В один из ноябрьских дней, когда холодный ветер закручивал опавшие листья на улицах, я сидела в отдельной комнате изакаи во время ланча, напротив Мицуя-сан.
Как я оказалась в такой ситуации? Утром Мицуя-сан неожиданно пригласила меня на обед. Это было впервые с тех пор, как я стала секретарём.
Я спросила у Юи-сан, можно ли пойти, и она ответила: «Конечно, иди». Ровно в полдень я взяла кошелёк и вышла из кабинета президента.
Это было всего несколько десятков минут назад.
Хотя пригласила меня Мицуя-сан, она, с серьёзным видом, молча съела свой катсу тейшоку, а после еды продолжала молчать.
Я никогда не видела её такой и, честно говоря, немного растерялась. Она опустила свои миндалевидные глаза с тенью тревоги, глубоко вздохнула, а затем начала по одной брать палочками полоски капусты из бесплатной добавки и отправлять их в рот.
Похоже, мне нужно начать разговор. Может, она ждёт, что я спрошу?
Я не хвастаюсь, но я точно не мастер выслушивать. Но сейчас Мицуя-сан была… ну, слишком уж.
Так продолжаться не могло. Я нерешительно открыла рот, наблюдая за ней.
«Эм, Мицуя-сан. Вы ведь пригласили меня не просто так, правда…?»
Она резко подняла голову и удивлённо посмотрела на меня.
«Э, как ты поняла…?»
Я чуть не сказала, что не понять было бы странно, но прикусила язык. Ведь Мицуя-сан обычно не такая тихая.
Она открытая, весёлая, быстро переключается — не из тех, кто мучается раздумьями.
Что же так сильно её беспокоит?
«Если хотите, я могу выслушать».
Она виновато опустила брови, положила палочки и кашлянула.
«…Аозава-чан, прости. Можно я закурю?»
Белый дым от зажжённой сигареты медленно поднимался к потолку. Щёлкнув, она закрыла серебряную зажигалку, зажмурилась и выдохнула дым, будто вздыхая.
Засунув смятую пачку в карман пиджака, она снова посмотрела на меня своими чёткими, миндалевидными глазами.
«…Сигареты вкусные?»
Вопрос вырвался сам собой.
Просто она, казавшаяся встревоженной, после затяжки немного расслабилась.
«…Это не про вкус. Без них я не могу, не выживу. Даже если пачка будет стоить больше тысячи иен, я всё равно буду курить».
Она говорит так серьёзно, что я не могу сдержать улыбку. Даже за тысячу иен, надо же.
Я никогда не хотела курить, но мне жаль курильщиков, им приходится несладко. Мицуя-сан, например, даже в ливень берёт зонт и идёт курить на крышу.
«Так что случилось?»
Я отпиваю айс-ти, заказанный после еды, и спрашиваю. Она делает лицо, будто ей трудно говорить.
«Ну, ничего особенного. Просто хотела спросить. Твой возлюбленный ведь… богатый, правда?»
«Э?»
Откуда она знает? Я вспоминаю. Кажется, на вечеринке в пивном саду по случаю открытия нового магазина мы об этом говорили.
«Эм, да… верно».
Юи-сан действительно богата, и не просто богата. Это факт, и отрицать его нет смысла, так что я киваю.
Но зачем она спрашивает?
«Понятно… А какой он, твой возлюбленный?»
Её взгляд пронзительный, будто ищет ответ на что-то в этом вопросе. Почему-то кажется, что она смотрит не на меня, а на кого-то другого.
Какой она? Я скрещиваю руки, представляя любимое лицо.
Когда-то давно Хаваякава-кун спрашивал то же самое. Тогда я, кажется, сказала, что Юи-сан «очень добрая, но немного хитрая».
Сейчас моё восприятие Юи-сан немного изменилось.
«…Очень добрая и невероятно замечательная».
Когда я пытаюсь описать Юи-сан, теперь мне приходят только эти слова.
Я невольно улыбаюсь. Моя возлюбленная — самая замечательная в мире. Я искренне верю, что во всей вселенной нет никого лучше Юи-сан.
Мицуя-сан не дразнит меня за мои восторги, а лишь мягко улыбается, будто расслабившись.
«Ты очень любишь его, Аозава-чан».
Не его, а её, — мысленно поправляю я и честно киваю: «Да».
Она затягивается сигаретой, кончик тлеет красным. Дым заполняет комнату, словно окутывая её вздохи.
Её сердце, как этот дым, колеблется. Она кажется такой хрупкой, почти уязвимой.
«А если бы твой парень не был богатым… что тогда?»
В её глазах, задающих этот вопрос, тревога. Это не похоже на всегда уверенную Мицуя-сан. Кажется, она спрашивает не меня, а кого-то другого.
Я не знаю, кто это, но догадываюсь.
Мицуя-сан, похоже, сейчас влюблена.
«Мне всё равно. Деньги не влияют на желание быть вместе».
Я говорю искренне, твёрдо, и она, улыбнувшись, тушит короткую сигарету в пепельнице.
«Да, конечно… Аозава-чан и должна так сказать…»
«У вашего возлюбленного нет денег? Может, у него огромные долги?»
Мицуя-сан не кажется человеком, который влюбится в такого, но мало ли.
Она слегка расширяет глаза и смеётся: «Нет, и он не возлюбленный».
Не возлюбленный? Значит, безответная любовь. Интересно, кто же тот, в кого влюблена Мицуя-сан.
«…Он сказал, что хочет жениться на богатой».
Её взгляд устремлён куда-то вдаль, и моё сердце сжимается от боли.
«…Он вам это сказал?»
Я хмурюсь, спрашивая.
«Не прямо… но он всегда так говорил… Я не уверена. Не знаю, чего хочу, кем хочу быть».
Не понимать своих чувств, говоря о себе… Я это проходила. Давно.
Когда я влюбилась в Юи-сан, я долго не могла это принять. Всё потому, что она заявляла: «Я не завожу возлюбленных».
Я сделала огромный крюк. Заглушала чувства, придумывала оправдания, хотя сердце кричало, что любит её, но я притворялась, что не замечаю.
Мне понадобились месяцы, чтобы признать, что я её люблю. Так что чувства Мицуя-сан я понимаю до боли.
Даже если разум говорит, что нельзя любить, сердце не слушает. Это не про логику.
Возможно, Мицуя-сан сейчас чувствует то же, что и я тогда.
Если бы я могла поговорить с той собой… что бы я сказала, чтобы выбрать путь без сожалений?
«…Мицуя-сан».
Я тихо зову её. Её обычно твёрдые глаза смотрят на меня неуверенно.
«До того, как начать встречаться с моим возлюбленным, я совершила большую ошибку».
«Ошибку?»
«…Я не была честна с собой. Я не хотела расставаться, но боялась разрушить её жизнь… и сбежала. Тогда я искренне верила, что это лучшее решение».
Я не могла быть эгоисткой. Не пыталась сопротивляться. Тогда я была… трусихой.
«Но впереди меня ждали адские дни. Если бы я не струсила и искала способ быть вместе… я до сих пор об этом думаю».
Я крепко сжимаю ладони. Если бы Юи-сан не помнила обо мне, я бы до сих пор была одна на дне глубокого моря.
«Я не знаю, кто вам нравится, Мицуя-сан, но… будьте проще, прислушайтесь к своим чувствам. Если любите, это нормально».
Жизнь одна, потерянное время не вернуть. Лучший выбор виден только в прошлом.
Поэтому я верю, что честность с собой — путь с наименьшими сожалениями.
Я твёрдо говорю, и Мицуя-сан мягко улыбается.
«…Спасибо, Аозава-чан. Мне стало немного легче».
Любовь многолика, у каждого своя. Проблемы не кончаются, но за преодолённой болью ждёт счастье.
Я надеюсь, что и у Мицуя-сан всё будет так.
Потом она настояла, что заплатит за обед, раз пригласила. Мне было неловко, но я согласилась, и мы пошли обратно в офис.
Ветер срывает листья с деревьев, они почти голые. Зима уже близко.
Я зябко обнимаю себя, и Мицуя-сан, заметив, заглядывает мне в лицо с улыбкой.
«Аозава-чан, ты легко одета, холодно, наверное».
«Да, не думала, что так похолодает».
«Секретарь президента не должен простудиться. Давай я дам тебе пиджак на день».
Она достаёт сигареты и зажигалку из пиджака и накидывает его мне на плечи.
«Не надо, вы сами простудитесь».
«Я? Да ладно, у меня в офисе есть кардиган».
«…Точно нормально?»
«Да, вернёшь вечером».
Раз она настаивает, я принимаю. Её пиджак тёплый, с лёгким запахом сигарет.
Она говорит, что пойдёт покурить ещё одну, и уходит на крышу. Я иду в кабинет президента и в коридоре сталкиваюсь с Сено-сан.
Она оглядывает меня и спрашивает: «Ты была с Каори?»
Сено-сан теперь зовёт Мицуя-сан по имени, и я улыбаюсь, думая, как они сблизились, пока меня не было.
Сено-сан, всегда берущая бэнто, держит милую сумочку для ланча, видимо, возвращаясь из комнаты отдыха.
«Да, она пригласила меня на обед… мы сходили поесть».
«…Хм, понятно. Это пиджак Каори, да?»
«Э? А, да. Я сказала, что холодно, и она дала мне. Мицуя-сан такая добрая».
«Ага, к милой младшей коллеге Аозаве она добрая. А ко мне — совсем нет».
Она тихо вздыхает. Я удивлённо смотрю на неё, а она хитро щурится.
«Этот пиджак… ничего, что ты его носишь? Не вини меня, если кто-то приревнует~»
«Э…?»
Приревнует? Что это значит? Она не даёт мне спросить, машет рукой и уходит, а я наклоняю голову.
Кто может приревновать из-за того, что я надела пиджак Мицуя-сан? В компании, конечно, могут быть те, кто влюблён в неё, но… так сразу поймут, что это её пиджак?
Размышляя об этом, я открываю дверь кабинета президента.