Утро следующего дня.
Обычно Юи-сан не встаёт раньше меня, но сегодня она разбудила меня, мягко тряся за плечо.
«Каната, доброе утро. Уже утро».
Её голос, сладкий, предназначенный только для любимой, и нежное прикосновение губ ко лбу медленно поднимают мои веки.
Я моргаю, фокусируясь на Юи-сан, смотрящей на меня сверху.
Она улыбается, и в её лице нет и следа вчерашней тревоги — будто всё это было ложью.
Протирая глаза, я иду в гостиную. На столе уже готов завтрак.
Я хотела приготовить его в такой день, но опоздала, и теперь жалею.
Мы садимся напротив друг друга, произносим «Приятного аппетита». Через кружевные шторы мягко струится весенний свет.
«Кстати, Каната, скоро твой день рождения. Чего бы ты хотела в этом году?»
Я откусываю тост с маслом и смотрю на Юи-сан.
Как всегда, она быстро переключается. Улыбаясь, она выглядит так, будто вчерашняя тень исчезла, и она вернулась к обычному состоянию.
Вчерашняя робкая Юи-сан была очень милой, но я хочу, чтобы ты всегда улыбалась.
Я проглатываю кусок хлеба и смотрю на неё.
«…В этом году есть. Вчера подумала, что хочу».
«Правда? Что?»
«Камеру».
«Камеру?»
«Да. Когда поедем путешествовать, хочу сделать кучу твоих фотографий».
Я хочу запечатлеть наши будущие будни. Украсить эту гостиную фотографиями, заполнить её бесчисленными воспоминаниями.
«Камера, да? Здорово, это станет классным хобби».
Юи-сан радостно улыбается.
Я хочу сохранить её нежный взгляд в фотографиях.
Смогу ли я, новичок, освоить камеру — подумаю, когда получу её.
Я провожаю Юи-сан в безупречном костюме до двери.
Сегодня у неё президентский совет, она едет прямо в головной офис, так что я не с ней.
Но моё сердце спокойно. Я вижу, что в её глазах больше нет сомнений.
«Сегодня задержусь… Иди домой и жди меня там».
Она надевает туфли, и я энергично киваю.
«Ну, я пошла».
«Да… Счастливого пути, Юи-сан».
Слова больше не нужны.
Мы лишь обмениваемся долгим, нежным поцелуем, полным любви.
Я выхожу из дома чуть позже Юи-сан.
На станции у офиса я иду по дороге на работу с ясным сердцем.
Зелёные листья деревьев сияют, колыхаясь на весеннем ветру.
Скоро будет год, как я работаю в компании Юи-сан. Столько всего произошло — не перечислить.
Кто мог представить такую невероятную встречу, словно шутка судьбы?
Никто не знает, что ждёт впереди.
Но даже в самые трудные времена, просто будучи рядом, мы были бесконечно счастливы.
Так что всё будет хорошо. Сегодня Юи-сан вернётся с улыбкой.
Я буду ждать её дома. И сегодня обниму её изо всех сил.
---
Пустой кабинет президента. Я касаюсь пальцами стола Юи-сан.
Совет начинается в десять. Потом Юи-сан встретится с отцом и Юкия-сан за ужином.
Сегодня, когда президенты дочерних компаний собираются вместе, должно быть спокойно.
Никаких встреч не запланировано, никто не должен прийти.
Все сотрудники знают о совете, так что телефон в кабинете не должен звонить.
Но внезапно раздаётся знакомый сигнал. Я вздрагиваю и поднимаю взгляд.
Красная лампочка на телефоне мигает.
Я сразу понимаю, что это значит. Сглотнув, беру трубку со своего стола.
«…Да, секретарь Аодзава».
Если сегодня кто-то и придёт сюда, это может быть только один человек.
На ресепшене я вижу его — с красными глазами, потным лбом.
Вада-сан, на ресепшене, растерянно смотрит то на меня, то на него.
Я смотрю прямо на Китагами-сан. Он выглядит измотанным, волосы растрёпаны, его привычная маска спокойствия исчезла.
«Китагами-сан, всегда рада вас видеть. К сожалению, президент сегодня отсутствует».
Я говорю формально, и он резко отвечает: «Я знаю».
«Я пришёл не к Юи, а к тебе. Надо поговорить».
«Вот как? К сожалению, мой график забит, не могли бы вы уйти?»
Я говорю чётко, и он яростно смотрит на меня.
Мне не о чем с тобой говорить. Совет уже начался, ты ничего не сделаешь.
Колёса закрутились.
Китагами-сан — правая рука отца Юи-сан. Возможно, он узнал, что Юи-сан и Юкия-сан пригласили отца на ужин.
Поэтому он примчался ко мне.
«Это быстро. Это важно, и только сегодня».
Он грубо хватает меня за руку и тянет. Его сильная хватка заставляет меня покачнуться.
Я хмурюсь от его грубости.
Косо смотрю на растерянную Вада-сан.
Китагами-сан явно в ярости, и спорить здесь — не лучшая идея. Я молча следую за ним, пока он тащит меня.
Он заталкивает меня на площадку запасной лестницы, и я вздыхаю.
Я не собиралась вести долгие разговоры, так что это даже удобно.
«…Китагами-сан, больно».
Он резко отпускает мою руку. Я глажу место, где осталась боль от его хватки.
«Я слышал от президента Ичинозе. После совета Юи и Юкия пригласили его на ужин. Она собирается сказать сегодня, да?»
«О чём вы?»
«Не прикидывайся. Останови Юи. Вы понимаете, что делаете!?»
Он кричит, и я невольно отступаю. Мой каблук касается края ступеньки.
На запасной лестнице почти никто не ходит, но кричать так громко — он явно в панике.
«…Юи признала ваши отношения в тот день. Сказала, что заплатит любую компенсацию, но велела мне больше не лезть к тебе».
Тот день — День святого Валентина?
Тогда зачем ты здесь? Я сдерживаюсь, кусая губы. С человеком, ослеплённым гневом, спорить бесполезно.
«Но я этого не приму. Управление компанией — не детская игра. Если бы твой отец не был другом президента Ичинозе, я бы давно подал на тебя в суд».
Я холодно смотрю в его мутные от ярости карие глаза.
«Если ты не можешь отступить… Предлагаю сделку».
«Сделку?»
«…Я могу быть прикрытием. Это решит всё. Не придётся говорить президенту Ичинозе о вас».
«…Что это значит?»
«Я закрою глаза на ваши отношения. Но я женюсь на Юи. Это условие».
Я вспоминаю слова Юкия-сан.
Он не верит в свои усилия, стремясь быть тем, кем хочет видеть его отец. У него нет себя. Он как марионетка — жалкий человек.
«…Китагами-сан, вас правда это устраивает? Жизнь, где ваши усилия не признают, где вы просто идёте по проложенным рельсам?»
Его лицо искажается, будто я ударила его. Я знала, что это больно, но не могла не сказать.
«Вы ведь сами понимаете, да? Это бесполезно. Хотите подать в суд — пожалуйста. Ради Юи-сан я готова к любому наказанию».
«…Понял. Ты не примешь условия».
Его сжатые кулаки дрожат от гнева. Мне, конечно, страшно, когда на меня кричит мужчина крупнее меня, но я молча смотрю на него.
Дрожащими пальцами он достаёт из кармана белый конверт и молча протягивает мне.
«…Что это?»
Я беру и открываю. Внутри — несколько фотографий. Я замираю от шока.
На них мы с Юи-сан.
Мы держимся за руки, глядя на иллюминацию. Смеёмся за ужином в отеле.
На всех снимках мы смотрим друг на друга, и сразу ясно, что это особые отношения.
Это… с Рождества.
«…Это последнее предупреждение. Если ты не остановишь Юи — твоё дело. Не знаю, что решит президент Ичинозе, но если я не получу удовлетворительный ответ, я не отступлю молча. Я раскрою ваши отношения. Это не угроза».
Его низкий, угрожающий голос заставляет меня поднять взгляд.
Я задыхаюсь под его липким, змеиным взглядом, словно меня медленно душат.
«Все знают о моей помолвке с Юи. Если ваши отношения всплывут, что будет? Тебе всё равно, ты уволишься и всё. Но Юи? Измена с секретарём того же пола при наличии жениха. Огромный скандал. Это будет громко».
Моё дыхание становится поверхностным.
Он серьёзен. Что делать? Я не могу решить. Холодный пот стекает по спине.
Связаться с Юи-сан? Она на совете. Тогда с Юкия-сан?
Но что толку останавливать Юи-сан? Он поймал нас, но жить под его угрозами?
«Просто скажи Юи выйти за меня. И всё останется как было».
Нет. Я не могу смотреть, как Юи-сан выходит за него.
Я не приму его условия. Никогда!
Китагами-сан насмешливо смотрит на ошеломлённую меня.
«Такие условия… Я не приму. Это невозможно».
«…Тогда у меня один путь».
Он разворачивается. Можно его отпустить? Нет, надо остановить.
«Китагами-сан, подождите…»
Я хватаю его за руку, но он отшвыривает меня. Я теряю равновесие и падаю назад. Моя нога, шагнувшая назад, не находит опоры.
«Э?» — в этот момент мир качается. Я вспоминаю: я стояла на краю лестницы.
Всё замедляется, как в замедленной съёмке. Китагами-сан в шоке раскрывает глаза. Он тянется ко мне, но поздно.
Моё тело падает.
Я чувствую сильный удар — и моё сознание обрывается.