Мне приснился сон, в котором была плачущая маленькая девочка — моя сестра. Когда она была совсем малышкой. Она тянула меня за рукав и рыдала: «Онее-чан, Онее-чан!» Наверное, она хотела, чтобы я её утешила, но, конечно, у меня не было слов, чтобы остановить её слёзы. Всё, что я могла, — это сдерживать собственные слёзы.
Чёрт, я не помнила, чтобы такое когда-либо происходило. Может, моя новая жизнь, полная стремления к экстраверсии, была настолько насыщенной и яркой, что я совсем об этом забыла. Или, может, этого вообще не было. Может, мой мозг просто выдумал это без всякой причины. Но я так не думала. Образ моей рыдающей сестры выглядел слишком реальным, чтобы быть просто сном.
Когда я напрягла память и попыталась вспомнить, всё начало возвращаться ко мне. Я была в третьем классе, и мы с младшей сестрой заблудились. Я увидела грузовичок с блинчиками, который сворачивал за угол, и решила побежать за ним, чтобы посмотреть, куда он едет. Наверное, я думала, что где-то в мире должна быть страна блинчиков, место, где собираются все грузовички с блинчиками.
В общем, моя младшая сестра — тогда ещё первоклассница — побежала за мной. Сейчас она, возможно, и обогнала меня в росте, но тогда мы были достаточно маленькими, и разница в два года позволяла мне принимать все решения. Моя сестра была намного меньше меня и всегда следовала за мной по пятам.
Как пузырёк, поднимающийся на поверхность воды, в моей памяти всплыло ещё одно воспоминание. Наличие младшей сестры раньше меня угнетало. Каждый раз, когда я переходила в новый класс, обретала новую уверенность или узнавала что-то новое, мне всегда приходилось себя сдерживать, чтобы моя младшая сестра могла поспевать за мной. Я считала её настоящей обузой.
Так вот, в тот день, когда мы гнались за грузовичком с блинчиками, я нарочно бежала так быстро, чтобы сестра не могла угнаться. Я слышала, как она плачет позади меня, и полностью её игнорировала.
Честно? С самого первого дня у меня не было того, что нужно, чтобы быть старшей сестрой. Я просила сестру об одолжениях или использовала её, когда мне это было удобно, так что неудивительно, что в итоге она от меня отдалилась. Как она могла мне открыться, если я так с ней обращалась? Если бы я только не была постоянной неудачницей. Если бы я была той, на кого она могла бы опереться. Той, кто заботился бы о ней от всего сердца.
Но это было бесполезно. Прошлое не изменить, и даже если я могла бы создать новое будущее, моя сестра уже слишком хорошо меня знала. Она знала, насколько я отстойная. Как можно доверять кому-то настолько безнадёжному? Я должна была присматривать за Харуной, но я провалилась, и теперь было слишком поздно жалеть, что я не сделала иначе.
В моём воображении младшая сестра тянула меня за рукав и плакала. Я должна была быть старшей сестрой, и всё же я позволила ей плакать.

---

Теперь, благодаря Сейре-сан, я знала, почему моя сестра избегает школы. Я не могла заставить себя говорить с Харуной весь вечер. На следующее утро я пошла в школу, оставив слишком много недосказанного. Даже спустя целый день после разговора мои мысли кружились по кругу.
Когда Аджисай-сан спросила меня: «Ты в порядке, Рена-чан?» — я встрепенулась.
— Чтооо… о, прости! — сказала я. — О чём мы говорили?
Мы все сидели за партами и ели обед, и под «мы» я имею в виду Квинтет. Каждая из них смотрела на меня.
— Эм, — сказала я. Так себе попытка скрыть, что я витала в облаках. Я сдалась и позволила своему мрачному настроению отразиться на лице. — Простите. Я всё ещё думаю о том, что связано с моей сестрой.
Остальные переглянулись, прежде чем Аджисай-сан посмотрела на меня с обеспокоенным выражением.
— Мм-хм, — сказала она. — Ты беспокоишься о ней, да?
Я ничего не сказала, но в глубине души не согласилась. Это было не беспокойство. По крайней мере, я так думала. Меня больше волновало… ну, знаете.
Мне потребовалась некоторая смелость, но я сумела сказать:
— Эй… Если бы вы узнали, что кто-то из вашей семьи сделал что-то плохое, что бы вы сделали?
Только после того, как мяч разговора оказался на поле разговора, я поняла — это практически означало, что моя сестра сделала что-то ужасное! То есть, она сделала. Но не в этом дело! Это было не обо мне; я хотела услышать мнение остальных.
Кахо-чан была единственной, кто знал полный контекст, поэтому она сразу же ухватилась за вопрос:
— Ты опять всё перепутала, Рена-чин. Ты имела в виду: «Что бы вы сделали, если бы что-то плохое заставило вашу младшую сестру перестать ходить в школу», верно? Какая ты неуклюжая. Не зацикливайся так на своих мыслях.
— Хм? О, эм, да. Именно так.
Я уцепилась за эту спасительную соломинку. К чёрту достоинство! Как будто у меня вообще было какое-то достоинство.
Май приложила руку к подбородку, глубоко задумавшись:
— Если бы кто-то из моей семьи сделал что-то плохое… — размышляла она.
Тут Сацуки-сан сказала:
— Я бы, конечно, их отчитала. — И звучало это так, будто она серьёзна.
— Даже если это была бы твоя мама? — спросила я.
Выражение лица Сацуки-сан на долю секунды стало острым как сталь. Ик.
— Но конечно, — сказала она. — Моя мать бы совсем свихнулась, если бы я не присматривала за ней. Она постоянно приносит домой странные покупки и мешает мне учиться, знаешь. Это естественно, что я сообщаю ей о последствиях её действий.
Вау. Сацуки-сан явно была из тех, кто читает лекции в обычном разговоре.
— Спорю, твои логические лекции нанесли бы ущерб моему психическому здоровью, — сказала я.
— Если бы только.
Май вмешалась, прежде чем Сацуки-сан успела слишком сильно нахмуриться:
— Ой, ты же знаешь, что ты мягкотелая. Ты всегда заканчиваешь свои лекции фразой: «Я прощу тебя только в этот раз».
— Это только потому, что я совсем сдалась! Я знаю, что с некоторыми людьми — а именно с тобой и моей матерью — нет никакого шанса на улучшение! — крикнула Сацуки-сан в ответ. Крик Сацуки-сан был редкостью в школе.
Тем временем Аджисай-сан призналась:
— Я бы, честно говоря, довольно сильно разозлилась. Хотела бы я просто предупредить их, но… ммм… если бы ничего не изменилось после того, как я что-то сказала, я бы потеряла терпение. Ну, серьёзно! Давай, включайся в программу!
Она сильно нахмурилась. Быть старшей сестрой для двоих младших братьев, должно быть, тяжело.
Сацуки-сан кивнула:
— Я прекрасно понимаю, что ты чувствуешь. Однако, если твои семейные раздражители — дети, то моей матери тридцать четыре.
Это стало таким шоком, что я почувствовала, как моя голова взорвалась. Мы с Кахо-чан обе закричали:
— О боже мой! Она молодая!
То есть, если посчитать, это означало, что мама Сацуки-сан родила её, когда ей было семнадцать. Верно? Это всего на год старше меня! Это означало, что технически я могла бы завести ребёнка с Май в следующем году… Погодите. Нет, нет, нет. Это совсем не возможно. У нас не было нужной комбинации частей, чтобы это произошло!
Но чёрт. Это меня ошеломило. Неудивительно, что я сначала подумала, что мама Сацуки-сан — её старшая сестра, когда мы встретились.
В любом случае, к этому моменту мы отклонились от темы, так что Кахо-чан вернула нас в нужное русло:
— Если бы это была я? — сказала она. — Не знаю, я бы такая: «Девочка! В чём твоя проблема?» Но, типа, сразу после того, как они сделали что-то плохое. Иначе предупреждение не сработает, понимаете? Время решает всё.
— Мм-хм. Это правда, — согласилась Аджисай-сан.
Я не была так уверена. Разве это не означало, что у тебя только один шанс на них накричать? Было ли это применимо к семье?
Ну, по крайней мере, все ответили. Кроме, погодите. Май ещё не высказалась.
— Правда, что бы я сделала? — сказала она. Странно, но в её голосе не было привычной уверенности, и она улыбнулась как-то отстранённо. — Знаете, я думаю, я бы не смогла ничего сказать.
Сацуки-сан заметила, почти между делом:
— Не стоит себя винить. Это всего лишь мысленный эксперимент. К тому же, я уверена, твоя мать гораздо менее раздражающая, чем моя.
— О, нет. Твоя мать — сокровище.
— Я могла бы разделять твоё мнение, если бы только не жила с ней.
Аджисай-сан заметила:
— Твоя мама — Одука Рене, верно? Я иногда вижу её по телевизору. Она такая эффектная, я сомневаюсь, что смогла бы сказать против неё хоть слово.
— Не правда ли? Она идеально внушительна.
Аджисай-сан сделала что-то среднее между улыбкой и гримасой, но Май улыбнулась ей в ответ.
Как бы банально это ни звучало, я думаю, каждая семья действительно была разной. Другие девушки из Квинтета были настолько лучше меня, что я всегда предполагала, что они живут гораздо более гламурной жизнью. Но, возможно, их домашние ситуации были не такими, какими казались. Не то чтобы их таланты давали им свободный пропуск через жизнь. Они просто работали намного усерднее, чем я.
И тут Май спросила меня:
— А ты, Ренако?
— Я? — Мне понадобилось мгновение, чтобы сформулировать ответ. Боже. И правда, что насчёт меня. — Я чувствую, что было бы неплохо их отчитать. То есть, это кажется правильным поступком. Понимаете?
— Ааа, да. Правильный поступок. — Май уловила намёк в моей формулировке.
Просто… знаете. Как старшая сестра Харуны, я, наверное, должна была разозлиться на неё за то, что она кого-то ударила. Тот факт, что я этого не сделала, означал какой-то мой провал. Если бы я была лучшей сестрой, как Аджисай-сан, я бы разозлилась. Но я даже этого не могла сделать. Я не была создана для роли старшей сестры.
Я опустила голову и сжала руки в кулаки.
Голос Аджисай-сан мягко вмешался:
— Знаешь… Рена-чан, я не думаю, что тебе нужно беспокоиться о том, что правильно, а что нет.
— Что ты имеешь в виду? — Я подняла глаза и встретилась с её взглядом. Она улыбнулась мне с выражением полной нежности.
— Я знаю, что постоянно ругаю своих братьев, но это не делает это правильным поступком. Я просто делаю это, потому что, ну, я чувствую, что должна, — объяснила она.
Ох.
— Я думаю, остальные со мной согласятся, — продолжила она. — Верно, Кахо-чан, Сацуки-чан?
Май заговорила, звучало это почти болезненно:
— Ну, в моём случае…
Аджисай-сан улыбнулась ей:
— Мы все знаем, что твоя мама — замечательный человек. Даже если она делает что-то не так, ты доверяешь, что в итоге всё будет хорошо. Верно?
— …Да, наверное. Спасибо, Аджисай.
— Не за что. — Аджисай-сан покачала головой.
Рука Кахо-чан взлетела вверх:
— Ага! Я просто говорю это ради Мокеко.
Сацуки-сан заколебалась, затем присоединилась:
— Я ругаю свою мать только потому, что устала от того, что она совершает одни и те же ошибки снова и снова.
Аджисай-сан посмотрела на неё с лёгким раздражением, но полным нежности: «Ох, ты!» Но Сацуки-сан выглядела раздражённой, так что, должно быть, она действительно это имела в виду.
— В любом случае, — сказала Аджисай-сан, — дело не в том, права ты или нет. Пока ты присматриваешь за Харуной, это всё, что имеет значение.
Да, но что именно это подразумевало?
— Как ты делаешь для меня и Май-чан, — добавила она.
— О!
Я дважды моргнула и посмотрела на Аджисай-сан, затем на Май — двух людей, с которыми я встречалась. Конечно, общество, вероятно, поставило бы под сомнение мою способность судить о правильном и неправильном после того, как я решила встречаться с обеими одновременно. Ну, «поставило бы под сомнение» — это мягко сказано. Скорее, набросилось бы на меня с мясницким ножом. Но этот корабль уже уплыл.
И, возможно, я уже присматривала за теми, кого любила. Мне казалось, что это какой-то чит-код, который можно использовать только один раз. Но, может быть, только может быть, это было не так. Возможно, Аджисай-сан была права. Может, мне не нужно думать в терминах правильных или неправильных ответов. Я всё ещё не могла представить сценарий, который бы оправдывал удары, но неважно. То же самое можно сказать о двойных свиданиях. Возможно, проблема была только в том, что я слишком узко мыслила.
— Спасибо, ребята, — сказала я. — Я ещё немного подумаю об этом.
Я поклонилась, благодарная за их поддержку. Похоже, это дало мне план действий. В каком-то смысле. Может быть. Наверное.

---

Я только закончила неспешно собирать свои вещи и надевать рюкзак, когда услышала, как кто-то позади меня пропел:
— О, Ренако-кун!
Я обернулась, и вот она: вечно весёлая и очаровательная главная героиня класса B.
— Ёко-чан! — сказала я. Я почувствовала, как автоматически напряглась. Это была та самая девушка, которая (упаси боже!) пыталась свести меня с парнями!
— Не выгляди такой нервной, — сказала она. — Всё нормально. Я сегодня одна, видишь? — Она точно знала, о чём я думаю. Она широко развела руки с улыбкой.
— Обещаешь? — сказала я.
— Боже, ты правда настороже. — Она сияла мне улыбкой, но я не понимала, чему тут радоваться.
— Это, эм, не так, — сказала я. — Просто. Эм. У меня были важные дела. Прости, что не смогла с тобой потусить! Мне правда понравилось приглашение! Обещаю!
Ёко-чан хихикнула:
— Ты прелесть, Ренако-кун.
Я слабо засмеялась в ответ. Арgh. Я всегда смеялась, когда чувствовала себя виноватой. Но смех — это хорошо, верно? Да, мне нужно больше смеяться. Разве я не популярная девчонка? Мне нужно смеяться, как Кахо-чан!
— Ооо, ну уж нет! — сказала я. — Ты слишком милая. В любом случае, что творится, лучшая подружка?
— А? Откуда это взялось? Ты в порядке? …Погоди, почему ты выглядишь подавленной?
Это было бесполезно. Кахо-чан была единственным человеком, который мог сойти с рук, говоря «что творится?». Попытка её копировать истощила мои MP. Ах, я уже видела реку Сандзу! Унеси меня, о река, что граничит с загробным миром!
— Неважно, — сказала я. — Просто забудь. В любом случае, что случилось?
— О, да! Я хотела спросить одну мелочь.
— Давай.
Ёко-чан потянула меня за рукав и отвела в конец коридора. Затем она наклонилась совсем близко и прошептала мне на ухо:
— Есть кое-что, что тебе нужно знать.
— Д-да?
Я вспомнила момент, когда она засунула нас обеих в шкафчик. Мои щёки покраснели, хотя я не могла бы сказать почему. Слышала ли ты когда-нибудь о термине «личное пространство», Ёко-чан? Если бы она попыталась повторить тот же трюк здесь и сейчас, люди бы точно всё неправильно поняли.
Однако, когда Ёко-чан продолжила, имя, которое она произнесла, было последним, что я ожидала услышать.
— Ты знаешь девушку по имени Нашиджи Комачи?
На мгновение я усомнилась в собственных ушах:
— Кого? — сказала я. Я уставилась на неё. — Почему ты спрашиваешь?
— Хороший вопрос. Как думаешь, почему? — Она заложила руки за спину и улыбнулась мне, но в этой улыбке было что-то, что я не могла точно определить.
— Эм, не знаю.
Ёко-чан хихикнула:
— Ладно. Ничего страшного. Я просто услышала через знакомых, что вы, возможно, знакомы. Так что мне было любопытно, друзья ли вы, но это всё.
— О, ладно, — сумела я выдавить, чувствуя себя ужасно потрясённой.
Тем временем Ёко-чан просто подарила мне солнечную улыбку. Такова была её манера — солнечная до конца. Должно быть, я просто вообразила эту непонятную улыбку раньше.
Никто не должен был знать о Нашиджи Комачи-сан. В конце концов, она была зачинщицей среди моих одноклассников, которые меня игнорировали ещё в средней школе.
— К-кстати, — сказала я, — кто тебе рассказал этот слух?
— Хмм. Не помню. — Она засмеялась. — Прости, совсем вылетело из головы.
— О. Ладно.
Это были плохие, плохие новости. Моя экстравертная маска рушилась.
Я наполовину улыбнулась, наполовину заставила себя улыбнуться и сказала:
— И-имя вроде как знакомое. Кажется, мы учились в одной средней школе.
— Правда? Но вы не были близки?
— Неа.
Да, это было преуменьшение века. Она меня ненавидела, очевидно. Это не подлежало обсуждению.
— Хм. — Ёко-чан прищурилась, что сделало её похожей на хищника, оценивающего свою добычу. — Это многое объясняет.
— Что именно?
— Ничего! Просто думаю вслух. Прости, что заставила тебя чувствовать себя неловко. — Ёко-чан отступила назад. — Я всё ещё не очень хорошо читаю между строк, знаешь? Похоже, мне не стоило поднимать эту тему. Прости! В следующий раз у меня будет что-то гораздо более весёлое, о чём мы сможем поболтать.
Когда мы были в шкафчике, Ёко-чан призналась мне, что её отсутствие фильтра затрудняет поиск друзей. Так что я сказала:
— Нет, не переживай. Всё нормально. — Я чувствовала, как моя улыбка висит на волоске, но я сделала большой жест руками, означающий «нет». — Я просто рада, что ты решила со мной поболтать. Тебе не нужно беспокоиться о границах со мной, обещаю.
— Ты такая милая, Ренако-кун!
Она дружески сжала мне руку, и я сказала «Ах ха», как притворщица, которой была.
— Ладно, тогда увидимся позже! — сказала она.
— Конечно. До встречи.
Ёко-чан развернулась на каблуках и ушла. Оставив только меня и моё учащённое сердцебиение.
Ладно. Ребята. Что, чёрт возьми, это было? Я чувствовала ледяной дождь в сердце даже сейчас, хотя прошёл целый год с тех пор, как я слышала это имя. Не может быть. Но было ли? Неужели Ёко-чан действительно была одной из подруг Нашиджи-сан?

---

Я вернулась домой с комком тревоги, всё ещё затаившимся в животе. О, я была не чужда этому ощущению. Оно вернуло меня к тем дням, когда я каждое утро боялась идти в школу. Ну. Вскоре это переросло в то, что я действительно начала прогуливать школу. Ах ха. Ха. Хааа.
— Я дома, — крикнула я, переступая порог.
Пока что я решила запереть проблему с Нашиджи-сан в своём сознании на замок. Не то чтобы это собиралось взорваться мне в лицо завтра или что-то в этом роде. Естественно, я хотела, чтобы вся эта проблема просто исчезла где-то в моей школьной жизни, но нельзя получить всё в жизни.
Пока я плелась в свою спальню, я заметила, что дверь сестры приоткрыта на щелочку. Я заглянула внутрь. Она сидела на полу, обнимая подушку, и играла в одну из игр, которые я ей одолжила. Прямо там, где я её оставила. Как будто время остановилось в этой единственной комнате дома.
Но знаете… она не выглядела счастливой. Она выглядела так, как я раньше. Я играла в игры не только потому, что они мне нравились, знаете? Они просто служили способом убить время. Я держалась за этот контроллер только для того, чтобы страницы календаря отрывались и пролетали мимо меня.
Я тихо открыла дверь, чтобы не потревожить её:
— Харуна? — сказала я.
— Хм? — Она посмотрела на меня через плечо. — Привет.
— Привет.
Я сжала кулаки за спиной, чтобы она не увидела. Я пыталась заговорить, но слова не шли.
— Что случилось? — сказала она. Я просто стояла там. Она склонила голову в замешательстве, и в этом выражении и взгляде её глаз я увидела гораздо более юную версию Харуны, которая гналась за мной, рыдая, в моём сне.
Точно. Я знала, что должна сделать.
— Я вспомнила, — сказала я.
— А?
Я думала, что убежала за грузовичком с блинчиками и бросила свою сестру. Но это было не так. Потому что она всё время цеплялась за мой рукав.
Я слышала её вой даже сейчас, её слова были слишком невнятными, чтобы разобрать их сквозь рыдания. Как я ни пыталась, я не могла её стряхнуть. Поэтому я повернулась и заговорила с ней. Что я сказала, я не могла вспомнить. И также я не помнила, что она ответила. Но я знала, что повернулась. Я знала, что вернулась к своей сестре, когда она стояла посреди дороги, плача навзрыд. И я знала, что обняла её так крепко, как никогда в жизни. Я, должно быть, миллион раз извинилась за то, что оставила её, пока она наконец не перестала плакать.
К тому времени мы были так далеко от дома, что окончательно заблудились. Становилось поздно, так что мы отправились назад тем же путём, каким пришли. Путь казался длиннее, чем туда. Мы продолжали идти, но казалось, что мы никогда не доберёмся обратно. Я почти потеряла всякую надежду, но не могла разрыдаться перед сестрой. Это стало тем клеем, который каким-то образом удерживал меня от того, чтобы развалиться на части.
Мы вернулись домой только к сумеркам. Я не могла винить себя за желание забыть это воспоминание — оно точно не выставляло меня в хорошем свете. Но знаете что? Я вернулась за своей сестрой. Да. ДА. Я сделала это. И слава богу. Когда всё сводилось к этому, я всё-таки поступила правильно.
А знаешь, почему? Потому что я была её старшей сестрой, и именно в этом заключалась суть того, чтобы быть старшей сестрой.
— Онее-чан? — позвала моя сестра.
— Да, — сказала я. Я кивнула. — Да!
— Чему ты «да»-каешь?
— Я твоя старшая сестра, помнишь?
— Эм, что? — сказала сестра.
Она могла быть выше меня, и она могла быть такой зрелой, что трудно было сказать, кто из нас старше. Но она всё ещё была моей младшей сестрой. А это означало, что дело не в правильных или неправильных ответах — главное, чтобы я следовала тому, что подсказывало мне сердце.
— А это значит, — сказала я ей, — что, что бы ни случилось, я всегда тебя поддержу. Вот что значит быть старшей сестрой.
Её глаза расширились:
— Что за чёрт? Это звучит громко, особенно от тебя. — Она ухмыльнулась мне с некоторым снисхождением.
Я повернулась и вышла из её комнаты. Сбросила сумку и вытащила телефон. Рука на груди. Глубокие вдохи, Ренако. Я молилась богу — не тому, которого я знала, а совершенно незнакомому. Я даже не знала, как его назвать. Но я знала, что этот бог, вероятно, очень похож на кого-то из Квинтета.

---

Прошло несколько дней, но адресат моего сообщения всё-таки появился на вокзале одним вечером с хмурым выражением лица.
— Опять, — сказала она — это была одноклассница моей младшей сестры, с которой я познакомилась пару дней назад. Сейра-сан. У меня был к ней животрепещущий вопрос.
— Прости за все хлопоты, — сказала я. — Но спасибо, что согласилась встретиться.
Сейра-сан ничего не сказала в течение мгновения. Затем она пробурчала:
— Это насчёт Харуны, да?
— Ну, да. Но… — Я была немного сбита с толку. Сейра-сан, как и многие школьники средней школы, носила повседневную одежду, когда гуляла. Но что это за фартук? — Что с этой одеждой?
— Хм? О, это? — Что, будто она не заметила? Она поспешно прикрыла грудь руками. — Я-я просто, эм! Занималась делами!
Я увидела логотип химчистки, выглядывающий сквозь её пальцы. Эм?
— Ты делаешь дела для химчистки Онигавара? — спросила я.
— Ах! — Она скривилась, как будто я только что помахала перед её носом её наименее любимой едой. — Ну. Да.
Вдруг она посмотрела на меня со всей силы:
— Это ещё зачем?! — выпалила я.
— Что, у тебя с этим проблемы? Это буквально в моём имени: Онигавара Сейра! О-Ни-Га-Ва-Ра! Да, я слышала все шутки миллиард раз. Я знаю, что это значит «уродливая задница». Высмеивай сколько хочешь!
— Я не смеюсь!
Я покачала головой, когда она практически бросилась мне на шею. Поверьте, я знала, что смеяться над чьим-то именем — это на самом верху списка грубых комментариев. А поскольку я была старше, на мне лежала ответственность заставить Сейру-сан чувствовать себя лучше.
— Я думаю, это мило! — сказала я. — Это идеально тебя описывает.
— Ты правда хочешь получить по рукам?
— Нет! Я просто. Эм. Смотри, они милые. Да, точно! Ты знаешь ту историю про грустного красного они, верно? Это милая история о дружбе. И, эм… О, есть Кибуцуджи Музан. Парень из «Клинка, рассекающего демонов»? Он они, и весь интернет его любит!
— Если ты собираешься приводить вымышленные примеры, то Незуко прямо тут!
Ах. Я пыталась заставить её чувствовать себя лучше, но только заставила думать обо мне хуже. Мои навыки общения были просто отвратительными.
— Ну, это всё, что ты хотела сказать?! — выплюнула Сейра-сан. — Можно мне уже идти домой?
— Прости, эм, у меня ещё есть вещи, которые я должна у тебя спросить…
Она застонала с такой силой, что могла бы выжать мокрое банное полотенце за две секунды:
— Я не хочу о ней говорить. Мне кажется, ты слишком многое ей прощаешь только потому, что она твоя семья.
— Возможно, — сказала я. — Это возможно. — Я не знала, как правильно это сформулировать, поэтому решила просто выплеснуть свои чувства. — Видишь ли, я хочу доверять Харуне.
Сейра-сан фыркнула, явно раздражённая мной:
— Что, думаешь, я вру?
— Нет. — Я опустила взгляд. — Я не думаю, что доверие — это что-то чёрное или белое. Будто ты либо доверяешь, либо нет. Я просто думаю, что у Харуны должны быть свои причины. — Я знала свою сестру, и я знала, что она не ударила бы кого-то без причины. — Я знаю, что, если бы я сделала что-то не так, я бы хотела это признать. И найти способ это преодолеть, понимаешь? Так что, если учитывать всё это, я думаю, что доверяю Харуне.
Сейра-сан нахмурилась:
— Я не понимаю. Типа, я понимаю, что жизнь сложная, но это не меняет того факта, что она ударила человека.
— Да. — Не меняет. В конце концов, я могла отвечать только за себя — не за кого-то другого. Я не могла ожидать, что это чувство или мои эмоции к семье идеально распространятся на других людей.
Я посмотрела вниз на землю и на туфли, которые купила на днях. К этому времени они уже хорошо разносились. На них была грязь и всё такое. Я вспомнила ощущение, тепло тела моей сестры, когда она несла меня домой в тот день.
Сейра-сан снова вздохнула, как будто сдаваясь:
— Да, прости. Я не понимаю. Давай двигаться дальше — тебе ещё что-то нужно?
— Сейра-сан. — Я подняла голову. — Ты довольна этим?
— Довольна чем? Слушай, мне кажется, ты просто пытаешься меня использовать, и я начинаю злиться. Но я имею в виду… — Она скрестила руки на фартуке. — Только ради тебя, Онее-сан-сенпай. Харуна эгоистична и постоянно пытается использовать других, чтобы выглядеть лучше… но в конце концов, она была моей подругой. Так что.
— Хорошо. — Я очень низко поклонилась. — Большое спасибо, Сейра-сан.
Почему спасибо? Потому что она была подругой Харуны. Может, это было не моё место говорить, поскольку Харуна сама завела друзей, но да. Я чувствовала благодарность.
— Но ты лучше передай Одуке-сан, что я передала привет! — напомнила Сейра-сан, уперев руки в бёдра с вызовом. Она так сильно напомнила мне Кахо-чан, что я не могла не улыбнуться.
— Да, передам. — Затем я решила сказать ей прямо. — Сейра-сан, я хочу…

---

Как только она меня выслушала, Сейра-сан уставилась на меня в ошеломлённом шоке:
— Ты серьёзно? Ты не, типа, сошла с ума?
— Мой разум всё ещё на месте, насколько я знаю. — Ну, может быть. Я не была на сто процентов уверена в этом.
Я чувствовала, что сильно облажалась, как будто разбила школьное окно в месте, где никто сразу не заметит. Я могла бы притвориться, что ничего не произошло, но это казалось мне трусливым. Поэтому я изо всех сил старалась смотреть Сейре-сан прямо в глаза.
Она молчала мгновение, а затем достала телефон:
— Ладно, — сказала она. — Но знаешь, она будет видеть в тебе старшую сестру своего обидчика.
Я сглотнула. Её формулировка заставила меня замереть, но я зашла слишком далеко, чтобы отступить. В конце концов, я обещала всегда поддерживать свою сестру.
— Пожалуйста, Сейра-сан, — сказала я. — Помоги мне встретиться с Минато-сан.

---

Я так замёрзла, что казалось, моя температура тела падала на градус каждую секунду. Минато-сан должна была прийти через несколько минут. Моя тень длинно растянулась в лучах позднего послеполуденного солнца, пока я ждала в своём любимом парке девушку, которую ударила моя сестра.
Сейры-сан со мной не было. Она сказала раньше: «Я не хочу тут оставаться» — и ушла. Так что осталась только я.
Это было смело. Очень смело. Я имею в виду, встретиться с человеком, которого ударила моя сестра, и спросить её: «Так, за что она тебя ударила?» — требовало мужества. Если бы старшая сестра кого-то, с кем я ссорилась, появилась и спросила меня, типа. Боже. Я даже не знаю, что бы я сделала. Это подразумевало, что удар был оправдан в контексте. Поддержка Харуны делала меня врагом Минато.
— Выбор чего-то одного — это то же самое, что исключение всех других вариантов, — напомнила я себе. Это был вывод, к которому я пришла во время межклассного соревнования. Это заставило меня дрожать. Я всё ещё не чувствовала себя достаточно сильной, ментально, чтобы это провернуть.
Но даже так… какой бы слабой я ни была… я всё равно была старшей сестрой Харуны. Я хотела верить в неё. В конце концов, разве не она всегда была рядом со мной?
— Да, — сказала я, пытаясь себя подбодрить. — Теперь моя очередь приложить усилия.
Образ шестилетней Харуны, плачущей и ждущей, когда я вернусь за ней, промелькнул в моей голове. Это и удерживало меня на месте.

---

Я была раздираема. Одна часть меня хотела, чтобы Минато появилась, а другая надеялась, что она не придёт. Как только я услышала приближающиеся шаги, я поняла, что первая часть победила. Я повернулась, моя тревога достигла максимума. Да, это точно была она. Та самая девушка, которая была у меня дома во время летних каникул.
Она была чуть выше Харуны. Её стрижка боб придавала ей свежий, чистый вид, как и её стройная фигура в целом. След на её лице исчез, но не внутренние шрамы. По словам Сейры-сан, она всё ещё прогуливала школу.
Минато-сан подошла ко мне с нейтральным, немного неуверенным выражением, как будто я была незнакомой учительницей, которая внезапно остановила её, чтобы поговорить.
Мои нервы взбесились:
— Эм. Эх. Привет, — сказала я.
Ладно, мы встретились. И что теперь? Что я должна была сказать? Выдавить из меня слова было всё равно что пытаться выжать последние капли кетчупа из бутылки.
Минато-сан заговорила первой:
— Я слышала, ты хочешь поговорить о Харуне?
— Эм. — Я сложила руки на груди и кивнула. — Д-да, это верно. Прости, что заставила тебя проделать весь этот путь. Но я ценю это. Я просто, эм.
С тем, как я постоянно останавливалась и начинала снова, я могла бы общаться на азбуке Морзе.
Минато-сан сказала прямо:
— Ты её сестра, да?
— Да. Мы, эм, встречались во время летних каникул. Хотя, наверное, я так и не представилась толком.
Какое выражение лица было правильным? Какой тон голоса? Какое положение тела? У меня не было ни малейшего понятия, так что мне пришлось пробираться через разговор на ощупь. Я не могла отступить. Не сейчас.
— Меня зовут Амаори Ренако, — сказала я. — Спасибо, эм, за то, что ты подруга Харуны.
Я справлюсь. Я смогу это сделать. Я же старшая сестра, в конце концов.
— …Я не совсем. Уже нет, — сказала Минато-сан. Она отвела взгляд.
Арgh. Ну, да. Это, наверное, прозвучало саркастично, учитывая их ссору и всё такое. Посмотрите на меня. Ошиблась прямо с самого начала. Но всё же! Сколько бы раз я ни ошибалась, я всегда могла попробовать снова.
Минато-сан приложила руку к щеке и представилась в ответ. И вот тогда, друзья мои, упала самая большая бомба из всех.
Потому что она сказала:
— Приятно познакомиться. Я Нашиджи Минато.
Вдруг всё стало звучать так, будто находилось за миллион километров. У меня закружилась голова, как будто эта бомба раздробила землю под моими ногами. Простите? Она была кто Минато?
— Чтоооо? — сказала я. Она была КЕМ? — Нашиджи… сан?
— Да? — сказала она.
Я чувствовала себя так, будто нащупывала что-то в коробке, пытаясь найти нож внутри. Я могла порезаться об его лезвие в любой момент, но у меня не было выбора, кроме как засунуть руку внутрь.
— Минато-сан, у тебя, случайно, нет… старшей сестры? — решилась я спросить.
Теперь, когда я посмотрела на неё прямо, я могла это ясно увидеть. Было семейное сходство.
— Эм, да? — Она явно была озадачена моим странным поведением. Затем, чтобы рассеять неловкость, она призналась: — Её зовут Нашиджи Комачи. Она на первом году старшей школы.
И в следующий же момент всё из средней школы нахлынуло обратно. Слова, слишком сильные, чтобы их повторять, слова, слишком болезненные, чтобы о них думать.
Следующее, что я осознала, — я бежала, спасая свою жизнь. Горло сжалось, я едва могла дышать. В глубине сознания голос шептал: Эй, знаешь, почему Харуна ударила Минато-сан? Что, если… это всё из-за тебя?