На моём телефоне теперь три фотографии Мияги.
Я планировала остановиться на двух, но добавилась ещё одна, хотя две или три — не такая уж большая разница. Если Мияги не показывать, она не станет жаловаться.
Я хотела записать и видео, но, конечно, воздержалась.
Сохранить на телефоне Мияги, которая слаба и зависит от меня, — не такая уж плохая идея. Но всё же лучше снять здоровую Мияги, и делать это стоит с её разрешения.
Хотя, конечно, вряд ли Мияги разрешит записать видео.
«Почему ты так на меня смотришь?»
Мияги, которая ела приготовленный мной рисовый отвар с яйцом, хмурится с недовольным видом.
«Я хочу записать видео в следующий раз».
«...Какое видео?»
«Видео с тобой. Можно?»
«Конечно, нет».
«Так и думала».
«Если так думаешь, зачем спрашивать?»
Мияги говорит низким голосом и снова ест отвар.
Тарелка почти пуста, и я радуюсь, что у Мияги хороший аппетит. Вчера вечером она оставила отвар, так что это хороший знак. Хотя, учитывая, что у неё всё ещё температура около 37 градусов, расслабляться рано.
«Хочешь ещё?»
Это завтрак, и, учитывая вчерашний ужин, я приготовила не так много. Но если у неё аппетит, могу сделать ещё.
«Сэндай-сан, ты всегда пытаешься меня откормить».
«Это не так. Просто интересно, хватило ли тебе отвара».
Я хочу, чтобы она ела больше и быстрее поправлялась.
Это единственная причина, по которой я готовлю отвар, а не для того, чтобы Мияги стала вкусной и толстой.
«Хватило».
Коротко ответив, Мияги доедает остатки отвара и, не глядя на меня, тихо говорит:
«Сэндай-сан... Ты в порядке?»
«Это мой вопрос. Ты в порядке?»
Мияги — та, кто простудилась, так что беспокоиться стоит о ней.
Ей лучше позаботиться о себе, чем беспокоиться о других, и я хочу, чтобы она быстрее полностью выздоровела. Но Мияги не отвечает на мой вопрос и продолжает: «Потому что...» — недовольно добавляя: «Сэндай-сан, ты спала на полу».
«Всё в порядке».
Действительно, я спала на полу в комнате Мияги.
Но ей не стоит об этом беспокоиться.
После ужина я убрала на кухне и хотела быть рядом с Мияги, у которой всё ещё была температура, поэтому пошла в её комнату. Я всё время смотрела на Мияги, захотела спать и просто уснула на полу, как на кровати.
Если бы Мияги была здорова, она бы освободила для меня место рядом, но я не стану спать рядом, вытесняя больную на край.
«...Ты говорила, что тебе больно, когда проснулась».
Должно быть, это был нечаянный шёпот, но, видимо, она услышала.
«Ну, было немного больно, но сейчас всё в порядке».
«Ты всегда быстро простужаешься. Ты не заразилась?»
«Всё в порядке».
К сожалению, — добавляю я про себя.
Говорят, что простуда проходит, если передать её кому-то другому, и я бы не против, если бы Мияги выздоровела, заразив меня. Но реальность не так проста, и, если я сейчас простужусь, за Мияги будет некому ухаживать.
«Не беспокойся обо мне, лучше позаботься о себе».
«Я уже выздоровела».
«У тебя всё ещё температура, так что ты не выздоровела».
«Почти нет».
«Она должна полностью спасть».
«Температура быстро проходит».
Мияги слишком уверена в себе.
Может, она уверена в своей физической форме, но температуру нельзя сбить силой воли, и она не спадает только потому, что кто-то так говорит. Даже если она спадает, утром может быть всё хорошо, а к вечеру снова подняться, и самочувствие ухудшится.
Нельзя расслабляться.
Если она всегда так справляется с простудой, Мияги, возможно, не проживёт долго.
— Это будет проблемой.
«Если будешь так говорить, температура поднимется. ...Может, я пропущу работу и останусь с тобой?»
«...Мне не нравится твоя работа, но пропускать не надо».
«Ты уверена?»
«Я не ребёнок, не надо так беспокоиться. Лучше позаботься о себе, Сэндай-сан, и поешь как следует».
Мияги говорит твёрдым голосом и указывает на тарелку с отваром передо мной.
«Тогда я постараюсь вернуться пораньше, так что веди себя хорошо».
«Мне не нужно говорить, чтобы я вела себя хорошо».
Я слышу её низкий голос и начинаю есть остывающий отвар. Пару раз подношу ложку ко рту, смотрю на Мияги, и наши глаза встречаются, после чего она отводит взгляд. Я съедаю ещё немного и слышу тихий голос: «Спасибо за еду. Было вкусно». Я отвечаю: «Пожалуйста».
Отвар, который я приготовила для Мияги, потому что она сказала, что не любит безвкусную кашу, похоже, пришёлся ей по вкусу.
«Сэндай-сан».
Мияги зовёт меня едва слышным голосом.
«Что?»
«Вчера я...»
Её бормотание быстро стихает, и я не могу разобрать, что она говорит.
«Мияги...»
Мои слова, с которыми я хотела переспросить, заглушаются её чуть более громким голосом: «Неважно».
«Скажи, Мияги».
«Неважно».
«Мне интересно».
«Тогда сотри и вчерашние, и сегодняшние воспоминания».
«Это невозможно».
«Всё равно сделай».
«Почему?»
«Потому».
Мияги смотрит на меня так, будто не позволит сказать больше.
Я могу представить, почему она так себя ведёт.
Наверное, её беспокоит, какой она была вчера.
Может, она что-то сказала или сделала.
Я не знаю, говорит ли она это, потому что помнит, или, наоборот, потому что не помнит, но я понимаю, что Мияги, которую я видела, — это та, какой она не хочет себя показывать.
«Я хочу уточнить, какие воспоминания ты хочешь стереть. Это то, что ты говорила вчера, когда спала?»
Можно было бы отшутиться, но я всё же спрашиваю.
«...Что я говорила?»
Я слышу её настороженный голос.
Похоже, она не помнит.
Как она звала меня снова и снова.
Как верила, что я вернусь в этот дом.
Всё это важно для меня, но, если сказать ей, она точно всё отрицает. Это неинтересно. Почти так же неинтересно, как если бы Мияги встречалась с кем-то другим.
«Ты говорила, что хочешь поцеловаться».
Я произношу слова, которые она может отрицать, и улыбаюсь.
«...Я точно такого не говорила».
«Говорила».
«Точно не говорила».
Мияги твёрдо заявляет это и пинает меня под столом. Это довольно сильно, и я невольно вскрикиваю от боли. В ответ слышу холодный голос: «Сама виновата».
«Может, поцелуемся, когда ты выздоровеешь?»
«Когда я выздоровею, мы пойдём смотреть пингвинов, а не целоваться».
Из всё ещё надувшейся Мияги вырываются неожиданные слова.
«Мы уже видели пингвинов».
Хоть и на видео, но цель увидеть пингвинов достигнута.
«Мы договорились пойти. Может, в следующее воскресенье?»
«Не рано? Ты можешь ещё не выздороветь, так что можно подождать».
«Нельзя».
«Пингвины никуда не денутся, не надо торопиться».
«...Лучше выполнить обещание поскорее».
«Мы его выполнили».
«Мы только посмотрели видео, а не пошли смотреть».
Мияги, похоже, негибкая.
Мы не ходили никуда, но видели пингвинов, так что можно считать, что обещание выполнено.
Вообще, для меня неважно, ходили мы или нет. Если Мияги будет со мной, можно не зацикливаться на части «пойти». Я хочу увидеть Мияги, радующуюся пингвинам, но ещё важнее, чтобы она была здорова.
«Не обязательно быть такой строгой, правда?»
«Я хочу выполнять обещания. Так что ты тоже выполняй».
«Мияги, ты любишь обещания, да?»
«Не люблю. Просто не люблю, когда их нарушают».
«Тогда давай договоримся, что когда-нибудь сходим посмотреть пингвинов».
Для меня не проблема, если обещаний с Мияги станет больше, я только за. Хочу, чтобы их становилось всё больше. К тому же я искренне рада, что могу куда-то пойти с Мияги.
Но я не хочу, чтобы она скрывала плохое самочувствие ради выполнения обещаний.
«Сэндай-сан, ты всегда говоришь что попало».
«Это не что попало. Это тоже обещание».
Я встаю и касаюсь её серёжек с плюмерией.
Хочу поцеловать её, чтобы скрепить обещание, но сегодня воздержусь.
Поцелуй подождёт, пока Мияги не поправится.