Мияги, которая мало говорит, — не редкость. Она и раньше не была особо разговорчивой, даже когда мы были вместе. Если подумать, молчаливая Мияги — это её нормальное состояние.

Не сказать, чтобы это было весело, но ничего не поделаешь.

Её настроение не зависит от моего желания.

Я приняла угрюмую Мияги, но тут началась Золотая неделя, и с тех пор мы не виделись.

Прошло два дня после каникул.

Я до сих пор не видела Мияги.

Не пересекались даже в коридоре.

Когда классы разные, так и бывает.

Я не то чтобы скучаю.

Мне есть с кем говорить, появились новые друзья.

Школьная жизнь меня в целом устраивает. Я справляюсь, и мне достаточно весело. В новом классе иногда слышу, что я «всем угождаю», но это мелочи, не стоящие внимания.

«Пойду в соседний класс», — внезапно объявляет Хамина, сидящая впереди по диагонали, в шумном классе во время перемены.

«Что случилось?»

«Забыла учебник», — лениво отвечает она и добавляет: «Может, прогулять?»

Марико тут же пытается её остановить:

«Не надо. Ты же знаешь, в следующий раз заставят писать объяснительную».

«Мм, объяснительную я бы написала. Ладно, на этот раз одолжу у соседей».

Оставив равнодушный голос, Хамина выходит из класса.

Её сложно назвать прилежной — ещё со второго класса она прогуливает уроки. Её не раз вызывали к учителям, но в третьем классе она не исправилась.

Марико, с которой они были в одном классе во втором году, тоже прогуливала с Хаминой, но в третьем, когда поступление стало реальной перспективой, переменилась.

Дружеские компании в такие моменты — хлопотная вещь.

Если один делает что-то плохое, считают, что и его друзья такие же.

Марико действительно прогуливала уроки раньше. Поэтому она, видимо, хочет рекомендацию и, заботясь о своей репутации, теперь останавливает Хамину.

Но заботиться о репутации сейчас уже поздновато.

Может, и не совсем, но всё же.

Лучше что-то делать, чем ничего, конечно.

Я достаю из парты учебник и тетрадь.

Уроки не то чтобы увлекательные, но прогуливать я не собираюсь. Нужно поддерживать образ, отличающий меня от таких друзей.

«О, тетрадь. Одолжи потом, хочу скопировать», — говорит Марико.

Я киваю, и сзади раздаётся лёгкий голос:

«Одолжила».

Хамина показывает учебник в руке и садится.

«Это…»

Я невольно издаю звук.

Это учебник по современной литературе для следующего урока — ничего необычного.

Но на обложке складка.

«Что?» — Хамина удивлённо смотрит на учебник.

Я сжимаю кулак.

Назвать это «этим» — будто это что-то особенное.

Не стоило говорить. Но отменить сказанное — ещё страннее, и Хамина, скорее всего, зацепится за это с интересом.

«Не Руки, да? У кого взяла?»

Рука — подруга, у которой Хамина, вероятно, собиралась взять учебник. Но этот учебник не её и не принадлежит другим нашим друзьям.

Учебник в руках Хамины — Мияги.

Складка на обложке — моя, я не могла ошибиться.

«Откуда знаешь?»

«Просто так».

Я не объясняю причину.

Хамина не знает, что мы с Мияги так близки, чтобы я узнала её учебник с первого взгляда, и нет нужды её просвещать.

«Хотела взять у Руки, но её не было. Одолжила у девчонки, с которой была в одном классе во втором. Эм, как её? Длинные волосы, невзрачная».

«Вот та», — говорит Хамина, роясь в памяти.

Но она, скорее всего, не вспомнит.

Так что я отвечаю за неё:

«…Мияги?»

«Точно, Мияги! Хазуки, у тебя память на имена просто невероятная», — восхищённо говорит Хамина, глядя на учебник. И тут же смеётся:

«Кстати, Мияги вроде невзрачная, а учебник так лихо помяла. Смешно».

Хамина хохочет, и звонок заглушает её смех. Марико спешит на место, в класс входит учитель.

«Тихо. Начинаем урок», — говорит он, хлопнув по столу.

Урок начинается, не дождавшись, пока класс затихнет.

На доске появляются не самые аккуратные буквы. Почерк, совершенно не подходящий для доски, напоминает ползущих по земле червяков, и разобрать его сложно.

Я смотрю на место впереди по диагонали.

Большую часть загораживает спина Хамины, учебник почти не виден.

Я возвращаю взгляд к доске и переписываю в тетрадь.

Я не собираюсь говорить, что это мой учебник, но мысль, что Хамина пользуется учебником Мияги, делает руку с ручкой невыносимо тяжёлой.

Хриплый голос учителя раздражает.

Щёлк.

С тихим звуком ломается грифель механического карандаша.

Хамина даже не помнит имени Мияги.

Я закрываю глаза.

Чувства, вызванные этим учебником, не стоит разбирать. Такие непонятные эмоции ведут к проблемам.

Так что я закрываю глаза.

Учебник — неважная вещь, не стоит о нём думать.

Я открываю глаза, смотрю на доску.

Слушаю учителя, делаю записи.

С головой, забитой лишними мыслями, я повторяю это, и урок заканчивается.

Время летит.

К обеду занятия почти закончились.

И именно в такой день Мияги не пишет.

Что за дела?

В такой день могла бы и написать.

Я мысленно жалуюсь.

«Сегодня зайду».

Я никогда не писала такого, но нет правила, запрещающего мне связываться первой.

Просто Мияги пишет так часто, что это стало нормой, но я тоже могу написать.

Звенит звонок, знаменующий конец урока, я беру смартфон.

Смотрю на маленький экран.

«Ждёшь звонка? От парня?» — раздаётся голос Хамины, и я поднимаю голову.

«Нет времени на парней».

«Да ладно! Хочешь, познакомлю с кем-нибудь классным?»

«Пока не надо. После экзаменов».

«Ясно. Сегодня в центр, да?»

Хамина в который раз называет курсы центром, и я отвечаю: «Нет».

«Тогда пойдём…»

Она перечисляет места, куда хочет сходить, Марико, подошедшая позже, соглашается.

Я убираю смартфон в сумку.

Всё-таки Мияги должна писать первой.

Мне писать — не то.

К концу классного часа мы решаем, куда идти, и покидаем класс.