В декабре офис захлестнула предпраздничная суета — подготовка к рождественским и новогодним распродажам.

Осенний ветер, круживший сухие листья, исчез, уступив место тяжёлым серым облакам и сухому зимнему воздуху.

На работу идти не хочется — слишком холодно. Одинокие зимние ночи, когда так не хватает тепла рядом.

Она всё ещё злится на меня и остаётся холодной, словно ледяная королева.

Я перепробовала всё, чтобы её задобрить, но реакции почти нет — сплошные провалы.

Не сдавайся, Каори Мицуя. Ты сможешь.

Подбадривая себя, я снова пошла за ней, когда она отлучилась.

«…Слушай, долго ты ещё будешь дуться? Может, хватит, а? Пора бы простить», — сказала я, глядя на её профиль в коридоре.

Её холодный, острый взгляд мельком скользнул по мне, и моё сердце будто разрезали на куски.

«Я не злюсь», — ответила она.

Врёшь. Раньше такого не было. Даже после ссор мы быстро мирились.

«…Я чем-то тебя обидела? Хочу извиниться, скажи, в чём дело».

«Ничем».

Она быстро пошла дальше, и я просто следовала за ней.

Я думала, что знаю её характер, но Сэно мастерски скрывает свои истинные чувства.

Я не умею читать между строк, и когда она закрывается, я чувствую себя словно с завязанными глазами.

«…Каори», — внезапно позвала она.

«А?»

Я вздрогнула, подняв голову. Задумалась и отключилась.

«Ты до каких пор за мной таскаться будешь? Извращенка».

Я вдруг поняла, что зашла за ней в кабинку туалета. Она прищурилась, глядя на меня.

«Ой… Прости».

«…Выходи уже».

Она толкнула меня в плечо, и я попятилась. Дверь захлопнулась с громким стуком.

Похоже, всё бесполезно.

Я вздохнула и поникла.

---

Обычно я хожу на обед в кафе, но, стремясь задобрить королеву, я купила онигири в магазине и пошла за Сэно в комнату отдыха.

Теперь мне всё равно, как это выглядит. Только действие. Нужно вымаливать прощение — другого пути нет.

У окна Сэно доставала коробку с обедом из сумки. Я нарочно громко поставила пакет с онигири на стол напротив.

Она посмотрела на меня с недоумением.

«…Каори, знаешь…»

«Что?»

«Тебе не говорили, что ты бываешь навязчивой?»

Я разворачивала онигири, глядя на её ошеломлённое лицо.

«Правда? Только ты так говоришь».

Особенно во время секса.

Я сказала это с намёком, и она пнула меня под столом. Больно.

«…Ладно, проехали. Лучше скажи, тебе этого хватит? Могла бы готовить себе бэнто».

«На обед хочется нормальной еды».

«Хм… Онигири из магазина вкусные?»

«Получше, чем если бы я сама их лепила».

Я посмотрела на её аккуратное бэнто. Выглядит аппетитно.

Неудивительно, что она так популярна. С такой внешностью, фигурой и кулинарными навыками — как её не любить? Странно, что у неё нет парня.

Теперь я вообще не понимаю, почему она выбрала меня.

Она настолько идеальна, что даже если она просто играла со мной и бросила, я бы не удивилась.

Я начала хандрить, но тут завибрировал телефон. Это было сообщение от мамы.

Я вздохнула, и Сэно, жуя идеально приготовленный омлет, посмотрела на меня.

«…Что такое?»

«А, мама. Свадьба сестры скоро. Время летит…»

Свадьба намечена перед Рождеством. Придётся приехать в родной город заранее, но после церемонии я сразу вернусь в Токио.

«Хм… Здорово, когда есть сестра. Каори, не расплачешься?»

Она мягко улыбнулась, и её колкость исчезла. Это немного облегчило моё сердце.

«…Мы с сестрой останемся сёстрами, но всё равно как-то грустно. Трудно объяснить… Будто осознаёшь, что у вас теперь разные пути».

«Ну, даже семья — это разные люди. Тебе, может, и сложно, но родители, наверное, счастливы. Все родители мечтают увидеть дочь невестой».

Невестой, да? Пока я не могу отпустить Сэно, я вряд ли покажу родителям себя в таком виде.

Но свадьба сестры, Юу, немного облегчает. Если что, скажу: «Юу вышла замуж, так что отстаньте от меня».

«Ну, пускай Юу займётся родительским долгом… Она хочет детей, пусть рожает скорее, отвлечёт родителей».

«Каори, а ты не хочешь детей?»

«Детей? Никогда не думала. Это не для меня».

Я побоялась спросить, хочет ли она.

Дотянувшись до второго онигири, я почувствовала взгляд и подняла глаза.

«Кстати… Каори, ты в последнее время с Куросаки близко общаешься. Слышала, вы ходили пить».

Куросаки? Я удивилась неожиданному имени.

«А, да, пока тебя не было, всякое случилось… Он ко мне привязался. Хороший парень, хоть и выглядит устрашающе из-за роста. Мы ходили в бейсбольный центр, и он, кстати, играл в Кошиэне».

«Хм…»

«Но тебе, похоже, такие не нравятся».

«Откуда ты знаешь, что мне нравится?»

«Безработные низкооплачиваемые альфонсы, разве нет?»

Ещё один пинок по голени. Я рассмеялась.

Вот оно. Такие моменты — причина, почему мне с ней комфортно.

Я хочу вернуть всё назад. Сдаться ещё рано.

Когда она закончила есть, я осторожно спросила:

«Кофе будешь? Я куплю».

Она убирала бэнто в сумку и посмотрела на меня с сложным выражением.

«…Знаешь, когда ты так заискиваешь, я теряюсь».

Я приняла её неловкий вздох за согласие и встала.

Пока кофе наливался, я просто смотрела.

Если чашка кофе её смягчит, это дёшево, но на этот раз всё не так просто.

Тогда, в ту ночь, она пыталась сблизиться, но я струсила и оттолкнула её. Поэтому она держит дистанцию.

Это, наверное, и есть ответ.

Вернувшись, я увидела, как она, подперев щеку, смотрит в окно.

Что это за чувство? Глядя на её профиль, я ощутила, как сжалось сердце.

Я скользнула взглядом по её белой шее. Когда я в последний раз касалась губами этой гладкой кожи?

Впервые осознав жгучее желание, я поспешно отвела взгляд.

Не хочу признавать, но придётся.

Я желаю её.

Это жар от любви? Или любовь, рождённая из жара?

Или всё это иллюзия, и любви нет вовсе?

Я уже сама не понимаю.

Протянув ей кофе, я услышала тихое «спасибо».

Офис бурлил, дни пролетали, как ветер.

Пока все энергично готовились к Рождеству, я думала только о том, с кем Сэно проведёт праздник.

Время шло неумолимо, и я начала думать, что все наши ночи были лишь миражом.

Прошёл почти месяц с той ночи. Жизнь без её прикосновений — как сквозняк в сердце.

Иногда, оказываясь рядом, я чувствовала её духи, и моё сердце бешено колотилось. Эти мгновения уносили моё сознание.

Я влюблена. Безнадёжно. Но она больше не смотрит на меня.

Может, если она меня отвергнет, я смогу отпустить. Но я не могу избавиться от надежды, и это так глупо — до смешного.