Я ложусь на свою одноместную кровать и, как обычно, крепко обнимаю косатку.
Хотя я в своей комнате, сердце не перестаёт колотиться.
В груди будто кто-то щекочет, вызывая беспокойство.
Чтобы успокоиться, я выключаю потолочный свет пультом и включаю прикроватную лампу. Мягкий оранжевый свет окутывает комнату.
Из ванной доносится шум фена — доказательство, что в этом доме, где обычно никого нет, сейчас моя возлюбленная.
Я не хотела расставаться, хотела быть с ней дольше, и это я пригласила её: «Может, останешься?» Я сама задержала Юи-сан и позвала в эту комнату.
И теперь мне вдруг становится стыдно.
Я не то чтобы имела в виду что-то такое. Это точно, но…
«Ха-а…»
Невольно вырывается вздох.
Мы приняли ванну вместе, и, неожиданно, Юи-сан сдержала обещание «ничего не делать».
После ванны она, как само собой разумеющееся, высушила мне волосы и сказала: «Иди в комнату», так что я вернулась сюда одна.
Я нервничаю. Даже обнимая косатку в постели, не могу успокоиться. Представляя, что сейчас произойдёт, я чувствую, как щёки горят.
Секс должен был быть мне неприятен. С бывшим парнем мы расстались именно из-за этого.
Но почему я так жду её прикосновений?
Мы уже были близки несколько раз, но я всё ещё не привыкла, и каждый раз моё сердце готово разорваться от волнения.
В университете Юи-сан встречалась с множеством женщин. Красивая и добрая ко всем, она была пугающе популярна.
Я знаю, что она ни с кем не была в отношениях, перебирая девушек направо и налево.
Я не собираюсь её винить, но это немного задевает… и вызывает беспокойство.
Ведь по сравнению с теми женщинами, с которыми она развлекалась, я — совсем неопытная и неловкая.
Я крепко зажмуриваюсь и прижимаюсь щекой к животу косатки.
Бывший, наверное, находил такую пассивную меня скучной.
В итоге он мне изменил, и меня бросили, и это до сих пор тянет за собой шлейф.
Конечно, я знаю, что Юи-сан не такая.
Она, должно быть, провела ночи с бесчисленным количеством женщин. Довольна ли она такой, как я?
Секс с Юи-сан мне нравится. Впервые я так подумала, и сама этому удивляюсь.
Когда она смотрит на меня своими горящими глазами, моё сердце пылает. Я чувствую, что любима, и это наполняет меня. Иногда она бывает очень вредной, но… это неважно.
Интересно, что думает Юи-сан?
Погружённая в эти мысли, я вздрагиваю от звука открывающейся двери.
«…Каната, ты спишь?»
Юи-сан, видимо, подумала, что я сплю, из-за выключенного света и включённой лампы. Я слегка приподнимаю голову.
Она подходит к кровати, смотрит на меня и чуть расширяет глаза.
Затем одной рукой хватает косатку, которую я обнимаю.
«Эй!»
Я тянусь за ней, но пальцы ловят воздух.
Юи-сан, вырвав косатку из моих рук, недовольно смотрит в её пластиковые глаза.
«Юи-сан, что ты делаешь?!»
Я протестую, откидываю одеяло и приподнимаюсь. Протягиваю руку, но она поднимает косатку выше и смотрит на меня.
«Ты что, собиралась спать, обнимая это?»
«Не называй её “это”! Я всегда сплю с косаткой».
Она бросает взгляд на полку над изголовьем кровати, где стоят китовая акула, купленная летом на Окинаве, и тюлень, которого она мне вернула.
«Хм? Но косатка говорит, что сегодня хочет спать с друзьями».
С этими словами она небрежно бросает косатку рядом с тюленем.
«Эй, Юи-сан, глупая! Не бросай её так!»
Это моя драгоценная память. Юи-сан купила мне её в аквариуме летом на первом курсе.
Я сплю с ней каждый день, и она изрядно износилась, но я купила специальное средство для стирки плюшевых игрушек и всегда бережно за ней ухаживала.
Я собираюсь возмутиться её грубостью, но она, будто что-то заметив, тянется к полке.
И тут я вспоминаю нечто важное. Совсем забыла!
Я не спрятала тот самый парфюм, который Юи-сан ни в коем случае не должна видеть.
Она берёт знакомый ей розовый флакон с ленточкой.
Этот парфюм был моим снотворным в одинокие ночи в Лондоне после расставания с Юи-сан.
«…Почему он здесь?»
«Э, ну, это…»
Её чёрные глаза смотрят в мои. Она знает, что я не пользуюсь парфюмами, и удивляется, видя наполовину пустой флакон. Я не знаю, как оправдаться.
«…Каната».
Она ждёт ответа, и я, смирившись, опускаю взгляд. Теперь, когда она узнала, нет смысла скрывать.
«Ну… в одинокие ночи, когда не могла уснуть… твой запах успокаивал…»
Раздаётся тихий звук — Юи-сан ставит флакон на полку. Мне слишком стыдно, чтобы поднять глаза.
В университете Юи-сан не любила «сложных» девушек. Может, она не одобрит такое.
Я тереблю пальцы, придумывая оправдания, как вдруг горячая ладонь ложится на моё плечо — и мир переворачивается.
Я понимаю, что меня опрокинули, когда длинные чёрные волосы падают перед глазами. Кровать скрипит под весом моего тела.
Я смотрю вверх — Юи-сан радостно улыбается и крепко обнимает меня.
«Э, Юи-сан…?»
Сквозь тонкую ткань я чувствую её тёплое, чуть горячее после ванны тело, прижавшееся ко мне.
«…Ну почему ты всегда говоришь такие милые вещи?»
«Э?»
Её реакция успокаивает — она не сердится.
«…В такие моменты звони мне. Я обещала обнимать тебя, когда тебе одиноко. Где бы я ни была, я приеду».
Её нежный голос у моего уха согревает сердце. Я вспоминаю, как она говорила это. Кажется, весной на первом курсе, когда мы только начали жить вместе.
«Если так говорить, тебе придётся приезжать каждый день. Когда мы не вместе, мне всегда очень одиноко. Поэтому, когда мы рядом… позволь мне быть с тобой».
Я обнимаю её, глажу её чуть выступающие лопатки и прижимаюсь к ней.
«…Хорошо. Я буду баловать тебя сколько угодно».
Её губы касаются моего уха, горячее дыхание вызывает дрожь. Она слегка прикусывает мочку, и её левая рука скользит под мою домашнюю одежду, касаясь бока.
«Эй, Юи-сан…»
«М? …Что, Каната?»
Она приподнимается, и я нежно глажу её щёку.
Я люблю тебя. Очень-очень. Твои глаза, голос, пальцы. Всё-всё люблю. Люблю безумно.
Я перебираю её блестящие чёрные волосы, успокаивая тревогу, и спрашиваю:
«Юи-сан… ты… довольна мной…?»
Она удивлённо округляет глаза и наклоняет голову: «В смысле?»
«Ну… я всегда только принимаю… и мне кажется, ты, может, не совсем довольна…»
Я не хочу, чтобы ты считала меня скучной. Но я не знаю, что делать, где правильный ответ. Всё, что ты мне показываешь, — это всё для меня.
Она смотрит в мои встревоженные глаза и мягко улыбается.
«…А ты, Каната? Ты довольна?»
«…Мне всегда хорошо».
Я смущённо киваю, и она счастливо смеётся.
«Отлично. Тогда я тоже довольна. Каната, я больше не могу ждать. Можно продолжить?»
Правда ли она довольна? Не говорит ли это из вежливости? Я хотела бы уточнить, но моя любимая, которая, похоже, не может больше «ждать», смотрит на меня с жаром.
Она как большая собака, машущая хвостом. Собака? Скорее волк.
Я сдаюсь и смотрю ей в глаза.
«…Только не будь слишком вредной, ладно? Когда ты так делаешь, я чувствую себя странно».
Я смущённо говорю, и она на миг широко распахивает глаза.
Затем глубоко вдыхает, будто сдерживаясь, и тихо выдыхает.
«…Каната, если хочешь, чтобы я была нежной, пожалуйста, не дразни меня».
«…Я не собиралась тебя дразнить».
Я просто сказала, что думаю. Она горько улыбается, зарывается лицом в мою шею и вздыхает.
«Отсутствие самосознания — это действительно ужасно…»
Я надуваю губы на её слова.
«Это что, оскорбление?»
«Ни в коем случае. Это значит, что ты невероятно милая».
«Замолчи», — говорит она, заглушая мои губы. Её жаркий поцелуй растапливает мои мысли, и я закрываю глаза.
---
Я просыпаюсь от громкого звука будильника. Полусознательно шлёпаю по нему, и белая рука сзади крепко обнимает меня.
«Мм…»
Слышу тихое ворчание, и сознание медленно возвращается. Поворачиваю голову — вижу плечо Юи-сан, обнимающей меня. Я разворачиваюсь в её объятиях.
Она всё ещё спит, опустив длинные ресницы. Я улыбаюсь своей любимой. Как всегда, её лицо до ненависти красиво. Я могла бы смотреть на неё вечно.
В узкой одноместной кровати мы прижимаемся друг к другу нагие. Я целую красный след от укуса на её плече, и она ещё сильнее обнимает меня.
Эта привычка кусаться… Нельзя ли с ней что-то сделать? Я всегда стараюсь следить за собой, но в пылу теряю контроль.
Если Юи-сан скажет: «С тобой больно, не хочу», мне будет грустно. В следующий раз надо сдержаться.
Пока я думаю, её длинные ресницы дрожат, и она несколько раз моргает.
«М… Доброе утро, Каната. Ты проснулась…?»
«Доброе утро. Я только что встала».
«Ещё есть время до выхода…?»
«Да. С Юри я встречаюсь после обеда».
Она счастливо улыбается, мягко и расслабленно.
«Тогда давай поспим ещё немного».
Я киваю, прижимаюсь к её тёплым объятиям и закрываю глаза. Слышу её ровное дыхание.
Скоро я выскользну из кровати и приготовлю ей завтрак.
Утром в субботу и воскресенье я счастлива, потому что вижу твоё спящее лицо.
Твой двадцать шестой день рождения в следующем месяце я хочу отпраздновать с полной отдачей, вложив в него все чувства за четыре года.
Обещание, данное в университете, я наконец смогу исполнить в этом году.
Я крепко обнимаю её и почти засыпаю, когда телефон у подушки вибрирует. По длительности понимаю, что это звонок.
Юри? Я тянусь, нащупываю телефон и поднимаю его.
«А…»
Это не мой телефон. На экране имя, которое я меньше всего хочу видеть.
— Синдзи Китагами.
Сердце сжимается, больно. Юи-сан, похоже, ничего не замечает. Я колеблюсь, говорить ли ей о звонке, но телефон замолкает.
Реальность возвращается. Точно. Юи-сан всё ещё помолвлена с ним… Не факт, что она сможет провести день рождения со мной.
Я тихо кладу телефон обратно и выдыхаю.
До весны ещё далеко.
Даже если её отец согласен, что подумает он? Можно ли так легко отпустить человека, с которым был помолвлен восемь лет?
Юи-сан сказала: «Не думай о Синдзи», но не думать о нём слишком сложно.
У неё, наверное, есть какой-то план.
— Всё, что я могу сейчас, — это верить в Юи-сан.
Я мысленно повторяю это, как заклинание, и крепко обнимаю её.