Выхожу из ванной, сушу волосы.
Подхожу к двери комнаты Мияги, стучу два раза.
— Ты не спишь?
Изнутри нет ответа, но дверь сразу открывается, и Мияги, одетая в свитшот вместо пижамы, выглядывает.
— Что?
— С Новым годом.
— Уже слышала.
— Можно говорить это сколько угодно раз.
— …С Новым годом.
Мияги неохотно повторяет эти слова, пинает меня по ноге и добавляет:
— Дело есть?
— Я же сказала, давай ещё поговорим. Выбирай: моя комната или твоя.
— Мне уже не о чем говорить.
— Если не о чем, можно просто помолчать. Это первый день нового года, можно сделать что-то необычное.
— Разве первое января так уж особо? Обычный выходной. Даже магазины и кафе открыты.
Мияги говорит это резким тоном и снова пинает меня по ноге.
— Это начало года, для большинства это особенный день. Даже если не считать его особенным, это всё же выходной, можно и засидеться допоздна. В общем, впусти меня.
— Почему я должна впускать тебя?
— Тогда пойдём в мою комнату.
Я улыбаюсь, а Мияги смотрит на меня с недовольством. Но, когда я тяну её за руку, она без возражений идёт со мной.
Только настроение у неё плохое.
Она садится рядом, но и намёка на улыбку нет.
— Сэндай, я хочу спать.
Её равнодушный голос звучит у меня над ухом.
— Если хочешь спать, спи здесь.
— На кровати пингвин, места нет. Лучше пойду в свою комнату.
— Пен-тян сегодня спит на полу, так что всё в порядке.
Я беру пингвина с кровати, сажусь и обнимаю его. Легко шлёпаю его по голове и смотрю на Мияги. Она гладит пингвина и с упрёком говорит:
— Это жестоко.
— Я каждый день о нём забочусь, так что он простит.
Пингвин — подарок от Мияги, так что я его берегу. Он не станет злиться из-за того, что сегодня спит на полу. Если это проблема, можно положить его на стол или комод.
— Если я усну, что будешь делать ты?
Мияги тянет за лапку пингвина, вернее, за крыло, и спрашивает.
— Если ты уснёшь, я лягу рядом.
— Где?
— Рядом.
Услышав это, Мияги явно делает недовольное лицо.
— Мы просто поспим, не надо так реагировать.
— «Просто поспим»? Ты же всегда нарушаешь обещания. Не забыла, что из-за тебя Ното-семпай сегодня села рядом со мной?
— Это было не сегодня, а вчера.
— Не о таких мелочах речь. Я говорю о том, что из-за Ното-семпай мне пришлось несладко.
— Понимаю. Прости.
Когда она вспоминает вчерашнее, мне остаётся только извиняться. Для меня это тоже было неприятно. Я думала, что Мияги уйдёт, и мне стало очень грустно. А ещё я волновалась, о чём они говорят, и провела адские минуты.
Мне всё равно, с кем говорит Мияги, но, когда я вижу её с кем-то, во мне просыпается та часть, которую лучше не показывать. Это я, покрытая пылью ревности, готовая бросить работу, схватить Мияги за руку, увести домой и допросить, о чём они говорили. Это не лучшая часть меня.
Не самое подходящее воспоминание для первого января.
Я кладу пингвина на пол и беру Мияги за руку. Но она сразу вырывается и пытается встать.
Я хватаю её за свитшот и говорю:
— С Новым годом.
— Сколько раз ты это повторишь?
— Сколько угодно. Мне просто приятно, что, когда я говорю «С Новым годом», ты отвечаешь «С Новым годом».
В прошлом году, два года назад, три года назад…
Я не помню, чтобы моя семья отвечала мне «С Новым годом». Друзья отвечали, но это было как звонок в дверь — без особого смысла.
Поэтому мне так приятно слышать это от Мияги.
Она говорит это только для меня, сколько угодно раз. Это не похоже на слова других. Если бы она не хотела, то не сказала бы.
Этого достаточно, и мне больше не нужно слышать это от кого-то ещё.
— …С Новым годом.
Мияги говорит это неохотно и тихо вздыхает. Затем снимает мою руку со своего свитшота и бормочет: «Спокойной ночи».
— Останься здесь.
Я хочу провести больше времени с Мияги, которая отвечает мне «С Новым годом». Я сильно хочу, чтобы она осталась, но Мияги берёт пингвина и встаёт.
— Это же мой.
Если Мияги настаивает на том, чтобы вернуться в свою комнату, я не могу её остановить, но не хочу, чтобы она забирала пингвина. Он её замена, и, если её нет, он должен оставаться на моей кровати.
— Это твоя территория.
Мияги кладёт пингвина на подушку и указывает на сторону у стены.
— …Граница?
— Да. Не переходи за пингвина.
Она говорит это недовольным голосом и добавляет: «Ни в коем случае».
— Поняла.
— Тогда иди туда сначала.
Похоже, у меня нет выбора, кроме как лечь спать.
Я не хочу спать, но, если скажу, что хочу ещё посидеть, Мияги уйдёт, так что я покорно слушаюсь, выключаю кондиционер и ложусь. Уступаю подушку Мияги, кладу пингвина на его место, обозначая границу, и Мияги ложится рядом, выключая свет.
— Ты правда будешь спать?
Поворачиваюсь к Мияги и спрашиваю. В ответ слышу равнодушный голос.
— Буду.
— А рассвет?
— Не пойду.
Голос Мияги растворяется в темноте, и комната затихает.
Закрываю и открываю глаза.
В темноте вижу очертания пингвина, а не Мияги.
— Хочу, чтобы ты немного подвинулась.
Я засовываю пингвина наполовину под одеяло. Вижу затылок Мияги и протягиваю руку. Провожу пальцами по её волосам, которые почти сливаются с темнотой, как кофе без молока и сахара. Мияги сворачивается, как будто пытается убежать.
— …Сэндай.
Слышу её тихий голос.
— Что?
— После поступления в университет…
Её слова обрываются, и комната затихает.
Жду, но Мияги молчит. Спрашиваю: «Что дальше?» — и слышу в ответ: «Неважно».
— Скажи. Мне интересно.
— Ничего особенного.
Одеяло оттягивается, и Мияги отдаляется от меня.
Она, наверное, уже на краю кровати, и я хватаю её за свитшот.
— Если ничего особенного, скажи.
Тяну её свитшот, настаивая на ответе, и слышу её тихий голос:
— …Просто подумала, что тебя, наверное, многие куда-то зовут.
— Зовут?
— На обед или ещё куда.
— …Может, Мio или Ното-семпай что-то сказали?
То, что сказала Мияги, она обычно никогда бы не произнесла. Раз уж она говорит это после того, как решила лечь спать, значит, есть причина, и это, скорее всего, Мio или семпай.
— Ничего.
— Они всегда преувеличивают.
Я не знаю, что именно сказали Мияги, и, сколько бы ни спрашивала, она не ответит, но могу предположить. Судя по её тону, одна из них, или обе, наверняка сказали, что я популярна или что меня куда-то зовут.
— Мне всё равно.
Мияги отвечает низким голосом.
Но её голос явно говорит об обратном, и у меня защемляет в груди. В то же время сердце слегка трепещет.
Мияги беспокоится обо мне.
О том, что меня куда-то зовут.
Сердце стучит.
Как будто Мияги говорит, что любит меня, и это радует.
— Мияги, повернись ко мне.
Зову её как можно мягче.
— Не хочу.
— Не обращай внимания на то, что сказали вчера. Я никому не принадлежу, кроме тебя.
Кладу руку на её спину и клянусь.
Но её спина ускользает от моей руки. Хочу обнять её за талию, но она сразу отталкивает меня.
— Я не разрешала тебе заходить на мою территорию.
Мияги ворочается, поворачивается ко мне и подталкивает пингвина, который наполовину под одеялом.
— Тогда сама зайди ко мне.
Я забираю пингвина и кладу его у стены, затем беру Мияги за руку. Подношу её к своему голубому пирсингу на ухе, крепко прижимаю её руку, чтобы уху стало больно, и чётко говорю:
— Только ты можешь управлять мной.
Мне не нужен никто, кроме Мияги.
Только она может войти в моё сердце.
— …Не врёшь?
— Нет.
Говорю это и отпускаю её руку. Мияги, как будто проверяя мои слова, трогает мой пирсинг.
В темноте её пальцы скользят по моей шее, затем по свитшоту и останавливаются у сердца. Она прижимает ладонь, и моё сердце стучит так сильно, что, кажется, она это чувствует.
— Поклянись ещё раз.
— Я никому не принадлежу, кроме тебя.
Говорю медленно, чтобы она услышала.
Но, прежде чем я успеваю приблизиться, чтобы поцеловать её пирсинг в знак клятвы, Мияги сама приближается.
Её дыхание касается моей шеи, и тело напрягается.
Что-то тёплое и мягкое прилипает и присасывается.
Я тихо выдыхаю от её тепла, но сразу чувствую боль.
Её клятвенный поцелуй не нежен.
Она впивается зубами в мою шею, кусает сильно, как будто хочет оставить след.
Я непроизвольно хватаюсь за её плечо.
Но её зубы всё глубже впиваются в кожу, и я кусаю губу, чтобы не закричать. Дышу с трудом, крепче сжимаю её плечо, и зубы медленно отпускают меня. Тело расслабляется.
— Я спать. Спокойной ночи.
Кажется, она удовлетворена, и я слышу её тихий голос.
— Спокойной ночи, — отвечаю я, и она снова поворачивается ко мне спиной.