— Рена-чан, твои глаза сияют!
— Да! Потому что это было круто! Это было потрясающе!
Это был мой первый раз, когда я испытала такой адреналин. Я только что попробовала что-то невероятное! Я не могла поверить, что все скрывали это от меня всё это время. Как они могли? Теперь я была одержима!
Как раз в этот момент у меня возникло чувство дежавю, и я вспомнила нашу первую прогулку с Май, когда я взяла её в место с виртуальной реальностью. Май тогда улыбалась с таким восторгом, и мысль об этом заставила моё сердце сжаться.
— Рена-чан? — спросила Аджисай-сан.
Я очнулась с вздохом и огляделась. Точно. Это был парк развлечений, и я была здесь с Аджисай-сан. Что я делала, думая о ком-то другом?
— Прости, — сказала я. — Ты что-то говорила?
— Не совсем. Я просто спрашивала, куда нам пойти дальше.
— О, точно. Ну, думаю, мы могли бы попробовать все аттракционы с адреналином и освоить их все!
— Ты правда увлеклась, да? О, погоди. — Аджисай-сан задумалась на мгновение, а затем расслабилась с улыбкой. — Давай оставим один из них на потом. Так мы сможем попробовать его в следующий раз, когда вернёмся с Май.
— О, хорошо. — Значит, я была не единственной; Аджисай-сан тоже думала о Май.
Когда я посмотрела на её улыбку, моё чувство вины испарилось в одно мгновение. Да, знаешь что? Я должна была просто это сказать. Чёрт, Аджисай-сан действительно такая милая.
— Конечно, — сказала я. Я улыбнулась и кивнула. — Но что, если она боится аттракционов с адреналином?
Аджисай-сан рассмеялась.
— Это было бы неожиданно, но может быть. Если она боится, то, думаю, мы все сможем покататься на карусели вместе.
— О боже мой, это было бы так мило. Мне нужно будет снять видео на телефон.
Мы с Аджисай-сан направились к следующему аттракциону, улыбаясь всю дорогу.
После того как мы отстояли в очереди и прокатились на аттракционе, мы зашли в кафе на быстрый перерыв с чаем, прежде чем отправиться на следующий аттракцион. Мы повторяли этот цикл снова и снова до позднего вечера. К тому времени мы уже практически запомнили всю карту, и мы сделали небольшой перерыв, чтобы просто отдохнуть на скамейке.
— Это было так весело, — сказала я.
— Точно.
Мы улыбнулись, обе наслаждаясь одинаковым приятным чувством усталости. Сначала у меня были некоторые опасения насчёт того, как пройдёт эта прогулка на выходных, но всё оказалось действительно замечательно. Конечно, я должна была благодарить за это фантастические социальные навыки Аджисай-сан, но сам парк развлечений был не хуже. Нам было о чём говорить, пока мы ходили, и время пролетело, пока мы стояли в очереди к каждому аттракциону, болтая о наших впечатлениях от предыдущего. Теперь я наконец поняла, почему парки развлечений так популярны в мире свиданий. Это было, типа, безумно весело в очень обычном смысле.
— Думаю, у нас ещё есть время примерно на один аттракцион, — сказала я. — Есть что-то ещё, что ты хотела бы попробовать?
— О, эм. Может быть. — Аджисай-сан собиралась поднять руку, но убрала её обратно и отвела взгляд.
— Ооо, что? Скажи мне. Я сегодня всё время выбирала, так что ты можешь выбрать последний аттракцион для разнообразия.
— Нет, мы равны. Я тоже хотела попробовать все аттракционы с адреналином. Но спасибо, Рена-чан.
— Не за что.
— Честно говоря, — призналась она, — я думаю, мы, возможно, не готовы к этому… Но вряд ли у меня будет ещё одна такая возможность, так что я хочу попробовать.
В её голосе было что-то завораживающее. Она указала, но не на брошюру. Я проследила за её пальцем к возвышающемуся объекту вдалеке, с его гондолами, которые даже сейчас медленно вращались, как секундная стрелка на часах. Колесо обозрения.
Щёки Аджисай-сан покраснели ещё сильнее.
— Знаешь, я… всегда хотела прокатиться на колесе обозрения с тем, кто мне нравится.
Интенсивность этого желания ударила мне в лицо, как порыв ветра, откидывающий волосы назад. Мне стало трудно дышать в этом внезапном встречном ветре.
— О. Эм, — сказала я. До этого момента я бы просто согласилась и позволила ей вести меня. Поверьте, я всё ещё не любила себя… но Аджисай-сан любила меня, и я хотела это признать. В конце концов, это было то единственное чувство, которое у меня всегда будет. Так что я решила сначала принять Аджисай-сан.
— …Ладно, — сказала я. Я протянула ей руку. — Давай сделаем это.
Выражение на её лице не совсем было улыбкой.
— Хорошо, Рена-чан, — сказала она. Она выглядела почти как маленькая девочка, растерянная и озабоченная тяжестью своих собственных бремен.
Гондола медленно начала подниматься в воздух, унося нас двоих с собой. Аджисай-сан сидела рядом со мной, а не напротив. Наедине в этой маленькой коробочке, мы были отрезаны от остального мира, совсем не как на свободном падении. Даже если бы я, гипотетически говоря, захотела сбежать в какой-то момент во время десятиминутной поездки, я не могла бы уйти, если только не хотела выпрыгнуть из гондолы. Весь этот опыт сильно отличался от поездки на колесе обозрения с семьёй. Это, я вам говорю, была поездка на колесе обозрения в рамках свидания.
— …Эй, Рена-чан? — сказала Аджисай-сан. Она звучала застенчиво.
— Д-да?
— Я немного… сейчас нервничаю.
— П-правда…? Я тоже. — Честно говоря, я всегда нервничала рядом с Аджисай-сан, так что это не обязательно что-то значило.
Запинаясь, она пробормотала:
— Так, эм… Это, наверное, была странная просьба, так что я могла тебя ошеломить. Прости, если застала тебя врасплох.
— О, э-э, да… но это нормально. Я совершенно привыкла к тому, что меня застают врасплох!
Если бы я оценивала этот ответ, я бы дала ему примерно два балла из ста.
Аджисай-сан ничего не ответила, так что, похоже, она действительно была так же взволнована, как и сказала. Что мне делать? У меня почти не было опыта в таких вещах, так что мой арсенал вариантов был ограничен.
— Т-ты в порядке? — спросила я. — Хочешь, чтобы я стала Ренако-онэсан? Я могу сделать всё это «ну-ну, всё хорошо», если хочешь.
Аджисай-сан скорчила гримасу. Ой!
— Боже… Я не это имела в виду.
— Прости! — Может, она подумала, что я над ней издеваюсь. Но, боже, хмурая Аджисай-сан тоже была такой милой! У меня было довольно плохое предчувствие, что сказать это только подольёт масла в огонь, так что я воздержалась от комментариев.
Затем Аджисай-сан осторожно положила свою руку поверх моей. О боже мой. Мягкое ощущение щекотало, и все нервы в моём теле сосредоточились на месте, где она меня касалась.
— Р-Рена-чан… — сказала она.
— Да? Эм.
— Я тебя люблю.
Чистая разрушительная сила этих слов чуть не вырубила меня.
— Д-да, я слышала…
— Я тебя люблю, Ренако. Я действительно тебя люблю… Спасибо, что провела со мной сегодня время.
— Да, конечно… Спасибо тебе тоже.
— Мне было весело.
— Ага, мне тоже.
И затем Аджисай-сан наконец улыбнулась. Неловкое напряжение рассеялось в одно мгновение, и она издала громкий вздох.
— Фух, — сказала она. — Знаешь, нужно много смелости, чтобы сказать, что ты кого-то любишь. Я не знаю, как ты это делаешь.
— Ч-что, я?
— Ну, ты же всегда говоришь, как сильно я тебе нравлюсь, верно?
— Ну, да, — сказала я. — Но это просто мои честные чувства. То же самое с тем, что ты милая.
И ещё… Я раньше думала, что моё «я тебя люблю» — агрессивный, односторонний подарок, который никогда не учитывал реакцию другого человека — отличается от «я тебя люблю» Аджисай-сан. Но теперь я не была так уверена.
Я чувствовала, что горю. О боже, я ненавидела становиться вся противной и потной рядом с Аджисай-сан, но, к сожалению, у меня не было способности контролировать это физиологическое явление.
Аджисай-сан хихикнула.
— Кстати, нам нужно молчать о том, что мы ходили на свидание и катались на этом колесе обозрения вместе.
— О да, справедливо.
Аджисай-сан приложила палец к губам.
— Это будет наш маленький секрет. Обещаешь?
— Ага. — Я повторила её жест и ухмыльнулась. — Обещаю.
И как только я коснулась своего рта, Аджисай-сан закрыла глаза и наклонилась ко мне.
— А? — сказала я.
Лицо Аджисай-сан заполнило моё поле зрения, а затем она поцеловала — не мои губы, а палец между нашими ртами.
Она немного хихикнула и отстранилась, её волосы качнулись. Улыбка расцвела на её лице, как цветок, и она приложила руки к щекам, чтобы скрыть румянец.
— Ох, боже, это было так волнительно.
Да, мы давно прошли стадию замирающих сердец и убегающих сердец. На этом этапе я слышала только, как моё сердце стучит в ушах.
— А-Аджисай-сан… — сказала я. Мой палец всё ещё был прижат к моему рту.
— Мм-хм. Эм, слушай. — Она выглядела застенчиво. — Я знаю, что мы не должны целоваться, потому что мы не встречаемся. Но я просто… я очень хотела. Так что я не удержалась и поцеловала тебя через твой палец, знаешь?
Помнишь тот раз, когда она послала мне воздушный поцелуй? Это было так мило.
Мне никогда не приходило в голову думать о том, кто однажды может поцеловать Аджисай-сан, поскольку эта концепция даже отдалённо не была на моём радаре. Ощущение её губ на моём указательном пальце было таким шоком, что оно стёрлось из моей памяти. Однако я знала, что никогда не забуду то застенчивое, румяное лицо, которое она сделала в тот момент.
А затем наша гондола достигла земли, сообщая нам, что время наших маленьких секретов подошло к концу.
Аджисай-сан вышла из покачивающегося вечернего поезда раньше меня и крикнула:
— Пока-пока, Рена-чан!
— Увидимся позже, — сказала я. — Береги себя по дороге домой, ладно?
— Ты тоже. — Аджисай-сан театрально указала на меня. — Ты должна быть осторожна, такая милая девушка и всё такое.
Я глупо ухмыльнулась в ответ.
— Т-ты так думаешь? Ну, может быть. В любом случае, э… спокойной ночи.
— Споки-ноки! — Дверь начала закрываться, и на мгновение улыбка Аджисай-сан показалась немного грустной. — Похоже, в следующий раз с нами будет Май, да? — сказала она.
Я не поняла, что она имела в виду, так что мне ничего не оставалось, кроме как повторить за ней:
— Да, э… наверное.
Но, чтобы компенсировать это, я сильно помахала рукой.
Аджисай-сан стояла на платформе, провожая меня взглядом, пока поезд уносился всё дальше и дальше, оставляя нас обеих в одиночестве. Вздох невольно вырвался из меня. После того, как я весь день наслаждалась милотой Аджисай-сан, я не чувствовала себя готовой вернуться к реальности. Чёрт. Это было действительно так весело. Ну, поцелуй через мой палец в конце заставил моё сердце почувствовать, что оно вот-вот взорвётся, но всё же.
Я вздохнула снова. Ладно. Я определилась с двумя вещами: как я хочу, чтобы всё сложилось с Май, и как я хочу, чтобы всё сложилось с Аджисай-сан. Теперь всё, что мне нужно, — это смелость. Всё, что мне нужно сделать, — это поверить в это решение, которое я приняла, и затем поговорить с ними обеими. Мой желудок болел так сильно, что казалось, будто я проглотила горящий камень. Передо мной я видела свет Май и Аджисай-сан, но если я поворачивала голову назад, мрак, который я носила в себе, простирался, как непрерывная стена. И эта тьма, эта внутренняя застенчивость и стыд, красноречиво убеждали меня ничего не делать. Я не хотела никого выбирать. Я хотела игнорировать ситуацию вечно. Хотела сидеть в этой тёплой ванне, заткнуть уши и откладывать, убегать от ситуации. Хотела притвориться, что ничего не произошло. Запереться в своей комнате. Отказаться от всей ответственности. Выбирать только весёлые моменты.
Но я подавила все эти эгоистичные доводы внутри себя и посмотрела в окно поезда. Луна сегодня была прекрасна, сияя в небе наверху.
Как думаешь, стала ли я теперь ближе к той девушке, которой так давно мечтала быть? Я не была уверена. Для начала, как выглядела эта идеальная я? Я могла видеть её силуэт, окружённый светом, но кроме этого силуэта я ничего о ней не знала.
Но время не ждёт ни одну девушку, и, как вращающиеся кабинки колеса обозрения, секундная стрелка всегда тикает вперёд.
— В следующий раз, когда увижу Май и Аджисай-сан, клянусь, я… я… — Но смогу ли я, будучи такой, какая я сейчас? Это плохо. Я чувствовала, как тьма снова готова поглотить моё сердце.
Как раз в этот момент мой телефон уведомил меня о новом сообщении. Оно было от Кахо-чан и гласило: «Я собираюсь на саммит косплея в Макухари».
Я приложила руку ко рту. Что, чёрт возьми, происходит? Почему мне казалось, что я вот-вот заплачу? Кахо-чан находилась в совершенно другой ситуации, но всё равно мой мозг решил поставить себя на её место и переполниться счастьем за неё.
«типа, я обожаю косплей, знаешь?? я точно буду в ярости, если кто-то другой займёт моё место», — написала она.
Да. Я понимала, что она чувствует.
«так что даже если куча народа думает, что я не справлюсь или типа того, я всё равно хочу участвовать. это то, где я всегда хотела быть»
Да. Да, да. К чёрту других и их мнение. Вот что значит любить что-то — то, что думаешь ты и только ты. Конечно, огромное выступление должно быть намного более волнительным, чем обычные шоу; если бы я была на её месте, я уверена, что одна только репетиция заставила бы меня окаменеть. Но дело в том, что Кахо-чан — это не я. У неё намного больше опыта, чем у меня, и поэтому я была готова её поддерживать. Она была моим дорогим другом, и это значило, что я собиралась поддерживать её в горе и в радости.
«так что ты должна помочь мне в последний раз», — написала Кахо-чан. — «присоединяйся ко мне на саммите косплея в Макухари!!!»
…Эм, что? Я перечитала это сообщение несколько раз, крайне озадаченная. Что значило это «присоединяйся»?

---

— Это значит групповой косплей, — сказала она.
— О, — сказала я. — Понятно.
А затем моё зрение потемнело.
— Рена-чин?! — пискнула Кахо-чан.
Раньше я этого не замечала, но Кахо-чан упомянула восемь лучших групп косплееров, и она бы не сформулировала это так, если бы имела в виду восемь человек. На самом деле оказалось, что это восемь пар людей.
— Нет, — сказала я. — Ни за что.
Это было утро понедельника, на следующий день после моего свидания, и я рухнула в кучу в задней части класса, совершенно не заботясь о том, как я, должно быть, выгляжу для всех, кто смотрит.
Это не то, что должна делать популярная девушка, но это было чертовски лучше, чем потерять сознание.
Пойти и косплеить перед огромной аудиторией? Я? Чёрт, я была напугана до смерти, когда на днях вокруг меня столпились всего три фотографа. Я подумывала спросить Кахо-чан, считает ли она, что я справлюсь, но передумала. Она, должно быть, считала, иначе бы не спросила.
Я с трудом поднялась на ноги.
— Почему ты не можешь пойти попросить Сацуки-сан или кого-то ещё?
— Неа. Я хочу тебя! — Она посмотрела прямо на меня. — Рена-чин, я хочу сделать это с тобой.
Бу-у. Ну, справедливости ради, это я подтолкнула её к тому, чтобы она приняла приглашение. Кроме того, у меня было подозрение, что я выпалила что-то вроде: «Я буду здесь, чтобы помочь тебе любым возможным способом». Я не думаю, что могла бы просто взять это обратно и сказать: «О, нет. Я просто сказала это, чтобы тебя подбодрить, но на самом деле я это не имела в виду. Ты должна сделать всю работу, так что не смотри на меня, лол». Да, если бы я это сказала, мне бы лучше оставаться одной на всю жизнь.
— Ладно, хорошо… — сказала я. Да, да, я знаю. Это я вызвалась. Нельзя взять свои слова назад так же, как нельзя повернуть время вспять, я понимаю.
Я приложила руку к груди и глубоко вздохнула. Затем, осторожно, я посмотрела Кахо-чан в глаза и сказала:
— Я могу быть больше проблемой, чем стою, но… вообще-то, забудь. Я на сто процентов уверена, что буду больше проблемой, чем стою.
— Как так получилось, что это единственное, в чём ты уверена?
— Но эй, если тебя это устраивает… тогда, пожалуйста, позволь мне помочь. — Я поклонилась и протянула руку.
Кахо-чан ухмыльнулась.
— Почему это ты просишь меня об одолжении? Разве не должно быть наоборот?
— Я-я имею в виду, да… Но мы все знаем, что я просто буду тебя тормозить, так что.
Я хотела ей помочь, хотела быть рядом с ней, и всё же не хотела быть раздражающей помехой.
Как будто принимая все эти сложные эмоции, Кахо-чан схватила мою руку.
— Это нормально. Мне нравится делать Ты-Знаешь-Что с тобой, глупышка.
Мы были в классе, поэтому она не сказала слово «косплей» вслух. Но она кивнула мне с энтузиазмом, и я сказала: «Хорошо!» в ответ.
Затем Кахо-чан отвела взгляд и пробормотала:
— К тому же, Саа-чан сказала мне, что в тот день она занята.
Эй, Кахо-чан? Почему она сначала спросила Сацуки-сан, а не меня? Разве я не её любимый партнёр? Эй, Кахо-чан! Кахо-чан!
Я вернулась на своё место и рухнула на парту. Боже, я только что согласилась на что-то нелепое. Спорим, я не сомкну глаз с этого момента до самого дня мероприятия.
Аджисай-сан обернулась и тихим, обеспокоенным голосом спросила:
— Рена-чан, что случилось? Ты уже давно выглядишь ошеломлённой и расстроенной.
Я отмахнулась от неё, всё ещё с выражением смертельной усталости.
— Я в порядке, я в поря-я-я-ядке, — сказала я. — Это мило с твоей стороны поинтересоваться, Аджисай-сан.
— Т-ты звучишь так, будто высыхаешь в шелуху.
— Вообще-то, могу я быть с тобой честной на секунду?
Она склонила голову набок.
— Что происходит?
Я взглянула на Май, сидящую на своём месте дальше. Она зашла ко мне ранее, чтобы поклониться и извиниться за то, что не пришла вчера. Мы с Аджисай-сан обе сказали ей не волноваться — работа есть работа, верно? — и она улыбнулась нам с некоторой тревогой и грустью. Однако у меня было столько дел с проблемой Кахо-чан, что я не смогла по-настоящему приложить усилия, чтобы её подбодрить. Ну, и к тому же, я чувствовала вину за то, что снова откладывала всё с Май. Но вы понимаете, о чём я.
В любом случае, я кивнула Аджисай-сан в благодарность и сказала:
— Короче, меня как бы втянули в нечто дикое. Это как огромное магическое заклинание, и я не знаю, смогу ли я его выполнить, даже если использую всю свою ману.
— Д-да, конечно. — Она серьёзно кивнула, её лицо говорило, что она понятия не имеет, о чём я говорю, но всё равно старается следить за мыслью.
— Дело в том, что, если бы не это, я планировала сегодня дать ответ тебе и Май. Прости за это…
— Н-нет, это нормально… Погоди, что? Чтооооо?! — Аджисай-сан покраснела, как будто её щёки намазали румянами. — Т-ты планировала ответить сегодня? Правда? О-о! Это… шокирует…
— А? Эм, ну да… Я думала попробовать. — Упор на «думала».
Аджисай-сан схватилась за грудь на несколько секунд, а затем прошептала:
— Н-не думаешь ли ты, что это немного рано? Ещё даже месяца не прошло.
Погоди, почему это Аджисай-сан говорит такое?
— Я имею в виду, вы, ребята, ждали целую вечность. Разве не лучше сказать раньше, чем позже? — возразила я.
— Н-ну, это правда, но… Боже! — Аджисай-сан надула свои покрасневшие щёки и посмотрела на меня с укором. Погоди, почему она на меня так смотрит? — Я просто рада, что ты об этом думаешь. Если ты хочешь, чтобы я ждала, я буду ждать столько, сколько тебе нужно. Но давай, Рена-чан. Ты не можешь огорошить меня этим с утра в школе, да ещё и при всех.
— О, хорошая мысль. Мне так жаль!
Аджисай-сан закрыла лицо руками, чтобы скрыть румянец, и застонала, потому что я крикнула так громко, что все в классе могли меня услышать. Снова все взгляды обратились на меня. Это было унизительно!

---

Наши расписания перед мероприятием были забиты, и я ходила к Кахо-чан домой день за днём. Как и в прошлый раз, мы собирались нарядиться в горничных с кошачьими и кроличьими ушками из «Анима Мейдо»! Но теперь Кахо-чан добавляла несколько дополнительных штрихов, чтобы немного их приукрасить, что было нормально. Ну, показывать столько кожи меня пугало, так что это было не совсем нормально, но вы понимаете, о чём я. Если честно, я бы предпочла явиться в костюме талисмана, полностью закрывающем тело, но у нас была более серьёзная проблема, а именно…
— Нам нужно устроить выступление? — повторила я.
— Ага, — сказала она. — Каждая команда должна выступить на сцене три минуты. Так нас будут оценивать! Будет живая аудитория и онлайн-голосование.
Я была в ужасе, когда Кахо-чан показывала мне видео на своём телефоне. Вот пара косплееров в ярких костюмах, устраивающая бой на мечах. Вот другая пара, разыгрывающая сцену из аниме. А вот третья пара исполняет какой-то потрясающий танец, как будто они идолы на концерте. И я должна была сделать что-то подобное с Кахо-чан?
— Это только мой первый год в старшей школе, я только начала осваиваться в классе, и ты ожидаешь, что я это сделаю?!
— Ага, и поэтому мы будем проводить тренировочные сессии каждый день отсюда и до мероприятия! — весело сообщила мне Кахо-чан.
— Зачем, какая разница? Это просто превратит выступление уровня новичка в выступление уровня новичка 2.0.
— Ну и что? Если мы можем достичь 2.0, мы должны это сделать, независимо от того, что думают люди! Мы идём на это шоу не для того, чтобы опозориться, мы идём туда, чтобы показать всем, как сильно мы любим косплей!
Молния ударила в моей голове. Она была права. Я могла не разбираться в косплее, но я была готова быть винтиком в машине, необходимой для того, чтобы Кахо-чан могла поделиться своими чувствами. Если уж на то пошло, мне нужно было улучшить свою роль винтика! Кахо-чан изо всех сил меня поддерживала, хотя у меня совсем не было уверенности. Она сама, должно быть, нервничала, но это не помешало ей взять меня за руку и тянуть за собой.
По мере того как саммит приближался, моё психическое здоровье стремительно ухудшалось. С этим и предстоящим дедлайном для ответа Аджисай-сан я начала чувствовать себя неуютно, с тем же ощущением, как когда садишься в пятницу вечером и, даже ничего не делая, понимаешь, что уже пора ложиться спать в воскресенье.
Однажды я попробовала спросить Кахо-чан:
— Эй, ты уверена, что тебе подхожу я? Я далеко не такая красивая, как Сацуки-сан, и я не могу привлекать людей, как Май или Аджисай-сан.
Честно говоря, тот факт, что я уже решила это сделать, но всё ещё ломала руки по этому поводу, бесил меня. Но Кахо-чан всегда отвечала мне искренне, хотя я была такой трусихой.
— Конечно, — сказала она. — К тому же, я очень, очень хотела получить шанс снова повеселиться и потусоваться с тобой, знаешь.
— О, Кахо-чан…
Пока она работала за швейной машинкой в своей комнате, подправляя костюм, Кахо-чан добавила:
— Но когда я впервые тебя увидела, я подумала, что ты оказалась в совершенно другом мире. А потом ты ещё и забыла обо мне, так что я думала, что никогда больше не смогу этого сделать.
— Ну. — Честно говоря, я думала то же самое о ней. Кахо-чан была такой невероятно оптимистичной, сильной и милой, что совсем не походила на себя прежнюю. Я думала, что больше не вхожу в её круг внимания, и всё же вот она, снова протягивает мне руку. И это было не просто для того, чтобы говорить о манге или аниме, как раньше — она приглашала меня в мир того, что она любит. Должно быть, Кахо-чан чувствовала то же самое, когда я втянула её в мир манги, которая мне нравилась. Мы обе делали одно и то же друг для друга.
— Мне нравится быть с тобой, — сказала она. — Я не знаю, заинтересует ли тебя косплей так же, как меня, но я бы хотела ещё потусоваться, Рена-чин. Давай повеселимся на этой большой сцене, только ты и я, знаешь? — Она остановила шитьё и посмотрела вверх, с лёгким смущённым румянцем на щеках. — Мы повеселимся так же, как раньше. Нет, на самом деле, это будет намного веселее!
— Трудно отказаться от такого страстного приглашения, — сказала я. Я села рядом с ней и обняла её. — Как я могла сказать «нет» своей лучшей подруге?
Кахо-чан ухмыльнулась и обняла меня в ответ. Она была тёплой рядом со мной.
— Ура, Рена-чин!
Теперь я наконец почувствовала связь между старой и новой Кахо-чан. Я очень, очень хотела, чтобы это мероприятие прошло успешно, потому что не хотела, чтобы тучи снова вернулись и закрыли солнечную улыбку Кахо-чан. Я знала, что имею склонность отступать, когда слишком увлекаюсь чем-то, но я хотела сохранить это чувство. Мы с Кахо-чан снова вместе плели истории нашей жизни.
Кахо-чан придумывала идеи для нашего выступления. Мы спорили туда-сюда, говоря «нет, не это» и «о, и это тоже не то», и наслаждались тем, как с течением времени всё становилось лучше и лучше. Я не уверена, хотела ли я, чтобы часы ускорились или остановились здесь навсегда, и, думаю, Кахо-чан была в том же положении. Саммит означал конец этого весёлого отрезка времени, и поэтому, мне кажется, она хотела остаться здесь, со мной, навеки. Не слишком ли самонадеянно с моей стороны это говорить? Это было как время перед началом занятий в подготовительной школе, когда мы сидели бок о бок, но растянутое надолго и непрерывно.
Но даже это в итоге подошло к концу.
День, который навсегда изменит мою судьбу, звал меня.

---

Саммит косплея в Макухари наконец наступил в октябре. Прошло полгода с тех пор, как я начала учиться в старшей школе, и я едва могла поверить, что добралась так далеко, ведь каждый день пролетал как в тумане. Я чувствовала, что убегала от всех низкоуровневых встреч и оказалась перед финальным боссом, всё ещё на первом уровне. Боже, это всё казалось слишком большим.
Мы с Кахо-чан встретились на вокзале рядом с залом саммита в день мероприятия. Похоже, там проходили и другие аниме-мероприятия, потому что вокзал был забит. Кахо-чан была права. Это действительно было огромное национальное событие.
Я слонялась у края здания, играя с телефоном, пока она наконец не появилась с небольшим опозданием, с сумками в руках.
— Эй, эй, эй, Рена-чин! — крикнула она. — Сегодня идеальный день для косплея, не находишь?
Сегодня она надела контактные линзы и была в полном режиме экстраверта, с весёлой, солнечной улыбкой и ноткой повседневной милоты.
— Привет, Кахо-чан. Спасибо, что пригласила меня сегодня.
Кахо-чан рассмеялась и хлопнула меня по плечу.
— Давай, пошли зажжём!
В её улыбке было что-то такое надёжное. Я могла бы влюбиться в неё, если бы не была осторожна.
— Вау, — сказала я. — Ты даже не нервничаешь.
— Ещё бы. Потому что популярные девушки не чувствуют нервов. Они все думают, что они центр вселенной, знаешь?
— Правда? Ну, это один из способов на это посмотреть.
— Ну, я бы не пережила такое, будучи асоциальной неудачницей, знаешь? Так что, чтобы выспаться прошлой ночью, я держалась до последнего момента и сняла линзы только перед тем, как уснуть.
Этот гений могла идеально использовать свои способности.
— Ты и правда что-то с чем-то, — сказала я. — Хотела бы я тоже иметь такие удобные способности к самовнушению. Может, мне стоит превращаться в экстраверта, когда я закалываю чёлку назад, или что-то в этом роде.
Мы взяли по сумке и направились к выставочному залу.
— У тебя есть те гипноз-треки, которые я тебе сделала, верно? — спросила она.
А, эти.
— Да, но они меня слишком заводят. — Хотя это не помешало мне их слушать. К сожалению, на данный момент они были лишь каплей в море.
Кахо-чан остановилась на месте. Хм? Я обернулась.
— Они тебя… заводят? — повторила она.
— А?
Мы посмотрели друг на друга, и Кахо-чан начала краснеть.
Я тут же вспотела.
— Погоди, в чём проблема? — сказала я. — Кахо-чан, что ты себе представляешь?
— О, ничего, — пропела она. — Ничего, совсем ничего. Просто это немного, мм, смущает услышать такое от подруги, знаешь?
Я не совсем поняла, к чему она клонит, но могла сказать, что она делает ужасное недоразумение.
— Нет! — огрызнулась я. — Я имела в виду только то, что начинаю представлять твоё лицо, а потом вспоминаю, что я сделала на фотосессии, и хочу умереть от стыда! Не то, о чём ты подумала! Я не имела в виду, что они меня, типа, возбуждают или что-то в этом роде!
Пока я изо всех сил пыталась объясниться, мы прибыли в холл у входа. Какое-то время Кахо-чан избегала смотреть мне в глаза. О боже, не говорите мне, что она снова подумала, что я какая-то извращенка. В последний раз, я не такая!
Когда я собиралась присоединиться к толпе, направляющейся к входу, Кахо-чан поманила меня и пошла совсем в другую сторону.
— А? Почему ты идёшь туда, Кахо-чан? — спросила я.
Она хихикнула.
— Потому что у нас есть пропуска участников! Это вход для участников.
— Ого, мы участники!
Мы подошли к людям за складным столом у задней двери, где Кахо-чан показала что-то вроде приглашения. Затем мы записали наши имена в список, получили два бейджа и нас провели внутрь. Я нервничала, глядя на свой бейдж, на котором было написано «Участник Саммита Косплея». Это была не Страна Чудес, но я всё равно чувствовала, что попала в какой-то другой мир. Ну, я имею в виду, я была кроликом. Похоже, это делало Кахо-чан Чеширским Котом.
Нас направили по коридору в раздевалку. Она была довольно большая, так что, думаю, все участники могли здесь переодеться. Мы с Кахо-чан подошли к нашим двум соседним шкафчикам, которые, к счастью, были с зеркалами. Перед уходом сотрудник попросил нас быть готовыми и собраться за тридцать минут до начала шоу. Это давало нам довольно много времени. Ещё никого не было. Что нам делать? Лучше переодеться пораньше, чем попозже, верно?
Я посмотрела на Кахо-чан, чтобы понять, есть ли у неё идея, и увидела, как она засовывает свои вещи в шкафчик, а затем резко оборачивается.
— Всё, Рена-чин! — сказала она. — Пойдём осмотрим выставочный центр!
— Погоди, а мы можем? Нам не нужно здесь ждать?
— Нет, всё нормально. Давай, пойдём повеселимся, как парочка экстравертов. Поднимай ноги, Рена-чин, пошли!
Я вскрикнула в знак протеста, когда она потащила меня по заднему коридору и вывела в выставочный зал. В тот момент, когда она открыла дверь, меня омыло жаром и светом прожектора, как будто я вошла в планетарий. Некоторые другие шоу уже начались, и место кипело от разных аниме-панелей и прочего.
— Вау, — сказала я. — Это следующий уровень.
Огни мигали один за другим, как звёзды, поэтому это напомнило мне планетарий. Это была целая галактика, созданная из страсти и любви людей, и она была так прекрасна, что у меня перехватило дыхание.
Кахо-чан рассмеялась.
— Круто, правда?
Затем, всё ещё смеясь, она снова взяла меня за руку и потащила за собой, как одну из звёзд, составляющих эту мерцающую галактику. Она отказывалась уступать кому-либо здесь, в этом выставочном центре. Она сияла ярче всех остальных.
— И мы тоже станем частью этого великолепия! — сказала она.
Вау, подумала я. Она ошеломляющая. Кахо-чан была такой прямолинейной в том, что ей дорого. Я давно отпустила вещи, которые заставляли мои глаза сиять так же, но Кахо-чан держалась за свои и ценила их всё это время. Это было так достойно восхищения, что я хотела быть ею. Может, поэтому я проводила с ней время вот так. Или, может, с самого начала — хотя я должна была сосредоточиться на ситуации с Май и Аджисай-сан — я начала разговаривать с Кахо-чан в надежде, что она научит меня, что значит любить что-то. Потому что это чувство любви, думала я, было похоже на чувство романтической любви. Должно быть.
— Ещё бы! — сказала я.
Мы с Кахо-чан путешествовали по этой магической галактике, наблюдая за различными впечатляющими выступлениями и разглядывая девушек на промо-столах. Поскольку это была аниме-конвенция, вокруг разгуливало множество косплееров, как будто это было само собой разумеющимся, и каждый раз, когда она видела одного из них, Кахо-чан теряла голову и кричала: «О боже мой, она тоже здесь? Она такая знаменитая!» Затем она рассказывала мне всё невероятное об этом человеке, фанатея в состоянии восторга, какого я никогда не видела в школе. Я не могла не улыбаться её бесконечным «О боже, о боже, я её так люблю!»
В итоге мы вернулись в раздевалку до тридцатиминутной отметки. Теперь настала наша очередь стать одной из этих звёзд.
— Сцена намного меньше, чем кажется, — сказала я. — Я удивлена.
— Верно? На трансляции она выглядит огромной. Может, у них есть какой-то трюк, чтобы она казалась больше, чем есть, — сказала Кахо-чан. — Ну, я не знаю, как это работает, но всё равно круто.
К этому времени мы закончили переодеваться и были в процессе нанесения макияжа. Раздевалка была довольно тесной, так что мы все старались держаться в своих маленьких зонах, чтобы не мешать другим.
Как раз в этот момент появилась загадочная фигура: ещё один участник. Ох, чёрт. В этот момент я поняла, что понятия не имею, какой этикет требует культура косплея. Не нужно же, например, раздавать визитки всем перед мероприятием или что-то в этом роде, верно? Ну, Кахо-чан заранее обошла всех, чтобы поздороваться, но всё же.
Я повернулась к Кахо-чан, боясь, что снова совершила социальный промах, как вдруг меня оглушил визг:
— Ага! Мы снова встретились, Нагипо!
Мои уши зазвенели. Кахо-чан, напротив меня, резко выпрямилась.
— Ага! Я узнаю этот голос.
Ох, чёрт, это что, сейчас драка начнётся? Прекратите, ребята, вы меня пугаете.
— Ну-ну-ну, нынешняя TweenCosplayer, — сказала Кахо-чан. — Сама и единственная Серара Серарара!
— Погоди, она что, подросток? — воскликнула я.
Другие вокруг меня были так же удивлены.
— Эта девочка учится в средней школе? — сказал кто-то.
— О чём они думают? — сказал другой. — Это слишком рано.
— Спорим, она использует деньги своего папочки для косплея! — добавил третий враждебный голос.
Девочка уже хмурилась, и хмурый взгляд только углубился, когда она посмотрела на Кахо.
— Они смеют спрашивать обо мне? Да я же сама Серара, твой вечный соперник!
Молодая, симпатичная девочка была одета как солдат, несущий штурмовую винтовку. Погоди, я знаю, из какой она игры! Я тоже играла в этот FPS! Вау, этот костюм выглядел в точности как персонаж, и она была супер милой. О боже мой. Её макияж был так хорошо сделан, а худощавость её юного тела делала её ещё больше похожей на 2D-персонажа, идеального для этого косплея. Чёрт, а я-то думала, что школьницы средней школы сейчас более развиты. Может, эта девочка была исключением. Ну, не имея обожающих младших товарищей, мои эталонные материалы для школьниц средней школы ограничивались моей сестрой… И, говоря о моей сестре, у меня было странное чувство, что я где-то видела эту девочку в связи с ней раньше.
Но пока я размышляла, девочка узнала меня раньше, чем я её.
— Онэсан-сенпай?! — взвизгнула она.
— А?
Меня почти никогда не называли сенпаем, ни разу в начальной школе, средней школе или старшей школе. И к тому же, такая форма обращения означала—
— Погоди-ка… — Я внимательно её рассмотрела. Даже с учётом того, как сильно косплейный макияж изменил её лицо, девочка определённо была одной из подруг моей сестры, которая приходила к нам домой во время летних каникул. Та, что была очень напористой!
— Ч-что ты здесь делаешь? — запинаясь, спросила я.
— Это я должна спросить! — Сейра-сан — простите, Серара-чан — направила своё оружие на Нагипо-чан. — Ты совсем нечестная. Почему ты привела онэсан-сенпай? Ты наняла мощного наёмника, чтобы вступить в бой!
Ух, моя грудь заныла. Серара-чан считала меня влиятельной личностью, благодаря всем моим хвастовствам перед ней о том, что у меня есть Май как лучшая подруга, и тому факту, что я получила визитку от мамы Май. Но это было нормально. Кахо-чан тоже думала, что я человек с нормальными социальными навыками и всем прочим, так что я сомневалась, что она сделает какие-то неосторожные замечания.
Как и ожидалось, Кахо-чан ухмыльнулась и хихикнула про себя.
— Видишь, вот что происходит, когда я достаю тяжёлую артиллерию. Я сделаю всё, чтобы победить, знаешь.
Она закончила эту странную смесь жёстких слов и своей обычной милоты с нигилистической ухмылкой.
— Проклятье! — Серара-чан с раздражённым лязгом нажала на спусковой крючок. Естественно, пули не вылетели, но Кахо-чан, будучи хорошим спортсменом, всё равно закричала и схватилась за живот.
— Глумись, пока можешь, — продолжила Серара-чан. — Как только ты увидишь моего партнёра, держу пари, ты начнёшь рыдать, сорвёшь свой парик и бросишься к моим ногам.
Кахо-чан вскочила с пола и спросила:
— И где же этот твой партнёр, а?
— Она придёт позже. — Серара-чан застенчиво отвела взгляд.
— Ага, — сказала Кахо-чан. — Дай угадаю. Она не явится вовремя, и тебя дисквалифицируют. Ты подведёшь всех своих поддерживающих фанатов. Следующее, что ты знаешь, — на социальных сетях начнётся драма, тебя отменят, и тебя заставят уйти на пенсию.
— Я не просила твоего мнения! — Серара выстрелила очередью и изрешетила Кахо-чан пулями, оставив меня тоже без партнёра. Пока я смотрела на это, Серара-чан направила оружие на меня. Погоди, алло?
— Как ты могла? — сказала она. — Я думала, ты такая крутая и красивая, знаешь? Но оказалось, что ты работаешь на врага. Ты предала моё доверие, знаешь это?
— Ух. — Она правда так обо мне думала? Я почувствовала, как в горле поднимается куча извинений. Я не хотела, чтобы она меня ненавидела!
Но затем Кахо-чан, которая должна была быть застреленной, встала между мной и оружием.
— Оставь её в покое, Серара Серарара. Рена-чин здесь только потому, что хочет быть здесь. Она ничего плохого не сделала.
— Хватит обращаться со мной, как будто я в «Бобобо-бо»! — Серара-чан высунула язык и громко пшикнула. — Ладно, плевать! Мы разберёмся на сцене. Кого волнует, что она знает Одуку Май? Я всё равно в сто раз милее!
Она топнула ногой и ушла обратно к своему шкафчику.
Боже, это заставило моё сердце биться как сумасшедшее. Какое совпадение — наткнуться на кого-то, кого я знаю.
Рядом со мной Кахо-чан пробормотала:
— Что это было в конце? Чего она пытается казаться такой крутой?
— Да, не знаю, — сказала я с тихим кивком.
К тому же, мне пришлось задуматься: кто, чёрт возьми, был партнёром Серары-чан? Это же не… Не Харуна, верно?! Пожалуйста, только не это!
Как только мы закончили переодеваться и готовиться, мы покинули раздевалку и направились за кулисы. По дороге я спросила Кахо-чан, что за история с Серарой-чан. Оказалось, они были хорошими подругами по косплей-коллаборациям, но после ссоры Серара-чан с тех пор относилась к Кахо-чан как к врагу. Было так трудно разозлиться на Кахо-чан, не говоря уже о том, чтобы её действительно не любить, что я была поражена. Её способность ладить с людьми соперничала с Аджисай-сан. Я никогда не ожидала увидеть кого-то, кто затаил на неё обиду, если только Кахо-чан не пыталась активно их разозлить.
— Ну, с косплеерами всё становится запутанным, — сказала Кахо-чан. — Люди начинают завидовать или обижаться, знаешь?
С тех пор Кахо-чан старалась привлекать друзей к косплею, когда это было возможно.
— Это ещё более жестоко, чем старшая школа, — сказала я. Я бы никогда не справилась.
— Конечно, но я это люблю, так что у меня нет выбора, кроме как быть готовой вступать в конфликты и выходить из зоны комфорта. Мне просто нужно носить экстраверсию как доспехи, знаешь?
— Ты не устаёшь?
— Да, иногда. В глубине души я не любитель сражений.
Правда? Тогда что это было за то, когда ты чуть не ударила меня камнем?
— Но это то, что я действительно хочу делать, — продолжила она. — И если я не могу отстаивать то, что люблю, то у меня ничего не будет. — Кахо-чан устремила взгляд на сцену перед собой. — Вот почему я говорю своему внутреннему трусу собраться и делаю всё возможное, чтобы разжечь боевой дух. Наличие соперника просто делает меня заметнее, знаешь? А это значит, что я могу сделать всё возможное, чтобы победить!
Она взмахнула рукой и вытянула палец. Я знала, что это были частично пустые слова, потому что уже слышала, как она на самом деле чувствует. Или, нет, это не то чтобы одна из сторон была полной картиной, но обе стороны были правдой. Была Кахо-чан, которая думала, что не годится стоять на сцене, и Кахо-чан, которая нацеливалась победить своих соперников и одержать победу. Похоже, это был просто вопрос того, какую Кахо-чан она выбирала показать. На этом этапе единственное, что я могла сделать, — это стараться не сдерживать её.
Теперь, пока мы ждали в тусклом свете, сотрудники объяснили нам больше о конкурсе. Победители парного соревнования получат денежный приз и другие награды, нам сказали.
— Это мероприятие, конечно, транслируется на видеосайте, — прошептала Кахо-чан мне на ухо. — Если я получу немного известности, я смогу набрать кучу новых подписчиков, а затем повысить плату за участие в моих фотосессиях. Мы даже сможем попасть на индустриальные мероприятия.
— Понятно, — сказала я. Я не была уверена, насколько это хорошо, но всё равно кивнула.
Кстати, я задумалась, здесь ли уже партнёр Серары-чан. Я огляделась, но не могла понять, кто это может быть, и они закончили говорить, пока я отвлекалась.
— Погоди, значит, — сказала я, — мы выстраиваемся в очередь, чтобы начать, потом все уходим и возвращаемся по одному, чтобы выступить? Так это работает?
— Да, ты поняла! — сказала она. — Наша очередь почти наступила. Я не могу перестать дрожать!
Это всё ещё не казалось мне реальным. В смысле, все остальные косплееры были великолепны, настоящая услада для глаз. Это звучало как шутка, что я должна была соревноваться с ними.
Но больше не было времени раздумывать об этом, поскольку нас вывели на сцену. Все звуки стихли, оставив мир света.

---

— А теперь, без лишних слов, — сказал ведущий, — давайте пригласим наших участников. Проходите по очереди и представляйтесь. Назови своё имя, персонажа, которого ты изображаешь, и всё, что нам стоит о тебе знать.
Я посмотрела вниз со сцены и увидела море зрителей, огромную массу глаз. Ох, эти глаза, эти глаза, все эти глаза! И все они были устремлены на меня! Что происходит? Я почувствовала себя ослеплённой, и осознание мгновенно меня поразило:
Я ни за что не смогу это сделать.
Один за другим потрясающие участники начали представляться. Моё зрение исказилось. Это было сценическое шоу только для популярных людей, тех, у кого есть пресловутое «оно». Это не место для таких девушек, как я, которые всегда только плывут по течению, чтобы просто зайти сюда случайно. Единственные, кто достоин здесь находиться, — это, возможно, Май или косплееры, такие как Кахо-чан, которые вложили кучу усилий, чтобы добраться сюда. Я хотела сбежать за кулисы, но даже мои ноги отказывались работать.
Время неумолимо двигалось вперёд, и я стояла, застывшая, как доска, пока Кахо-чан не передала мне микрофон.
— Зови меня Ренакоала, — начала я, слова, которые я отрепетировала сотни раз, звучали как роботизированный голос. Я не уверена, что вообще сказала, но в итоге моя очередь закончилась. Я передала микрофон следующему человеку, чувствуя, что только что показала пример того, как не надо делать.
Я посмотрела вниз. О чём я вообще думала, придя сюда? Неужели я правда считала, что могу помочь Кахо-чан, стоя на сцене рядом с ней? Думала ли я, что это каким-то образом сблизит меня с Май или Аджисай-сан?
Или, возможно, я думала, что это заставит меня хоть немного полюбить себя?
Стоя под светом слишком яркого прожектора, вся моя решимость растаяла. Прямо здесь и сейчас моя воля продолжать — легко, просто, слишком быстро — исчезла.
Ладно, подумала я. Я незаметно сжала кулак и сказала себе, что после шоу я извинюсь перед всеми. Пора извиниться за то, что обманула их, заставив думать, что я что-то большее, чем ужасно слабый и бесхребетный трус, которым я была. А затем я вернусь в Австралию, вцеплюсь в ветки одного из моих эвкалиптовых деревьев и буду дремать по двадцать часов в день. Прощай, человеческая цивилизация… кроме моего телефона, который отправится со мной.
Время шло, даже когда я была сломлена внутри, и Серара-чан из последней пары представилась. Для кого-то, кто учится только в средней школе, она определённо была милой и знала, как использовать своё обаяние. Из всех шестнадцати человек на сцене я была единственной, у кого ничего такого не было.
О, да, и, похоже, партнёр Серары-чан наконец-то здесь. Кто она? Зрители разразились аплодисментами, так что я решила, что она, должно быть, популярна, кем бы ни была. Ну, пока я ещё человек, я решила взглянуть на великолепное лицо этой знаменитости.
И знаменитостью оказалась не кто иная, как…
— Меня зовут Мун, — сказала она, — и мне приятно быть сегодня Фантомом из PEAK.
Она выглядела как великолепный солдат с длинными чёрными волосами, завязанными в хвост, и с оружием в руках.
Я прикрыла рот, чтобы не закричать, но, поверьте, внутри я вопила. Партнёром Серары-чан была чёртова Сацуки-сан!
Как только мы оказались за кулисами, мы с Кахо-чан набросились на Серару-чан.
— Как?! — закричала Кахо-чан.
Серара-чан рассмеялась и обняла Сацуки-сан за талию, как будто заявляя, что теперь Сацуки-сан принадлежит ей.
— Попалась, Нагипо! Когда я увидела её на твоей последней съёмке, я подошла к ней и переманила её. Теперь мы квиты. Давай, опирайся на заслуги своего партнёра сколько угодно. Я не против!
— Гррр! Как ты могла, Саа-чан?! Я думала, у нас было понимание! Как ты могла так со мной поступить? — Кахо-чан кричала во всю мощь своих лёгких, не обращая внимания на то, что любой, кто её услышит, наверняка поймёт это неправильно.
Лицо Мун-сан оставалось бесстрастным.
— Я сделаю что угодно за деньги. Она просто оказалась первой, кто меня попросил.
— Вааа! Чёрт тебя побери, Саа-чан!
— Вот это профессиональный наёмник, — пробормотала я.
Кахо-чан бросилась прочь, и, к моему惊恐, Мун-сан даже бровью не повела в ответ. До этого момента я была совершенно подавлена, но шок от того, что я увидела здесь Сацуки-сан, заставил это чувство исчезнуть.
В смысле, по сравнению с остальными участниками красота Мун-сан была на совершенно другом уровне. Я чувствовала на ней взгляды, все делали свои суждения. «Кто это?» «Она, должно быть, профессионал из агентства». «Не могу поверить, что они привели сюда настоящую модель». И это имело смысл, что они так думали.
Но Мун-сан лишь скрестила руки на груди и посмотрела на меня с укором. А?
— Я полагаю, — сказала она, — ты приняла меня за кого-то другого. Мы ведь не встречались, верно? Я всего лишь случайный косплеер, Мун-сан, и я определённо не откликаюсь ни на какие другие имена.
Кот уже был выпущен из мешка, но она вела себя так, будто я ничего не знаю.
— Что, на твоём свидетельстве о рождении написано Мун? — спросила я.
— Да. Так же, как на моём удостоверении личности и библиотечной карте.
— А, — сказала я, состроив выражение в духе «А». Больше мне действительно нечего было сказать.
Серара-чан взяла Мун-сан под руку, крепко обняла её и сладким тоном проворковала:
— Скоро наша очередь, так что мы пойдём. — Она хихикнула. — Пойдём, Мун-онээсама! Погоди, Мун-онээсама, не так быстро! Не оставляй меня позади!
Я смотрела на них в полном неверии, пока они спешили прочь. Ну… ладно. Мун-сан прекрасно знала, насколько она красива, так что молодец, что монетизировала это. Я надеялась, что она сможет и дальше использовать свою внешность, чтобы приносить себе ещё больше счастья.
Затем я услышала громкие овации со сцены и очнулась от своих размышлений. Снова те чувства, которые временно отступили, хлынули обратно. Точно. Выход на сцену опустошил меня, так сильно напугал, что я окаменела, и заставил решиться сказать Кахо-чан, что я не могу продолжать.
Я искала её повсюду в тёмной зоне за кулисами. Негативные, трусливые чувства продолжали сочиться из меня, как кровь из раны на теле. Что я собиралась делать, когда найду её? Я сомневалась, что она просто отпустит меня с крючка, если я просто извинюсь за то, что подвела её. Конечно, она бросит меня как подругу. Звук моего собственного сердцебиения причинял мне боль, но у меня не было другого выбора. У людей есть пределы, знаете? Я не способна на полёт, так что это был мой единственный вариант.
Я нашла Кахо-чан на полу в углу, рядом с ней присел один из сотрудников. А? Что происходит? Я бездумно подошла к ним.
Сотрудник несколько раз поклонился Кахо-чан подряд.
— Простите, мне так жаль, так жаль. Я не хотел на вас наткнуться.
— Ты в порядке, Кахо-чан? — спросила я. Ох, чёрт, поняла я. Я случайно назвала её настоящим именем. Но Кахо-чан слабо показала мне знак мира и выдавила улыбку.
— Я-я-я в порядке, — сказала она. — Я-я знаю, что не должна была стоять посреди такого оживлённого мероприятия и пялиться в пустоту.
Женщина на мгновение осмотрела Кахо-чан, проверяя её костюм. К моему облегчению, ничего не было испорчено. Так что женщина поклонилась ещё раз и поспешила вернуться к своей работе. Нет вреда, нет проблемы, верно? Ладно, я ещё не совсем выбралась из леса, но всё равно не могла не почувствовать облегчение, что Кахо-чан не пострадала.
Теперь мне нужно было взять на себя ответственность за свою трусость.
— Эм, эй, Нагипо-чан, — сказала я. — Мне нужно тебе сказать… э…
Тяжёлая боль осела в моём желудке, как будто я отказывала кому-то, кто только что пригласил меня на свидание. Я не могла этого сделать. Да, ни за что. Я никогда не хотела признавать это, пока жива, но есть вещи в жизни, которые ты просто не можешь сделать. Я подумала, что, по крайней мере, могла бы вернуться и спросить у той сотрудницы, может ли Кахо-чан выйти выступить одна.
Но как только эта мысль пришла мне в голову, Кахо-чан обняла себя руками, как будто замёрзла.
— Нагипо-чан? — спросила я.
— Ох, нет, — пробормотала Кахо-чан, опустив голову.
— Я вставляла их обратно, и она на меня наткнулась… Теперь я потеряла свои контактные линзы.
Что? На мгновение я замерла. Затем, когда я повернулась, чтобы убежать, Кахо-чан схватила меня за руку.
— Я могу вернуться в раздевалку и взять твои запасные, — объяснила я.
— Нет, времени не хватит. Там полно народу, так что мы больше не можем вернуться.
Ладно, тогда я могла… Эм. Тогда я могла…
— Я найду те, что ты уронила! — сказала я.
— Хорошо. Погоди, нет, твой костюм испачкается. — Кахо-чан остановила меня, прежде чем я успела начать ползать по полу в поисках линз. Я посмотрела на неё с тем же ужасом, как когда твой желудок начинает бунтовать в поезде. Кахо-чан не могла выйти на сцену в таком виде.
— Кахо-чан, это жестоко для тебя, — поняла я. Экстравертный косплей Кахо-чан был не более чем самовнушением, но для неё это был самый надёжный талисман удачи.
Её голова всё ещё была опущена, она улыбнулась, словно издеваясь над собой.
— Я буду в порядке. У меня всё ещё есть одна, так что я вижу.
— Ох, — сказала я. — Ты, эм, будешь в порядке, пока у тебя есть одна?
— Ну, нет, я всё равно буду в панике, но ничего страшного.
— Ты не в панике! — обнаружила я, что кричу.
Голова Кахо-чан опустилась.
— Нет, я в панике. Я полная развалина, так что всё кончено.
— Кахо-чан? Эй, Кахо-чан, это неправда!
— Зачем я вообще сюда пришла? Я косплеер, который делает минимум, и я слишком возомнила о себе. Отлично, я знаю, что трансляция будет полна ненавистных комментариев. Ух, я не могу этого сделать. Я хочу плакать.
— Я понимаю, как ты себя чувствуешь, но давай, Кахо-чан. Ты не можешь.
Как всё так обернулось? Наша очередь приближалась с каждой минутой, и Кахо-чан была в своём режиме нулевой уверенности и асоциальности. С Мун-сан и Серарой-чан в соревновании у нас не было шансов на победу. И что ещё хуже, моя уверенность тоже была на нуле. Это было так плохо, как только могло быть, и теперь я чувствовала себя ужасно. Я хотела прямо сейчас забраться в кровать и свернуться калачиком. Раз уж всё стало так плохо, почему бы нам обоим не отказаться и не отступить? В смысле, даже Кахо-чан была в плохом состоянии. Если мы собирались сбежать, то ладно. Давай. Не было нужды заставлять себя проходить через неприятный опыт.
И всё же, несмотря на то, что я чувствовала это каждой клеточкой своего тела, я сказала:
— Кахо-чан, я точно знаю, как ты себя чувствуешь, но ты не можешь сдаваться! В смысле, это ты меня сюда пригласила, и теперь ты такое предлагаешь? Подумай, что это значит для меня! Я полное ничтожество. Я получу столько ненависти, что это меня добьёт!
Прозвучало так, будто я вообще не сдалась, и, наверное, это потому, что — ну, я точно знала, какую любовь чувствует Кахо-чан, когда говорит о косплее.
— Костюмы, которые я сделала, отстой, — сказала она. — И даже если мне нравится наряжаться, я в этом не хороша. Мой косплей ещё не достаточно хорош, чтобы показывать его другим. Это другое дело, когда ты его носишь, но когда такая уродина, как я, пытается выйти и выглядеть мило? Это просто отвратительно.
— Ты сейчас серьёзно?! — Мои руки сами по себе схватили её за плечи.
— Ну, да, — пробормотала она, всё ещё глядя вниз.
Я знаю, что она чувствовала, что у неё нет выбора, кроме как винить себя. Но ради всего святого! Она не должна была так себя недооценивать, не после всей той тяжёлой работы, которую она вложила, чтобы добраться сюда! И как она посмела сказать это прямо передо мной? Передо мной, которая никогда не чувствовала, что делает достаточно прогресса? Передо мной, которая продолжала выталкивать себя из зоны комфорта несмотря ни на что?
Поток хныканья хлынул изо рта Кахо-чан, как поток Ниагарского водопада.
— Я в душе мрачный пессимист. Чёрт, я даже не смогла пригласить людей на частную фотосессию без тебя или Саа-чан, чтобы помогли. Но даже с этим я просто обманывала себя. Честно говоря, я действительно знаю предел своих возможностей. Видишь, у косплееров тоже есть целая кастовая система. Люди, которые получают деловые предложения или участвуют в крупных мероприятиях, — это буквально боги, но я никогда не смогу стать одной из них даже в самых смелых мечтах. Это как будто я одна из тех, кто тусуется на задворках среди популярных ребят в школе. В смысле, организаторы практически совершили преступление, пригласив меня. Знаешь, потому что они дали мне надежду, и я слишком увлеклась. Я всё ещё колебалась целую неделю, стоит ли мне участвовать, но мне следовало оставаться с ногами на земле. Видишь, нужно знать свои пределы. Допустим, есть кто-то, кто говорит, что очень любит бейсбол. Если он поступает в супер крутую школу и всё время там его используют как мальчика на побегушках, ему совсем не будет весело, знаешь? Нужно знать своё место. Преследовать свои мечты, когда у тебя нет ни таланта, ни популярности, ни признания, чтобы это осуществить, — это просто способ навредить себе. Такие социальные изгои, как я, должны всю жизнь жить на окраинах общества, чтобы никому не мешать. Я не могу увлекаться или зазнаваться. Я не могу стать самодовольной. Мне нужно строго себя предупреждать. Неважно, как сильно мои фанаты говорят, что я им нравлюсь, я не могу забыть, что я не лучше водяной блохи. Боже, как бы я хотела быть водяной блохой. Я такая чертовски уродливая, что меня тошнит. Хочу умереть. Я чертовски низкая, мелкая гремлинша, я тупая как пробка, и никому не нравлюсь. У меня нет ни мечтаний, ни амбиций. Хочу, чтобы все обо мне забыли, и я могла бы вернуться назад и переделать всё с начальной школы.
Я положила руку на плечо Кахо-чан.
— Кахо-чан… — сказала я, посмотрев на неё ясным взглядом.
Она медленно подняла на меня глаза.
— Рена-чин, — пробормотала она. В её глазах была глубокая печаль.
Я закричала на неё:
— Ты придурок, знаешь это?!
Кахо-чан вскрикнула от удивления, а затем я с силой ударила её лбом. Ай!
— З-за чтооооо?! — закричала Кахо-чан. Она отшатнулась, держась за лоб. Слёзы выступили у неё на глазах (и у меня тоже, если уж на то пошло).
— Боже, заткнись! Хватит нести всю эту ужасную чушь! Клянусь, я чувствовала, что моё сердце сейчас взорвётся, и все мои внутренности вывалятся наружу.
— Но это всё правда, — сказала она.
Я закричала, извиваясь от боли, и зажала уши руками. В её словах была жгучая острота, которая колола меня повсюду, пока я не стала похожа на ежа. Девочка, стоящая передо мной, девочка, которая смотрела на меня с тревогой, была не кем иным, как мной самой. Она была той же самой запуганной девочкой, какой была я, той же самой, совершенно растерянной и не знающей, что делать после того, как Май и Аджисай-сан пригласили меня на свидание.
— Есть одна вещь в этом мире, которую я, сколько живу, не могу вынести, — сказала я.
— Р-Рена-чин?
— И это когда кто-то принижает себя, когда любому другому ясно как день, что они невероятно удачливы и талантливы!
Я стиснула зубы. Затем, посмотрев в глаза Кахо-чан, которая съёжилась, я взревела:
— Уродина? Да ну! Что, все твои зеркала дома сломаны или что? Ты объективно чертовски красивая! Как ты этого не знаешь?
— Нет, я—
— Я поняла! Поверь мне, я наконец поняла. Я полностью понимаю, почему ты тогда на меня накричала — знаешь, почему ты взбесилась и ударила меня лбом. Я на сто процентов это понимаю! Поверь, я так сильно ощущаю этот рикошет, что хочу умереть, но я выживу.
— О чём ты говоришь?
— Слушай, Кахо-чан. Ты милее меня, умнее меня и популярнее меня. Так что, когда ты принижаешь себя прямо передо мной, кем это делает меня? Печёнкой? Если ты водяная блоха, то я что, чёртова парамеция?
— Я не пыталась это подразумевать, — сказала она.
— Я знаю, что ты не пыталась! Но ты это сделала. Социальные изгои должны всю жизнь жить на окраинах общества, чтобы никому не мешать, да? Как и подобает социальным изгоям, да? Ага, я тебя ясно слышу, девочка! Боже, просто заткнись!
Кахо-чан посмотрела на меня с укором.
— Ладно, если девушка, которую одновременно пригласили на свидание Май-Май и Аа-чан, — это парамеция, что нужно сделать, чтобы считаться человеком? Быть, типа, лучшей первой леди в истории? Будь реалистичнее!
— Да! Да, да, да! Теперь я понимаю, что ты имеешь в виду. Не умом, а эмоциями. Вот что ты пыталась сказать раньше!
Говорят, что трава всегда зеленее на другой стороне забора, и я думаю, что это очень подходящее выражение. Я уверена, что мы могли бы сократить добрых 90 процентов конфликтов по всему миру, если бы могли испытать все проблемы другого человека с его точки зрения. Для меня, по крайней мере, за последний месяц у меня было столько проблем, что, кажется, мой бедный разум никогда не оправится от этого удара. Когда Кахо-чан была такой сияющей и так преданной следованию за своими мечтами, что ещё мне оставалось делать, кроме как желать того, что было у неё? Я думала, что у неё вообще нет проблем, и она просто проживает день за днём, наслаждаясь бесконечным весельем. Но в то же время Кахо-чан хотела быть на моём месте, и каждый раз, когда я принижала себя, Кахо-чан, должно быть, чувствовала себя просто ужасно.
Я посмотрела ей в глаза.
— Неважно, что говорят другие, у тебя есть всё, чтобы быть на этой сцене. Ты всегда выкладываешься на полную, верно? Неважно, что думают другие. Пусть пишут сколько угодно ненависти. Ты всё равно хочешь насладиться этим моментом, верно? Ты любишь косплей, не так ли?
— Ну, да, но всё же… — Кахо-чан выглядела напуганной. Она действительно была в ужасе.
— Ты ведь хочешь быть там, верно? Это твоя мечта, не так ли? Ну же, перестань придумывать отговорки и назови все причины, почему ты хочешь это сделать. Ты знаешь, что это твой большой шанс, верно? Ты не можешь его упустить.
Слова лились плавно, потому что это были слова, которые я хотела говорить себе каждый день. Не было ни единого шанса, что такая удивительная девушка, как Май или Аджисай-сан, снова придёт и влюбится в меня. Я даже не могла осознать, насколько греховно заставлять их так долго ждать. Если я в итоге буду оглядываться назад и сокрушаться о том, что они разлюбили меня, то я знала, что должна встречаться с ними, даже если это означало всё испортить в процессе. Да. Я это поняла. Это был хороший, красивый, обоснованный аргумент. И, конечно, было больно слышать это вслух.
Кахо-чан опустила взгляд, словно над ней нависла тяжёлая туча.
— Я знаю. Мне не нужно, чтобы ты мне это говорила. Но… я просто не могу. Я не хочу, чтобы надо мной смеялись или хейтили в интернете.
Мы сгрудились вместе, две маленькие фигурки в этой тусклой зоне за кулисами. Наша очередь неумолимо приближалась, как секундная стрелка, тикающая вперёд на часах.
Я глубоко вздохнула, чтобы насытить сердце кислородом. Я хорошо знала свои недостатки и ненавидела, когда меня ненавидят. Но даже если Кахо-чан возненавидит меня за то, что я буду дальше её подталкивать, я всё равно не собиралась останавливаться.
— Эй, Кахо-чан, — сказала я. В итоге я просто не могла молчать. Потому что та версия меня, которая мне действительно могла бы понравиться, всё ещё была далеко впереди. Чтобы человек, который знал меня лучше всех — человек, который присматривал за мной 24/7, человек по имени Амаори Ренако — однажды перестал меня ненавидеть, я заговорила. — Пойдём, Кахо-чан. Я буду с тобой, так что ты сможешь это сделать.
— Легко тебе говорить, — сказала она. — Тебе нечего терять.
— Ты права. — Если мы это сделаем, Кахо-чан могла почувствовать, что всё, ради чего она работала, было напрасно — вся любовь, которую она вложила в свой косплей, все её поддерживающие фанаты, всё, чего она так усердно добивалась. Я думаю, это было бы как расставание с партнёром: всё, что вы вместе создавали за время ваших отношений, в одно мгновение превращается в ничто. Исчезает. Все воспоминания превращаются в шрамы, которые будут причинять боль каждый раз, когда ты оглядываешься назад.
— Но я всё равно могу представить, каково быть на твоём месте, — сказала я. Я нежно коснулась щеки Кахо-чан и подняла её голову. Глядя ей в глаза, я сказала: — Если ты сейчас отступишь, ты будешь жалеть об этом всю оставшуюся жизнь. Ты всегда будешь говорить себе, что могла бы справиться, если бы только попробовала. И Кахо-чан, я действительно не хочу такой жизни. Неважно, насколько унизительно, когда я ошибаюсь, я не хочу убегать от того, что мне действительно, действительно хочется сделать.
— Почему? — спросила она. — Как ты можешь так думать?
— Ну… — Воспоминания за последние полгода нахлынули на меня. Каждый день был чередой новых испытаний, и было много, очень много дней, когда казалось, что все эти испытания непреодолимы, дни, когда я плакала в кровати от разочарования. Было бесконечное количество моментов, когда я трусила и убегала. Однако, когда всё сводилось к этому, я всегда смирялась со своей судьбой и встречала всё лицом к лицу.
— Потому что у меня есть любовь, — сказала я.
Я любила своих друзей. И я любила людей, которые думали обо мне, людей, которые сделали меня той, кем я являюсь сегодня — всех.
— Потому что у меня есть любовь, и я не хочу подвести эту любовь.
Лица всех моих любимых людей всплыли в памяти, и когда они исчезли, передо мной оказалась Кахо-чан с её большими глазами.
— Рена-чин… — сказала она. Робко она протянула руку. — Я могу всё испортить, знаешь.
— Хорошо.
— Я почти всё забыла, что мы репетировали. Это будет действительно отстойно.
— Хорошо.
— Я могу стать для тебя огромной обузой.
— Хорошо. — Я кивнула ей с энтузиазмом. — Поверь, это взаимно. — Я взяла её за руку и сказала: — Я никогда не могла признаться тебе в этом раньше, но я ужасно боюсь, когда на меня смотрят люди. Мне кажется, что все думают: «О боже, она такая скучная. Давай уже, заканчивай скорее».
— Правда? — спросила Кахо-чан.
— У меня, типа, ноль уверенности, что я справлюсь. В смысле, мои руки дрожат, и я действительно хочу сбежать отсюда как можно скорее. Мне кажется, что меня сейчас стошнит.
— Но несмотря на всё это, ты не сбежала. Спасибо, что осталась со мной.
Она потянула меня вперёд и крепко обняла.
— Давай испортим это вместе, — сказала она. — А потом посмеёмся над тем, как плохо мы выступили. Потому что, знаешь, теперь, когда ты здесь со мной, я больше не чувствую такого страха.
— Звучит как план, — сказала я. Я закрыла глаза и почувствовала Кахо-чан рядом. Я знала, что не только моё сердце грозило выскочить из груди. Мы с Кахо-чан были в синхроне, и это было как смотреться в зеркало. Может, она могла выдать только половину своей обычной звёздной силы, но если соединить это со мной и моим наполовину сделанным старанием, ну… Вместе мы составляли одного целого человека.
— Я рада, что ты здесь со мной, — прошептала она мне на ухо. Её голос дрожал, звучал неуверенно, не так, как у бодрой Кахо-чан. Однако я точно знала, что это был голос той Кахо-чан, которую я слышала давно.
Я заставила себя улыбнуться и звучать бодро.
— Ага. Ну же, пойдём, — сказала я. — Давай создадим особенные воспоминания, только ты и я.

---

Женщина-ведущая назвала наши имена, и мы направились к сцене. Свет, льющийся на неё, делал её самым красивым местом на всей планете.