Я чувствую, что поступила плохо с Сендай.
Я раскаиваюсь.
Но прошла почти неделя, а она всё ещё носит пластырь. Это странно.
"Ты до каких пор собираешься его носить?"
Я смотрю на палец Сендай, откусывая приготовленный ею тост. Намазанный маслом и джемом, он идеально сбалансирован по сладости и солёности, и становится нашим стандартным завтраком.
"Ты о пластыре?"
В старшей школе, когда Сендай вдруг решила приготовить жареную курицу, она попросила меня нашинковать капусту, и я порезала палец. Тогда она наклеила на мой кровоточащий палец функциональный, но совершенно некрасивый пластырь. Такой же сейчас обмотан вокруг её пальца, который я укусила.
"Да"
"Хм"
Сендай тихонько хмыкает и пьёт апельсиновый сок.
В тот вечер, когда она приготовила гамбургеры, я укусила её палец, не сдерживаясь. Остались следы от зубов. Я понимала, что могут остаться отметины, но невозможно, чтобы они не исчезли за такое долгое время.
"След уже давно исчез, да?"
"Кто знает"
Она говорит как обычно, но не смотрит на меня. Сегодня один из тех дней, когда она избегает встречаться со мной взглядом, и это меня раздражает. И я начинаю расстраиваться из-за того, что злюсь по таким мелочам.
"Сними уже этот пластырь"
На самом деле мне хочется схватить её за руку и сорвать пластырь с пальца, но я сдерживаюсь, жуя тост.
Даже если она по-настоящему не злится, это не значит, что мне можно делать всё, что вздумается. Я понимаю разницу между тем, что можно делать, а что нельзя. Хватать чужую руку и делать что-то насильно - это неправильно.
"Я только что его наклеила, жалко снимать"
"Ты его носишь, чтобы подколоть меня?"
"Подколоть? С чего ты взяла?"
Сендай удивлённо спрашивает.
"Ты злишься, что я тебя укусила, да?"
Мой тон становится резким, и я пытаюсь замять это, запихивая в рот яичницу-болтунью.
Только с Сендай у меня не складывается.
Я хочу вести себя нормально, но не могу.
Мы будем жить вместе до окончания университета, и я хочу чувствовать себя спокойно, как когда я с Маикой. Но это невозможно. Я знаю, что это плохо, но всё равно делаю Сендай гадости, а когда мы вместе, я иногда теряю контроль над эмоциями. Я не могу дружить со всеми подряд, но раньше я никогда никого не кусала и не била, а с ней это случается.
"Такое происходит постоянно, с чего мне злиться?"
"Ты всё врёшь"
Я укусила её изо всех сил, но знаю, что Сендай не разозлится из-за такого. Однако каждый раз, когда я вижу пластырь на её пальце, я вспоминаю, что сделала, и у меня болит в груди, и я говорю ненужные вещи.
Лучше бы я не кусала так сильно.
Лучше бы я не просила её бросить подработку.
Такие мысли крутятся в голове.
Я предполагала, что даже если попрошу её бросить подработку, она не сделает этого, и так и вышло. Сендай продолжает работать репетитором и иногда рассказывает мне об учениках.
Иногда она слушается меня, а иногда нет. Я не знаю, где проходит эта грань, но есть вещи, которые она точно не сделает.
Пирсинг - нельзя, бросить работу - тоже нельзя.
Сколько ни проси сделать пирсинг или уволиться, она не послушает. В принципе, Сендай не меняется из-за моих слов.
"Мияги. Хватит быть не в настроении с утра пораньше"
Сендай говорит ровным голосом и откусывает тост.
"Я не не в настроении"
"Если "не не в настроении", то что тогда не так?"
Со мной всё в порядке.
Плохая только подработка Сендай.
Вот если бы она не была репетитором.
Любую другую работу я бы простила.
"Я просто неудачно выразилась. Придираться к словам - это мелочно"
Вместо того, что я хочу сказать, я выпиваю половину апельсинового сока и ставлю стакан на стол.
"Да, кстати. Ты наверное помнишь, но сегодня у меня подработка, так что я вернусь поздно. Поужинай без меня"
"Ладно"
Один из двух дней в неделю, о которых Сендай всегда предупреждает меня, приводит меня в уныние. Слово "репетитор" невольно напоминает мне о прошлом лете. О том времени, которое мы провели вдвоём, когда Сендай вызвалась помочь мне с учёбой.
Я понимаю, что то, что было тогда, не повторится, но каждый раз, когда я слышу слово "репетитор" в связи с летними каникулами, у меня возникает куча вопросов к Сендай.
Сидит ли она рядом с учениками, как сидела со мной?
Держит ли их за руки?
Она говорила, что не целует друзей - а целует ли она учеников?
Есть много вещей, которые я хочу знать, и некоторые из них я не могу разложить по полочкам в голове. Одну из них - то, что мы учимся в разных университетах - я могу принять как неизбежность. Я могу представить, как она проводит время в университете, связывая это с прошлым и настоящим. Долгое время я не могла это принять, но теперь думаю иначе.
Но работа репетитором - это другое.
Она тесно связана с моим прошлым, и мои фантазии о ней неприемлемы. Часть меня хочет сравнить это время с тем, что мы проводили вдвоём на летних каникулах и после уроков.
Подработка - это всего лишь одна из обычных вещей в повседневной жизни, и мне не стоит об этом беспокоиться. Я думала, что смогу это принять, когда она начнёт работать, но оказалось, что нет.
Когда я представляю Сендай, работающую репетитором, моё сознание уносится в прошлое.
Сендай, которая учила меня, говоря, что она репетитор, и Сендай, которая сейчас работает репетитором - это разные люди. Не может быть иначе. Я это понимаю, но хочу знать, чем они отличаются, и в то же время не хочу знать.
Это странно.
Даже если я спрошу Сендай, она даст обычный ответ. Я понимаю, насколько нелепо сравнивать то время и сейчас.
Я знаю это.
Но меня это беспокоит, и я не могу успокоиться.
Я хочу проглотить и переварить эти чувства, как гамбургер, который приготовила Сендай. Но они продолжают оставаться во мне, и мне становится плохо.
"Мияги. Мне пора идти"
Сендай, опустошив тарелку, допивает остатки апельсинового сока.
"Подожди. Сними пластырь перед уходом"
"Ты всё ещё об этом думаешь?"
На самом деле мне уже всё равно насчёт пластыря.
Я просто хочу как-то задержать Сендай, но не могу придумать причину.
"Покажи, что у тебя с пальцем"
"Да обычный палец, ничего особенного"
Сендай отвечает с раздражением и вздыхает.
Затем она снимает пластырь.
Слегка размякший палец белый, красивый и без единой царапины.
Нет никакой причины носить пластырь.
"Никаких следов нет"
"Наверное, исчезли, пока был пластырь"
Сендай говорит что-то неопределённое и трёт палец. Затем она смотрит на меня глазами, которыми раньше избегала смотреть, и слегка улыбается.
В последнее время она часто улыбается мне.
Но такая Сендай - не настоящая. Она накладывается на образ Сендай с приклеенной улыбкой, когда мы ходили в кино на летних каникулах. Поэтому, когда я вижу её постоянно улыбающейся, мне становится тревожно.
Я касаюсь своего пирсинга.
Если бы можно было, я бы хотела заставить её пообещать уволиться и связать этим пирсингом. Но пирсинг - это просто украшение, у него нет волшебной силы, чтобы превратить тыкву в карету или вызвать джинна, исполняющего желания. Это просто утешение, связывающее Сендай с маленькими повседневными обещаниями. К тому же, даже если бы она пообещала, ничего бы не изменилось.
"Мияги, ты можешь убрать со стола?"
"Хорошо"
"Спасибо. Мне нужно пораньше в универ сегодня"
Сендай встаёт и возвращается в комнату.
Я жую тост.
Он сладкий, солёный и невкусный.
Когда она вернётся сегодня, мне снова придётся есть невкусный ужин в одиночестве. От этой мысли у меня начинает болеть живот, и кажется, что весь день пройдёт неудачно.