Дом Касэ Мицуки находился примерно в пятнадцати минутах ходьбы от моего — на первом этаже двухэтажного многоквартирника.
Здание простое, без автозамка, но кремовые стены ещё новые и чистые.
Зайдя под козырёк, я закрыла зонт и стряхнула капли.
«Касэ, ты так близко живёшь? Соседи, а я не знала. У нас разные средние школы».
«Недавно переехали в квартиру побольше — в семье прибавление».
Понятно. Только что переехали, поэтому мы и не встречались до сих пор.
«Эй, раз уж так, зайди на чай? Подожди, пока дождь стихнет».
Предложение, о котором можно только мечтать — уголки губ сами поползли вверх.
Я думала, что хотя бы несколько минут до дома поговорим, и это уже супер-удача.
«Можно? Спасибо».
Она достала ключ, щёлкнула замком, и я вошла следом.
«Прошу прощения за вторжение~»
«Заходи. Спасибо, что донесла сумки».
Сняв обувь, Касэ Мицуки вошла первой, приняла у меня тяжёлые пакеты и улыбнулась.
Гостиная оказалась просторнее, чем я представляла, и царила гробовая тишина.
Посреди комнаты — огромная детская кроватка. Атмосфера «в процессе воспитания» ошеломила.
Неужели этот ребёнок правда её…?
Восемнадцать — можно жениться, но она уже замужем…?
Или приёмный от мужа…?
Плохие мысли закрутились в голове.
«А, сейчас чай принесу, садись на диван».
Не снимая слинга, она ловко убрала детские вещи на полку и подала холодный чай.
«Тебе нормально с ребёнком на груди?»
«Нет, сейчас уложу».
Подойдя к кроватке, она расстегнула пряжку на спине слинга.
Осторожно, как хрупкую вещь, уложила малыша — тот даже не проснулся, просто раскинул ручки и уснул.
«Фух, хорошо, что не проснулся… Этот момент всегда напрягает».
«…Можно подойти поближе?»
«Да, иди сюда».
Она поманила, и я осторожно приблизилась.
Я никогда не видела малышей так близко — с любопытством заглянула в кроватку.
«Это мой младший брат, Тасуку».
«Брат?»
«Фу-фу, думала, это мой ребёнок?»
Касэ Мицуки весело улыбнулась.
Я молча покачала головой.
Честно говоря, чуть-чуть заподозрила. Хотя и понимала, что это невозможно.
Фух, слава богу. Так отлегло.
Кстати, почему она одна заботится о брате? — спросить не смогла, просто смотрела на спящего Тасуку.
Крошечные ручки. Редкие светло-каштановые волосики, как пух.
Спит так тихо, что лицо кажется ненастоящим.
Дышит ли вообще? — забеспокоилась.
Но приглядевшись, увидела, как тонкая грудка едва поднимается — сердце бьётся, дыхание есть.
«Тасуку сейчас сколько месяцев?»
«Четыре».
«Ого, всего четыре…»
«Первый раз так близко видишь малыша?»
«Да, я младшая в семье… Милый».
Смотря на Тасуку, я сказала, и Касэ Мицуки тихо рассмеялась.
«Вот как… Тасуку, повезло тебе — сказали, что милый».
Она посмотрела на спящего брата дальним взглядом.
Дождь не утихал. И не слабел.
Но пусть идёт. Хочу ещё поговорить с Касэ Мицуки наедине.
«…В школе ходили слухи, да? Что у меня ребёнок».
Она спросила, зевая, пока грела воду для молока.
Я, глядя в тёмное от дождя окно, вздрогнула, но сделала беззаботное лицо.
«Да? Не слышала таких слухов».
Враньё.
Не хотела, чтобы подумала, будто я подошла из любопытства.
«Кто-то меня видел. Ну да, шок — старшеклассница с малышом на руках. Уже привыкла, что пялятся».
«Не опровергаешь? Сказала бы, что брат. Или я скажу?»
«Нет, лучше пусть останется нетронутой темой. Асами-сан, можешь тоже держать в секрете?»
Она посмотрела с опаской.
Я и не собиралась рассказывать — такой вкусный секрет делить жалко.
«…Ладно, секрет на двоих».
Разница в восемнадцать лет, где мама, чем занимается папа — вопросов куча.
Но для неё лучше слухи, чем допрос. Поэтому не спрашиваю.
В последнее время Касэ Мицуки спит на переменах, полностью отгородившись от мира.
Слухи её, похоже, не волнуют.
Слышу воду из кухни. Подошла — она охлаждает бутылочку под струёй.
«О, молоко так остужают».
«Да. Нельзя сразу тёплым делать — мама вечно твердит».
Услышав про маму, я невежливо подумала: слава богу, не заброшенный ребёнок…
«…Мама скоро вернётся?»
«Нет, утром. Когда она на работе — я на ночной смене по Тасуку».
Она улыбнулась.
Ночная смена…?
Мама не приходит до утра — это нормально?
Может, Касэ Мицуки всегда сонная, потому что ночами нянчится?
Тасуку спал сладко, не собираясь просыпаться.
«…Он спал весь день, думала, пора, но не просыпается».
Заглянув в кроватку, она тихо вздохнула.
«Эх, будить не хочется. Пока спит — единственное свободное время. Если плачет от голода, пока готовишь — это ад. Поэтому заранее… Когда орёт, каждая секунда — вечность».
«Понятно…»
«Что делать, подождём? Остынет же».
«…Он так сладко спит, жалко будить».
Тут Тасуку вытянул ручки-ножки и замычал.
Ой, не из-за моего голоса?
Он нахмурился и тонко заплакал.
«П-прости, разбудила».
«Ничего, в самый раз. Иди сюда, Тасуку. Время молока».
Ловко подняв, она поднесла остывшую бутылочку.
Тасуку приоткрыл ротик, присосался и, не открывая глаз, надул щёчки.
«…Что делаешь на ночной смене?»
«Купаю, кормлю, меняю подгузники, укачиваю. Если плачет — беру на руки. Между делом сплю… И так до утра».
«…Времени на учёбу нет».
Хотела сказать «ты же абитуриентка», но замолчала.
Теперь понятно, почему упали оценки и она всё время спит.
«Мне сейчас важнее сон, чем учёба».
Смотря на её уставшие глаза, я разозлилась: где родители, почему ребёнок на ней?
Но не сказала.
Никому не приятно, когда ругают родителей. Это уже вмешательство. У каждой семьи свои обстоятельства.
«…Если на руках, не плачет?»
«Да, качаешь — сам засыпает».
«Тогда я подержу. Спи пока. Дождь не утихает».
«Э? Не поздно домой?»
«Ничего, рядом».
«Но неудобно…»
Она перекинула допившего Тасуку на плечо, похлопала по спинке.
Тот тихо отрыгнул, довольный.
«А, точно, подгузник поменять».
«Э, так часто? На пачке «12 часов впитывания»!»
Показала на упаковку. Касэ Мицуки прищурилась шутливо.
«Неприятно же в мокром. Девочкам понятно, да?»
Точно.
Я замолчала, наблюдая, как она расстёгивает кнопки на зелёном комбинезоне с динозаврами (потом объяснила, что это «ромперс»), задирает до живота.
Когда она потянулась к липучкам, я отвернулась.
Как-то неловко смотреть.
Переживаю, наверное. Всё-таки мальчик…
Сменив подгузник, Тасуку улыбнулся мне.
«…Научи, как держать».
Она виновато опустила брови.
«Точно не против?»
«Да».
«Вот так, поддерживая, горизонтально…»
Тасуку оказался тяжелее, чем думала, но мягкий и тёплый.
Это вес человеческой жизни. Ручки-ножки тонкие, легко сломать — страшно.
«Асами-сан, если устанешь — сразу клади».
«Нет, лёгкий».
«Постоянно держать — устаёшь. Уже почти семь кило».
Упадёт — умрёт. Ответственность навалилась вместе с семью килограммами.
«Иди спи уже».
Сказала пожёстче, чтобы не заметила страха. Сон победил — она кивнула и легла на диван.
Накрыла пледом с подлокотника, она медленно закрыла глаза.
«…Спасибо. За сегодня моё мнение о тебе сильно изменилось. Ты правда добрая».
Я смотрела, не отрываясь.
«…Ну да, я же отличница».
«Фу-фу… Опять. Асами-сан совсем не похожа на отличницу…»
Покачивая её из стороны в сторону, я смотрела на бледную кожу, шею.
Если подумать, что за ситуация?
Дождь не утихал.
Под стук капель по стеклу Касэ Мицуки и Тасуку тихо уснули.