«И жили принцесса с принцем долго и счастливо».

Такие концовки я слышала с детства множество раз. Принцесса сталкивалась с трудностями, а принц её спасал или они вместе их преодолевали. В детстве я мечтала о таких историях, но реальность, конечно, была иной.

«Ты такая милая, Сейра».

Не помню, кто сказал это первым — отец или мать. Но эти слова преследовали меня всю жизнь.

«Ты правда милая, Сейра. Тебе всё идёт».

В начальной школе подруги говорили так. Не только они — все называли меня милой, сравнивали с принцессой.

Скучно, подумала я.

Сначала было приятно. В раннем детстве я радовалась похвале, гордости за свою «милоту». Но в начальной школе я поняла, что чего-то не хватает. Школа, где было больше людей, чем в садике, казалась мне местом, где ждут испытания, как в сказках.

Но.

«Сейра-чан! Поиграем сегодня у меня! Мама тоже хочет тебя видеть!»

«Эй, Сейра-чан будет играть со мной!»

«Давайте все вместе, а?»

Испытаний, которых я ждала, не было. Куда бы я ни пошла, что бы ни делала, все, как по шаблону, хвалили мою «милоту» и любили меня. Я пробовала быть неприятной, но не вышло.

Быть любимой всеми — это будто проклятье. Эта аура, манера говорить и вести себя, которые от меня ждали, въелись в меня. Как бы я ни старалась, меня не могли возненавидеть.

Как проклятье, подумала я. Но, в отличие от сказок, принц не пришёл снять его, и скучные дни не изменились.

«Сорахаши! Я тебя люб…»

«Сейра, пойдём за новыми шмотками. Любую одежду, какую захочешь…»

«Хватит пялиться на Сорахаши-сан. Она…»

Скучно.

Почему все меня любят? Я устала от их симпатии. Что бы я ни начинала, быстро получалось, и становилось неинтересно. Так, в скучных днях, я опустела.

«Эй, это выглядит тяжёлым. Помочь донести?»

«Э, Сорахаши-сан? Эм…»

«Да ладно, ладно. Куда нести?»

Я пробовала помогать людям, но ничего не менялось.

«Спасибо, Сорахаши-сан! Выручила!»

«Не за что. Если что, зови, помогу».

Я ждала, что кто-то скажет: «Хватит выпендриваться».

Но, конечно, этого не сказали. Прислушиваясь к шёпоту вокруг, я слышала только похвалу.

«…Скучно».

Я никогда толком не знала, чего хочу. Родители давали всё, не спрашивая — игрушки, одежду, сладости. Я не успевала захотеть, а усилия нравиться были не нужны — меня и так все любили. В отношениях не было интереса.

Скучно, скучно, скучно.

Когда ничего не теряешь, жизнь скучна. Может, отсутствие трудностей и есть трудность, но это не приносит удовлетворения. Иногда я думала бросить всё и уехать далеко.

Так я думала в девятом классе.

«Эй, нельзя!»

Идя по улице в задумчивости, я услышала голос. Там была женщина, похоже, хозяйка, и щенок. Щенок был возбуждён, глядя на ребёнка младше.

«Сидеть! Ну, сидеть!»

Женщина ругала щенка. Тот поначалу не слушался, но, опомнившись, сел. Из-за строгого тона он выглядел приунывшим. Женщина погладила его по всему телу.

Грустный щенок тут же оживился и лизнул её руку.

Я почувствовала, как сердце забилось быстрее.

«Можно погладить?»

«Конечно. Только снизу, чтобы не напугать».

«Хорошо».

Ребёнок гладил щенка и радовался.

Я, сама не заметив, подошла ближе.

«Милый пёсик».

Я улыбнулась женщине. Ей, похоже, было приятно, что хвалят её питомца, и она ответила доброжелательно.

«Сколько ему?»

«Полгода где-то… Озорной. Но в этом его прелесть».

«Ха-ха, понимаю. У бабушки с дедушкой дома кот, в детстве был таким озорным…»

«О, правда? Хочешь погладить?»

«Можно? Тогда…»

Я не против животных. Раньше я часто играла с котом «Тануки» у бабушки. Я дала ему это имя в детстве, приняв узор на шерсти за енота. Назвать енота «Тануки» — странно, но дети такие.

Вспоминая Тануки, я протянула руку к щенку.

Как и с людьми, пёс не отвернулся — он мягко лизнул мне руку. Было щекотно, но мило.

Я смотрела на щенка. Он рвался к ребёнку по инстинкту, был поруган, приуныл. Но, похваленный за послушание, снова радовался. Какой занятный зверь.

И немного завидный. Если бы меня кто-то поругал, как его…

Я широко раскрыла глаза.

Вот оно. Я, наверное, хочу, чтобы меня поругали. Но не просто так — хочу, чтобы после ругани меня хвалили, как этого щенка. Хочу кнута и пряника. Или, скорее…

«Молодец, молодец. Ты такой милый».

Я, наверное, хочу быть собакой.

Я не помню, чтобы меня ругали или сердились на меня. Если бы меня, как щенка, поругали, а потом баловали, как бы это было весело?

Но так я думала.

Человека, который бы меня воспитывал, как щенка, не было, и время просто шло.

По совету родителей я поступила в их старую школу. Она была престижной, с состоятельными учениками, и атмосфера отличалась от средней школы. Но жизнь осталась той же.

Я не хотела ненависти или трудностей, я хотела быть чьей-то собакой.

Мысль о том, чтобы меня ругали, волновала. Но хозяина так и не нашлось.

«Твои волосы, Сейра, натуральные? Или крашеные?»

«Натуральные».

«Я так и думала. Красивые… Но даже краска не даст такой цвет».

«Может быть? Думаю, твои волосы хорошо бы смотрелись золотыми».

«Правда? Может, покрасить?»

Хоть ученики отличались от средней школы, люди оставались людьми. В классе не было никого, кто сделал бы меня собакой. Я искала кого-то, кто будет то ласковым, то строгим, воспитывая меня.

В перемены я бродила по школе, ища подходящего человека, но безуспешно.

Я вздохнула, почувствовав взгляд сзади. Обернувшись, я увидела бегущего человека. Я напряглась, но знала, что в этой школе никто не причинит мне вреда. Очередное повторение того же.

«Сорахаши-сан!»

Это была Нахана-сан из моего класса. Я удивилась. Мы никогда не говорили.

«…Нахана-сан, да? Что случилось, ты так запыхалась».

«Это твой платок?»

Она показала светло-розовый платок. Я проверила карман — пусто. Видимо, уронила.

«…Да, мой. Спасибо, что подняла».

«Не за что. Пока!»

«Эй, погоди…»

Нахана-сан ушла, будто её дело сделано. Я только смотрела ей вслед.

«…Занятая».