Я протягиваю руку к Мияги.
Касаюсь ее черных волос, пропускаю их сквозь пальцы.
Затем глажу по щеке и провожу пальцем по губам.
Мияги это не раздражает, но она и не реагирует.
Обычно она всегда чем-то недовольна, но сегодня такая тихая. Когда я приблизила лицо, она смущенно закрыла глаза - она сегодня такая послушная.
Я целую ее, проникая языком в рот.
Она не отталкивает меня и не кусает за язык. Я бы удивилась, если бы она вдруг стала активной, но и такая покорная Мияги кажется странной. Хотя если бы я сказала ей об этом, она бы точно разозлилась, так что пока оставлю это при себе.
После нескольких поцелуев я прижимаюсь губами к ее шее. Не оставляя следов, скольжу губами, и Мияги тихо выдыхает. Я ослабляю и снимаю ее галстук. Затем расстегиваю одну, вторую пуговицу на блузке.
Когда я целую ее над ключицей, Мияги крепко хватает меня за плечи. Но она не говорит "нет" или "прекрати", поэтому я снимаю с нее блузку и опрокидываю на спину.
Я понимаю.
Это сон.
Летние и зимние каникулы.
То, что было между ними.
Это сон, смешанный из разных воспоминаний прошлого.
На нас школьная форма, которую мы носили до тошноты, но сейчас уже не носим. Я видела подобные сны много раз до переезда сюда, и несколько раз после.
Лучше бы мне поскорее проснуться.
Но я хочу еще немного побыть во сне.
Я слегка кусаю Мияги за плечо.
Оно мягкое, я чувствую тепло ее тела.
Но я не могу точно определить, насколько оно мягкое или теплое. Все ощущения размыты и расплывчаты.
"Мияги"
Я зову ее, но она не отвечает.
Желая услышать ее голос, я снимаю белье, прикрывающее грудь.
Но Мияги все так же молчит.
Даже когда я касаюсь ее руками или губами, она не произносит ни слова. От молчаливой Мияги я получаю лишь четкие, но в то же время размытые ощущения.
Хоть я никогда по-настоящему не трогала ее так, чтобы это осталось в памяти, я знаю, что те места, которых я касаюсь, мягкие. Сон, созданный воспоминаниями, удобно заполняет неизвестные части.
Я снимаю с нее юбку.
Мияги, как и прежде, не сопротивляется.
Я провожу рукой по ее мягкому животу под ребрами и глажу тазовые кости.
Моя рука касается нижнего белья, и я колеблюсь.
Хоть я и знаю, что это сон, я сомневаюсь, стоит ли идти дальше.
"Сендай-сан", - слышу я умоляющий голос, и моя рука продолжает движение.
Я знаю, что Мияги, которую я знаю, никогда бы так не отреагировала, и она не настолько послушная. Я понимаю, что она никогда не стала бы умолять таким голосом.
Я действительно хорошо это понимаю, но все равно медленно просовываю руку под ее белье.
И тогда...
И тогда--
И тогда----
Моя рука коснулась смартфона, издающего электронный звук.
"...Ну да, конечно"
Я вздыхаю и выключаю будильник.
Кладу телефон и прижимаю руку к стене рядом с кроватью.
За этой стеной находится Мияги.
Наверное, в этом и проблема.
Сейчас расстояние между мной и Мияги слишком мало.
У меня достаточно здравого смысла, чтобы различать, что можно делать, а что нельзя, но я не могу контролировать сны.
Теперь, когда мы живем вместе, я хорошо понимаю, что не должна делать с Мияги то, что видела во сне. Однако было бы ложью сказать, что я совсем не хочу этого делать. Я думаю, что вижу такие сны именно потому, что Мияги находится в пределах досягаемости.
"...Это отвратительно"
Это нехороший сон.
Уверена, Мияги даже не подозревает, что за стеной есть человек, который видит такие сны о ней.
Может быть, поэтому мне кажется, что я увидела ужасно неправильный сон, и мне хочется проклясть себя.
Я сажусь, потом снова ложусь на кровать.
Не хочу выходить из этой комнаты.
Но мне нужно идти в университет.
Регистрация на курсы завершена, расписание составлено, и наконец-то началась настоящая студенческая жизнь. Сейчас не время привыкать пропускать занятия.
Я немного поваляюсь, что можно назвать вторым сном, а затем решаюсь встать. Вылезаю из кровати и открываю комод.
Для выхода в общую зону пижама слишком неформальна. Возможно, со временем я перестану об этом беспокоиться, но пока что хочется одеваться немного приличнее.
Я вспоминаю, как ночевала у Мияги дома.
Тогда я одолжила у нее спортивный костюм. Может быть, стоит отказаться от пижамы и носить спортивный костюм, как Мияги. Тогда не придется специально переодеваться.
Я решаю купить спортивный костюм в ближайшее время, а пока достаю из комода блузку и брюки-клеш. Переодеваюсь и выхожу из комнаты. Мияги готовит завтрак.
Мы договорились вместе готовить ужин, но насчет завтрака ничего не решили. Обычно готовит тот, кто раньше встал, а другой моет посуду. Как-то само собой сложилось такое правило.
Мияги не очень хорошо готовит, но еда кажется вкусной уже потому, что ее приготовил кто-то другой, а не я.
"Доброе утро", - обращаюсь я к спине Мияги.
"Доброе утро", - отвечает она.
Если сказать "доброе утро", в ответ услышишь "доброе утро", и утро, когда кто-то готовит завтрак - не такое уж плохое.
-- Если бы только не этот сон.
Хоть я и не хотела видеть такой сон, но в дни, когда снится подобное, мне неловко. Я не могу прямо смотреть Мияги в лицо и не знаю, какое выражение лица мне следует иметь, проводя с ней время.
Раньше, когда мы учились в разных классах, если я не хотела встречаться с ней, то могла не видеть ее лица до конца занятий, и мне было легче встречаться с Мияги, чем сейчас.
Но теперь все по-другому.
Стоит открыть дверь - и там Мияги. Невозможно не встречаться с ней столько же времени, сколько раньше проходило от утра до конца занятий.
"Что ты готовишь?"
Я не могу собраться с мыслями, но и молчать все время тоже неловко, поэтому обращаюсь к Мияги, которая смотрит на сковородку, но она не отвечает.
"Мияги?"
Я зову ее по имени, но она все так же ничего не говорит, и я начинаю беспокоиться о том, как получится завтрак.
Сейчас я, наверное, не очень хорошо выгляжу.
Хоть мне и не хочется приближаться к Мияги, но я подхожу к ней, беспокоясь о завтраке. На сковородке что-то среднее между яичницей-глазуньей и омлетом.
"Желток разбился?"
"Сам разбился"
Мияги бормочет в ответ и поворачивается ко мне.
"Какая разница, глазунья или омлет - в животе все равно будет одинаково, разве нет?"
"Ну да, но..."
Я чувствую на себе взгляд Мияги, но не могу встретиться с ней глазами.
"Пойду умоюсь"
Я поворачиваюсь к Мияги спиной и иду в ванную. Сзади слышится короткое "угу" в ответ.
Я вдыхаю, выдыхаю и снова вдыхаю.
Сознательное выполнение того, что обычно делается бессознательно, немного успокаивает меня.
Я умываюсь, снова вдыхаю и выдыхаю.
В моих снах становится все больше того, чего не было в реальности, и я не хочу думать о том, что будет дальше. Но если я буду постоянно об этом беспокоиться, то буду думать только о снах, поэтому я стараюсь отодвинуть увиденные сны в дальний угол сознания. Я не могу их забыть, но стараюсь по возможности не обращать на них внимания.
Я хлопаю себя по щекам и возвращаюсь на кухню.
"Завтрак готов", - говорит Мияги.
Я смотрю на стол и вижу тарелки и апельсиновый сок. Яйца больше похожи на омлет, желток и белок перемешаны. Кроме хлеба есть еще и сосиски, и те и другие прожарены как раз до нужной степени.
Я сажусь на стул, и с другой стороны слышится "Приятного аппетита". Я тоже говорю "Приятного аппетита" и начинаю есть что-то похожее на омлет.
Правило есть вместе осуществилось в форме, о которой я и не думала. Я говорила об этом, имея в виду только совместные ужины, но Мияги ест со мной и завтраки.
"Ты в последнее время покупаешь мангу?"
Я все еще не могу смотреть Мияги в глаза и задаю первый пришедший в голову вопрос.
"Покупаю"
"Тогда одолжи мне мангу. У тебя же есть что-нибудь интересное?"
"Любую?"
"Если интересная"
Я грызу тост с маслом и джемом и смотрю на руки Мияги. Вилка протыкает сосиску и движется к ее рту.
"Откуда мне знать, что тебе покажется интересным?"
Я слышу недовольный голос Мияги и поднимаю взгляд.
На мгновение наши глаза встречаются, и мое сердце чуть ускоряется.
Мне приходит в голову, что если у меня будет предлог выбрать мангу, она может пустить меня в свою комнату.
"Тогда позволь мне самой выбрать"
Сегодня не тот день, когда я хочу быть близко к Мияги.
Но нельзя сказать, что у меня совсем нет такого желания. Мне интересно, как выглядит ее комната, и какую новую мангу она купила.
"...Я одолжу, но выберу и дам тебе сама"
Сказав это, Мияги откусывает кусочек тоста.