Мы стали проводить больше времени в общей зоне.
Точнее говоря, я сознательно увеличила время, проводимое вместе с Сендай-сан.
Это не изменилось и в июне.
"Мияги, что будешь делать после еды?" - спрашивает Сендай-сан, наматывая спагетти с икрой минтая на вилку.
"Хочу чего-нибудь попить".
"Тогда я заварю чай".
С тех пор мне стало сложнее заходить в комнату Сендай-сан. Она тоже не предлагает прийти к ней. Поскольку она не сразу возвращается в свою комнату, а остаётся в общей зоне, я тоже провожу там больше времени, чтобы быть с ней.
Я наматываю последнюю порцию пасты на вилку и съедаю её.
Я не хочу сильно менять нашу жизнь здесь.
Я хочу продолжать жить вместе с Сендай-сан и оставаться соседками по комнате.
Чтобы осуществить это желание, я не могу всё время убегать от неё. Даже если немного неловко, но находясь вместе, мы должны приблизиться к тому, какими были раньше. К тому же, хоть мне и не по себе рядом с Сендай-сан, вдали от неё я тоже не нахожу покоя, поэтому нам остаётся только быть вместе.
"Я помою посуду," - говорю я, видя, что тарелка Сендай-сан опустела.
"Спасибо, рассчитываю на тебя".
Я собираю тарелки и включаю воду.
Хорошо бы всё, что произошло в воскресенье, смыло этой водой, но я не думаю, что то, что случилось между мной и Сендай-сан, можно так легко стереть. Чем больше я пытаюсь забыть о том дне, тем сильнее это всплывает в памяти.
Где она меня касалась, каким голосом шептала.
Воспоминания возвращаются.
Ощущение её рук и губ легко вспоминается, потому что Сендай-сан уже не раз прикасалась ко мне и целовала меня раньше.
Сендай-сан тоже, хоть и не так сильно, как я, но беспокоится о воскресенье. Если мы будем постоянно зацикливаться на этом, то не сможем прожить вместе как соседки четыре года.
Лучше бы всё вернулось в норму поскорее.
То, что случилось в воскресенье, уже в прошлом.
Я мою посуду одну за другой.
Тарелки становятся чистыми, кастрюля становится чистой.
Я мою всё, что использовалось для ужина, и сажусь на стул.
"Сендай-сан, я закончила".
"Тогда я заварю чай".
Сказав это, Сендай-сан встаёт.
Нет правила, что после еды мы обязательно пьём чай. Иногда это апельсиновый сок, иногда ячменный чай. Вчера мы ели мороженое. Меню меняется каждый раз.
Неважно, что мы пьём или едим.
Важно то, что мы сидим здесь.
"Извини за ожидание".
Я слышу голос Сендай-сан, и передо мной ставится кружка.
"Спасибо".
Я делаю глоток чая и смотрю на Сендай-сан, сидящую напротив.
У неё то же выражение лица, что и вчера, и позавчера, и до этого.
Наверное, она старается не меняться.
Чтобы уменьшить неловкость между нами, нужно вести себя так, будто ничего не произошло. Поэтому Сендай-сан, вероятно, ведёт себя как обычно, но иногда я чувствую дистанцию, которой раньше не было, и это беспокоит меня.
Несмотря на то, что раньше она бесцеремонно приближалась ко мне, теперь она этого не делает.
Я смотрю на Сендай-сан, желая узнать, о чём она думает, но как всегда не могу понять её мыслей.
То, что можно понять, просто глядя, ограничено.
Если хочешь что-то узнать, нужно облечь это в слова.
Я это понимаю, но мне трудно спросить, поэтому я могу только смотреть на неё.
Причина, по которой Сендай-сан явно отличается, хотя и пытается вести себя как прежде.
Я не могу выразить словами, в чём именно заключается это явное отличие, но хочу это узнать. Однако, если я спрошу, вероятно, придётся затронуть тему того дня.
"Сендай-сан, когда у тебя день рождения? Кажется, в августе, да?"
Вместо того, что я действительно хочу узнать, я спрашиваю о том, чего не знала до сих пор.
"Да, но почему ты вдруг спросила?"
"Просто подумала, что скоро, и интересно, когда именно".
Я так долго живу с Сендай-сан, но даже не знаю её дня рождения. Хоть это и не очень важно, но, узнав что-то о Сендай-сан, я, возможно, смогу понять хотя бы часть того, что действительно хочу знать.
"Двадцать третьего августа. Это конец августа, так что не совсем скоро. А у тебя?"
"Двадцать пятого сентября".
Я долго не говорила, но сегодня честно отвечаю.
Если бы мне не нужно было отвечать на вопрос Сендай-сан, я бы хотела спросить о её семье больше, чем о дне рождения.
Я хорошо помню, как в прошлом году на летних каникулах я спросила её о доме и расстроила. Похоже, она до сих пор не общается с семьёй. Я не собираюсь вмешиваться в её семейные дела, но мне интересно.
Я не спрашиваю Сендай-сан о её семье, потому что если она спросит то же самое в ответ, я не смогу не ответить. Я могу ответить о дне рождения, но не очень хочу говорить о семье.
"Двадцать пятое сентября - это Дева или Весы?"
"Весы".
"Понятно. Говорят, Весы общительные..."
"Что?"
"Ничего. Просто задумалась о значении слова 'общительный'".
Сендай-сан тихонько смеётся.
Очевидно, она не считает меня общительной.
Гороскопы - это чушь.
Если бы все люди соответствовали гороскопам, было бы всего двенадцать типов личности. А если верить гороскопам по группе крови, то получится всего четыре типа людей.
"Сендай-сан, ты веришь в гороскопы?"
"Верю только в хорошие части".
Сендай-сан улыбается и пьёт чай.
Потом мы болтаем о всяких пустяках, пока кружки не пустеют. Она наливает нам по второй чашке, и через некоторое время я встаю.
"Я пойду к себе в комнату".
Я говорю это, собрав кружки, и Сендай-сан подходит ко мне.
"Мияги".
Она мягко зовёт меня и берёт за руку.
Затем прижимается губами к кончикам моих пальцев.
Может быть, потому что я однажды разрешила, с того дня, когда я собираюсь вернуться в свою комнату после ужина, она целует мою руку. Иногда она просто касается губами, иногда облизывает пальцы или тыльную сторону ладони. Как бы она ни прикасалась, я не говорила, что она может делать это вечно. Но у меня нет причин останавливать её, поэтому я позволяю ей делать, что она хочет.
Это нормально.
Она делала это много раз в прошлом, теперь она просто делает это сама, без моего приказа.
Что-то влажное прижимается к первой фаланге моего пальца.
Похоже, сегодня она не собирается ограничиваться просто поцелуем.
Её язык, который ощущается горячее, чем губы, плотно прижимается к моему пальцу и движется ко второй фаланге. Ощущение влажного пальца и языка пробуждает воспоминания о воскресенье.
Всё в порядке.
Я справлюсь.
Между первой и второй фалангами раздаётся тихий звук поцелуя.
Кончик её языка снова касается моего пальца.
Мне кажется, что моя рука становится горячее, чем тело Сендай-сан, и я тяну её за чёлку.
"На этом всё".
Когда я говорю это, Сендай-сан целует тыльную сторону моей ладони и поднимает голову.
В такие моменты я чувствую дистанцию с Сендай-сан.
Я первая сбежала отсюда и создала дистанцию.
Прежде чем я сама смогла сократить эту дистанцию, Сендай-сан пришла за мной. Теперь я пытаюсь сократить дистанцию, которую сама создала, проводя больше времени вместе, но не уверена, правильно ли я поступаю. Кажется, что я только усиливаю ощущение дистанции.
Прежняя Сендай-сан не остановилась бы на простом поцелуе руки. Из-за того, что она останавливается в странном месте, я замечаю отличие от прежнего поведения. Если она хочет, чтобы всё было как раньше, ей стоит вести себя так же и в такие моменты.
Мне кажется, что Сендай-сан стала какой-то неуклюжей после возвращения из дома Маики.
Я поворачиваюсь к Сендай-сан спиной и возвращаюсь в свою комнату.
Перед чёрной кошкой на книжной полке я внимательно рассматриваю свою руку.
Ничего не изменилось от того, что Сендай-сан прикоснулась к ней.
Это просто моя рука.
Я прижимаю пальцы к губам.
Ощущение отличается от того, когда это делала Сендай-сан.
Я беру салфетку со спины крокодила. Затем вытираю пальцы и ложусь на кровать.