Город Волаар, расположенный недалеко от границы земель демонов.

Покинув Фуктус, Флам и её спутники привели сюда сестёр Кущену и Минарию.

Из-за близости к королевству в этой местности росли травы и деревья, знакомые Флам. На песчаной, слегка оголённой почве стояли грубые каменные здания. Здесь не выпадал снег, поэтому форма крыш немного отличалась от северных. Однако в целом архитектура не менялась: как обычно, дома, кроме ратуши, были лишены украшений, и впечатления от других поселений почти не отличались.

Пока они шли по улицам, прохожие начинали перешёптываться. Нейгас и Цайон, похоже, были здесь известными личностями. Влияние Короля Демонов в Волааре было заметнее, чем в Фуктусе. Даже на юге земель демонов близость к границе, вероятно, влияла на частоту визитов Короля.

Нейгас и Цайон, сопровождавшие Ситума, не раз бывали в Волааре, и их шаги уверенно вели к цели. Обычно Сейра шла рядом с Нейгас, но сейчас она держалась ближе к Кущене и Минарии. Сёстры, кажется, доверяли ей, обменивались словами и порой улыбались, как подобает их возрасту.

Добравшись до центра города, Нейгас и Цайон остановились перед домом. Не найдя звонка, они постучали по двери тыльной стороной ладони и позвали хозяина.

— Тофано-сан, ты дома?

Через мгновение появилась пожилая женщина по имени Тофано. Цайон, наклонившись к её невысокой фигуре, поднял руку в приветствии:

— Йо!

— О, Нейгас и Цайон! Живы-здоровы, как хорошо, — обрадовалась Тофано, по очереди пожимая им руки.

Затем она посмотрела на Флам и остальных.

— Люди среди гостей? Это редкость, — заметила она.

— Это долгая история, — ответила Нейгас.

— Тогда заходите. Мне тоже есть что узнать, — сказала Тофано, приглашая их в дом.

Флам и остальные вошли следом, и Нейгас начала рассказывать о последних событиях: предательство Диезы, возрождение Ориджина, поглощение Ситума, существование Ритус. Тофано, слушая, выглядела ошеломлённой — новостей было слишком много.

Но важнее всего была судьба сестёр, спасённых в Фуктусе.

— Значит, Нейгас, ты хочешь оставить этих двоих под моим присмотром? — спросила Тофано.

Кущена и Минария, уже слышавшие об этом, не выказали удивления, но тревога в их глазах осталась. Покинув Фуктус, они всё ещё не могли доверять окружающим.

Тофано посмотрела на них и улыбнулась.

— Лица у вас голодные, — сказала она.

— Да ничего подобного, мы привыкли, — ответила Минария.

— Значит, всегда голодные. Когда живот пустой, голова не работает, и мысли идут вкривь и вкось. Перед серьёзным разговором надо поесть, — заявила Тофано.

Минария растерялась от такого напора, но Тофано, не теряя темпа, встала и указала на Джина, стоявшего со скрещёнными руками в углу.

— Эй, ты, с кислой миной.

Джин, естественно, не отреагировал.

Но Тофано это не остановило.

— Что глаза отводишь? Ты, в очках!

— Неужели ты обо мне? — наконец откликнулся Джин.

— О ком же ещё? Давай, поможешь готовить.

— Что? Ты серьёзно заставляешь гениального меня готовить? Назови хоть одну причину, почему я должен это делать! — возмутился он.

— Хватит болтать, делай, что сказано! Всё равно бездельничаешь!

— Погоди, я не бездель… Чёрт, отпусти рукав! Эй, вы, плебеи, помогите! Неужели вы думаете, что гений вроде меня должен тратить время на стряпню?! — кричал Джин, пока его уводили.

Никто, конечно, не вмешался.

— Вы, должно быть, устали. Располагайтесь в комнатах, отдыхайте, — бросила Тофано, уходя в гостиную.

Флам, глядя на это, пробормотала:

— Сильная бабушка…

— Моя мать была ещё круче, — добавила Ритус.

Мать Ритус — Королева Демонов двух поколений назад, то есть более ста пятидесяти лет назад. Для демонов такой возраст не удивителен, но какой же характер должен быть у той Тофано, чтобы превзойти нынешнюю?

— Эту стойкость стоит перенять, — сказала Флам. — Но почему она выбрала Джина?

— Думаю, она всё просекла. Эта бабушка обожает исправлять молодёжь, — ответила Нейгас.

— Даже Джину с ней не справиться, — усмехнулся Цайон, явно вспоминая свои столкновения с Тофано.

В итоге оставалось только ждать еды. Нейгас и Цайон отправились на кухню помогать, а в комнате остались Кущена, Минария, Сейра и Флам.

— Мы пойдём отдыхать в комнату. А вы с Ритус что будете делать? — спросила Сейра.

— Я не могу далеко отходить от Флам, — ответила Ритус.

Из-за доспехов она могла отойти лишь на пару метров, а для помощи на кухне Флам пришлось бы торчать рядом.

— Я хотела прогуляться по городу. Ритус, ты не против? — спросила Флам.

— Нет, мне здесь тоже знакомо, — ответила Ритус.

— Тогда мы идём. Сейра-чан, отдыхайте как следует! — сказала Флам.

— Поняла! Пошли, — ответила Сейра, уводя сестёр в комнату.

Хотя Кущена и Минария были старше, это их не смущало.

— После Фуктуса они стали веселее, — заметила Флам.

— Тот город был для них клеткой. Внешний мир полон новизны, им, должно быть, всё в радость, — ответила Ритус.

— Хочется, чтобы они так и шли к счастью, — сказала Флам.

— С Тофано всё будет хорошо. Она строгая, но добрая, — заверила Ритус с искренней уверенностью.

Действительно, несмотря на напор, Тофано не внушала страха. Сёстрам можно было спокойно доверить ей.

— Но прогулка по городу… что-то привлекло твоё внимание? — спросила Ритус.

— Когда мы шли, местные удивлялись Нейгас и Цайону, но на нас, людей, не обращали внимания. И я мельком видела в городе человеческую фигуру, — ответила Флам.

— Думаешь, здесь уже есть люди? — уточнила Ритус.

— Возможно.

Чтобы выяснить правду, Флам и Ритус вышли на прогулку, но уже через пять минут наткнулись на человека. История оказалась проста: он сбежал сюда, спасаясь от химер в королевстве. Ущерб от химер, похоже, распространился до границы, в отличие от времён, когда Флам была в королевстве. Это могло означать, что опасность вокруг столицы уменьшилась. Флам, думая о безопасности родных мест и о Милкит, Этерне и Инк, посмотрела в голубое небо.

---

— Еда, приготовленная кем-то… — пробормотала Минария, расслабившись на диване в комнате.

Кущена, сидевшая рядом, удивлённо посмотрела на неё.

— Хиаи буи, ае, — сказала она.

— Ага, в Фуктусе мы постоянно рылись в мусоре, — ответила Минария, помрачнев от воспоминаний.

Им, изгоям, не давали еды. Единственное, что разрешалось, — копаться в отбросах и есть то, что найдётся. Чистую воду приносили раз в несколько дней, так что болезни были неизбежны.

— Теперь этого не будет, — мягко сказала Сейра.

— Правда? — спросила Минария.

— Точно говорю, — заверила Сейра.

— Ремо, хе-рано хирьяи хья, наи, — сказала Кущена.

— Да, Тофано не моя знакомая, но если Нейгас так говорит, это точно, — ответила Сейра.

— Хин-аи, хи-хеу? — спросила Кущена.

— Я доверяю Нейгас, и хочу, чтобы вы доверяли мне, — сказала Сейра, улыбнувшись.

Кущена ответила небрежной улыбкой: «Нхе». Минария всё ещё не полностью доверяла, но Сейра продолжила:

— Понимаю, сразу поверить сложно. Но со временем, проведённым вместе, это придёт само.

— Может, Тофано и Нейгас просто не показывают вам своё истинное лицо, — предположила Минария.

— Нет, это не так, — уверенно ответила Сейра.

— Почему ты так уверена? — спросила Минария.

— Потому что я была с Нейгас. И Тофано была с ней, поэтому я верю, — объяснила Сейра.

— Я, наверное, не смогу так… — сказала Минария.

— И не надо быть как я. Иногда я слишком доверяю людям, — призналась Сейра, слегка покраснев и горько улыбнувшись.

Минария невольно рассмеялась.

— Фуфу… С тобой говорить — как-то расслабляешься, — сказала она.

— Му-роме-ка? — обиженно спросила Кущена.

— Правда? Если я заставляю вас смеяться, это лучшее счастье! — воскликнула Сейра, сжав кулаки.

Её позитив был заразителен, хоть и трудно повторить. Но благодаря ей даже израненные души становились чуть светлее. Если бы с сёстрами встретилась Флам, Нейгас, Цайон или Джин, спасения бы не было. Магия Сейры была не сильна, против химер или Ориджина её сил не хватало. Но именно она смогла сделать то, что было возможно только ей.

Кущена и Минария ощущали чудо этой встречи.

— Никогда не думала, что снова смогу так просто говорить с кем-то, — сказала Минария.

— Ано хоки, ираи? — спросила Кущена.

— Тогда… а, под божественным деревом, когда мы ели с отцом и матерью? — уточнила Минария.

Кущена кивнула. Сейра удивилась, что у них есть такие воспоминания.

— Ваши родители делали такое? — спросила она.

Минария покачала головой.

— Только раз. Они были в хорошем настроении, и мама сказала, что хочет «поиграть в семью». Она сделала ужасно невкусный бэнто, и мы ели под деревом, — рассказала Минария.

— Играть в семью? — переспросила Сейра.

— Это не воображение, она правда так сказала. Но, как ни стыдно, это было очень весело. Потом каждый раз, глядя на дерево, я вспоминала. Это важное воспоминание для нас обеих, — добавила Минария.

— Мина… — тихо сказала Кущена.

Какими бы ужасными ни были их родители, они были единственными. А может, из-за их жестокости то редкое мгновение запомнилось особенно ярко.

— Еда была простой, неумелой, невкусной… но мы притворялись, что она вкусная, — сказала Минария.

— Хон-роу ни, ои-хикатта, — добавила Кущена.

Дело было не во вкусе. Это была единственная еда, приготовленная родителями, и потому драгоценная.

— Просто потому, что это сделала мама. Дети так просты. Как бы я их ни ненавидела, это воспоминание сияет, и я не могу его забыть, — призналась Минария.

— Это нормально. Я тоже часто думаю: «А если бы меня не подобрала церковь, как бы я жила?» — сказала Сейра.

Дети знают, что мечтать о несбыточном бессмысленно. Но всё равно делают это, даже понимая, что это лишь опустошает.

— Люди и демоны одинаковы, — сказала Минария.

— Точно. Поэтому вы с Кущеной обязательно встретите кого-то, кто примет вас, и будете счастливы! — воскликнула Сейра.

Как это было с ней самой. И она искренне желала, чтобы Тофано и люди Волаара стали для сестёр такими же.

---

После ужина Флам и остальные решили заночевать в Волааре. Удивительно, но Джин не возражал — похоже, споры с Тофано истощили его. Сама же Тофано была бодра, что пугало.

Утром группа покинула город. На прощание Сейра и сёстры, переплетя мизинцы, пообещали: «Когда битва закончится, я обязательно вернусь!» Всего одна ночь в Волааре заметно изменила Кущену и Минарию — настолько сильно их угнетал Фуктус. В следующий раз, верилось, они будут улыбаться ещё ярче. С этой надеждой группа двинулась на юг.

У выхода из города их встретил забор, обозначавший границу. Для демонов, способных летать, он был бесполезен — скорее символ, заявляющий: «Дальше — королевство». Перепрыгнув его, они вошли в королевство.

Ближайшая база, построенная против демонов, лежала в руинах. Живых не было — только следы резни химер, управляемые мертвецы и гули. В соседнем городе тоже царила пустота. Как сказал человек в Волааре, многие сбежали, так что полного истребления не было. Но в двух местах погибло более сотни человек.

Ущерб был велик, вероятно, из-за атаки химер с обеих сторон — земель демонов и столицы. Странно, что Волаар остался нетронутым. Возможно, Диеза приказал не трогать его, ведь это его родной город. Хотя трудно поверить, что у него есть ностальгия.

Но разрушенная граница не означала, что другие регионы в таком же состоянии. Флам научилась не делать поспешных выводов. Они решили идти к столице, заходя в города по пути. Поиски Милкит вели к руинам, служившим убежищем, которые находились дальше. Обычно это долгий путь, но с их скоростью они могли добраться за день.

---

— Психология людей — странная штука, Хьюг. Хотя, можно ли меня сейчас называть человеком? Но я остаюсь собой, так что делить незачем. Я всё ещё нормальный человек, Хьюг, — говорил мужчина, волоча за собой огромный кусок плоти, шагая по лесу.

Впереди бежала Отилиэ, крича:

— Бегите быстрее! Не останавливайтесь, просто бегите!

Её приоритетом было вывести спасённых из убежища гражданских. Херман, Вернер и Анриэтт эвакуировали других в разных местах. Этерна, Инк и Милкит, с которыми она была сначала, пропали — их разлучил удар гигантской руки Хьюга.

— Я вот к чему, Хьюг. Люди, когда убегают, вызывают желание преследовать. Похоже на то, как хочется дразнить и домогаться до любимого человека, правда, Хьюг? Согласен? Я тоже так думаю, — продолжал он.

— Мы убегаем изо всех сил, уже должны быть далеко, но почему этот человек всё ещё за нами?! — кричала Отилиэ.

Сколько бы они ни бежали, дистанция не увеличивалась. Казалось, он исчез, но тут же оказывался рядом, и его бессвязные слова доносились неизвестно откуда. Это изматывало Отилиэ сильнее, чем физическая усталость.

Хьюг и раньше был странным, но с примесью Ориджина стал ещё ужаснее. Они столкнулись с ним после спасения людей из разрушенного магией Этерны убежища. План изменился: Отилиэ и остальные собирались отвести спасённых в город подальше от столицы, но по пути наткнулись на это чудовище.

Сначала его движения казались медленными, и они решили, что смогут уйти, держась вместе. Но, начав бежать, поняли, что он неотступно следует за ними. Несмотря на неторопливый темп, дистанция не росла. Стоило ему пропасть из виду, как он появлялся снова.

Анриэтт, осознав опасность, предложила разделиться. С их силами Хьюга не победить. Даже если задержать его, нет гарантии, что гражданские не столкнутся с химерами. Это был отчаянный план — минимизировать потери, даже если не все спасутся. И Отилиэ вытянула короткую соломинку.

Её кудрявые твинтейлы подпрыгивали при беге. Когда-то ярко-красные, теперь они потускнели из-за отсутствия нормального ухода. Лицо было в грязи, белая форма испачкана. Столько усилий ради спасения людей — и всё ради игры в догонялки с монстром.

— Особенно та женщина. Разве ты не хотел её съесть с самого начала, Хьюг? Точно, Хьюг, она хороша. Мясо твёрдое, резать будет приятно, а сердце, наверное, хрустящее, такое вкусное, Хьюг. Надо её взять, правда? Да, взять, Хьюг, — говорил он.

— Ничего не понимаю! Что это за человек?! — кричала Отилиэ.

Его рука поднялась. Гражданские бежали вперёд. Хьюг целился в Отилиэ, и она нарочно выбрала другой путь, готовясь принять удар. Нет, она не была готова. Ей не хотелось умирать, особенно теперь, когда она сблизилась с Анриэтт. После войны она могла бы оставить армию и работать рядом с ней. Но перед этой мечтой смерть была неприемлема.

Однако, увидев, как рука Хьюга возвышается, словно башня, даже она подумала: «Кажется, всё кончено». Её воля слабела.

— Я недавно понял, Хьюг. Что понял, спросишь? Люди могут заниматься сексом даже после смерти, Хьюг. И это даже приятнее, ведь мёртвые не предают, Хьюг, — сказал он.

Грооо! Его рука обрушилась, как падающее здание. Отилиэ, побежав в противоположную сторону от гражданских, неуклюже прыгнула вперёд, уклоняясь. Удар расколол землю, дробя деревья. Человек под таким не выжил бы.

— Успела… — выдохнула Отилиэ.

Но тут она вспомнила о «ударе в шею» и, перекатываясь, избежала его. Рана осталась, кровь текла, но смерть миновала. Однако атака Хьюга на этом не закончилась. Его рука распалась на куски.

Его конечность, созданная Ориджином из сшитых существ, раскололась, выпуская тысячи тварей — едва ли живых, сомнительных созданий. Руки с насекомыми лапами, как у многоножек, овечьи головы с птичьими, ползающие кишки, существа с половиной собачьего и человеческого тела — все они хлынули на Отилиэ. Это был кошмар.

Скользкое ощущение ползло по её телу.

— Ии… нет… сестрица… — шептала она, охваченная невиданным страхом перед надвигающейся смертью.

---

— Сестрицааа! — закричала Отилиэ, резко проснувшись.

Анриэтт, сидевшая на диване с чашкой чая, вздрогнула от неожиданности.

— Хаа… хаа… — Отилиэ, приподнявшись, тяжело дышала, пот прилипал волосы ко лбу.

Анриэтт поставила чашку на стол и, подойдя к кровати, обняла её голову.

— Опять тот сон? — спросила она.

— Сестрица… о, сестрица… — повторяла Отилиэ.

Они были в личной комнате Анриэтт в королевском замке. Благодаря ей и Херману Отилиэ удалось сбежать от Хьюга, но их загнали обратно в столицу. Этерна и остальные, с кем они разделились, всё ещё пропали. С угрозой нападения Хьюга они не могли вывести гражданских за пределы города и застряли здесь.

Еды хватало, комнат тоже. Химеры, похоже, разбежались — изредка появлялись лишь волчьи формы, которых совместными усилиями удавалось отогнать. Замок был идеален для осады, но почти неделя заточения подтачивала психику. Отилиэ, травмированная боем с Хьюгом, была в плохом состоянии, а гражданские и вовсе на грани.

Анриэтт искала выход, но лучшего плана, чем держаться, не находила, и это её угнетало.

— Мы… так и умрём? — пробормотала Отилиэ.

— Ты редко бываешь такой слабой. Мне больше нравится, когда ты говоришь, что с сестрицей мы всё можем, — ответила Анриэтт.

— Спасибо… но… — Отилиэ не могла безответственно утверждать, что всё возможно, даже с Анриэтт.

— Как бы мы ни закрывали окна, запах смерти в столице не исчезает. Внизу — химеры, гули, ищущие плоти. Здания горят, рушатся, город утратил свой облик. Даже если мы выживем, королевство уже кончено, — сказала она.

— Не кончено, — отрезала Анриэтт.

— Почему ты так уверена? — спросила Отилиэ.

— Король Слоу жив, я жива, ты жива, Херман и Вернер тоже. Сдаваться рано. Или что, ты выберешь смерть вместо жизни со мной? — сказала Анриэтт, подбадривая её.

Отилиэ устыдилась, что заставила Анриэтт беспокоиться.

— Да… верно, — ответила она.

Она ещё не оправилась, но решила хотя бы перед Анриэтт казаться сильной. Анриэтт, конечно, это заметила, но её попытка была лучше, чем полное уныние. Отилиэ, чуть успокоившись, выскользнула из объятий и встала.

— Пойду умоюсь и проверю остальных, — сказала она.

— Хорошо, это поможет, — ответила Анриэтт.

Отилиэ вышла, оставив Анриэтт одну. Та, сев на диван, посмотрела в потолок и тяжело вздохнула. Хоть она и подбадривала Отилиэ, сама была в тупике. Как выбраться из этой ловушки?

— Если бы появился спаситель, и нам оставалось только держаться… — пробормотала она.

Еды и воды хватало, но проблема была не в этом.

— Интересно, враг — Ориджин — оставит нас в покое? — сказала она, чувствуя своим воинским чутьём близость враждебной силы.

---

Выйдя в коридор, Отилиэ заметила фигуру у балкона, опершуюся на перила и мрачно смотрящую на столицу. Подойдя, она окликнула:

— Вернер, что ты делаешь?

— А, Отилиэ? — он слегка вздрогнул, не ожидая её.

Но удивление было не только в этом. Отилиэ редко заговаривала с ним, особенно вне работы.

— Просто смотрю на разрушенный город. А ты чего вдруг заговорила? — спросил он.

— Хочу отвлечься. Я немного не в форме, — призналась она.

— Это заметно. Так сильно боишься Хьюга? — поддразнил он.

Для Отилиэ это был серьёзный вопрос. Она не раз проигрывала, но такого ужаса не испытывала. Столкновение со смертью оставило след, мешающий даже её чувствам к Анриэтт. Это подрывало её саму, и она злилась.

— Извини, это было грубо. Но жуткий тип, правда? Был рыцарем церкви, равным Анриэтт, а с этим ядром стал таким монстром, — сказал Вернер.

— Вернер, ты что, завидуешь ему? — спросила Отилиэ.

— Ни за что. Не хочу становиться чудовищем ради силы, — ответил он.

Отилиэ знала его одержимость силой. Выходец из трущоб, он поднялся до заместителя генерала только благодаря боевым навыкам. Для него сила была всем, и, несмотря на его слова, в глубине души он, вероятно, завидовал ядру. Но его отказ от чудовищности звучал искренне.

— Но что делать? Так мы просто выдохнемся, — сказал он.

— Сестрица об этом думает, — ответила Отилиэ.

— Не сомневаюсь в её уме. Но есть ли ответ? — возразил он.

Если выхода нет, размышления бесполезны. Возможно, они уже в тупике, где остаётся только ждать смерти. Отилиэ помрачнела, и Вернер поспешил исправиться:

— Прости, опять ляпнул. Ты же хотела отвлечься, а я про мрак.

— Моя ошибка, что ждала от тебя иного, — ответила она.

— Это не слишком грубо? — возмутился он.

— Это правда. Пойду к другим, — сказала Отилиэ, уходя.

Ожидать от Вернера, с которым она не была близка, поддержки было глупо. Но, остановившись у выхода с балкона, она задала последний вопрос:

— Вернер, всё забывала спросить. Когда убежище разрушилось, почему ты был снаружи и остался цел?

Он должен был охранять людей. По словам выживших, не было никаких признаков разрушения. Почему же он оказался вне убежища?

Вернер, не меняя тона, ответил:

— Я же говорил. Флам пропала, и я искал её снаружи.

Объяснение звучало логично, без явных противоречий. Но Отилиэ не могла избавиться от чувства, что что-то не так.

— А… да, точно. Этого достаточно, — сказала она, уходя.

Вернер смотрел ей вслед, прищурившись.

---

Спустившись по лестнице, Отилиэ направилась к комнате Хермана, но по пути встретила Тину — монахиню из Центральной церкви, где она жила с Сейрой, как семья.

— Что ты делаешь на этом этаже? — спросила Отилиэ.

— Ребёнок плачет, ищу игрушку или книжку, — ответила Тина.

— Здесь такого нет. Лучше проверь склад на первом этаже, — посоветовала Отилиэ.

— Склад заперт, — сказала Тина.

— Я недавно сломала замок, так что он открыт, — ответила Отилиэ.

Это было не из-за её нестабильности, а потому, что ключ не нашли.

— Тогда хорошо, — сказала Тина.

— Но вряд ли в наших комнатах есть детские игрушки, — добавила Отилиэ.

— Не обязательно игрушки, главное — успокоить, — ответила Тина, помахав рукой и спускаясь по лестнице.

Тина была одной из трёх, с кем Отилиэ встретилась, возвращаясь в столицу. Другими были король Слоу и Ира, представившаяся регистратором гильдии.

Отилиэ тоже спустилась на первый этаж и заглянула в приоткрытую дверь большого зала, где собрали спасённых из убежища. Некоторые пропали с Этерной. В зале раздавался плач младенца, которого Слоу и Ира пытались успокоить.

Слоу, Ира и Тина обходили убежища, поддерживая людей и исцеляя раны. Возможно, катастрофа пробудила в Слоу чувство долга как короля. Он выглядел чуть увереннее, чем раньше. Смерть его матери во время беспорядков, вероятно, тоже повлияла.

— Стойкий… всего几天 назад нашёл тело матери, — пробормотала Отилиэ.

— Зачем подсматривать? Войди, все обрадуются заместителю генерала, — сказала Тина, вернувшись со склада.

Отилиэ слабо улыбнулась и покачала головой.

— Сейчас я сама нуждаюсь в поддержке. Чтобы помогать другим, мне нужно время, — призналась она.

— Заместитель генерала, а всё же человек, — заметила Тина.

— Хочу быть такой же сильной, как сестрица… Кстати, это вместо игрушки? — спросила Отилиэ, глядя на деревянный меч в руках Тины.

Лёгкий, вполовину меньше настоящего.

— Больше ничего подходящего не нашла, — ответила Тина.

— Это для детских тренировок в армии. Было раз, несколько лет назад. Министры запретили, сказали, что армия — не игра. Хотя врагов не было, и солдаты только и делали, что развлекались, — рассказала Отилиэ.

— Не хочу плохо говорить о мёртвых, но верхушка была чопорной и зацикленной на себе, — заметила Тина.

— Мы тоже не умели обращаться с детьми, было тяжело. Больше всех любили Хермана, — сказала Отилиэ.

— У него была младшая сестра, да? — спросила Тина.

Херман очень любил свою сестру. Вероятно, после ухода из столицы он беспокоился о семье. Но, вернувшись из-за химер и Хьюга, он встретил сестру в ужасной форме — гулем, идущим убить его. Ему пришлось убить её как монстра. Тела семьи он похоронил за казармами у замка, соорудив могилу.

— Он очень её любил. Постоянно рассказывал, как она просилась на работу, и это его забавляло, — сказала Отилиэ.

— Не вознаграждено. Верить в бога, чтобы такое пережить — смешно, — ответила Тина.

— Мы, военные, знали о исследованиях. Может, мы тоже виноваты, — сказала Отилиэ.

Они защищали людей, но армия частично ответственна за катастрофу. Чувство вины тянуло Отилиэ вглубь.

— Никто не винит вас, — сказала Тина.

— Спасибо за слова, — ответила Отилиэ.

— Это правда, — настаивала Тина.

— Знаю, но пока не могу поверить. Мне нужно время, — сказала Отилиэ.

— Хорошо, больше не говорю. Выздоравливай и покажись людям, — сказала Тина, заходя в зал.

Она подбежала к младенцу и начала забавлять его деревянным мечом, напевая. Отилиэ улыбнулась и ушла.

---

Кан! Кан! Кан! Из комнаты Хермана доносился ритмичный звон металла. Он, сосредоточившись, бил молотом по клинку, отрешённый от всего. Без мыслей, без себя — лишь движения, въевшиеся в тело. Жар печи наполнял комнату, пот стекал по лбу, но он не замечал этого. Херман стал инструментом для ковки, чтобы не думать о смерти семьи.

Отилиэ, подойдя к двери, замерла, не решившись войти. Что она скажет? Она беспокоилась — он не ел, не показывался. Но у неё не хватало сил утешить его после такой потери.

Херман ковал два меча, найденных в столице у тела, предположительно Экидны: «Пожиратель душ» Флам и двуручник Гадио. Он хотел соединить их в один. Это казалось невозможным — даже если удастся, клинок будет хрупким. Но раз мастер-кузнец Херман сказал, что может, значит, это имеет смысл.

— Но она… — пробормотала Отилиэ.

Без Флам меч бесполезен. И даже с ней победить монстров вроде Хьюга нереально. Но Херман не останавливался. Почему? Непонятное чувство долга заставляло его двигаться за пределами сил.

Отилиэ прислонилась к стене напротив, слушая удары молота. В них она слышала скорбь и пустоту Хермана, и её лицо омрачилось. Тут появился Вернер, недавно бывший на балконе.

— Ты здесь? — сказал он, подойдя.

— У тебя дело к Херману? — спросила она.

— Нет, собираюсь поохотиться на гулей. Спустился на первый этаж и увидел тебя, — ответил он.

— Любишь это. Сюда приехав, каждый день сражаешься с гулями и мертвецами, — заметила она.

— Думаешь, как я могу в такое время? — спросил он.

— Было бы ложью сказать, что нет, — призналась она.

Отилиэ не хватало энергии самой идти в бой, как и Анриэтт. Убийство гулей сокращало их число, но новые появлялись из мёртвых тел, коих в руинах города было полно.

— Именно в такое время. Человеческое сердце проявляется, когда загнано в угол, — сказал Вернер.

— Истинная суть… — повторила Отилиэ.

— Ты, Отилиэ, подавленная, не создана для боя. Кажешься храброй, но внутри — просто девочка, — сказал он.

Отилиэ замолчала. Значит, Анриэтт, державшая её подальше от сражений, была права. У Отилиэ был талант, но её натура не подходила для войны.

— Анриэтт слишком мягкая, не для армии. Херман — кузнец до мозга костей, как и выглядит, — продолжил Вернер.

— А ты? — спросила Отилиэ.

— Я, как видишь, просто маньяк боя. Даже сейчас, разрезая плоть, чувствую покой, — ответил он.

— Тогда тебе в мясники, — съязвила она.

— Важно чувствовать силу, отнимая чужие жизни. Я должен стать сильнее всех, — сказал он.

Отилиэ не понимала, как убийство гулей может утолить эту жажду. Но чужие одержимости ей были чужды. Ей не нужно было их отрицать. Как она успокаивалась рядом с Анриэтт, так Вернер находил покой, убивая гулей.

— Ладно, я пошёл, — сказал он, уходя, как ребёнок за игрушкой.

Отилиэ, посмотрев на дверь Хермана, ушла к Анриэтт.

---

Вернер Апейлун родился в трущобах столицы. Там царил свой закон: сила — всё. Сила оправдывала даже убийство. Мать зарабатывала проституцией, отца он не знал. Их домом была лачуга из досок и тряпок. С детства Вернер видел, как мать отдаётся мужчинам. В пять лет она умерла от передозировки, обезумев, в грязи.

Такие дети в трущобах были обычным делом. Кого-то забирали в приют, кто-то наследовал «работу» родителей, кто-то умирал, и их тела продавали на чёрном рынке. Вернера подобрал мужчина, использовавший детей как пешек для власти в трущобах. Их кормили впроголодь, заставляли работать, забирая почти всё.

Одна девочка называла его «монстром в человеческом облике». Мальчик говорил: «Он добр, раз оставляет нас в живых». Вернеру было всё равно. Он отбрасывал всё, кроме жажды силы, тренируясь в свободное время. В итоге он убил своего «хозяина» и сбежал из трущоб.

Он мог стать новым правителем, но знал, что мир шире. С силой он добьётся успеха и снаружи. Его физические данные позволили легко пройти военный экзамен. В армии он быстро продвигался, добиваясь успехов и став заместителем генерала.

Всё шло идеально. Он мечтал возглавить армию, а то и страну. Но вскоре он столкнулся с жестокой реальностью: происхождение и талант. Мир выше его поста был недостижим, как бы он ни тянулся. Это было несправедливо, как тупик.

Кризис с возрождением Ориджина Вернер увидел как шанс. Выйдя из замка, он направился к собору. По пути гули, почуяв живого, бросились к нему. Надев металлические когти, он ринулся на десятки тварей. Мгновение — и, промчавшись сквозь толпу, он разрезал их на куски.

Улыбнувшись, глядя на окровавленные когти, он сказал:

— Нет предела. Я стану ещё сильнее…!

Под его одеждой пульсировало ядро Ориджина, подаренное Марией, а тело, отвечая его желаниям, менялось, сохраняя человеческий облик. Подойдя к останкам гулей, он поднял кусок плоти и, зажевав, проглотил.

— Как всегда, отвратный вкус, — пробормотал он.

Его тело теперь принимало только человеческую плоть, но он чувствовал, как вбирает силу жертв. Вкус не изменился, и ему приходилось насильно запихивать гнилое мясо. Опустившись на колени, он жадно ел, давясь и морщась.

Всё ради силы. Чтобы доказать, что без таланта и происхождения можно достичь вершины. Но в этом было и отчаяние. Ползая по земле за мертвечиной, он ничем не отличался от гулей. Какой смысл в силе, если ради неё он отказался от человечности?

Он хотел не просто силу, а власть и господство. Но где величие в этом жалком виде?

— Не думай, Вернер… Сила — всё, что нужно… — бормотал он, сдерживая рвоту, и, шатаясь, пошёл к собору.

Благодаря Анриэтт внутри не было тел. Кровь, разбросанные предметы и бумаги остались, но по сравнению с городом это было чисто. Вернер шёл по белым залам главного храма Ориджина. У конца коридора он коснулся стены, где был спрятан магический переключатель. Простое вливание магии не сработало бы — нужен был особый ритм.

— Сначала магия, пауза секунда, снова магия. Потом через пять секунд, три, и две, — вспомнил он, найдя инструкции в комнате Сатуки.

Стена поднялась, открыв лестницу в подвал. Вернер, воодушевившись, спустился, не нуждаясь в свете — его зрение изменилось, и мир выглядел иначе, но для жажды силы это было удобно.

За дверью он увидел прозрачные контейнеры с жидкостью, где плавали тела: кардиналы Тойццо, Тарчи, Слрована и Фармо, бывший папа Федро и король Васиас. Церковь, вероятно, планировала возродить их через некромантию. Но Вернеру это было неважно. Его целью был кусок плоти в углу — фрагмент Мазера, Майка Смиси.

Разломав контейнер руками, он схватил мясо.

— С этим… сила, не сравнимая с прежней…! Хаха, ахахаха! — смеялся он, вгрызаясь в плоть.

Он жевал медленно, впервые смакуя вкус, вбирая силу.

— О… ооо… — стонал он.

Если уничтожить ядро, монстр теряет силу. Плоть Экидны не дала бы ничего. Но Мазер — порождение Майка Смиси, созданное Ориджином. Ядра не было, но у Вернера был его аналог, и с раскрывшимся Ориджином сила текла мощнее.

— Гх… гха… ГАААА! — кричал он.

С гулями он сохранял человеческий облик, но Мазер разрушал его. Тело раздувалось, необратимо меняясь, но Вернер, ощущая прилив силы, улыбался в экстазе.

---

Земля задрожала, и громкий звук заставил Анриэтт и Отилиэ броситься к окну.

— Что это… — ахнула Отилиэ.

Собор разрушался изнутри, и на его месте возникла красная слизь. Отилиэ, отдыхавшая в комнате, растерялась, а Анриэтт выбежала.

— Сестрица?! — крикнула Отилиэ, догоняя.

Анриэтт направилась в склад на первом этаже, где хранился предмет из сокровищницы под тронным залом — устройство, напоминающее контроллер химер, с голубым кристаллом на пьедестале.

— Это магический артефакт, который мы привезли, вернувшись, — сказала Отилиэ.

— Да, его сделал Джин Интейдж пару лет назад. Создаёт мощный барьер вокруг здания. Не знаю, сколько продержится, но время выиграем, — ответила Анриэтт.

— Почему его не использовали во время побега? — спросила Отилиэ.

Тогда бы атаки Нейгас и побег Флам предотвратили.

— У него есть фатальный изъян, — с трудом сказала Анриэтт. — Барьер защищает замок, но при активации всех вокруг отбрасывает.

Типичное для Джина устройство, заботящееся только о заказчике. Но сейчас, когда в столице почти нет людей, его можно использовать без опаски. Анриэтт положила руку на кристалл, готовясь влить магию, но Отилиэ остановила её.

— Подождите, сестрица, Вернер ещё снаружи! — воскликнула она.

— Отилиэ, неужели не поняла? — сказала Анриэтт. — Тот монстр — Вернер. Он, вероятно, предал нас ещё в убежище!

— Не может быть… — ахнула Отилиэ.

— Это объясняет, почему Флам похитили, а Вернер остался цел, — добавила Анриэтт.

Она заподозрила его, вернувшись в столицу. Но он помогал спасать людей, и они долго были товарищами. Ей хотелось верить, что это ошибка. Грохот потряс здание — Вернер приближался, времени не осталось.

— Запускаю, ясно? — сказала Анриэтт.

— Да, — кивнула Отилиэ.

Магия влилась, кристалл засветился, и устройство заработало. Они ощутили, как магия распространяется. Восточное крыло окутал барьер.

— Запустилось? — спросила Отилиэ.

— Должно, — ответила Анриэтт.

Комната не изменилась, но барьер был активен. Выйдя в коридор, они увидели через окно лёгкую голубую плёнку вокруг здания. Щупальце монстра, коснувшись её, отскочило с искрами.

— Что происходит?! — крикнула Ира, выбежав из зала.

Увидев мясной ком за окном, она рухнула на пол.

— Ааа! — завопила она.

Анриэтт помогла ей встать.

— Спасибо… но что это? Что творится? — спросила Ира.

— Это Вернер. Он предал нас, получив силу ядра Ориджина, — объяснила Анриэтт.

— Это безопасно?! — воскликнула Ира.

— Барьер защитит здание. Три дня продержимся, — ответила Анриэтт.

— Есть подземный выход? — спросила Ира.

— В восточном крыле нет… Хотя подземелье построено на руинах, если сломать стену, можно найти путь, — задумалась Анриэтт.

Отилиэ, глядя наружу, потянула её за рукав.

— Сестрица, с Вернером что-то не так! — сказала она.

Щупальца, до этого осторожно касавшиеся барьера, начали растекаться, охватывая здание, как Мазер когда-то поглотил столицу. Это была утроба, созданная ядром, стремящаяся поглотить восточное крыло. Свет угас, тьма заполнила коридор. Отилиэ зажгла магический фонарь.

— Я вернусь в зал, там, наверное, паника, — сказала Ира.

— Я тоже… — начала Анриэтт, но замерла.

— Что с вами, сестри… — Отилиэ тоже остановилась, глядя на неё.

— Гааа! — все трое, включая Иру, схватились за головы и упали на колени.

Как в день возрождения Ориджина, мощный поток мыслей хлынул в их разум, разрушая сознание. Стоять было невозможно, самоощущение исчезало.

— Сестри… ца… сестрица! — кричала Отилиэ, цепляясь за образ Анриэтт, чтобы не сойти с ума.

Ира не выдержала.

— Ааа! Аааа! — вопила она, вскочив и бросившись по коридору.

Она врезалась в стену лицом и упала навзничь.

— Ха-ха-ха! Ааа! Хнн! — катаясь по полу, она била руками и ногами, крича.

— Оти… лиэ… что… это… га, гага, гья… — бормотала Анриэтт.

Барьер защищал от физического вторжения, но не от ментального. Замок должен был иметь защиту от такого, но сила Ориджина превзошла её. Хаос из бессмысленных мыслей, слов, смерти, удовольствия и боли затопил их разум.

— Сестрица, сестрица! — кричала Отилиэ, цепляясь за Анриэтт.

Даже они, с сильной волей, были на грани. Что творилось с гражданскими в зале, было страшно представить.

---

Флам и остальные, пересека границу, останавливались в городах по пути к столице. Ущерб здесь был меньше, чем в землях демонов. Химер встречали мало — пара волчьих и одна львиная форма. Но люди были напуганы, не доверяя даже Флам, принимая её за врага из-за призрака и демонов. Впрочем, некоторые тепло принимали демонов, что подтверждало действие перемирия.

В столицу они прибыли на следующий день. С высокого утёса на севере Флам, взглянув на город, заметила странность у замка и нахмурилась.

— Флам-онэ-сан, что ты видишь? — спросила Сейра снизу.

— Я иду вперёд! Быстро в столицу! — крикнула Флам, прыгнув к городу.

С её скоростью никто не мог угнаться.

— Похоже, там что-то происходит, — сказала Нейгас.

— Ориджин, что ты задумал в мёртвом городе? — проворчал Джин.

— Узнаем на месте! Пошли! — сказал Цайон.

Сейра, схватившись за руку Нейгас, вместе с остальными помчалась в столицу.

---

Флам, первой добравшись до стены замка, прыгнула наверх и столкнулась с мясным комом. Ей сразу вспомнился Мазер — не внешностью, а атмосферой.

— Жуткий вид, — сказала Ритус.

— Похож на монстра, с которым я дралась. Возродился или кто-то использует? — ответила Флам.

В любом случае, его надо уничтожить. Спрыгнув, она ринулась к монстру, на бегу надевая доспехи, с развевающимся красным плащом.

— Хф! — нанесла она прямой удар правой.

Ускоренный удар был подобен пушечному ядру, но в момент касания ком исчез.

— Сбежал, — заметила Ритус.

— Не уйдёшь! — крикнула Флам.

Ком, окружавший восточное крыло, отступил и сжался на площади перед замком. Огромный, способный разрушить собор, он, игнорируя физику, уменьшился и принял человеческий облик, ухмыляясь знакомым лицом.

— Давно не виделись, Флам Априкот, — сказал он.

— Вернер! — закричала Флам, искажённая гневом.

Разрушение убежища и её похищение — его вина. Он был объектом её ненависти.

— Для боя с тобой нужна подготовка. Я отступаю, — сказал он.

— Не уйдёшь! Я убью тебя здесь! — рявкнула Флам.

— Правда? Занимаясь мной, ты оставишь людей в том здании умирать, — сказал он.

— Кх… — Флам на миг отвлеклась на восточное крыло.

Этого хватило, чтобы Вернер исчез. С его скоростью, усиленной ядром, он стал ещё быстрее. Флам могла бы его найти, но спасение людей было приоритетом. К этому времени остальные четверо прибыли. Опасаясь ловушки, они вошли в здание вместе.

Барьер Флам разрушила одним ударом, чем, непонятно почему, разозлила Джина.

---

Освободившись от ментального давления Вернера, люди в зале пребывали в прострации. Прошёл день с активации барьера. Зал был в ужасном состоянии — кровь, тела, в углу груда трупов.

— Хью… хью… — слышалось слабое дыхание.

Это была Отилиэ. Она пыталась остановить обезумевших людей, но сама попала под их ярость. После дня побоев она была при смерти, но думала только об Анриэтт. Она помнила, как они вместе пытались остановить хаос, как Анриэтт использовала «Казнь геноцида» для сдерживания. Но потом она исчезла.

— Хью… ках… сестри… ца… — шептала Отилиэ, ползя из-под тел.

— Гх… о… хил! — прохрипела она.

Тина, подойдя, применила исцеляющую магию. Этого было мало, но Отилиэ стало легче.

— Хил… хил… — повторяла Тина, пока Отилиэ не смогла встать.

Тина, плача, обняла её.

— Прости… правда, прости… — сказала она дрожащим голосом.

Вероятно, она тоже участвовала в избиении.

— Вы не виноваты… — ответила Отилиэ.

Атака прекратилась, значит, снаружи что-то произошло. Отилиэ, ещё больше беспокоясь об Анриэтт, успокоила Тину, усадила её и пошла к выходу. Там она столкнулась с неожиданным человеком.

— Отилиэ! — воскликнула Флам.

— Ты… Флам? Как ты здесь?! — удивилась Отилиэ.

Отилиэ сбежала из столицы, Флам похитили — их удивление было понятно. Увидев за Флам демонов, монахиню и Джина, Отилиэ растерялась ещё больше.

— Демоны, монахиня, Джин Интейдж… что происходит? Нет, неважно! Ты не видела сестрицу?! — спросила она, схватив Флам за плечи.

Флам не знала. Отстранившись, она вошла в зал, но услышала слабый звук, будто раздавленное мясо, со второго этажа.

— Сестрица там?! — воскликнула Отилиэ, бросившись наверх.

Флам бежала рядом, обе, перепрыгивая стены, взлетели на второй этаж. В коридоре они увидели окровавленную Анриэтт и смеющегося Вернера. Это взбесило Отилиэ.

— Сволочь, что ты делаешь?! — заорала она грубым голосом, выхватив меч и бросившись на него.

Её скорость превзошла все ожидания, будто эмоции сняли физические ограничения.

— Оооо! — кричала она, нанося «Укус кровавой змеи».

Вернер растаял в полу, появившись за её спиной.

— Медленно, Отилиэ, — сказал он.

— Не трынди, мразь! — рявкнула она, размахнувшись.

Но он снова растворился и исчез.

— Слабые и медленные, люди, а? Ахахаха! — бросил он, и его присутствие пропало.

Он сбежал далеко. Отилиэ подбежала к Анриэтт, подняв её ослабевшее тело.

— Сестрица, сестрица! Что делать, ты вся в крови, раны… ты умрёшь, сестрица! — кричала она.

— Оти… лиэ… я ещё… — шептала Анриэтт.

— Сестрица! — всхлипывала Отилиэ.

Жизнь в ней едва теплилась, живот был пробит. Флам велела Сейре, поднявшейся по лестнице, немедленно лечить её. Магия Сейры должна была быстро исцелить.

— Что-то не сходится… — пробормотала Флам, глядя издалека.

Вернер слишком легко отступал. Раны, исцелённые магией, не имели значения. Почему он не добил Анриэтт?

— Хорошо… сестрица не умрёт… хорошо… — плакала Отилиэ.

— Не плачь, Отилиэ, люди смотрят, — сказала Анриэтт, гладя её по голове.

— Спасибо… Сейра, верно? — добавила она.

— Не за что, я рада спасти жизнь, — улыбнулась Сейра.

— Отилиэ здесь, Анриэтт здесь, Вернер предал… а где… — бормотала Флам, вспоминая того, кого ещё не видела.

— Анриэтт-сан, — позвала она, — где Херман?

— Флам… Херман в своей комнате на первом… неужели?! — ахнула Анриэтт, догадавшись.

Флам, цыкнув, с такой силой рванула вниз, что стены затрещали. Почему она не поняла раньше? Нападение на Анриэтт было не для убийства. Без неё Отилиэ бы взбесилась, привлекая всеобщее внимание. Это была приманка, чтобы отвлечь их.

Добравшись до комнаты Хермана, Флам выбила дверь и увидела:

— Люди реально тормозные, — ухмылялся Вернер.

Его когти пронзили сердце Хермана, чьё тело безжизненно свисало. Он был мёртв — это было ясно с первого взгляда. Флам замерла.

— Ахаха! Ха-ха-ха! Круто, это просто круто! Ориджин — это нечто, я не зря взял ядро! Я силён! Херман умер без сопротивления! Эй, эй! Ахаха! Сильный! Слишком сильный! — вопил Вернер.

Выдернув когти, он швырнул тело на пол и, оседлав его, начал рвать в клочья, как ребёнок сломанный игрушку.

— Надежды нет! Будущего нет! Всё кончено, Херман, ты слабак! Семья умерла, сестра умерла — всё из-за твоей слабости! Слабак, получай! Твои слащавые речи мне осточертели, я ненавидел тебя! Убивать тех, кого ненавидишь, — привилегия сильных! Ха-ха-ха! — кричал он, пуская слюни и продолжая терзать тело.

Это была не безумие Ориджина, а человеческая мерзость самого Вернера.

— Флам Априкот, не повезло! Меч, который тебе готовили, я сломал! Жалко, ооо, как жалко! Ты не помешаешь моему экстазу! Без оружия ты меня не победишь! Ооо, кайф! Я на вершине! — орал он.

На полу валялись обломки двуручного меча. Флам, стоя у входа, смотрела на них, на тело Хермана, слушала Вернера, и её гнев закипал. Она сжала кулаки, дрожа.

— Злишься? Ну, злишься, Флам-чан? — дразнил он.

Она не собиралась поддаваться. Но он — причина ран Милкит, её похищения. Никакой привязанности, никакого повода для милосердия. Чистейший, абсолютный подонок. Убить — единственный вариант.

— ВЕРНЕР! — взревела Флам, бросившись на него, как пуля.