Я выпрямилась и протянула тысячу иен. Заискивающим тоном я попыталась уговорить свою настоящую сестру: — Ох, Харуна-чан… Не могли бы вы научить меня играть в баскетбол?
— Чтооо? — сказала она.
Благодаря шумихе на днях, весь класс А теперь был един в своём мнении. (Кстати, пенал Аджисай-сан не был заметно повреждён, кроме отпечатка обуви, слава богу. Наверное, это связано с божественной защитой.) Теперь оставалось только победить и отомстить за Аджисай-сан… и тут возникала проблема. Согласно тому, что Кахо-чан слышала от ребят из класса B, их баскетбольная команда состояла из всех пяти членов группы Такада-сан. И все они казались довольно спортивными.
С нашей стороны у нас были Сацуки-сан и Кахо-чан, но ещё были Хирано-сан, Хасэгава-сан и я. Если говорить прямо, с нашим текущим уровнем навыков это будет трудная битва. Я предложила идею вызвать Май и Аджисай-сан обратно и выступить полным составом Квинтета, но внезапная смена состава навредила бы команде по софтболу. Я уверена, что это не то, чего хотела бы Аджисай-сан.
Это означало, что баскетбольной команде нужно было усиленно тренироваться как можно скорее, но я была единственным членом, у которого не было ни клуба, ни подработки, чтобы быть занятым. Таким образом, у меня не было выбора, кроме как взять инициативу и практиковаться — именно поэтому я кланялась своей сестре.
— Межклассное спортивное соревнование, да? — сказала она. — И ты делаешь всё это ради Аджисай-сэмпай? Ладно, я понимаю, но не знаю.
Она отвела взгляд. Если подумать, с нашей недавней ссоры она в основном вела себя со мной как обычно. Но иногда она заметно замолкала, как сейчас. Неужели она узнала о том, что я встречаюсь с двумя? Я дрожала от страха каждый раз, когда эта мысль приходила мне в голову.
— Т-ты не знаешь? — подтолкнула я.
— Ох, я имею в виду, я же играю в бадминтон, верно? Я не сильна в баскетболе.
— Ладно, но всё равно! Всё, о чём я прошу, — это немного попрактиковаться со мной.
— Почему ты не можешь попросить кого-то из своих школьных друзей? — начала спрашивать моя сестра, но затем поспешила закрыть рот. — Прости. Я знаю, что у тебя нет друзей.
— Эм, у меня они точно есть! Я, между прочим, довольно популярна в классе, большое спасибо!
Моя сестра ответила на моё отчаянное утверждение бесчувственным взглядом. Дело в том, что если бы у меня были друзья, которых я могла бы попросить, мне не пришлось бы раскошеливаться, чтобы умолять сестру о тренировке, так что мой аргумент был мёртв с самого начала. Увы, бедный аргумент-чан. Он не дышал…
— Ну, я не могу делать это каждый день, — сказала моя сестра. — Только если клуб закончится рано и у меня не будет других дел.
— Спасибо, Харуна-чан! Я так рада, что ты выросла такой хорошей девочкой. Я тебя люблю!
— Да, да, как скажешь.
В попытке апеллировать к её сестринской любви я сделала вид, что забираю тысячу иен обратно, но она выхватила купюру из моих рук. Чёрт! Я беспомощно смотрела, как моя купюра исчезает в её кошельке.
Как персонаж в RPG, спрашивающий «Вы уверены?» перед важным решением, моя сестра спросила ещё раз: — Но ты ведь знаешь, что я действительно совсем не хороша в этом, верно?
— Ты действительно хороша!
Ошеломлённая, я смотрела, как баскетбольный мяч пролетел через кольцо. Мы с сестрой пришли в мой обычный парк.
— А? Нет, не совсем, — сказала она.
Одета в спортивную одежду, с волосами, собранными в высокий хвост, моя сестра подобрала мяч с того места, куда он упал, и продемонстрировала сложное ведение двумя руками, как будто это было пустяком. — Хоп, — сказала она и прыгнула для броска. Мяч снова засосало в кольцо.
— Нет, ты просто невероятна! — настаивала я.
— Неа, неа, неа. Я просто играю с друзьями перед тренировкой и всё, вот и всё.
В её голосе не было того привычного «О, я? Нет, я совсем неумеха (но жду комплиментов)» раздражения, так что она, должно быть, действительно так думала. Неужели она могла заниматься любым видом спорта? Почему, о почему, мне достались такие отстойные гены?
— Погоди-ка, — сказала я. — Думаешь, мой талант к спорту запечатан магией или что-то в этом роде?
— Не знаю, не волнует.
Моя выдающаяся младшая сестра внезапно передала мне мяч. Я запаниковала и поймала его.
— Честно говоря, — сказала она, — то, как ты используешь своё тело, в основном зависит от тренировок. Почти любой может быть неплох в спорте, если действительно усердно работать над этим.
— Поняла, — пробормотала я себе под нос. — Значит, это как если кто-то играет в один FPS очень много, и они достигли точки, где их прицел идеален, и у них есть хорошая способность читать ситуацию и оценивать мышление противников. И даже если они попробуют другую игру, у них уже будет много опыта, и они смогут быстро подняться по рейтинговой лестнице.
— Ты звучишь как ненормальная, болтушка, — указала моя сестра.
Ух. Прости. В любом случае, это означало…
— Если другая команда состоит из спортивных девушек, это значит, что они будут так же хороши, как ты, Харуна!
— Э, да?
Я не могла сдержаться. Я закричала: — Так что у меня нет ни малейшего шанса выиграть! (И никакого «если только…»)
До межклассного спортивного соревнования оставалось чуть меньше двух недель, и я не видела пути, как обогнать сестру за это время.
— Это значит, что ваша команда в огромном невыгодном положении? — спросила она.
— Э… я не уверена, но, наверное.
— Хмм. — Моя сестра скрестила руки, выглядя серьёзно.
Я была очарована тем, какая она галантная. Харуна редко расслаблялась дома в моём присутствии, но я предположила, что это серьёзное выражение лица, которое она сейчас носила, было таким же, какое она использовала, направляя своих младших товарищей в школе. Не говорите мне. Она что, популярна? Эй, ну-ка.
— Баскетбол — это командная игра пять на пять, верно? — сказала она. — Если другие ребята тоже новички, то я думаю, вы, ребята, сможете едва вытянуть, даже если они все лучше на индивидуальной основе. Дай мне секунду.
— Конечно, — сказала я, случайно переходя на формальность.
Моя сестра точно была тем, на кого можно положиться в трудную минуту, да? Как старшей сестре, мне было немного жалко это признавать, но я действительно была благодарна, что она у меня есть как союзник.
Моя сестра позвонила кому-то; может быть, она звонила подруге из баскетбольного клуба или что-то в этом роде. У неё ведь много друзей, верно?
Мне нечем было заняться, и я начала практиковать броски, когда услышала, как кто-то крикнул «Ох!» с края спортивной площадки. Девушка подошла ко мне, её плечи напряжены от гнева. П-погоди-ка. Это та, о ком я думаю?
— Онэсан-сэмпай! — потребовала она.
— Га, Серара-чан!
Знаменитая косплеерша-подросток Серара-чан нахмурилась ещё сильнее. — Это Сейра, ясно? Назови правильно!
— П-прости, — сказала я. — В любом случае, что ты здесь делаешь?
Сейра-сан была одета в спортивную одежду с шортами, которые подчёркивали её ноги. Она выглядела очень мило.
— Харуна-чан прислала мне сообщение, сказав, чтобы я пришла поиграть с ней в баскетбол внезапно. Я最近 не была особо активной, так что подумала, почему бы и нет? И вот я здесь.
— Поняла. Ну, ты точно милая даже в спортивной одежде. Наверное, это потому, что ты косплеер.
— Ещё бы! — Сейра-сан ухмыльнулась и быстро приняла позу.
— Мило!
Она хихикнула. — Думаешь?
На саммите в Макухари я тоже была наряжена в косплей, так что не обратила на неё много внимания. Но теперь, видя её в обычной одежде, я поняла, что Сейра-чан — настоящая милашка. У неё был хороший исходный материал.
— И ещё, не могли бы вы перестать? — сказала она, надув щёки в обиде. — Харуна не знает о моём хобби, помнишь?
— О, точно! Прости.
Она меня отпустила. — Да, не переживай. Это не большая проблема. — Это было мило с её стороны. — Мы просто забудем прошлое, даже если ты меня и предала. Я сейчас самая милая, в конце концов, так что нет смысла зацикливаться на этом.
— А, поняла… Но знаешь, я всё равно извиняюсь. Я не пыталась тебя обмануть. Это был просто вопрос «кто первый, того и тапки». Если бы ты спросила меня первой, я, наверное, тоже бы тебе помогла.
— Это неважно, — сказала она. — Мне уже всё равно.
— Мун-сан сказала мне, что ты плакала после объявления результатов судейства, верно? Мне жаль это слышать.
— Слушай, ты что, пытаешься затеять ссору или что?! — Сейра-сан набросилась на меня за то, что я слишком неумело поднимала темы для разговора, её лицо покраснело. Она схватила меня за воротник. Иии. Она была великолепна.
— Я-я не пытаюсь! — сказала я. — Я пыталась тебя подбодрить! И я думала, ты сказала, что это неважно.
— Не раздражай меня, а потом не придирайся к тому, что я говорю!
— П-п-прости… Я просто не очень хороша в поддержании разговоров, вот и всё…
Её плечи вздымались от тяжёлого дыхания, Сейра-сан отпустила меня. — Я не расстроена из-за того, как всё получилось, — заявила она. — Но это потому, что я выиграю в следующий раз, вот увидишь. Я всё ещё на пути к победе, и это просто контрольная точка. Так что тебе лучше взять у меня автограф, пока не поздно, онэсан-сэмпай! Потому что скоро они будут стоить миллиард иен!
Она указала прямо на меня. Я знала, что она просто блефует, но тот факт, что она чувствовала себя достаточно хорошо, чтобы проявить такую стойкость, был облегчением. Было приятно видеть, как дети гонятся за своими мечтами и усердно работают с такими сильными чувствами.
— Взамен, — сказала она, — я сегодня разобью тебя в баскетболе. Надеюсь, ты готова быть закиданной.
— П-пожалуйста, будь помягче со мной!
Моя сестра вернулась к нам, закончив телефонный разговор.
— Привеееет, Сейра, — сказала она.
— Привет, Харуна.
Две подростка обменялись своими девчачьими (наверное?) приветствиями. Я действительно чувствовала экстраверсию на другом уровне по сравнению с тем, как это проявлялось в Квинтете. Это место становилось таким полным экстраверсии, что было трудно дышать.
— В общем, я начну с разработки стратегии, онэчан, — сказала моя сестра. — А потом покажу её тебе позже.
— Большое спасибо. — Я сложила руки в жесте поклонения. Поистине, я получила свои деньги сполна. Это окупилось — иметь младшую сестру, которая могла затмить меня.
— А ты говорила, что твоя подруга придёт? — спросила моя сестра.
— Да, она, наверное, скоро будет здесь, — сказала я. — А у тебя? Сегодня только Сейра-сан?
— Что ты имеешь в виду?
— О, ничего. Просто летом, когда у тебя были друзья, вас было трое.
Были Харуна, Сейра-сан и та другая девочка. Короткая стрижка, та, чьи глаза загорелись, когда мы говорили о Королеве Роз. Если я правильно помню, её звали Минато.
— О, нет, нет, нет. — Сейра-сан почти панически вмешалась в разговор. Хм? — Нет, мы о ней особо не говорим. Давай, пойдём играть в баскетбол.
— О, ладно…
— Мы сейчас немного ссоримся, — тихо пробормотала моя сестра.
Мы с ней всегда ссорились, так что это вызвало у меня лёгкую травматическую реакцию. Моё сердце пропустило удар.
— О. Правда? — сказала я.
— Ага.
На несколько мгновений воцарилась неловкая тишина. Эм… Я задумалась, не стоит ли мне неловко отмахнуться, типа: «Чёрт, Харуна, ты вроде бы со всеми ладишь. Ты, ссоришься? Это странно». Но, похоже, это была тема, которую лучше оставить в покое.
Чтобы развеять неловкое напряжение, Сейра-чан прощебетала: — Да какая разница, кому это важно? Давай, такая возможность не каждый день выпадает! Давай играть и веселиться. Мы все здесь друзья, верно? Любовь и мир, знаешь?
А затем к нам присоединилась ещё одна девушка, опоздавшая на вечеринку, с естественной улыбкой и знаком мира. — Ага, точно! Что творится, лучшие подружки?
Глаза Сейра-чан чуть не вылезли из орбит. — А?! Что ты здесь делаешь?
Ну, я так и думала, что это произойдёт.
В итоге мы практиковались, играя два на два: моя сестра и Сейра-сан против меня и Кахо-чан. По уровню способностей моя сестра и Сейра-сан были на одном уровне, а Кахо-чан ненамного отставала. Что означало, что я была намного ниже всех остальных. Конечно же, не прошло и минуты, как мои ноги начали волочиться, и у меня закончилась выносливость. Я плюхнулась на скамейку и попыталась отдышаться.
— Б-баскет…бол…точно…изматывает…меня, — задыхалась я.
Пока я там хрипела, как выброшенная на берег рыба, я услышала милый, девчачий голос, визжащий: — А? Погоди, Сейра и Кахо-сэмпай, вы что, знакомы?! — Это точно была моя сестра. Когда она так вела себя наилучшим образом, она превращалась в совершенно обычную симпатичную молодую девушку, без следов грубого спортсмена. На самом деле, возможно, дело не столько в том, что она притворялась, сколько в том, что она была слишком недружелюбна со мной.
— Мм-хм, — сказала Кахо-чан. — Мы знакомы из-за дополнительных занятий и всякого такого. Верно, Сейра-чан?
— П-п-правда!
Сейра-сан заставила себя улыбнуться, в то время как Кахо-чан сияла. Они обняли друг друга за плечи, пытаясь выдать себя за лучших подруг. Похоже, они здесь держали единый фронт.
— Но, типа, я и понятия не имела, что у Рена-чин такая милая младшая сестра, — сказала Кахо-чан. — Ты ведь во втором классе средней школы, верно? Я бы никогда не догадалась.
Моя сестра рассмеялась. — Да, мне часто это говорят. Кстати, спасибо, что всегда присматриваешь за моей сестрой. Ты ведь не против, правда? Она тебя не беспокоит?
Всё ещё задыхаясь, я крикнула: — Занимайся своими делами, — но это не возымело никакого эффекта на реальность. Может, мой горловой микрофон был отключён.
— Нет, она никогда не беспокоит, — сказала Кахо-чан. — На самом деле, Рена-чин всегда меня выручает.
— Погоди, правда?! — сказала моя сестра.
Погоди, правда?
— Ага, ага! И не только меня. Рена-чин супер-популярна в классе, и кажется, что все в нашей группе друзей борются за её внимание.
— Погоди, в вашей группе друзей?! Ты имеешь в виду, типа, Май-сэмпай и Аджисай-сэмпай?
— Да, да! Они все по уши влюблены в неё.
Кахо-чан встретилась со мной взглядом и подмигнула. Не надо мне этого «Я просто повышаю твою ценность!» чепухи! — подумала я. Теперь моя сестра странно на меня смотрит.
— А что в ней вообще можно любить…? — спросила моя сестра.
— Ох, ну знаешь. Знаешь, — поспешно сказала я. — Ну, типа. Эм. Ты понимаешь, о чём я. Это самое.
Кахо-чан скрестила руки и посмотрела на меня взглядом, который говорил, что любителям лучше заткнуться и не вмешиваться. Затем она закрыла глаза и сказала: — Например, как быстро она… выдаёт работу.
— Л-ладно, — сказала я, резко вставая и вмешиваясь между сестрой и Кахо-чан. — Давай вернёмся к игре, а? Хм? Ты что-то говорила только что? Я ничего не слышала!
Я попаду в беду, если кто-то проболтается моей сестре о всей этой истории с двумя девушками. Нужно держать это под замком навсегда. А что, если она узнает? Тогда это будут Ханатори-сан с её бензопилой и моя сестра с мясницким ножом, идущие за мной. Что за чёрт, ребята? Я даже не делаю ничего такого уж плохого! Давайте, ребята, разве мы не можем все просто быть счастливы? Я же обещала, что стараюсь изо всех сил, верно?

---

— Я бы действительно хотела извиниться, Рена-чан, — сказала Аджисай-сан во время обеда в школе.
— А? За что?
Мы вдвоём шли к автомату во дворе, чтобы купить напитки, когда она внезапно извинилась передо мной. Моё сердце пропустило удар. У меня было столько причин извиняться, сколько облаков на небе, но я понятия не имела, за что извиняется она. Может быть, она собиралась сказать: «Если я расскажу родителям, что ты встречаешься с двумя, они будут очень злы и потребуют возмещения ущерба. Ты ведь сможешь с этим справиться, правда? Это будет около 1,2 миллиона иен. Удачи». Теперь я беспокоилась, есть ли у меня в кошельке 1,2 миллиона иен, из всех вещей.
— Не только перед тобой, — сказала Аджисай-сан. — Перед всеми. В смысле, это всё моя вина, что вы, ребята, так усердно работаете на межклассном спортивном соревновании.
— О-о… вот оно что.
Фух. Я чуть не достала 1,2 миллиона иен.
Я купила себе спрайт.
— Тебе не нужно извиняться, — сказала я. — В смысле, это класс B начал. Все так говорят, верно?
— Да, наверное… — Аджисай-сан сжала своё клубничное молоко обеими руками.
Почему-то не казалось, что это подходящий момент, чтобы возвращаться в класс, так что мы остались во дворе немного поболтать. Большую часть времени на улице я最近 потела на баскетбольной площадке, так что не заметила, насколько прохладным стал ветер.
— Но ты сегодня заснула на уроке, верно? Не кажется ли тебе, что ты слишком усердно работаешь? — спросила Аджисай-сан.
— А? О, это просто потому, что я никогда не занимаюсь регулярными упражнениями. У меня, типа, нулевая выносливость по сравнению с большинством людей.
— Ладно.
Аджисай-сан выглядела мрачно, что, в свою очередь, заставило меня запаниковать. Как посмел класс B заставить её так выглядеть? Я не из тех, кто долго держит обиды, но это было другое. Если я не выиграю, Аджисай-сан навсегда останется в унынии.
— В смысле, они даже не сломали мой пенал, строго говоря, — отметила она.
— Да, и что? Они напортачили, так что подай на них в суд! В смысле, дело не столько в этом, сколько в том, как грубо они с тобой обошлись. Они ведь до сих пор не извинились перед тобой, верно?
— Ну, нет. Это правда.
Я сделала глоток своего газированного напитка и сжала кулак. — Всё будет хорошо, Аджисай-сан. Весь наш класс тебя любит, и именно поэтому мы хотим это сделать для тебя. К-конечно, я чувствую то же самое, так что… я выйду и выиграю, вот увидишь!
— Рена-чан…
Забавно, но я почувствовала, что груз моих обязанностей стал ещё тяжелее… Но нет, это командный спорт. А это значит, что ответственность распределяется на пятерых. Но что, если я подведу всех остальных и мы проиграем? Тогда это снова будет моя ответственность!
О боже, что мне делать? Я начала чувствовать себя не очень хорошо. Может, мне стоит прогулять урок и пойти практиковаться в баскетбол, подумала я.
Пока я мучалась над этим вопросом, Аджисай-сан внезапно предложила: — Эй, Рена-чан… хочешь поцелуй от меня?
Я чуть не выплюнула свой спрайт.
— Привет?! — взвизгнула я.
Аджисай-сан приподняла волосы, чтобы скрыть рот. Избегая зрительного контакта со мной всё это время, она пробормотала: — Ох, эм, я просто… знаешь, я просто пыталась подумать, есть ли что-то, что я могу сделать, чтобы помочь, и это всё, что я смогла придумать.
— Погоди, но, типа, эм. Это, типа. Эм.
— Д-да, не очень хорошая идея, да? Это было бы наградой мне, а не тебе.
Лицо Аджисай-сан мгновенно покраснело ещё сильнее. Поцелуй? Поцелуй от Аджисай-сан?
После предложения моей девушки, я… я…
— Э-это не плохая идея! — запротестовала я. — Но, типа!
Я крепко схватила её за плечи. — Р-Рена-чан! — пискнула она.
Боже, как же мне это сформулировать? Я взяла огромный ком эмоций внутри себя, разорвала их на куски, растолкла в кашу, замесила, растянула и мало-помалу начала формировать из них слова.
— Просто… я не хочу!
— Т-ты не…?
Аджисай-сан пошатнулась, как будто я её ударила. Нет, я не это имела в виду!
— Нет, нет, я очень рада, что ты это предложила. Просто, типа, это не принесёт мне пользы, если я вытащу Экскалибур из сундука с сокровищами в самом первом подземелье, понимаешь?
— Э-э, нет, не понимаю. Что это значит…?
— Мне нужно получить это после преодоления больших испытаний, иначе я стану слишком жадной до большего!
Когда я была с Май, я всегда позволяла ей всё направлять. Это делало огромное счастье, которое она мне давала, пугающей вещью, от которой я рефлекторно пыталась сбежать. Я не могла позволить этому повториться здесь. Это было предупреждение.
— Так что я пытаюсь сказать… Е-если, допустим, я выиграю баскетбольный матч, ты могла бы поцеловать меня тогда… или что-то в этом роде. Эм, это было бы нормально. Это было бы настоящей наградой, лучше, чем, э, новогодние деньги или что-то там…
Счастье — это не то, что кто-то другой может тебе дать. Ты должна выйти и создать счастье сама.
— Вот как много для меня значит поцелуй от тебя, понимаешь…
— Я действительно не думаю, что это так уж важно… — сказала она. Кажется, она не поняла моей мысли. — В смысле… если я хочу тебя поцеловать, это… действительно так плохо?
На мгновение в галактике моего разума всплыла бесконечность вариантов. Но они только всплыли, и у меня не было возможности их обработать.
Я замерла и, практически задыхаясь, пробормотала: — Нет, это не… так уж плохо… Вообще-то… забудь, да. Это плохо.
— А?!
— Это плохо! — повторила я.
— Ты даже дважды это сказала…
Увидев, как шокирована Аджисай-сан, я почувствовала себя виноватее, чем когда-либо. Но давай же.
— Прости, — сказала я, — но я просто думаю, что если я получу поцелуй от тебя сейчас, не приложив к этому усилий, то позже, когда у меня возникнут проблемы, я буду думать: «Ну, Аджисай-сан всё равно меня поцелует». Тогда я никогда не буду относиться к чему-либо серьёзно и стану лентяйкой.
— Я-я действительно не думаю, что это произойдёт.
— Произойдёт, — настаивала я. — Или, скорее, уже произошло. Я на самом деле из будущего и вернулась назад во времени, чтобы это предотвратить.
— Думаю, это более шокирующе, чем что-либо другое, честно говоря…
Я положила руку на сердце и торжественно заявила ей: — Вот почему мне нужно попросить тебя не делать этого сейчас. Моя жизнь на кону.
— Если вся твоя жизнь висит на волоске, я не могу точно сказать «нет», — сказала Аджисай-сан. Она грустно покачала головой, но тут же улыбнулась. — Но, похоже, это то, что тебе действительно важно, да? Хорошо, мне это подходит.
— Благодарю за понимание и сотрудничество, — сказала я с серьёзным поклоном. Аджисай-сан скорчила гримасу. О, замечательно. Вот опять деловая!Ренако.
Я замахала обеими руками в жесте «нет». — Я имею в виду, это должно быть наградой, так что это вовсе не значит, что я против, понимаешь? Я правда так думаю. Ты мне очень, очень нравишься, Аджисай-сан.
— Ладно…
Аджисай-сан теперь выглядела немного счастливее, слава богу. Но в тот же самый момент на меня нахлынула огромная волна сожаления. Почему, чёрт возьми, я упустила шанс получить поцелуй? Что, если из-за этого я никогда больше в жизни не получу поцелуй от Аджисай-сан? Амаори Ренако, сказала я себе, ты полная дура.
Но всё же.
После того как Аджисай-сан допила своё клубничное молоко, она прошептала мне: — Так что… удачи на соревновании, хорошо? Я, э, не могу дождаться… твоего хорошего выступления.
— А?! О! Да!
Это означало. Если мы выиграем межклассное соревнование, то моей наградой будет. Поцелуй от Аджисай-сан.
Я тут же замерла. — Я-я постараюсь изо всех сил! — сказала я роботизированно.

---

— Кахо-чан, — сказала я, — с этого момента мы будем практиковаться в баскетболе 24/7!
— Э, нет, это буквально невозможно.
— Ну, правда!
Я была на взводе в тот день после школы. В смысле, не то чтобы у меня была какая-то особая причина или что-то в этом роде. Просто это было школьное мероприятие, и я подумала, что не помешает отнестись к нему серьёзнее, чем обычно. Это, э, как его там… Это «усердная работа»? Да, это круто, знаете? Ты усердно работаешь день за днём, и можешь добиться радикального роста между тем, кто ты сейчас, и тем, кем ты была вчера. Даже если результаты не оправдаются, сам факт, что ты усердно работала, уже впечатляет. Видите, я узнавала, что в жизни есть вещи поважнее побед и поражений. Никогда не слышали об усердной работе? Не волнуйтесь, вы, бумеры, этого не поймёте.
— Аа-чан что-то тебе сказала, или что? — спросила Кахо-чан.
— Э, не совсем! И почему именно Аджисай-сан? — ответила я слишком чувствительно.
— Без причины, — сказала Кахо-чан. — Просто она сегодня какая-то дёрганая, знаешь? И, типа, я знаю, что вы встречаетесь, так что я такая: «Ооо, кто-то подхватил любовный вирус».
— А, — сказала я. — Ну, это не более чем плод твоего воображения, так что я отказываюсь комментировать!
Кахо-чан посмотрела на меня так, будто это была какая-то чушь, и ухмыльнулась, глядя на моё краснеющее лицо. — Ооо, ты выкладываешься на полную из-за Аа-чан? Ты влюблеееена?
— Н-н-нет, не совсем! — Как бы я ни была потрясена, я изо всех сил старалась это отрицать. — Но, типа, учитывая, как они с нами затеяли ссору, это очевидно, что я должна выложиться на полную, верно? И не обязательно ради Аджисай-сан! Верно? Верно, Кахо-чан?
— Э, конечно. — Кахо-чан кивнула с большой уверенностью. А? — В смысле, я не из тех оптимистов, которые говорят: «Давайте все возьмёмся за руки; счастье, счастье, счастье», знаешь? Я из тех девчонок, которые сражаются, когда приходит время сражаться. Я заставлю каждого из них ползать перед Аа-чан.
Чёрт. Экстравертная!Кахо-чан точно была крутой.
— Так что я не думаю, что есть проблема в том, чтобы стараться ради Аа-чан, верно? Ой, извини — ради твоей девушки. Надо стараться ради своей любимой девушки. Надо выглядеть круто перед своей девушкой.
— Ты слишком много надо мной издеваешься, когда в режиме экстраверта.
Это был первый раз, когда меня дразнили по этому поводу, и я была ужасно смущена.
Клыки Кахо-чан озорно выглядывали из-за её губ. Я почти видела, как виляет её хвостик бесёнка.
— Ох, забудь об этом, — сказала я. — Давай просто пойдём бросать мяч в кольцо.
— Ага, ага! Ради Аа-чан!
— Гррр!
Даже когда я угрожающе подняла обе руки, Кахо-чан не смутилась. Это даже не снизило её статы атаки. Чёрт возьми!
— Кстати, — спросила я, — куда мы идём?
Я оставила свой рюкзак в классе, чтобы следовать за Кахо-чан куда-то. Я была уверена, что здесь ничего нет, кроме спортзала.
— А ты ещё спрашиваешь? — сказала она. — Если мы действительно хотим победить, то, конечно, нам нужно это сделать — и под «этим» я имею в виду шпионить за врагом.
— Ш-шпионить за врагом?
Она правда потащила меня на такое опасное задание без всяких объяснений?
— О, за баскетбольной командой класса B? — спросила я.
— Ага, ага. Я слышала, что они все остаются после уроков и тренируются сегодня. Типа, подражатели наши. Давай украдём всю их информацию и оставим их с пустыми руками! — Кахо-чан ухмыльнулась и показала мне большой палец вверх.
Эээ, но они ведь очень разозлятся, если заметят нас, верно? Но она была права. Я тоже хотела заранее знать, что другая команда принесёт на стол. Это помогло бы нам сформировать более конкретную стратегию, и если кому-то нужно идти, то я точно должна воспользоваться возможностью пойти тоже.
— Ладно, — сказала я. — Давай пойдём шпионить за ними.
— Погоди секунду. Сначала нам нужно обсудить кое-что важное.
— Хм? Что именно?
Кахо-чан загадочно ухмыльнулась и подняла указательный палец. — Давай придумаем себе кодовые имена.
— Э, ладно. Но это действительно важно?
— Эм, аллооо?! Если мы будем называть друг друга настоящими именами, то игра окончена, глупышка!
— Боже, не нужно так злиться. — Её ярость напугала меня.
Кахо-чан откашлялась. — Ладно, ладно, так что я буду…
Пока Кахо-чан стояла, замерев на месте, мимо прошли парень и девушка из другого класса.
— Можешь называть меня Жёнушка!
— Неужели ты не могла придумать ничего лучше?!
— А я буду называть тебя тоже Жёнушка! — сказала она.
— Мы не можем обе использовать одно и то же кодовое имя! Назови меня хотя бы Муженёк или что-то в этом роде.
Кахо-чан зашагала вперёд, подняв кулак в воздух. — Давай начинать это шоу, Жёнушка!
— Люди точно неправильно поймут, если тебя услышат, — сказала я ей.
— Рена-чин. — Кахо-чан похлопала меня по плечу. — Слушай, никто не услышит, как две подростковые девчонки называют друг друга «жёнушка», и не подумает, что они, типа, действительно пара. Они просто подумают, что это ради прикола. Мы же не все так сильно увлечены девчонками, как ты.
— Я же говорю тебе, это не так! — Боже, мне приходилось спорить с ней по этому поводу снова и снова, и СНОВА, и СНОВА! — В последний раз говорю, я не влюбляюсь в девушек! Разве мы раньше не говорили о парнях, которые нам нравились в манге, и всё такое? Не можешь ли ты просто поверить мне, если уж никому другому?
Кахо-чан презрительно фыркнула. — Говорит девчонка, которая встречается с двумя девушками одновременно.
Ну, раз она вытащила эту карту, сворачиваемся, ребята! Мы закончили здесь! Я была вынуждена признать поражение.
— Теперь давай, Жёнушка, — сказала она.
— Да, поняла, Жёнушка…
Держу пари, мне никогда не удастся развеять это недоразумение, пока я жива. Не то чтобы это значило, что я буду встречаться с девушками всю оставшуюся жизнь или что-то в этом роде, имейте в виду.
Мы с Кахо-чан препирались всю дорогу до спортзала. Затем мы осторожно открыли дверь и заглянули внутрь. Ага. Вот они. Они были довольно далеко, но мы могли их более-менее видеть.
— Что думаешь, Жёнушка? — спросила Кахо-чан.
— Э, кажется, я вижу там троих, — доложила я.
Это были те три девушки, которые столкнулись с Сацуки-сан. Похоже, Такада-сан и Тэрусава-сан с ними не было.
— Они ничего не делают, кроме как перебрасывают мяч, верно? — спросила Кахо-чан.
— Неа. Но я всё равно чувствую от них полностью спортивную атмосферу.
Все экстравертные парни могут быть спортивными, если захотят, но экстравертные девушки делятся на две категории. Некоторые девушки (как моя сестра) похожи на парней и растут с высокой самооценкой благодаря своей способности заниматься спортом — тип воина. Другие могут обходиться без большого количества упражнений — тип мага. Среди этой последней группы экстравертных девушек было много подкатегорий: исключительно красивые девушки, богатые девушки, очень болтливые девушки или девушки с крутыми парнями. Или, скажем, девушки, которые заговорили с Одука Май в первый день старшей школы и таким образом попали в одну группу друзей!
В любом случае, не было шоком видеть, что все они спортивные, даже если некоторые люди вокруг меня не могли заниматься спортом, чтобы спасти свою жизнь. Технически было возможно, что почти все в группе Такада-сан были типами воинов.
— Хмм, — пробормотала Кахо-чан. — Думаешь, они крутые?
— Кто знает? — сказала я. — Я никогда не видела, как они играют в настоящую игру, так что не могу сказать точно. Кстати, Кахо-ча—Жёнушка, я не знала, что у тебя такие плохие глаза.
— Честно говоря, у меня выпали контактные линзы, — сказала она.
— А?!
Кахо-чан обычно косплеила весёлую, экстравертную девушку, но она показывала свою настоящую натуру, когда у неё не было линз. Мне нравилось видеть её милую, более интровертную сторону, но она точно не была тем человеком, на которого можно положиться в трудную минуту. Так что это заставило меня запаниковать.
— С-сейчас не время стесняться! Жёнушка! — сказала я ей. — Делай это где-нибудь, когда мы будем наедине!
— А? Почему? Ты меня немного пугаешь.
Конечно, я имела в виду это как «подарок» (эвфемистически) за все те дразнилки, которые она мне постоянно устраивала, но сейчас не было причин вдаваться в такие подробности, так что я промолчала.
— В любом случае, не переживай, — сказала она. — Просто немного размыто, вот и всё. О, похоже, они практикуют броски.
— Ты права, — сказала я. — Эм…
Чёрт. Они тоже были довольно хороши… или, по крайней мере, лучше меня.
— Похоже, мне нужно больше практиковаться, — сказала я.
— Ты в этом деле, чтобы выиграть, да, Жёнушка?
— Ну, конечно. — В конце концов, на кону был поцелуй от Аджисай-сан.
Я сильно прикусила губу. Это было близко. Я не собиралась говорить об этом Кахо-чан! И к тому же, поцелуй тут ни при чём. Я просто хотела стараться изо всех сил ради Аджисай-сан вместе с остальным классом, вот и всё. Было бы ужасно грубо, если бы я выкладывалась только из-за поцелуя. У остальных не было шанса играть ради поцелуя.
— Э-эй, Жёнушка… — сказала я. — Просто, э, чисто гипотетически… Если бы Май предложила поцеловать тебя, если мы выиграем, это бы помогло тебе чувствовать себя более мотивированной?
Кахо-чан на мгновение проглотила и слюну, и слова, прежде чем осторожно переспросить: — Эм, что ты имеешь в виду? Ты предлагаешь отдать свою девушку?
— Нет, это совсем не то, что я имела в виду!
— Ты меня до чёртиков напугала, — сказала она. — На секунду я подумала, что безвозвратно испортила твои сексуальные предпочтения своим гипнозом.
— Нет, это правда совсем не то, что я имела в виду. — Я плохо сформулировала. Уже сожалея, что подняла эту тему, я поправилась. — Я просто хотела узнать, насколько мотивирующим фактором было бы, если человек, который тебе н-нравится, предложит тебе поцелуй в качестве награды. Прости.
— Э, не переживай, — сказала она. — Я привыкла, что ты постоянно говоришь вещи без всякого такта.
— Прости.
— Но если так, то я бы предпочла поцелуй от тебя, — сказала Кахо-чан.
— Эм, что?
Я обернулась на Кахо-чан после того, как она сказала такую нелепость. Она одарила меня дерзкой, кокетливой ухмылкой, приложив знак мира к подбородку.
— В смысле, ты самый горячий товар на рынке, Жёнушка-чан. Май-Май и Аа-чан изо всех сил стараются заполучить тебя, знаешь?
— Это должно быть меньше стараний и больше мирных отношений, — запротестовала я.
— Ну, моя мысль в том, что поцелуй от Жёнушки стоит дороже всего. Я, может, и не выгляжу такой, но я хочу пробиться в этом мире, знаешь?
П-поняла, хорошо…
Странно смущённая, я теребила волосы. — Мне как-то неловко слышать от тебя такие вещи, — призналась я.
— Почему?
— Ну, мы ведь давно подруги и всё такое. Это делает тебя, типа, другой по сравнению со всеми остальными, понимаешь? Как бы… особенной, в каком-то смысле.
На мгновение Кахо-чан пристально посмотрела на меня, а затем тяжело вздохнула, опустив плечи. — Блух. Я ненавижу, как у тебя нулевая саморефлексия.
— Ч-что это должно значить?
— Ничего, ничего. Я просто говорю сама с собой. Так что, это план? Ты собираешься меня поцеловать?
— Нет! — сказала я. — Это был только мысленный эксперимент!
Я не раздаю поцелуи направо и налево! Я же не Сацуки-сан, в конце концов.
— О, смотри, вот и Мисс Высокомерие, — сказала Кахо-чан.
— А?
О да, она была права. Такада-сан тоже была там, тренируясь в баскетбол с остальными.
Я задрожала от страха. — О-она невероятна.
— Да, она явно не в нашей лиге, — согласилась Кахо-чан. — Это как сравнивать одежду, которую я сшила сама в средней школе, с костюмами, сделанными каким-нибудь профессиональным дизайнером.
По крайней мере, дело было не только в том, что она спортивная. Держу пари, у неё был настоящий баскетбольный опыт, потому что эта девушка была просто слишком хороша.
— Похоже, нам нужно заставить нашего ветерана баскетбола выложиться по полной, да, Жёнушка? — поддразнила Кахо-чан.
— Это полная чушь! — настаивала я. — Ты же не забыла, как плохо я играла на всех наших недавних тренировках, правда?
Как раз в этот момент Такада-сан остановилась на месте и посмотрела прямо в нашу сторону. — Кто-то за нами следит?
Га.
— Это потому, что ты только что кричала, — сказала мне Кахо-чан.
— Ну, тогда, может, тебе не стоило говорить ничего такого глупого, чтобы я кричала!
Пока мы позорно перебрасывались виной, как горячим картофелем, мы как можно быстрее отступили от двери.
— Ай-яй-яй! — сказала Кахо-чан. — Давай разделимся. Я пойду сюда, ладно?
— А? О, хорошо! Увидимся позже, Жёнушка!
Но я в итоге налетела прямо на…
— Тупик! — воскликнула я.
Здесь был только склад спортзала. Смогу ли я перелезть через забор и сбежать во двор школы? Нет, я была уверена, что меня поймают, пока я буду карабкаться. О боже, они тоже меня преследовали!
Как раз когда я столкнулась с неминуемой гибелью, я услышала голос, зовущий: — Ренако-кун!
Девушка поманила меня из двери склада. У меня не было времени колебаться, так что я бросилась внутрь.
Девушки, преследовавшие меня, были почти здесь.
— Я уверена, что она побежала сюда! — сказала Такада-сан. — Мы её поймаем и накажем.
Я затаила дыхание. Сейчас я пряталась в шкафчике в складе спортзала вместе с другой девушкой. Дверь склада внезапно открылась с громким грохотом, и внутрь хлынул свет.
Девушка, прижавшаяся ко мне, закрыла мне рот рукой и прошептала: — Не волнуйся, всё будет хорошо. Просто потерпи ещё несколько минут.
— Т-Тэрусава-сан? — прошептала я в ответ. Это была Тэрусава Ёко — девушка, с которой я едва поздоровалась однажды. И это было тогда, когда она была с Такада-сан и другими девушками. — Почему ты мне помогаешь?
Голоса были прямо за нашим шкафчиком. — Где ты прячешьсяыы? — напевали они.
Иии. Почему это вдруг стало фильмом ужасов? И это даже не было в стиле «один Убийца против четырёх Выживших» — теперь был один Выживший и четыре Убийцы!
Такада-сан и её подруги бродили по складу, разыскивая меня. Склад был не таким уж большим, так что я знала, что они найдут нас в мгновение ока. А потом, когда они меня найдут, они нападут на меня и разорвут на куски! Я не такая толстокожая, как Сацуки-сан, так что я сразу разрыдаюсь. А потом они это снимут и выложат в соцсети. Класс А проиграет, даже не успев сразиться.
— Всё нормально, — прошептала Тэрусава-сан. — Всё будет хорошо. — Она крепко обняла меня и погладила по голове, пока я дрожала.
— Ох…
— Не волнуйся. Они скоро уйдут. Расслабься, расслабься. Вот, попробуй посчитать в голове от десяти назад. Десять… девять… восемь…
Её голос был странно успокаивающим. Не знаю, совпадение ли это, но к тому времени, как я закончила считать, банда Такада-сан ушла. Я обмякла.
— Отличная работа, — сказала она мне.
— Тэрусава-сааан.
Я была безвольной Ренако. Я даже не могла стоять без её поддержки. Тэрусава-сан ещё немного подержала меня. Боже, она так хорошо пахла. Она носила какой-то парфюм.
— Ой, прости, — сказала она. — Я только что тренировалась, так что, наверное, сильно пахну потом.
— Н-нет, совсем нет, — сказала я. — На самом деле, ты пахнешь замечательно.
— Что?
Тэрусава-сан покраснела так сильно, что я могла это разглядеть даже внутри шкафчика. Ой.
— П-прости, я не это имела в виду! — сказала я.
Она неловко рассмеялась. — Я хорошо пахну, да? Мне никто раньше такого не говорил, так что я немного смутилась. К тому же, я не ожидала услышать это именно от тебя.
— Прости…
Мы были так тесно прижаты друг к другу в шкафчике, что запах её парфюма становился всё сильнее с каждой минутой.
Убедившись взглядом, что путь свободен, я открыла дверь. Прохладный, свежий воздух ворвался внутрь, и я глубоко вдохнула.
— Фух. Спасибо большое за помощь.
— Не за что, — сказала она.
— Но, типа… почему ты мне помогла?
Тэрусава-сан ведь из класса B.
— Хмм. — Она подперла подбородок указательным пальцем и посмотрела куда-то вверх по диагонали. — Думаю, просто потому, что я хотела тебе помочь, Ренако-кун.
— А-а почему?
— Просто так. — Тэрусава-сан рассмеялась.
Чувствуя, что она желает мне добра в своей экстравертной манере «не парься о мелочах», я не могла дальше её расспрашивать. Ух. Даже несмотря на то, что она меня выручила и всё такое, я не была уверена, способна ли она поддерживать хороший разговор. Я решила, что лучше поскорее уйти.
— О, Ренако-кун, — сказала она. — Там всё ещё опасно выходить.
Она потянула меня за руку. В-вот это да! Я постепенно привыкла к тому, что девушки из Квинтета меня трогают, но прикосновение от совершенно незнакомого человека всё ещё меня пугало. Когда я резко отстранилась, я напугала Тэрусава-сан.
— П-прости, — сказала я.
— О, нет, вовсе нет. Знаешь, ты гораздо скромнее и тише, чем я себе представляла.
— А?! — ответила я, оставаясь настороже. — Нет, я типичная модель средней подростковой девушки!
Она что, намекает, что я интровертная неудачница?
Тэрусава-сан постучала себя по голове. — Упс. Прости, что заставила тебя чувствовать себя неловко. Я говорю всё, что приходит в голову, да? Я просто думала, что ты будешь гораздо более экстравертной, вот и всё. Это было не очень мило с моей стороны. Прости.
— О, нет, всё нормально, — сказала я.
Тэрусава-сан забралась на мат в складе и вытянула ноги. Я присела в шаге от неё в таком положении, чтобы меня не было видно, если кто-то войдёт через дверь.
— У меня, типа, совсем нет такта, — продолжила она. — Или, может, я просто немного странная или что-то в этом роде. Поэтому у меня не было много друзей в средней школе. Знаешь, только когда я поступила в старшую школу, я начала вписываться в компанию девчонок. Думаю, можно сказать, я начала с чистого листа или что-то в этом роде, да?
— А? О… Х-хорошо для тебя. — Моё сердце пропустило удар, когда она упомянула «чистый лист».
— Спасибо. В любом случае, Хими-чан стала моим другом, и это меня спасло. Я знаю, что для других классов она может выглядеть как тиран-императрица, но у неё есть и милая сторона. Обещаю.
— Хорошо для тебя. — Я не знала, что сказать, поэтому продолжала повторять одно и то же. Но этого было недостаточно, так что я покачала головой. — Э, а почему ты мне всё это рассказываешь…?
— О, ты права! — сказала она. — Чёрт, зачем я тебе это рассказываю?
— Т-ты мне скажи…
Тэрусава-сан беззаботно ухмыльнулась, и моё полное неверие в её отсутствие раздумий чуть не сбило меня с ног.
— Ну, наверное, потому, что ты кажешься такой милой, — сказала она. — Я подумала, что, может, ты не будешь надо мной смеяться, даже если я расскажу тебе, какой я была раньше, но, наверное, это просто мои мечты!
Ну. На этот счёт.
— Я бы никогда не стала над тобой смеяться, — сказала я. Я не могла остановить себя от того, чтобы высказаться. — Понимаешь, я…
— Хм? Ты что? — сказала она.
— О, ничего, — отступила я. — Я просто имею в виду. Эм. Что я собиралась сказать… Я действительно восхищаюсь людьми, которые так усердно работают, чтобы переосмыслить себя. Так что, э. Я думаю, это хорошо. Да!
Глаза Тэрусава-сан расширились. Эй, погоди-ка.
Она хихикнула. — Ты такая честная.
— П-прости.
Она очаровательно улыбнулась на моё извинение. — Видишь, я знала, что ты милая. Зная, что есть такие весёлые, экстравертные люди, как ты, я думаю, что смогу подружиться с кучей девчонок.
Ух. Я чувствовала вину за свои прежние мысли о её разговорных навыках. Какая я высокомерная, вынося односторонние суждения о людях, которые стараются изо всех сил! Неужели я стала заносчивой, потому что у меня появилось несколько друзей? Поверьте, я должна была полностью осознавать, что у каждого есть свои трудности! Я почувствовала глубокое, искреннее сожаление. Я снова твёрдо решила смотреть на всех такими, какие они есть, без предвзятых предубеждений.
— Я-я уверена, что ты сможешь, Тэрусава-сан, — сказала я — на этот раз твёрдо, чтобы не повторить свою прежнюю ошибку.
Тэрусава-сан ухмыльнулась. — Спасибо, Ренако-кун. О, кстати, можешь звать меня Ёко, если хочешь.
— Э… Эм, э. Ёко-сан?
— Неа, давай, попробуй ещё раз.
— А?! Л-ладно тогда… Ёко…-чан?
Тэрусава-сан просияла. — Мне нравится! — Затем она рассмеялась. — Боже, кажется, будто нас свёл сваха. Ты явно не в моей лиге, но я рада, что мы всё же стали подругами!
— Я правда не думаю, что я не в твоей лиге, — сказала я.
Я казалась такой только потому, что полы, на которых я держалась, были ультрароскошными оригиналами Королевы Роз.
— Я просто надеюсь, что ты не будешь слишком плохо думать о Хими-чан, — сказала Тэрусава-сан. — Но это, наверное, безнадёжно, да? Моя единственная надежда — что после окончания этого соревнования мы хотя бы сможем закончить на хороших условиях.
— Да, это было бы здорово.
Имейте в виду, мне это казалось довольно сложным, зная Такада-сан… особенно после того, как она расстроила Аджисай-сан, из всех людей. Тем не менее, было что-то приятное в идее, что я, возможно, смогу подружиться с кем-то из другого класса, даже если мы сейчас враги. Такие вещи иногда случаются после конфликта.
— Увидимся на игре, Тэру… Ё-Ёко-чан, — сказала я.
— Точно. Знаешь, я рада, что мы сегодня поговорили!
А затем, как будто это было совершенно естественно, мы обе пожали друг другу руки. Это почему-то заставило Ёко-чан снова покраснеть.
— О-о, Ренако-кун, у тебя такая мягкая рука, — сказала она.
— Д-думаешь?
— Ага… Ой, прости, я не в том смысле! Погоди, а что это вообще должно значить? Неважно — в любом случае, мы не проиграем классу А, так что берегись.
— Х-хорошо!
Затем, после всей этой болтовни в конце, Ёко-чан ушла первой, проверила, что путь свободен, и отпустила меня.
Но как только я собралась уходить, она сказала: — О, да, последнее. Эй, эм…
— Д-да?
Ёко-чан прикрыла рот рукой и заёрзала. — Я, э, случайно подслушала. З-знаешь, я никому не скажу, что ты зовёшь Коянаги-сан «Жёнушка», обещаю. Так что не волнуйся! В любом случае, это всё, что я хотела сказать. Пока!
— Погоди, подожди! — закричала я.
Но она убежала и не обратила на меня внимания.
Чёртова Кахо-чан! Теперь Ёко-чан совершенно неправильно всё поняла. Эй! Кахо-чан!

---

Май хихикнула.
— Это не повод для смеха, — сказала я ей, покраснев. — Боже!
Я ткнула пальцем в Май, которая сидела на краю бассейна. Мы были в том отеле в Акасаке, с большим фитнес-бассейном только для членов клуба. Почему мы там были, спросите вы? Ну, сегодня шёл дождь, так что баскетбол отменялся. Но я всё равно хотела продолжать заниматься, поэтому спросила Май, есть ли у неё какие-то планы, и пошла с ней в бассейн. Я ни в коем случае не была хорошей пловчихой, но довольно долго плескалась туда-сюда по бассейну. Честно говоря, это было немного неловко, потому что я была единственной, кто вкладывал всю душу в то, чтобы барахтаться в таком роскошном бассейне.
— Какое милое недоразумение, правда? — сказала Май. — Ты и Кахо, хм? Теперь у тебя три девушки.
— Поверь, я не пытаюсь довести неверность до крайностей!
В тот момент я жаловалась Май на то, что произошло на днях, когда мы с Кахо-чан ходили шпионить за группой Такада-сан. Плюс вся эта история с использованием «Жёнушка» в качестве кодового имени, и как кто-то это подслушал и неправильно понял. Я обошла стороной тот факт, что этим человеком оказалась Ёко-чан.
Май ухмыльнулась мне с края бассейна. — Такая популярность, как у тебя, должно быть, действительно сложна, Ренако.
— Нет никаких причин, чтобы это вообще было проблемой, — простонала я.
Это само собой разумеется, но мы с Май были в купальниках, поскольку находились в воде. Я надела цельный купальник, который не слишком оголял тело; я не собиралась снова надевать бикини, обнажающее мой живот, перед Май. Май же, напротив, надела чёрное бикини, так украшенное всякими деталями, что я сомневалась, собиралась ли она в нём плавать. Но выглядело это очень мило. Я знала, что у неё длинные ноги, но каждый раз, когда она снимала одежду, это ещё больше подчёркивало их длину. Меня снова поразило, что она модель, которая соревнуется на мировой арене. Люди потрясающие, правда? Особенно их разнообразие.
И говоря о разнообразии, ещё более удивительно, что такие люди, как Кахо-чан или Ёко-чан, обе девушки, которые скорее милые, чем элегантные, иногда затмевали Май. Но, возможно, я просто любитель в оценке девушек. Девушки действительно сложны для понимания, да? Нет, я напомнила себе, люди, которые усердно работают, тоже красивы по-своему. Соберись, Ренако.
— Может, мне вообще не стоило рассказывать тебе о «Жёнушке», — сказала я, осознав это только после того, как слова уже сорвались с языка. Мои суждения были слишком медленными. (Пожалуйста, не бей меня, Саконджи Урокодаки.)
— Почему же? — спросила Май.
— Потому что… тебе это может не понравиться…
— Понятно. — Май скрестила ноги и улыбнулась мне. — Могу я спросить, почему ты так думаешь?
— А? Это что, внезапная викторина от Май?
— Если хочешь.
Она улыбнулась. Насколько я могла судить, она не казалась ни капли расстроенной. Ну, но я хотела стать человеком, который видит людей такими, какие они есть, и может улавливать эмоции других. Я оперлась на край бассейна и тщательно обдумала вопрос.
— Посмотрим, — сказала я. — Эм, ну, я пыталась быть серьёзной, когда предлагала встречаться тебе и Аджисай-сан. Так что ставить вас на одну доску с Кахо-чан, которая просто подруга, может заставить тебя думать, что мои чувства к тебе не такие уж серьёзные. Или что-то в этом роде. Я права?
— Ммм. — Это не дало мне понять, угадала я или нет!
Я продолжала думать. — Ладно, может быть, ты боишься, что я пойду и изменю с кем-то ещё, кроме вас двоих.
— Ммм, — снова сказала Май. Что это вообще должно значить, серьёзно? — Ну, просто… я подумала, что будет весело устроить из этого небольшую викторину, но довольно неловко говорить, когда ты угадываешь правильно, тем самым перекладывая мои собственные неуверенности на тебя.
— Ты говоришь такие необдуманные вещи, что напоминаешь мне Сацуки-сан, — сказала я ей.
— Возможно. В любом случае… — Май опустила взгляд и сцепила пальцы. — Из твоих двух предположений, думаю, последнее ближе к правде. Я ни разу не усомнилась в твоей искренности. Просто ты такая очаровательная и милая, что я боюсь, что если кто-то другой начнёт за тобой ухаживать, ты не сможешь не ответить.
— Ух, прости.
Сацуки-сан снова пришла мне на ум, так что я мысленно отмахнулась от неё.
Я выбралась из бассейна и села рядом с Май. Мне было плохо. Чувствовать себя плохо поверх чувства вины. Типа:
Чувствую себя плохо, Чувствую себя плохо.
Я вздохнула. — Прости, что я такая неудачница.
— Нет, вовсе нет. Мне нравится, что ты стараешься делать добро каждый день, — сказала Май.
— Май, ты всегда так быстро меня хвалишь, — пожаловалась я.
— Это потому, что ты единственная, кто признал мои усилия такими, какие они есть, даже когда они не приносили результатов.
Бедро Май коснулось моего, и я почувствовала лёгкий прилив жара.
— Ты всегда заставляешь меня казаться суперхорошим человеком, когда я с тобой разговариваю, — сказала я.
— Увы, думаю, ты ошибаешься.
— Да, я знаю!
Тот факт, что она даже не колебалась, прежде чем меня опровергнуть, заставил меня огрызнуться на неё, но она просто рассмеялась. Боже! Я в раздражении заболтала ногами, поднимая брызги воды. Волны разошлись по поверхности до самых краёв бассейна.
— Эй, знаешь что, Май? — спросила я.
— Хм?
Я задумалась, насколько откровенность в своих чувствах основана на моих собственных неуверенностях. Я хотела её успокоить, верно. Но я не была уверена, где проходит грань. Также я не знала, где провести границы между тем, что я хочу сказать, что не могу сказать, что не должна говорить и что должна. Если бы только был какой-то способ всё аккуратно организовать и сказать Май то, что сделает её счастливой.
— Прости, — сказала я.
— За что?
— Я в последнее время так не в своей тарелке, что у меня не было душевных сил сесть и обдумать свои действия. Ох, вот я опять оправдываюсь. В общем, мне кажется, что всё, что я делаю, — это постоянно создаю тебе проблемы.
Мы были наедине, только она и я. Она положила руку мне на бедро, а я накрыла её своей. Я хорошо знала её руки.
— Ты первая предложила мне встречаться, — продолжила я. — Ты первая предложила, и ты ждала меня целую вечность, но мне кажется, что я всё время откладывала ответ. Я действительно хочу извиниться за всё это.
— А, понимаю.
— Ух… Да.
Май, конечно, никогда бы не сказала это вслух, но у меня было тягостное чувство, что она со мной согласна. Но Май гораздо дольше, чем я, чувствовала себя одинокой и грустной из-за этого, так что мне нужно было продолжать.
— Эм, тебе не обязательно мне верить, но… я действительно тебя очень люблю. Например, я знаю, что мы давно ездили в Одайбу вместе, но это было так весело. Знаешь, я правда в тебя влюбилась.
— Я знаю. — Май сжала наши сцепленные руки. — Почему ты сказала, что мне не обязательно тебе верить?
— А? О, ну…
Хороший вопрос, правда. Я обдумала это и затем связала пару предложений. — Думаю, я просто подумала, что это нормально, если ты мне сейчас не поверишь. Потому что я собираюсь сделать всё возможное, чтобы доказать тебе, чтобы однажды ты точно мне поверила.
Май хихикнула и оперлась на меня. — Я обожаю тебя, Ренако. Ещё больше, чем раньше.
— Н-ну, я очень рада это слышать… Эй, ты сегодня задаёшь мне много вопросов «почему». Ты стараешься меня по-настоящему понять, да?
— Да, — сказала она. — Это тебя беспокоит?
— Нет, совсем нет! Я просто подумала, вау, ты тоже стараешься изо всех сил. — Я посмотрела на воду и сказала: — Думаю, я, типа, счастлива. Приятно, когда человек, который тебе нравится, старается ради тебя. Понимаешь?
Но Май наклонила голову в замешательстве. — Но я думала, что именно это я и делала раньше. Как странно. Я пробовала всякое, чтобы сделать тебя счастливой.
— Ты имеешь в виду, когда ты затащила меня на ту вечеринку или пригласила на ужин в рётее?! Это было слишком масштабно для меня, так что я не могла просто принять это напрямую!
— О, а как насчёт чего-то поменьше? — спросила Май. — Посмотрим. Хочешь конфету?
— Как, чёрт возьми, дать мне конфету означает, что ты стараешься?! — огрызнулась я. — Я думала, ты поняла!
Май издала утончённый смешок. Эта девчонка, я вам говорю.
— О, да, — сказала я, — что именно ты сделала с Такада-сан?
— Боюсь, я не имею ни малейшего понятия, — сказала Май. Она приложила руку к подбородку. Хмм.
— Ты была связана с таким количеством людей, — сказала я, — так что, может, ты что-то сделала, а потом забыла. Или, может, у неё обида без всякой причины. Трудно сказать.
— Согласна, — сказала Май. — Но я к этому привыкла, насколько это возможно. — Она посмотрела вдаль. — Это ситуация, в которой мои руки связаны. Это моя доля как Одука Май.
— Да ладно. — Я толкнула Май в поясницу, и она с плеском упала в бассейн.
— З-за что это было? — потребовала она, повернувшись ко мне в шоке.
Глубоко внутри я нервничала, что она будет очень зла, но я притворилась беззаботной и сказала: — Слушай, ты можешь просто сказать, если тебе грустно, или ты расстроена, или раздражена, или что угодно. Это нормально. Потому что ты здесь со м—потому что ты здесь со своей девушкой.
Ладно, последняя фраза была немного неловкой, так что я там споткнулась. Не получить мне полных ста баллов. Но неважно. Я притворилась, что не заметила, и продолжила: — Ты говоришь, что партнёр — это тот, с кем ты делишь и счастье, и грусть, верно? Так что давай, делись. Выкладывай.
— Ох… — Несколько мгновений Май стояла в бассейне, выглядя неуместно. Я не была уверена, сдаётся ли она или давно хотела открыться мне, но в итоге она начала говорить по чуть-чуть.
— Для меня не редкость сталкиваться с открытой враждебностью, — сказала Май, — и получать односторонние оскорбления от кого-то, кого я никогда раньше не встречала. Когда тебя знает так много людей, неизбежно, что некоторые из них будут иметь негативное мнение о тебе, знаешь.
Да. Хейтеры, как мы их обычно называем.
— Сейчас я справляюсь с этим лучше, чем раньше, — продолжила Май. — Я не позволяю этому так сильно на меня влиять. Жестокие вещи, которые они говорили, больше всего задевали меня, когда я была в начальной школе. Тогда резкие комментарии казались мне громче, чем слова моих сторонников.
— О, понимаю…
Должно быть, это было примерно в то время, когда она привела Сацуки-сан с собой в фотостудию, предположила я. Когда Май была маленькой.
— В то время, видишь ли, Королева Роз ещё не была так знаменита, как сейчас. Это было как раз тогда, когда они начали получать больше внимания в СМИ благодаря моей маме. Я уверена, она, должно быть, использовала довольно жёсткие меры. Неудивительно, что люди злились на меня, ведь я была лицом компании.
— Но ты была всего лишь ребёнком, а они вымещали на тебе свои разочарования, — сказала я. — Это ужасно!
Май улыбнулась с самоиронией, когда мой голос повысился. — Ты права. Теперь я сдалась и принимаю это как неизбежное, но тогда… это меня угнетало.
Май опустила взгляд, и я почти могла увидеть отражение маленького ребёнка в воде. Я скользнула в бассейн и схватила её за руку.
— Май…
— Я никогда не чувствовала себя на своём месте, даже среди одноклассников, хотя все они были ко мне очень добры. Я была бы счастлива, если бы могла просто жить в мире с моей семьёй, друзьями и всеми, кого я люблю… Но, наверное, говорить это ничего не меняет.
В её улыбке была ужасная мимолётность. Я предположила, что Май всегда старалась держать самый храбрый вид, какой только могла, но в глубине души она больше всех хотела жить обычной, тихой жизнью. Она всю жизнь старалась оправдать ожидания и делать всё возможное для других людей, но было бы хорошо, если бы она могла использовать немного этой энергии для себя… Погоди, но вместо этого она использовала эту энергию для меня, верно? Истина меня шокировала. Значит, когда я отказала Май, когда она пыталась сделать шаг ко мне в моей спальне, я сделала что-то ужасное? Нет, это всё равно была вина Май за то, что она пыталась это сделать, когда я не была готова.
Уххх. После мучений над этим я крепко обняла Май.
— Р-Ренако? — спросила она.
— Я беру своё Время Прикосновений.
— Прошу прощения?
— А когда закончу, у нас будет Время Прикосновенных, наверное…
— П-понятно… Да, думаю, таковы правила.
Я не была уверена, хорошо ли то, что я так активно обнимаю Май, чтобы ей стало лучше. Я задумалась, не подумает ли она, что использовать своё тело таким образом довольно грубо, но я хотела, чтобы она была счастлива. Я хотела, чтобы она забыла всё это неприятное. И если ради этого, то, может, мне и не так уж сильно не нравилось бы, если бы она меня трогала. Понимаете, о чём я. Будь то как друзья или как девушки, Май была для меня особенным человеком. Так что, если было что-то, что я могла для неё сделать, я хотела это выполнить, понимаете? Это ведь не значит, что я слишком наивна, верно? Если обнимать Май могло ей помочь почувствовать себя лучше, то чёрт возьми — я бы использовала всё, что у меня есть, тело и всё остальное! Ну, в рамках того, на что у меня хватало смелости!
Когда я крепко её обнимала, я чувствовала гибкое тело Май, прижатое к моему. В воде тепло наших тел резко выделялось. Места, где мы касались друг друга, казались очень тёплыми.
— П-пять минут почти закончились, — сказала я.
— Значит, моя очередь, верно? — спросила Май.
— Ага.
Это были просто объятия, не трогать Май в каких-то странных местах (что бы это ни значило!), но… Если бы, знаете, я попыталась тронуть её там… она бы не возражала, верно? Я посмотрела ей в зрачки. Май покраснела и отвела взгляд, а затем обняла меня.
— Ренако…
— Мм.
Я позволила ей поцеловать меня. Это было, ну, знаете, как бы. Ностальгия. Наши губы несколько раз соприкоснулись. Её губы были такими, такими мягкими — эти девичьи губы. Я подготовилась к тому, что она снова попытается засунуть мне язык, но, несмотря на то, что я была настороже, она этого не сделала. Она осыпала меня милыми маленькими поцелуями, как будто кто-то целует ребёнка в щёчку.
Никто не мог видеть нас здесь, в бассейне, пока я цеплялась за неё, и мы делились теплом наших тел. Тепло, циркулирующее между нами, казалось таким сильным, что могло бы растопить наши чувства и позволить им смешаться.
Честно говоря, мне нравилось, как это ощущается. Я никогда раньше не наслаждалась этим так. Я не знала, что поцелуи могут быть такими приятными — поцелуй от твоего партнёра, к тому же. Я, целую своего партнёра. Я не могла не рассмеяться внутренне от этой мысли. Никто не был более шокирован, чем я, таким драматическим поворотом событий в моей жизни с начала старшей школы.
Мой разум так затерялся в облаках, что я даже не заметила, когда мы прошли пятиминутную отметку, и когда Май отстранилась, я посмотрела на неё в замешательстве.
— О, видишь… время вышло, — сказала она.
Мой пульс взлетел до небес. — О, ладно. Конечно, имеет смысл. Ага, с часами не поспоришь! Хорошо! Итак, как бы ты оценила свой опыт, Май-сан? По шкале от одного до пяти, насколько вероятно, что ты порекомендуешь моё тело другу?
Она посмотрела на меня взглядом, который спрашивал, о чём, чёрт возьми, я говорю. Май, из всех людей! Ух, как неловко. Хотя, справедливости ради, о чём, чёрт возьми, я вообще говорила?
— В любом случае, — сказала она.
— Да, в любом случае! В любом случае, я правда тебя люблю!
Май посмотрела вдаль. — Я слышала от Аджисай-сан, что она поцелует тебя, если мы выиграем предстоящее межклассное спортивное соревнование.
Я замолчала и, что странно, несмотря на то, что была в бассейне, начала обливаться потом. — Э. — Охваченная сильной потребностью что-то сказать, моя челюсть скрипнула, и я пробормотала: — Это не то, на что похоже.
— О?
Прямо с порога отрицать это звучало очень похоже на то, что сказал бы изменщик, по моему мнению.
— Слушай, я не пыталась скрывать это от тебя или что-то в этом роде, — сказала я. — Просто, знаешь, это довольно деликатная тема. К тому же, я не рассказала Аджисай-сан о том, что мы с тобой целовались.
— Я сказала ей, когда она спросила. Что мы целовались, я имею в виду.
— Боже, вы двое обсуждаете всё на свете, правда?
Серьёзно, почему? Я планировала притворяться невинной до конца, но теперь дружелюбие Май и Аджисай-сан заставляло меня чувствовать опасность. В смысле, я уверена, им было веселее обсуждать вещи без меня. У них всегда было о чём поговорить, и они отлично болтали. Но однажды до них дойдёт осознание, как упавшее яблоко, которое привело Ньютона к открытию гравитации. В одну секунду они будут хихикать вместе, а в следующую будут такими: «Погоди-ка. А нужна ли нам Ренако вообще?» Ага. Я всё время знала, что это произойдёт. Вот почему мне нужно работать, стремиться, делать всё возможное, чтобы они меня не бросили.
Совершенно не подозревая, что я переживаю, Май сияла. — Это похоже на то, как ты заботишься о нас во многих отношениях. Мы время от времени разговариваем, чтобы понять, как нам всем сохранить всё гладко. Это один из примеров.
— Что такое «это»?
— Мы решили, что если одна из нас даже начнёт чувствовать себя виноватой, мы всегда можем поговорить с другой. И когда другая открывает нам своё сердце, мы должны должным образом принять её чувства.
Вау, они действительно это обсудили, да?
— Видишь, Аджисай во всём, что она делает, внимательна ко мне, — продолжила Май. — Таким образом, если мои разговоры с ней помогают вашим отношениям оставаться позитивными, мне приятно помогать.
— О. Понимаю.
Правда, Аджисай-сан была очень внимательна к моим чувствам, так что, вероятно, она была ещё более внимательна к чувствам Май. Она не просто пыталась заставить Май чувствовать себя лучше или что-то в этом роде. Она действительно была такой доброй. Думаю, должно быть много вещей, которые она чувствовала, что не может мне рассказать… Так что да, хорошо. Если уж на то пошло, это было хорошее место, чтобы сказать спасибо.
— Спасибо, Май, — сказала я после минуты размышлений о том, что сказать. — Я понятия не имела, что вы, ребята, это делаете.
Май улыбнулась с уверенностью. — Ну что ж, всё в порядке. Всё это произошло из-за того, что Аджисай почти слишком милая, понимаешь. Конечно, я тоже хотела, чтобы у неё были такие отношения с тобой. Таким образом, вполне логично, что я должна стараться их сохранить, верно?
Это было мило со стороны Май сказать, учитывая, что мои отношения с Аджисай-сан не приносили ей особой пользы.
— В таком случае, — сказала я. — Э. У меня к тебе вопрос.
— Задавай.
— Итак, как ты себя почувствовала?
Май наклонила голову. — Из-за чего?
— О, я имею в виду, знаешь. Когда ты услышала, что мы с Аджисай-сан, эм, поцеловались… ты не расстроилась?
— Хм… — Май приложила руку к подбородку и замолчала. Была пауза, когда, думаю, она пыталась понять, как ответить, чтобы не сделать мне больно.
— Ну, мы все трое встречаемся, конечно, — сказала она. — Поэтому я предполагала, что это рано или поздно произойдёт, и поэтому была к этому готова. Я думаю, это замечательно, что вы двое счастливы вместе.
— Ты ревнуешь, да?
Я посмотрела на Май. Раньше она сильно переживала, и это всё было из-за ревности. Так что у меня было чувство, что это всё ещё правда и здесь.
— Нет, — отрезала она.
Я ей не поверила, так что спросила снова, чтобы удостовериться. — Т-ты уверена?
— Я не ревную. Очевидно.
— «Очевидно?» — я вытаращила глаза. — Погоди, Май. Когда ты стала вести себя так не в своём стиле?
— Это правда, — сказала она. — Я абсолютно не ревную. Очевидно.
— Май, ты говоришь «очевидно»?
— Очевидно. Конечно, говорю.
Боже, это было так мило. Ну, наверное? Это вызвало у меня какие-то чувства.
В любом случае, она на 100 процентов ревновала, без сомнений. Ей нужно было как-то выпустить это чувство, иначе это могло бы привести к проблемам для меня позже, а это, в свою очередь, поставило бы под угрозу наши отношения втроём.
— Л-ладно, тогда я тоже тебя посвящу! — сказала я. — Должно же быть что-то, что ты хочешь, чтобы я сделала, верно? Это несправедливо, если я получу награду только от Аджисай-сан за победу в соревновании, верно? Верно?
Имейте в виду, вся суть получения поцелуя от Аджисай-сан изначально была наградой, потому что ей было плохо из-за того, что я так усердно работаю в борьбе против класса B. Не было никакого логического смысла, почему Май тоже должна была получить награду, но отношения не совсем логичны.
Мои слова, как оказалось, и без того достаточно подействовали на Май. Её глаза заблестели. — Что-то, что я хочу, чтобы ты сделала, говоришь?
— Д-да, ага.
Я могла только гадать, что именно она собирается предложить. Если она скажет какую-нибудь чушь вроде того, чтобы нам покувыркаться в сене, я ведь могу ей отказать, верно? Хотя, постойте — у меня вообще есть причина ей отказывать…?
— Ренако, — сказала Май.
— Бвах? — выпалила я, чувствуя, как всё моё тело заливается краской, пока Май сияла, глядя на меня.
— Ну, раз ты предложила…

---

Я взревела, яростно ведя мяч, а затем швырнула его в кольцо. Однако я бросила слишком сильно, так что мяч даже близко не попал.
Мы с Кахо-чан снова были в парке и, как обычно, практиковались в баскетболе.
— Ты сегодня прямо в ударе, — сказала Кахо-чан.
Мне пришлось отдышаться, прежде чем я смогла выдохнуть: — Да, наверное. — Я вытерла пот, стекающий со лба.
Слова Май прочно засели у меня в голове. «Ну, раз ты предложила…» И тут я как будто перестала дышать, пока Май робко продолжала: «После твоего поцелуя с Аджисай-сан… думаю, мне бы очень понравилось, если бы ты ясно дала понять, что у тебя есть ко мне чувства».
Она звучала так, будто делилась своей неуверенностью, и я почувствовала, словно меня ударили по голове. В смысле, в итоге, да. Она ничем не отличалась от меня. Ревность волновала даже Май. Как я переживала из-за того, что она и Аджисай-сан так близки, так и моя близость с Аджисай-сан вызывала у неё тревогу. Поэтому она, по сути, попросила меня её успокоить.
Я снова взревела: — Ладно, дай мне попробовать ещё раз!
Понимаете, всё это означало — ну, это означало, что я недостаточно стараюсь. Верно? Если бы я достаточно ясно дала им понять, что могу сделать их счастливыми, им бы не пришлось тревожиться. Да. Я ведь не ошибаюсь, правда? Я не смогла достаточно ясно это показать, а значит, я облажалась. Я хотела сделать намного, намного лучше, чтобы Аджисай-сан знала, что я чувствую, и чтобы успокоить Май. Я хотела, чтобы они поняли, как сильно я о них забочусь. Я хотела, чтобы они поняли искренность моих чувств к ним.
И чтобы это сделать, всё сводилось к победе в соревновании. Они не поймут моих чувств только по словам, если я не покажу это своими действиями. Мне нужно показать результаты, показать, как сильно я старалась ради Аджисай-сан. И это не разовое дело. Мне нужно продолжать делать больше и больше потом, понимаете? Это только первый шаг.
Мне нужно поцеловать Аджисай-сан, а затем ясно сказать Май, как сильно я о ней забочусь. А чтобы это сделать, мне нужно победить. Если я не выиграю, у меня будут серьёзные проблемы!
— Хья! — крикнула я и снова бросила мяч. Он просвистел в воздухе, откатился и остановился у чьих-то ног.
Девушка подобрала мяч и быстро сказала: — Эм, п-простите? Эм. Простите.
Её скромный, самоуничижительный голос подозрительно напоминал меня давних времён. Когда я подняла взгляд и увидела, кто это, я была в шоке. Погодите-ка. Что, чёрт возьми, она здесь делает?
— Хирано-сан? — сказала я.
— О, да, привет! Сегодня у меня не было занятий в клубе, понимаешь.
— А я тоже здесь! — добавила Хасэгава-сан.
Ну и ну. Хирано-сан и Хасэгава-сан.
— Э… вам, типа, что-то нужно? — спросила я.
— Урп. — Хирано-сан пошатнулась, словно я только что её где-то ударила.
Ой, чёрт, подумала я. До меня дошло, что я не лучшим образом сформулировала вопрос. Я вспомнила странное воспоминание. Когда я постоянно прогуливала уроки, в один из редких случаев, когда я всё-таки пошла на занятия, а не в медпункт, один из ребят посмеялся надо мной и сказал: «Погоди, что ты здесь делаешь?» Какого чёрта, чувак! Средняя школа обязательна, и у каждого есть право на образование, верно? Я же разваливаюсь легче, чем карточный домик, понимаете? Со мной нужно обращаться осторожнее! Ах, да — душа интроверта невинна и чувствительна. Так что я поняла. Поверьте, я поняла, Хирано-сан и Хасэгава-сан. Такие, как мы, всегда прячут свои робкие души за громоздкими доспехами, верно?
Я исправилась, на этот раз стараясь быть как можно дружелюбнее: — Вижу, вы в спортивной одежде. Вы домой на сегодня?
— О, нет. Эм. Не совсем…
— Так вы занимаетесь?
— Эм.
Хирано-сан ёрзала, не встречаясь со мной глазами. Я ждала, пока она заговорит. Чёрт, темп этого разговора напоминал мне старые времена. Это успокаивало, но тут подскочила экстравертка и нарушила спокойствие.
Кахо-чан подбежала, размахивая руками, как ветряная мельница: — Эй, вот вы где! Рада, что вы смогли прийти.
Не успела она это сделать, как Хирано-сан и Хасэгава-сан закрыли лица, словно кто-то посветил на них фонариком.
— О нет, не внезапный взрыв солнечного оптимизма! — простонала Хирано-сан.
— О боже, — сказала Хасэгава-сан. — Она такая милая! Моё сердце! Мой разум! Они переполняются милотой!
Внезапная Кахо-чан была слишком ослепительной. Мы трое замерли. Кахо-чан, словно тираннозавр, ворвавшийся в долину, где жили только кролики, посмотрела на нас, склонив голову набок. После долгой паузы она спросила: — Что случилось? — Да, я говорю «нас», потому что в глубине души я всё ещё была робким интровертом!
Но несмотря на её яркость, Хирано-сан непреклонно шагнула вперёд. Она была такой сильной! Задыхаясь, она выпалила: — П-привет! Эм, ну…! Я-я извиняюсь. Я знаю, мы… отнимаем драгоценное время у вас, возвышенных экстраверт-сам…
— Так что, если мы будем тянуть дальше, — подхватила Хасэгава-сан, — мы только увеличим время, которое вы на нас тратите… Поэтому мы соберёмся с духом и скажем. Мы скажем, клянемся!
Они поддерживали друг друга, чтобы не поддаться давлению оптимистичного экстравертизма и не сбежать. Честно говоря, это было довольно трогательно.
— М-мы пришли! — воскликнула Хирано-сан. Она достала телефон из кармана и подняла экран вверх. — Ты нас позвала, Коянаги-сан, и мы пришли!
Что за чёрт…? На её телефоне было сообщение: «Эй, хотите практиковаться в баскетболе с нами? (тут какой-то милый эмодзи)». У Кахо-чан были их контакты? Вот что значит быть общительным человеком. Погодите, я отвлеклась.
В любом случае, даже если их пригласили, прийти сюда, должно быть, было нелегко. В смысле, мы с Кахо-чан обе были частью Квинтета. С точки зрения Хирано-сан и Хасэгава-сан, это было всё равно что иметь двух Май. Когда я была в средней школе, пошла бы я на тренировку по баскетболу, если бы меня пригласили одноклассники? О, чёрт, нет. Я знала, что если покажусь, все будут надо мной смеяться, типа: «О боже, ты правда пришла? Лол». Это означало, что я ни за что не могла пойти. И всё же, несмотря на всё это, эти двое были здесь!
Хирано-сан и Хасэгава-сан обменялись взглядами, а затем Хирано-сан тихо сказала: — Знаешь, нам очень нравятся все люди в Квинтете.
— А? — Моё сердце пропустило удар, хотя я знала, что она не имела в виду «нравиться» в романтическом смысле.
— Вы все такие приятные глазу, и вы всегда очень добры к нам.
— Да ну, нет, — запротестовала я. Если уж на то пошло, мне казалось, что это они добры ко мне.
Хирано-сан кивнула сама себе и продолжила: — По сравнению с девчонками на вершине школьной социальной пирамиды, мы, асоциальные неудачницы, — просто жалкие пустышки. Наши способности к коммуникации — на уровне пяти баллов или около того… Мы просто отстой, верно? И всё же…
Всё, что она говорила, глубоко меня задевало!
— И всё же все ребята в классе А очень дружелюбны. Я знаю, что мы не самые лучшие собеседники, но вы всё равно всегда добры к нам. Я просто очень, очень рада, что я в вашем классе.
Хасэгава-сан тоже энергично кивнула.
Да. Они были абсолютно правы. В моём случае моё решение сначала поговорить с Май означало, что теперь я идеально вписываюсь в класс. У каждого класса есть свой стиль, который меняется в зависимости от того, как ведут себя самые популярные ребята, как восприятие страны меняется с каждым новым главой государства. Когда у вас есть популярные дети, которые думают только о себе, весь класс тоже становится довольно злым. Когда у вас есть добрый правитель во главе стаи, класс становится намного добрее. В каком-то смысле это делало Май королевой, которую обожают её подданные. Невозможно представить, чтобы Май или Аджисай-сан относились к другим людям с добротой из расчётливого эгоизма, но всё же я была рада, что эта доброта отражалась и возвращалась, помогая им.
Пока Хасэгава-сан её поддерживала, Хирано-сан прямо сказала: — Я видела, что сделал класс B, и считаю, что это подло. Поэтому мы тоже хотим сделать всё возможное для Сены-сан и остальных из Квинтета!
Внезапно в голове всплыли слова Ёко-чан: что она когда-то была застенчивой неудачницей, но дружба с Мисс Высокомерие её спасла. Моё сердце слегка заныло.
Но я отмахнулась от этого чувства и улыбнулась Хирано-сан и Хасэгава-сан: — Спасибо огромное, ребята.
— О боже, она такая милая! — взвизгнула Хирано-сан.
— О боже мой, — выдохнула Хасэгава-сан. — Амаори-сан улыбается!
Я схватила их обеих за руки, возможно, немного переборщив: — Давайте работать вместе и покажем им, на что способен класс А!
— Моя рука!!! — пискнула Хирано-сан.
— П-пожалуйста, остановитесь, Амаори-сан! — воскликнула Хасэгава-сан. — Или я в вас влюблюсь!
Чем больше происходило счастливых событий, тем больше они заглушали мою тревогу. Я чувствовала, что всё-таки стою в свете. Класс А победит. Это было бы справедливо.
— Я вообще никудышная, но если мы все будем работать вместе, мы сможем сделать это как команда, верно? — сказала я. — Пора показать солидарность класса А!
— Пожалуйста, отпустите мою руку!
— О, уже поздно! Я влюблена!
У меня даже были тактики моей сестры. Так что это должно сработать. Мы сделаем это как-нибудь, я знала.
Пока я совсем не обращала внимания на Хирано-сан и Хасэгава-сан, обеих уже красных, Кахо-чан пробормотала рядом со мной: — Вот это называется быть роковой женщиной. — Я понятия не имела, что она имела в виду.
В итоге, когда мы начали практиковаться вместе, оказалось, что эти двое не лучше меня. Но эй, для того и нужна командная работа!

---

И мы ходили шпионить. А теперь у меня было больше людей для тренировок. Моя мотивация была на пике, и меня ждали щедрые награды. Хотя, награды здесь не были главным мотивом, так что давайте забудем об этом. В любом случае, оставался только один кусочек пазла для нашей победы.
У нас в команде был только один человек, способный сравниться с нелепой атлетичностью Мисс Высокомерие. Ага, нам нужно было заставить Шимизу-куна переодеться в девушку и добавить его в команду. Погодите. Нет.
Я посмотрела на свой телефон. Я отправила стикер с милым коалой, выглядывающим из-за стены, чтобы проверить, смотришь ли ты, но меня полностью проигнорировали. Я установила новый рекорд: меня игнорировали 12 дней подряд.
— Сацуки-сан слишком сильна, — сказала я, плетясь домой из школы другим маршрутом, не тем, которым обычно ходила.
Ну, если она хочет так играть, ладно. У меня оставался только один вариант. Уххх. Похоже, мне придётся явиться к ней домой без приглашения.
Я тянула ноги до самой двери её квартиры. Боже, нужно настоящее мужское мужество, чтобы подойти к чьему-то дому и нажать на кнопку домофона. Обычно ведь так не делают, верно? Сначала связываешься с человеком по телефону или пишешь сообщение, чтобы они открыли дверь, вместо того чтобы звонить в домофон. В смысле, я никогда не заходила к друзьям без предварительной договорённости, так что я понятия не имела, как это «обычно делается». Тут до меня дошло, что я бы никогда не справилась с работой продавца, который ходит по домам. Чёрт, люди, которые работают, чтобы жить, — это что-то с чем-то.
По какой-то причине я решила встать в тени телеграфного столба, откуда была видна её входная дверь, пока обдумывала это. Я гадала, выйдет ли она. Я продолжала выглядывать, хотя для постороннего, должно быть, выглядела полным психом. Но я клянусь, я действительно её подруга — это оправдание точно снимет с меня все подозрения… верно? Или, может, я и правда псих… Нет, ни за что. Я просто ждала, чтобы мельком увидеть красивую черноволосую девушку, понимаете?
— Эй, привет! — раздался голос рядом со мной. — Это полиция.
— А?! Нет, это не то, на что похоже! — Я резко обернулась. — Эм, я просто, я здесь, чтобы встретиться с подругой! Так что, эм! Я знаю, это выглядит жутко. И, может, я и есть псих. Погодите, нет! У меня есть веская причина быть жуткой!
Там стояла красивая женщина с широко раскрытыми глазами. — О? — сказала она. — Ты ведь Амаори-чан, верно?
— Погодите, вы сест—мать Сацуки-сан!
— Ага, это я. Старшая сестра, — сказала она. — Мир! — Она спокойно приняла мою оговорку и показала мне два знака мира. Но в её руках были два тревожных предмета.
— Эм. А это что…? — спросила я.
— Эта штука в моей правой руке — перцовый баллончик, — сказала она. — А в левой — электрошокер.
— Могу я узнать, как…?
— Хороший вопрос, Амаори-чан. Ты собираешься спросить, почему я держу электрошокер в неосновной руке, верно? Но видишь ли, перцовый баллончик нужно распылять прямо в лицо. Для электрошокера достаточно просто хорошо попасть куда-нибудь по телу, чтобы остановить движение. Вот почему лучше держать перцовый баллончик в ведущей руке.
— Это совсем не то, что я собиралась спросить!
Закончив своё объяснение с самодовольной ухмылкой, мама Сацуки наклонила голову: — О? Тогда что?
— Эм, я имею в виду, я всё время смотрела на дверь, так… как вы оказались здесь, а я вас не заметила?
— О, я увидела какого-то психа у двери, поэтому вышла через заднее окно и обошла сзади.
— Вау. — Я почувствовала, что у неё в этом большой опыт. — Вы часто так делаете?
— Э, время от времени, — сказала она. — У нас в доме нет мужчины, так что нам приходится защищаться самим. Я всегда напоминаю Сацуки-чан: главное — не переборщить, но если ввязалась в драку, бей так сильно, чтобы они больше не вернулись!
Я всегда считала маму Сацуки более расслабленной, но, похоже, вся семья была настоящим племенем амазонок. Ну, это имело смысл. Это ведь мама Сацуки-сан, в конце концов.
Она так сильно меня напугала, что я даже не заметила её внешний вид. Сегодня мама Сацуки была красиво накрашена, что придавало ей более зрелый вид по сравнению с прошлым разом, когда я её видела. В таком виде она больше походила на маму, чем на старшую сестру… ну, вроде того? На ней было обтягивающее платье с узкой юбкой, но при этом она была в домашних тапочках.
— Вы сегодня очень красиво выглядите, — сказала я ей.
— О, ты такая милая, — ответила она. — Это потому, что я скоро иду на работу. Амаори-чан, хочешь пройтись со мной до станции?
Её предложение заставило меня отпрянуть. Однако…
— О, мне нужно было поговорить с Сацуки-сан о кое-чём, — сказала я.
— О, точно! Ну, Сацуки-чан сейчас нет дома, но я знаю, куда она пошла. Пойдём, я тебя отведу. Идём!
Она взяла меня за руку и потащила за собой, но я отчаянно пыталась её остановить.
— Погодите, пожалуйста. Это большая помощь, но вы всё ещё в тапочках! — указала я.
— О, ты права, — сказала она. — Если подумать, ключи внутри, так что нам придётся возвращаться через окно.
— П-простите… Вы оказались в таком положении только из-за того, что я вела себя как псих.
Мама Сацуки подмигнула и одарила меня очаровательной улыбкой: — Эй, не против подтолкнуть меня немного за попу, чтобы я пролезла через окно? — Затем она рассмеялась. — Шучу! Как будто я могла бы попросить такое у подруги Сацуки-чан.
— Погодите, что? Эм. Что?!
Не говоря уже о том, что это была просьба от мамы подруги, тот факт, что мама Сацуки-сан была такой сногсшибательно красивой, делал эту просьбу очень сложной для выполнения!
— Ну что, готова идти? — спросила она.
— Д-да, конечно, — ответила я.
В высоких шпильках и с маленькой сумочкой мама Сацуки-сан шагала рядом со мной, цокая каблуками. Если бы это была я в таких туфлях, я бы спотыкалась, как новорождённый оленёнок. Но она была профи. Боже, какая же она крутая.
— Так ты и Сацуки-чан планировали сегодня тусоваться? — спросила она.
— Э, не совсем, — ответила я.
Она была так невероятно красива, когда я случайно бросала на неё взгляд, что я чуть не потеряла бдительность. Но она всё-таки была мамой Сацуки-сан. Если я начну выбалтывать родственникам всё, что происходит в школе, думаю, даже Сацуки-сан будет в ужасе. Ну, но я уже доставляла ей неудобства своим психическим поведением. Мне было неловко ничего не говорить.
— Эм, если честно, — сказала я, — скоро будет межклассное спортивное соревнование, так что я зашла пригласить Сацуки-сан потренироваться со мной.
Лицо мамы Сацуки-сан загорелось: — Ооо, правда?! — взвизгнула она. Ух. — У вас будет соревнование?! Ох, Сацуки-чан даже не упомянула! Ох уж эта девочка. Она никогда не рассказывает мне, что происходит в школе. Ооо, значит, я могу прийти посмотреть?!
— Эм. Думаю, это не очень хорошая идея…
— Правда? Ох, какая досада. Эй, а во что вы играете?
— Баскетбол, — сказала я.
— Ооо, звучит круто. Баскет, да? Классно! Я обожаю смотреть, как люди ведут мяч и бросают, и всё такое. Знаешь, когда я была в школе, баскетбол тоже был моим любимым уроком физкультуры. Может, я и не выгляжу такой, но я была довольно хороша.
— П-правда? Ну, вы ведь довольно высокая, в конце концов.
Вычленять самые важные ключевые слова из её пулемётной очереди болтовни, чтобы составить ответ, было упражнением, требующим немалой концентрации. Я чувствовала, что мои навыки общения получают хорошую тренировку.
— Ага, точно, — сказала она. — А как там Сацуки-чан? А? Она хороша в этом? Или не очень? Держу пари, что нет; она не очень командный игрок.
— Я бы не сказала, — ответила я и, после тщательного обдумывания, добавила: — Она… ну. Она может быть командным игроком.
Мама Сацуки-сан разразилась смехом: — Ага. Спасибо, Амаори-чан. Ты права, она нормальный командный игрок. Знаешь, я правда думаю, что она хочет дружить со всеми вами, но она не сильна в словах. Это, должно быть, очень усложняет ей жизнь. Она такая красивая, что, держу пари, все были бы к ней очень добры, если бы она просто вела себя мило, как думаешь?
— Если бы она вела себя мило, да…?
Мои фантазии расправили крылья: Сацуки-сан, которая приветствует меня утром сияющими глазами и бодрым «Привет!» А затем: «Эй, эй, знаешь что, Амаори? Ооо, ладно, вот…» — и тут она хихикает, — «я вчера нашла САМУЮ ЛУЧШУЮ книгу. Боже мой, она такая классная. Я скоро дам тебе её почитать. Ты ОБЯЗАТЕЛЬНО должна сказать мне, что думаешь, когда закончишь».
Ладно, разве это не мама Сацуки-сан в двух словах?
Я встретилась с ней взглядом, и она улыбнулась мне: — Хм?
Если подумать, я правда не знала, почему Сацуки-сан так старается держать людей на расстоянии. Если бы она улыбалась, как её мама, я думаю, она могла бы быть супер популярной, не прикладывая никаких усилий. Но… зная Сацуки-сан, наверное, она этого не хотела.
— Не против, если я кое-что скажу? — спросила я.
— Хм? Что такое?
Её миндалевидные глаза были так похожи на глаза Сацуки-сан, но её взгляд казался намного мягче.
Не в силах встретиться глазами с человеком старше меня, я пробормотала: — Когда кто-то умеет что-то делать, ему легко сказать: «Почему другие этого не делают?» Но для тех, кто этого не умеет, это очень сложно. Так что, наверное, я прошу вас не говорить такое Сацуки-сан так небрежно.
Я чувствовала себя маленьким ребёнком, который делает дерзкий запрос.
Мама Сацуки-сан сказала: — Амаори-чан?
— Ип! П-простите. — Я невольно подпрыгнула, когда она назвала моё имя.
— Ты хорошая девочка, Амаори-чан. Знаешь это?
Я пискнула, когда она крепко меня обняла. Она! Мама Сацуки-сан! Она меня обнимала! Взрослая женщина! Её открытость была за гранью!
— Э! — сказала я. — Эм, э, простите!
— Эй, ты ведь продолжишь приглядывать за Сацуки-чан? Я знаю, что постоянно болтаю, но Сацуки-чан правда особенная. Командные виды спорта, может, и не её конёк, но она всегда старается изо всех сил в том, что может делать сама.
— Д-да… — И она могла быть переменчивой, или проблемной, или намного безрассуднее, чем можно было бы ожидать. Да, она точно была особенной.
— Кстати, — сказала мама Сацуки-сан с смешком, — я помню, однажды, когда она была в начальной школе, она пришла домой вся в грязи.
— А? Она что, упала? — спросила я.
— Не совсем. Она сказала, что её разгромили в вышибалы.
— Вау. Кто-то мог разгромить Сацуки-сан?
И в вышибалы, да? Мне казалось, что сейчас Сацуки-сан могла бы отразить мяч одним только взглядом.
— Она казалась очень расстроенной из-за этого, — продолжила мама Сацуки-сан. — После этого она долго практиковалась в вышибалы, бросая мяч в стену в парке. Не знаю, откуда у неё такое неприятие проигрышей, но, похоже, это вдохновило её стараться изо всех сил.
— Да, это точно похоже на Сацуки-сан.
— Она ещё хуже, когда дело касается Май-чан. Амаори-чан, как думаешь, она ей нравится?
— А?! Э, я не знаю!
Честно говоря, я сама не была уверена. Мама Сацуки-сан не ошибалась — были моменты, когда я задавалась вопросом, не зарождается ли между ними какая-то химия… но я слишком боялась спросить Сацуки-сан напрямую. В смысле, нельзя отрицать, что она любила Май, но вопрос был в том, была ли это любовь в романтическом смысле. А если да? Ну, тогда её предложение встречаться со мной было бы довольно странным, верно?
— Я-я думаю, у Сацуки-сан немного искажённое чувство привязанности… — сказала я. — Или, типа, я не думаю, что она из тех, кто прямо скажет, что кто-то ей нравится, так что я бы не знала.
— Хмм. Ну, в последнее время она читает только любовные романы. Это странно, потому что обычно она их не трогает.
— А. — Значит, она правда хотела с кем-то встречаться? Сацуки-сан? Это совсем на неё не похоже. К тому же, разве она не говорила прямо, что не думает о романтике? Может, она просто блефовала? Чёрт, я не знала. Для начала, я даже не могла представить, чтобы у неё кто-то нравился. Но я довольно естественно могла представить, как она встречается с девушкой! Почему, чёрт возьми, я не могла допустить мысль, что она встречается с парнем? Сацуки-сан с парнем — это было как… Ну, знаете! Это просто… ну, знаете! У меня было много чувств, которые я не могла выразить словами. В смысле, она же меня целовала. Трижды, даже!
— Ты такая забавная, Амаори-чан, — сказала мама Сацуки-сан, — с тем, как ты всё время меняешь выражение лица.
— А?! Правда?
Я покраснела.
Пока мы разговаривали, мы дошли до храма. Это был тот самый храм с того дня.
— Ага, вот она, — сказала мама Сацуки-сан.
И правда, вот она была: Сацуки-сан, в спортивной одежде, с волосами, собранными в хвост. Она тренировалась вести баскетбольный мяч.
— Сацуки-сан… — пробормотала я.
— Видишь? — сказала её мама, наблюдая за дочерью с широкой улыбкой. — Она не самая общительная, но она старается. Она хорошая девочка.
Я помахала Сацуки-сан: — Эй, Сацуки-сан!
На краткий миг серьёзное выражение лица Сацуки-сан дрогнуло: — Ба. Амаори.
Я подбежала к ней: — Ну и ну, что ты делаешь, тренируясь здесь в одиночестве? Вот это отстранённость! Тебе стоит тренироваться с нами. Смотри, это будет как в тот раз, когда мы играли в шутер от первого лица.
— Что ты делаешь здесь с моей матерью? — спросила Сацуки-сан.
— Я-я просто случайно столкнулась с ней у вас дома! Не переживай. Эй, давай, Сацуки-сан, присоединяйся к нам.
Сацуки-сан цокнула языком. Ух.
— Насколько мне известно, ты не особо хороша в баскетболе, — сказала она, — так что это мне не поможет.
— Дело не в том, чтобы это было полезно. Разве не веселее играть в группе? Верно?
— Я не ищу веселья в этом процессе, — сказала она, — так что это для меня не важно. Я считаю, что вполне нормально, если единственная радость, которую я испытываю, — это момент победы. — Она повела мяч. — И это моя вина.
— А?
— Это моя вина, что они прицепились к Сене.
— Да ну, — сказала я. — Ты ничего не сделала.
Когда я начала говорить, я заметила, что Сацуки-сан смотрит в пустоту. Э… упс?
— Если бы я нанесла решающий удар в той стычке с этой группой, ничего бы этого не случилось, — сказала она. — На этот раз я раздавлю их так彻底но, что они больше никогда не захотят бросать нам вызов.
Повторяет учения своей мамы! То, что Сацуки-сан так мила с Аджисай-сан, делало её довольно воинственной, или… может, убийственно воинственной… Может, в том эпизоде с вышибалами она была не расстроена тем, что проиграла. Может, она просто была в ярости!
— Н-ну, — сказала я, — там, где мы тренируемся, есть настоящие кольца и всё такое, так что… если захочешь к нам присоединиться, милости просим.
Она снова с силой ударила мячом о землю. Ип.
— Я бы не возражала в дни, когда у меня нет работы, — сказала она.
— У-хуу…
Ладно, но теперь у меня появились сомнения. Если там будет Сацуки-сан, я почти уверена, что мы можем попрощаться с нашей весёлой атмосферой. Мне нужно защищать Хирано-сан и Хасэгава-сан!
Я смотрела на Сацуки-сан, которая так усердно тренировалась, с испуганными глазами. Тем временем мама Сацуки-сан стояла неподалёку и сияла, глядя на нас. Нет, поверьте, это не та умилительная сцена, которую она себе представляла!
И вот так Сацуки-сан присоединилась к нашей команде. Она пришла на тренировку на следующий день и была невероятно хороша. Мы не могли её победить, даже вчетвером против одной. Она нас всех разгромила. Боже мой, вот это боевая мощь. С девой баскетбола, Кото «Геноцидер» Сацуки, на нашей стороне, мы точно победим. Мы сможем разгромить класс B! Эта битва должна была закончиться в нашу пользу!

---

Но при этом я не могла просто оставить всё на Сацуки-сан. Поэтому я выкладывалась в баскетболе на полную. Я читала книги по нему, смотрела видео, и иногда просила сестру за мной понаблюдать. Начиная с Шимизу-куна, я просила кучу советов у ребят из баскетбольного клуба в школе.
В воздухе витало чувство, что класс А объединится и победит класс B. Я никогда раньше не стремилась участвовать в школьных мероприятиях. Я всегда оставалась в стороне, даже во время Спортивного дня. Меня заставляли участвовать в хоровых конкурсах, и даже на Культурных фестивалях я просто делала то, что мне говорили, и возилась с мелочами в углу.
Но в этом году всё было совсем иначе. Перевернув новую страницу в старшей школе и присоединившись к Квинтету, я получила такую волну поддержки. Все в классе были за меня. Заметьте, это была не моя популярность — она была заимствована у моей группы друзей — но всё же. Если уж на то пошло, это приносило облегчение и заставляло меня ещё сильнее решиться работать усерднее.
По мере приближения межклассного спортивного соревнования мои мотивы укреплялись: я не хотела, чтобы кто-то узнал, что я так ужасно играю в баскетбол, хотя когда-то была в баскетбольном клубе. Или, может, я просто хотела обезопасить своё место в классе. Или, возможно, я хотела наказать Такада-сан, как это делала Сацуки-сан. Но на самом деле мой настоящий мотив был немного другим. Как сказала Хирано-сан, это было потому, что я любила Квинтет. Я хотела оправдать чувства класса А, которые меня поддерживали. Я хотела отплатить им, делая всё, что в моих силах. Хотя, забудьте. Делая то, что я не могла. Я хотела сделать всё необходимое, чтобы победить, несмотря ни на что. Я хотела внести вклад в группу, потому что я тоже была частью Квинтета.
Так что я с головой погрузилась в тренировки, всей душой.
Даже когда шёл дождь и Кахо-чан говорила: «Не, я пас», я всё равно бежала в парк, вместо того чтобы слоняться дома. Я хотела стать лучше, даже если могла добиться лишь небольшого прогресса. Удовлетворяться тем, что у меня есть, было немыслимо. Мне нужно было тренироваться — каждая мелочь помогала — чтобы не подвести свою команду.
Так что я молча бросала мячи в кольцо, натянув капюшон на голову, чтобы дождь не попадал в глаза.
Я вкладывала всю свою искренность к Май, все свои чувства к Аджисай-сан, в каждый мяч, который бросала. Это было потому, что я приняла это решение — решение стараться изо всех сил. Так что я должна была довести дело до конца, потому что я никогда не хотела возвращаться к той, кем была в средней школе.
Осенний дождь может быть лёгким, но он идёт часами.
Тишина.
Тишина. Сосредоточенность.

---

Теперь было субботнее утро, и соревнование было уже на носу. Я собиралась идти на тренировку по баскетболу, когда мама остановила меня в гостиной.
— У тебя температура, — сказала она.
— А? — сказала я.
— Ренако, тебе стоит сегодня отдохнуть.
— Да ну, — сказала я. — Ни за что, ни за что. — Я энергично покачала головой. — В смысле, мне нужно тренироваться. И Кахо-чан будет там вечером.
Мама принесла термометр и протянула его мне с обеспокоенным видом: — Ну, сделай мне одолжение и измерь температуру.
— Ладно, хорошо… но я чувствую себя совершенно нормально.
Как она велела, я засунула термометр под мышку. Когда он запищал, я подняла его и удивилась.
— А? — сказала я.
— Сколько там? — спросила она.
У меня была температура 38.2 градуса. — Не может быть так высоко, — сказала я и попробовала измерить снова. На этот раз получилось 38.3. Она поднялась. — А?
Я плюхнулась на диван в гостиной, и в тот самый момент мне показалось, что гравитация внезапно увеличилась по всему моему телу. Голова заболела. Если подумать, я планировала встать рано утром на тренировку, но почему-то проспала почти до полудня. Я даже не засиживалась допоздна вчера вечером.
— Но это нормально, — сказала я. — Это не так уж высоко.
— Что ты вообще такое говоришь? — огрызнулась мама. — Тебе явно нужно отдохнуть.
— Но Кахо-чан…
— Вот, я принесу тебе лекарство. Нужно сказать ей, что ты не придёшь.
Всё ещё развалившись на диване, я опустила голову. Мой взгляд был затуманен, и ни одна из моих мыслей не имела смысла. Но… я так сильно подводила всех… несмотря на всю их поддержку…
Я попыталась достать телефон из сумки, но он выскользнул из моих пальцев. — Ч-что? — пробормотала я. Теперь мне было тяжело даже сидеть, и я упала, не желая того. Я чувствовала себя ужасно вялой. Мышцы, которые я использовала, чтобы двигать телом, работали только на половину мощности.
— Но это не так уж плохо, — сказала я. — И я всё ещё сильно отстаю. Мне нужно стараться больше.
Я поднялась и уже собиралась идти к входной двери, когда мама снова меня остановила. Она дала мне стакан воды и лекарства, которые я молча проглотила.
— Нет, — сказала она. — Тебе нужно спать!
С такой силой меня отчитали, что я неохотно вернулась в свою спальню. В смысле, сейчас было не время для сна.
Под бдительным взглядом мамы я переоделась в пижаму и легла в кровать. Говорят, что болезнь — это ментальное состояние, так что я решила, что немного сна сделает меня здоровой, как прежде, и закрыла глаза. К вечеру я буду в порядке, и тогда смогу встретиться с Кахо-чан. Соревнование было в начале следующей недели, так что у меня не было времени валяться. Как бы я ни была неатлетична, мне нужно было тренироваться изо всех сил, чтобы стать хорошей вовремя. Так что я должна была идти. Я должна была идти. С этими мыслями в голове я закрыла глаза и мгновенно заснула.
Когда я в следующий раз открыла глаза, солнце уже село.

---

Телефон рядом с подушкой раздражающе завибрировал. Теперь, проснувшись и будучи в замешательстве от того, что в моей комнате темно, я схватила телефон.
— Что за? — сказала я. — Пять уведомлений?
Все они были от Кахо-чан. Ой, чёрт. Я побледнела и позвонила ей. Телефон прозвонил всего мгновение, прежде чем она ответила.
— Эм, алло?! — сказала она. — Рена-чин, ты меня полностью кинула!
— П-прости! — сказала я. — Я спала…
— Что, в такое время дня?
— Да. У меня была небольшая температура. Но, думаю, я теперь в порядке, так что сейчас приду.
Я услышала девичьи голоса на другом конце линии. Хасэгава-сан и Хирано-сан, должно быть, были с ней. Мне нужно было поспешить и встретиться с ними всеми.
— Рена-чин, какая у тебя температура? — спросила Кахо-чан.
— Эм. — Я замялась. — Ничего страшного. Я в полном порядке.
— Сколько было? Ты ведь измеряла, верно?
— Э, да, перед тем как вздремнуть… но я немного отдохнула, так что теперь я в порядке.
Спустя мгновение после того, как я это сказала, я разразилась сильным приступом кашля. Ох, ну и тайминг!
— П-прости, — сказала я. — Я только что проснулась, вот и всё. К тому же в моей комнате довольно сухо.
— Иди измерь температуру, — приказала Кахо-чан. — Сейчас. — Её тон не терпел возражений.
Я сказала: — Х-хорошо, — и пошла в гостиную за термометром.
— Эм… — Было 38.6. Она снова поднялась. Я правда не хотела ей говорить…
— Н-ну, знаешь, — сказала я, — у меня обычно довольно высокая температура, около 36. Я даже видела, как она поднималась до 37.
— Рена-чин.
На краткий миг я задумалась о том, чтобы соврать, но почувствовала, что это будет перебор. — Прости, — сказала я. — Эм. Это…
Когда я сказала ей правду, Кахо-чан взорвалась: — Какого чёрта?! — сказала она. — Ты должна была сказать мне раньше!
— Н-но, в смысле, это не так уж высоко. Я думала, она быстро спадёт…
— Какое там быстро! Ты что, ничего не знаешь об анатомии? Что, ты никогда раньше не простужалась? Какой же ты глупый!
Ей не стоило заходить так далеко… но поскольку я была той, кто сорвал нашу встречу, я не могла возразить.
Я снова закашлялась: — Прости, Кахо-чан.
— Чёрт, на тебя трудно злиться, — сказала она. — Но я всё равно зла. Ты должна говорить, если начинаешь чувствовать себя плохо! Завтра тебе лучше направить всю свою энергию на выздоровление.
— Может, завтра я буду в порядке, — сказала я.
— Даже если будешь, я ударю тебя древнейшим оружием человечества!
Я съёжилась, как будто камень, на который она намекнула, только что упал мне на голову: — Х-хорошо, поняла.
— И ещё, — начала она, более серьёзным тоном, — если ты не выздоровеешь, ты пропустишь соревнование.
— Погоди, что?
Как я могла об этом не подумать? То, что сказала Кахо-чан, было очевидным. Я не смогу помочь всем, если приду на соревнование в таком больном состоянии. Я буду только обузой.
Чтобы скрыть, как сильно меня это потрясло, я кивнула: — Да… Да, я знаю.
На этот раз я была рада, что этот разговор происходил по телефону. Если бы это было лицом к лицу, я могла бы расстроить её тем, как подавленно я выгляжу.
После того как мы ещё немного поговорили, я повесила трубку и вернулась в свою спальню. Кажется, моя температура снова поднялась.
Не успела я забраться под одеяло, как мама открыла дверь, чтобы проверить меня: — Ренако, ужин готов.
— Не хочу есть.
— Давай, съешь хоть немного. Ты же хочешь поскорее выздороветь, верно? Я принесла тебе воды, лекарства и электролитный напиток, так что не забудь их принять.
— …Да, конечно.
Я правда хотела поскорее выздороветь, но не была уверена, возможно ли это. Пока я ела удон, который приготовила мама, я молилась, чтобы к завтра температура спала.
Кажется, это был первый раз в моей жизни, когда я наконец захотела приложить все усилия, чтобы участвовать в школьном мероприятии. Пожалуйста, думала я, позволь мне как-нибудь сделать всё возможное.
С этой мыслью в голове я закрыла глаза, чтобы отдохнуть. Но я знала, что усталость в моём теле, постоянно перегруженном и не привыкшем к таким тренировкам, не из тех, что проходят за один день.

---

Я лежала в кровати в воскресенье вечером. Я не могла уснуть, но чувствовала себя слишком уставшей, чтобы встать, и не знала, как скоротать время. Я сходила в клинику, которая работала даже в воскресенье, и оказалось, что я свалилась из-за переутомления. Мне сказали, что я выздоровею с отдыхом, но… я, вероятно, не успею к соревнованию.
Когда я вернулась из клиники с мамой, Харуна пыталась меня подбодрить: — Жалко, сестрёнка, после всех тех тренировок, что ты делала. — Необычно для неё, она звучала искренне, без насмешек или сарказма. Вероятно, у неё тоже бывали моменты, когда она не могла играть так хорошо, как хотела, из-за болезни, из-за чего проигрывала. Тем не менее я была слишком расстроена, чтобы ответить ей чем-то, кроме самого поверхностного ответа. Я была плохой старшей сестрой. Или, может, я всегда была плохой старшей сестрой.
Я вспомнила момент из средней школы.
— Эй, Амаори, ты сегодня свободна? — спросила меня симпатичная девушка из класса со светлыми волосами.
— А? — сказала я.
Она была шумной, драматичной и дружелюбной со всеми в классе. Она посмотрела на меня, как варан, своими красивыми миндалевидными глазами. В то время я входила в группу друзей, состоящую из тихих, скромных девушек, так что тот факт, что популярная девочка заговорила со мной, стал для меня шоком.
— Давай, — сказала она. — Пойдём тусоваться со мной.
— О. Эм.
Конечно, мы вроде бы и болтали раньше, но мы не были особо близкими подругами или что-то в этом роде. Я подумала, что тусоваться вместе будет просто неловко и всё такое.
Пока я размышляла, девушка придвинулась ближе. — Давай, не переживай, — сказала она. — Я слышала, там будут и парни. Что плохого в том, чтобы потусоваться разок?
— П-правда, — сказала я. — Но, типа, я…
Она практически вторгалась в моё личное пространство. — В смысле, у тебя же нет других дел, верно? Пойдём с нами ненадолго.
— Эм, но… — Я подняла обе руки перед грудью, словно защищаясь, потому что знала, что мне будет некомфортно сидеть и болтать с кучей незнакомых людей.
Отводя взгляд и излучая волны дискомфорта и смущения, я слегка покачала головой. — Прости, Нашиджи-сан, я не знаю…
— А? — сказала она.
— Я просто, э… не особо хочу проводить с тобой время.
Подруги Нашиджи-сан рассмеялись над ней. — Тебя только что ОТШИЛИ, — прокричала одна. — Это просто отстой.
Знаете, они говорили ей такие вещи. Но тогда у меня не было душевного спокойствия, чтобы понять, что мой такой ответ разрушит её честь.
Её глаза тут же стали ледяными.
— Что за…? — сказала она. — Ты всего лишь Амаори. Откуда у тебя такая наглость?
И у меня больше не было такого шанса. Если бы я могла вернуться в прошлое, возможно, я бы нашла лучший способ отказать. Или, может, я бы стерпела и пошла с ней.
Но я всегда была такой. Я никогда не знала, что облажалась, пока не сталкивалась с плохим опытом. У меня не было ни малейшего понимания о вещах, которые другие считали очевидными, типа: «Ну, это же все знают, лол». Знаете, такие вещи, как то, что противостояние популярным детям в классе оставляет тебя без друзей на всю среднюю школу. Или что слишком усердные тренировки оборачиваются против тебя и приводят к лихорадке. Каждый раз, когда я делала что-то не так, как все, я чувствовала новый укол сожаления.
Мне не стоило делать ничего, что шло против течения. Но значит ли это, что однажды я пожелаю повернуть время вспять и не встречаться с Май и Аджисай-сан? Боже. Надеюсь, что нет.
Кто-то погладил меня по щеке. Я задремала, и мои веки казались тяжёлыми ставнями, когда я их открыла. — Мм, — пробормотала я.
В привычном виде из моей кровати появилась очень непривычная личность: сногсшибательно красивая блондинка. Но она была не одна. Чуть позади неё стояла очень доброжелательная девушка, и обе они смотрели на меня с беспокойством в глазах.
— Прошу прощения, — сказала блондинка. — Мы тебя разбудили?
— Как ты себя чувствуешь, Рена-чан? — спросила другая.
Пока мой мозг загружал воспоминания, я наконец поняла, что происходит. — А? — сказала я. — Май и Аджисай-сан? Что вы здесь делаете?
Они обе сели и прислонились к моей кровати.
— Кахо сказала нам, что у тебя температура, — объяснила Май.
— Ага. Так что мы пришли навестить тебя и узнать, как ты, — добавила Аджисай-сан.
— О… — сказала я, как идиотка. — Понятно. — Если подумать логически, у них действительно не было другой причины здесь быть.
Кстати, я была в пижаме без лифчика, так что сидеть было бы немного неловко. Нарочно ведя себя грубо, я натянула одеяло до подбородка и посмотрела на них обеих. — Простите, что заставила вас волноваться, — сказала я.
Шторы были полностью закрыты, из-за чего в моей спальне было темно. Луч света позднего дня пробивался через щель.
— Кажется, я всё делала неправильно, стараясь изо всех сил, — призналась я.
Ох, чёрт. Моё зрение начало затуманиваться. Я натянула одеяло ещё выше. Я взяла на себя обязательство стараться, и то, что я заболела, — моя вина, так что плакать вдобавок ко всему, когда они обе пришли меня навестить, было просто жалко.
Я заставила себя отвернуться и закашлялась. — П-прости. Я не думаю, что заразна, но вам, наверное, всё равно не стоит подходить слишком близко.
Я не хотела, чтобы они видели меня в таком беспорядке, особенно после того, как я поклялась работать на пределе своих возможностей как их девушка. А теперь вот я, уже через месяц — лгунья, и я не могла смотреть им в лицо.
— Простите, — сказала я. — Мне правда, правда жаль.
Из меня вырвался всхлип.
А затем, какой бы жалкой я ни была, я почувствовала, как их руки коснулись моей головы и спины.
— Ренако, — сказала Май.
— Рена-чан, — сказала Аджисай-сан.
Я напряглась. — П-прости. Боже, я только говорю вещи, которые доставляют вам ещё больше неудобств. — Я сгорбилась и заскулила, словно пытаясь оттолкнуть их доброту. — Я правда думала, что стараюсь изо всех сил, клянусь. Я думала, что если буду работать так усердно, как только могу, для вас обеих, может, это сделает вас немного счастливее…
Это всё были просто оправдания. Я знала это, и всё же продолжала говорить.
— В смысле, мы же встречаемся и всё такое. Если я собираюсь встречаться с вами обеими, то я должна сделать всё правильно для вас. Я думала, что если буду очень стараться, может, когда-нибудь вы будете хорошо обо мне думать… но несмотря на всё это, вот я. Я…
Мне было так стыдно за себя. Боже, какое разочарование я была.
— Что бы я ни делала, — сказала я, — я всегда ужасна. Я ничего не могу сделать правильно. Даже несмотря на то, что весь класс за меня болеет, я не могу оправдать их ожидания. Я подвожу Кахо-чан, Хасэгава-сан, Хирано-сан и Сацуки-сан. Я подвожу вас всех.
Я больше не могла скрывать слёзы. Боже, я, должно быть, расстроила Май и Аджисай-сан. Я ненавидела то, что расстроила их. Я не могла полюбить себя такой. Я хотела, но это было невозможно. Я хотела, но этому не суждено было случиться.
— Рена-чан, — сказала Аджисай-сан. Она протянула руку и погладила меня по волосам. Они обе были такими добрыми, что, конечно, их волновало всё, что я говорила.
— П-прости, — сказала я. — Мне правда жаль.
Я села, не думая, подстёгиваемая сильным чувством самоненависти.
Аджисай-сан посмотрела на меня ясными глазами с того места, где стояла на коленях у кровати. Затем голосом, который звучал так, будто она уводит меня куда-то ещё, сказала: — Знаешь, если ты не почувствуешь себя лучше к завтра, я, наверное, тоже пропущу школу.
— Погоди, что? — сказала я. Я уставилась на неё в изумлении.
На мгновение её взгляд опустился вниз. — Я сама немного тренировалась в софтболе, но… думаю, я всё равно пропущу.
Ресницы её опущенных глаз сверкали, как радуги.
— Почему? — спросила я.
— Хмм. — Она встретилась со мной взглядом и улыбнулась. — Ну, если мы проиграем, то мы с тобой сможем разделить вину пополам, верно?
Она сказала это так, будто предлагала разделить последний кусочек торта.
Я даже не думала. Я просто крикнула: — Да ну!
Аджисай-сан вздрогнула. — Почему нет?
— В смысле, я не могу позволить тебе зайти так далеко… Нет нужды, чтобы на тебя тоже злились.
— Конечно. Но, может, дело не совсем в том, есть ли в этом нужда, — сказала она с улыбкой.
Всё ещё роняя слёзы, я слегка покачала головой. — Ты не можешь. Это доставит неудобства всем остальным. Я не могу позволить тебе зайти так далеко, Аджисай-сан.
В смысле, Аджисай-сан была самым добрым человеком, которого я когда-либо встречала. И пропуск школы, когда все стараются изо всех сил ради неё, только навредил бы самой Аджисай-сан. Если бы я была на её месте, смогла бы я сделать то же самое? Нет уж, ни за что.
— Но знаешь, — сказала Аджисай-сан, садясь на кровать и придвигаясь ближе, — я не хочу, чтобы тебе было больно.
— Но всё же, — запротестовала я.
— Я предвзята, — сказала она. — Но это то, что я выбрала, когда начала с тобой встречаться. — Она взяла мою вялую, висящую руку и нежно её сжала. — Я думаю, в этом и есть суть выбора кого-то.
— Аджисай-сан…
— Я всё ещё чувствую то же, что и когда мы говорили об этом раньше. Я не хочу, чтобы тебе пришлось испытывать грусть и боль. Мне бы очень хотелось взять на себя все эти плохие чувства за тебя, если бы я могла. — Она хихикнула. — Это потому, что я такая эгоистка.
Если это то, что она называла эгоизмом, то, наверное, мы обе были такими. То, что я хотела вознаградить её и Май и не подвести класс, тоже было просто моим эгоизмом.
Но я настаивала: — Я бы не хотела, чтобы ты стала злодейкой и все на тебя злились.
Аджисай-сан рассмеялась. — Не переживай. Я ведь довольно популярна. Такая мелочь будет в порядке.
Это звучало как то, что могла бы сказать испорченная версия Аджисай-сан в моей голове, но подтекст был совсем другой. Она скорее звучала как озорная ведьма, обучающая меня скрытому трюку, который не даст никому пострадать.
Я проглотила слёзы и сопли. — Но всё равно, мне правда очень жаль. Я заставила вас волноваться и заботиться обо мне.
— Ну, я сделала это с тобой первой, — сказала Аджисай-сан. — Я таскала тебя всё лето.
Я вытерла лицо салфеткой и вздохнула. Аджисай-сан снова погладила меня по голове. — Рена-чан, ты очень, очень старалась. Я думаю, это потрясающе. Я уверена, у тебя будет ещё один шанс, знаешь. Всё будет хорошо. Потому что ты мне очень, очень нравишься, понимаешь?
— Да, я понимаю… — Казалось, что Аджисай-сан, которая сказала, что даже готова пропустить школу ради меня, залатала все трещины в моём сердце. — Спасибо, Аджисай-сан.
После того как я выплеснула такие сильные эмоции, моё сердце всё скукожилось и высохло. Но я чувствовала, как оно наполняется тёплым, пушистым чувством изнутри. Я уверена, это была теплота привязанности Аджисай-сан.
Май всё это время доброжелательно наблюдала за нами. — В таком случае, — сказала она, тоже садясь на кровать с улыбкой, — мне просто придётся добиться такой убедительной победы в соревновании, чтобы вам двоим не пришлось потом об этом беспокоиться.
Аджисай-сан хихикнула над этим заявлением. — Ооо, что это значит? Разве ты не крутая, Май-чан?
Я протёрла глаза и посмотрела на Май. — Но ты же должна играть в софтбол, верно? Ты же питчер и всё такое.
— Если у тебя температура, то, конечно, они позволят мне заменить тебя. Нет ничего страшного в том, чтобы сыграть в одной игре. Это будет разминка.
Ну, если Май тоже собирается играть в баскетбол и одержать безупречную победу, то мы с Аджисай-сан сможем пойти в школу без проблем! Но это всё как-то… Чёрт.
— Мне кажется, всё это слишком хорошо для меня складывается, — сказала я.
— А что в этом плохого? — наклонилась Май.
— Я-я имею в виду… Нет, но…
— Аджисай-сан защитит тебя, а благодаря моим усилиям класс А победит. Тогда все будут счастливы, верно?
— Мне всё это кажется замечательным, Май-чан, — сказала Аджисай-сан.
Май и Аджисай-сан объединились, а я оказалась между ними. Слова моих двух девушек заставляли меня сходить с ума.
— Но я ведь ничего не сделала, — сказала я. — Это несправедливо, что я чувствую себя счастливой, когда ничего для этого не сделала.
До этого момента каждое мгновение счастья, которое у меня было, приходило от того, что я его желала, работала над ним, действовала ради него и, наконец, добивалась его для себя. Так что просто получить счастье, свалившееся на меня, было очень, очень странным.
Аджисай-сан обняла меня сбоку. — Но ты сделала что-то, Рена-чан. Поэтому я тоже хочу что-то для тебя сделать.
Май тоже подошла с другой стороны и обняла меня за руку. — Она права. Ты первая начала действовать, и это значит, что у тебя есть право быть счастливой. Я бы даже сказала, что это моя обязанность сделать тебя счастливой.
Мы сидели как странный, деформированный треугольник. Я чувствовала их тепло вокруг себя, и я… я…
Я сказала: — Спасибо, ребята. Спасибо вам обеим огромное.
Когда они были так добры ко мне, я не могла продолжать дуться и опускать руки. Слёзы продолжали течь, словно смывая ненависть к себе. Пока они меня обнимали, я подумала: они так добры ко мне, потому что мы встречаемся. Но даже так…
Если это то, что значит встречаться с ними, я рада, что это так. Впервые я подумала: знаешь, быть подругой — это довольно круто.

---

После того как они покинули дом Амаори Ренако, Май и Аджисай шли бок о бок через сумерки к вокзалу.
— Бедная Рена-чан, — пробормотала Аджисай голосом, словно маленький ребёнок, прижимающийся ближе. — Она так усердно тренировалась и всё такое.
— Действительно. — Май снова вспомнила, как Ренако плакала. — Я видела много случаев, когда кто-то слишком болен, чтобы выступить так хорошо, как хотел бы. И всё же, каждый раз, когда это происходит, моё сердце за них болит.
Май боролась с этим, так как никогда не позволяла себе плакать на людях. Она чувствовала себя беспомощной, когда видела, как плачет девушка. Кроме того… в её голове мельком промелькнула мысль о её матери, но она отмахнулась от неё. — В любом случае, завтра я должна просто выложиться на полную. Мне ведь нужно думать о твоей доле ожиданий нашего класса, в конце концов.
— Прости, что мы свалили на тебя всю эту ответственность, Май-чан, — сказала Аджисай.
— О, нет, всё в порядке. Напротив, эта задача пробуждает во мне боевой дух. К тому же, мы пока не знаем, будет ли Ренако слишком больна, чтобы пойти в школу, верно?
— Да, это правда. О, кстати, что думаешь о том, чтобы заглянуть в храм по пути домой?
— Помолиться за неё? — спросила Май. — Это совсем не плохая идея.
Они шли медленнее, чем обычно, словно пытаясь удержать ощущение от визита к Ренако.
— Знаешь, — начала Аджисай, словно признаваясь, — я немного сомневалась, идти ли к ней одной, когда увидела сообщение Кахо-чан в групповом чате.
Май ничего не сказала, но слушала молча.
— Я довольно хитрая, поэтому подумала, что если пойду одна, может, у меня будет хорошая возможность её поцеловать.
— О? — сказала Май.
— Ага.
Это было вполне естественно. Делить девушку означало, что им приходилось делить время и привязанность Ренако. Однако, если Аджисай была достаточно честна, чтобы признаться в таких чувствах, то Май не могла считать её хитрой.
— Видишь ли, я также думала, — продолжила Аджисай-сан, — что могу помешать тебе, и, возможно, мне стоит сдержаться и дать вам двоим побыть наедине. Я действительно зациклилась на этом, хотя ты написала мне и предложила пойти вместе.
Аджисай-сан опустила взгляд на кончики своих ног, пока шла. Что, если бы Май уступила ей эту возможность?
— Тем не менее, я уверена, что продолжала бы приглашать тебя, пока ты не согласилась бы, — сказала Май.
— …Тебя это больше не беспокоит, да?
— Ну, потому что вы обе мне очень дороги.
Естественно, это были не те эмоции, которые можно было развеять простыми словами, но Май уже показала свою настоящую себя и Ренако, и Аджисай. Она показала им свои плохие стороны со всех ракурсов, так что теперь казалось немного поздно пытаться это скрывать. Всё, что она могла сделать, как она думала, — это стараться изо всех сил ради счастья Ренако и Аджисай в этом промежутке, где они все могли жить в гармонии.
— Ты такая крутая, Май, — сказала ей Аджисай.
— Пожалуйста, не говори мне такие глупости.
Май знала, что Аджисай не из тех, кто шутит, но всё равно чувствовала, что её дразнят.
Аджисай слегка хихикнула в качестве извинения и повернулась обратно, чтобы смотреть вперёд. — Но знаешь, я, кажется, теперь понимаю. Думаю, я бы сказала то же самое, если бы пришла к ней одна. В смысле, что мы с ней обе пропустим школу.
— О? — сказала Май. — Я бы никогда не смогла такое сказать. Я немного завидую, что ты думаешь о таких вещах, которые позволяют тебе так сблизиться с ней.
Как бы далеко она ни продвинулась, Май не могла отказаться от роли, которую играла для всех остальных. Даже теперь, когда у неё была девушка. Аджисай легко пересекала границу между своей публичной и личной личностью, и это заставляло Май считать её по-настоящему обаятельной и милой девушкой.
И всё же…
— Нет уж, я так не думаю, — медленно покачала головой Аджисай-сан. — Это было бы моим пределом для неё.
— Что ты имеешь в виду? — спросила Май.
— Я уверена, что Ренако бы переживала, если бы мы с ней обе… ну, сбежали вместе.
Специально используя такие сильные слова, Аджисай отвергла своё собственное представление о будущем. Вместо этого она легко взяла Май за руку.
— Это из-за того, что ты тоже пришла, Рена-чан смогла это преодолеть. То, что ты сказала, что победишь, — это гарантия, что никому не придётся быть несчастным.
Май горько улыбнулась. — Я не так уверена в этом.
— Н-ну, а я уверена, — сказала Аджисай-сан, используя детский голос, как требовательная девушка. Затем она смущённо отвела взгляд. — Поэтому я просто хотела сказать… Ну, я рада, что ты была там со мной. Я не просто так говорю. Я правда это имею в виду.
Она слегка качнула их сцепленные руки.
— Видишь ли, когда мы согласились встречаться, я думала, что нам с тобой придётся делить Рена-чан, и каждая получит половину. Но всё получилось не совсем так. Мы можем вместе поднять сердце Рена-чан, понимаешь? — Она говорила так, будто сделала удивительное открытие. — Даже если я борюсь и не могу помочь, ты можешь быть рядом с ней, и я могу быть спокойна, зная, что ты её поддерживаешь. В каком-то смысле это немного раздражает… но я больше рада этому, чем чему-либо ещё.
Май знала, что Аджисай может так говорить, потому что она могла заботиться о счастье других, как о своём собственном. Поэтому Май покачала головой.
— Прошу прощения, — сказала она, — но я не согласна, Аджисай. Видишь ли, если ты борешься, то это время, когда мы с Ренако должны прийти к тебе, верно?
Она улыбнулась девушке, стоящей рядом с ней.
Улыбка Май ослепила Аджисай на несколько мгновений. Затем Аджисай сказала: — Если это когда-нибудь случится… я, наверное, буду так счастлива, что начну рыдать.
Май хихикнула.
Аджисай очень остро ощущала их сцепленные руки. — Эм, слушай, Май-чан… — сказала она.
— Хм?
— Это просто, эм, чисто гипотетически, но… — Она набралась смелости и сказала: — Если… Если бы я сказала, что хочу тебя поцеловать… ты бы возражала?
— Прошу прощения? Ну, полагаю, нет.
Поражённая, Аджисай посмотрела на Май. Затем покраснела и яростно замахала руками. — Н-нет, я не это имела в виду, — сказала она. — Я просто, эм, я имею в виду, что мы с Рена-чан ещё не целовались, так что, эм. Наверное, слишком рано поднимать этот вопрос, так что, может. Погоди, но если я так скажу, это звучит так, будто это произойдёт рано или поздно, а я не это имела в виду. Я просто…
— Д-да?
Аджисай-сан задыхалась. — Н-ну, мы втроём встречаемся — это же не любовный треугольник, знаешь? Так что я просто подумала, может… Может, когда-нибудь мы это сделаем, понимаешь… Вот я и решила спросить, что ты об этом думаешь… Знаешь.
Аджисай-сан отвернулась, чтобы скрыть своё покрасневшее лицо.
Май тщательно обдумала эту идею. Когда этот вопрос поднимался раньше, она не была уверена насчёт поцелуя с Аджисай, потому что любила Ренако и Аджисай по-разному. Но теперь, когда все трое встречались, она задумалась об этом серьёзнее.
— Я совершенно уверена, что это сделало бы меня счастливой, — сказала она.
— Ч-что, правда?
Рука Аджисай в руке Май стала слегка горячей.
— Я была готова отказаться от своей влюблённости, когда Ренако ответила на мои чувства, и это благодаря тебе, — сказала Май. — Так что, конечно, ты мне нравишься больше, чем раньше. Это ведь логично, верно? Это не то же самое, что я чувствую к Ренако, но я не возражаю против поцелуя как проявления моей глубокой привязанности к тебе.
— А-а, так ты на это смотришь…
— Хм? Это так странно?
— Нет, не совсем, — сказала Аджисай. — Д-да, ты ведь уже много раз целовалась, верно? Наверное, я просто слишком стесняюсь целоваться или что-то в этом роде…
Май шутливо рассмеялась над Аджисай и её румянцем, который добрался до самых ушей.
— Тогда не хочешь попробовать сейчас? Оказывается, это довольно приятно.
— А?!
Май нежно сжала руку Аджисай, что заставило её забавно растеряться. — Н-но это означало бы, что мой первый поцелуй будет с тобой! — запротестовала она.
— Это было бы честью, — сказала Май.
— Нет, не было бы!
Май хихикнула, что заставило Аджисай надуться. — Мне кажется, ты всегда дразнишь меня, когда мы разговариваем, Май! — пожаловалась она.
— Правда? Наверное, ты такая милая, что я просто не могу себя сдержать.
— Н-ну, знай, что я беру на себя роль старшей сестры, когда я с Ренако, так что вот.
— Судя по тому, что я видела, — сказала Май, — ты больше похожа на младшую сестру.
— Ох, ну и ну! — простонала Аджисай, но тут же рассмеялась. Май тоже радостно засмеялась.
Эта пара влюбилась в одну и ту же девушку. Если и была фраза, чтобы правильно описать странную связь между ними, то, возможно, они были больше, чем подруги, но всё ещё не совсем возлюбленные. Май испытывала удовольствие, проводя этот довольно горько-сладкий момент с Аджисай.
Аджисай наконец успокоилась и выдохнула. — Но знаешь, — сказала она, — я правда надеюсь, что Рена-чан завтра почувствует себя лучше.
Естественно. — Я уверена, что так и будет, — сказала Май.
— Май-чан? — Аджисай-сан наклонила голову, вопросительно.
Май улыбнулась и приложила палец к губам, словно это был её козырь, и сказала: — Ну, в конце концов, разве не за это мы с тобой молимся?

---

— Моя температура спала? — пробормотала я, чувствуя себя как во сне.
Я измерила температуру, как только проснулась в понедельник утром, и уставилась на цифры на экране. Позже я узнала, что лихорадка может быть психологической, так что после того, как слова Май и Аджисай-сан принесли мне облегчение, полное выздоровление было не за горами. Одна из тех вещей, знаете? Это всё благодаря тому, что они меня навестили.
Так вот!
— Это значит, что я могу участвовать в соревновании, верно? — сказала я. — Верно?
Я размахивала термометром перед мамой, как собака, которая принесла фрисби. Ну, как тебе? А? А?
Но мама на мгновение заколебалась. Зачем, спрашивается? Моя температура ведь спала, верно?
— Но я не знаю… — сказала она. — Говорят, период выздоровления довольно рискованный…
— Но маааам! — умоляла я, теребя её за рукав. Пожалуйста, пожалуйста, ну пожалуйста?
— Ещё слишком рано, чтобы быть такой громкой, — пробурчала моя сестра, входя в гостиную. В отличие от меня, всё ещё в пижаме, она была полностью готова выйти за дверь.
— Пожалуйста, пожалуйста, позволь мне пойти в школу! — сказала я. Я даже была готова упасть на пол и умолять, цепляясь за маму.
Моя сестра вмешалась, жуя кусок тоста. — А что в этом плохого? Её температура ведь спала, верно?
— Харуна-чан! — воскликнула я. Моя ангельски милая, мудрая, блестящая, возвышенная младшая сестра пришла мне на помощь в трудный момент!
— Давай, мама, — сказала она. — Ты ведь занималась волейболом, верно? Ты должна понимать, как она себя чувствует.
— Ну, наверное, — сказала мама.
— И, типа, будет очень неловко, если она не явится, когда должна быть в команде на соревновании. Она может снова перестать ходить в школу.
Ох, моя коварная младшая сестра, угрожающая маме моим тёмным прошлым! Но знаете, как девушкам нравятся плохие парни, и даже если она не была парнем, я теперь понимала, в чём привлекательность. Эй, Харуна, хочешь карманных денег? Хочешь немного на карманные расходы? Вот, держи, малышка. Я скоро куплю тебе Choco Baby.
— Похоже, нет смысла спорить, — вздохнула мама. — Но не перенапрягайся, слышишь?
Я ответила так весело, словно она только что позвала меня, чтобы дать новогодние деньги: — Поняла!
Мне нужно было срочно написать Аджисай-сан. Я должна была сказать ей, что она может идти в школу сегодня!
И вот, наконец, настало время большой игры: межклассное спортивное соревнование. Всё, что мне оставалось, — это показать плоды своего труда, нанести классу B сокрушительное поражение и забрать победу! Ну, не совсем. Но если бы.
Я всё ещё чувствовала, что у меня в запасе куча проблем в отношениях. Когда у тебя есть кто-то особенный, вы оба хотите, чтобы другой был счастлив — это здравый смысл, но я только сейчас ясно это осознала. А иногда ты делаешь неправильные вещи в погоне за счастьем своих любимых, как Аджисай-сан, когда предложила пропустить школу ради меня.
А что насчёт меня? Ну…