«Лгунья. Ты обещала, что всё только мне. Всё только мне расскажешь».
«Мизуки…?»
«Почему рассказала чужому человеку? Это Сорахаши Сейра тебя изменила? Ты никогда не нарушала обещания… Почему?»
Мизуки опустила голову. Я не думала, что она так хорошо помнит те времена. Я действительно нарушила обещание. Пусть оно было давно, я не должна была его нарушать.
Я осторожно протянула к ней руку.
И почувствовала боль. Поняла, что она меня ударила.
Мизуки впервые меня ударила.
Холодная рука начала гореть. Пульсировала болью, я не могла пошевелить ею.
«…Прости, Мизуки».
«Не хочу твоих извинений. …Забыла ты, а не я. Ты забыла ещё одно обещание, да?»
«Обещание…?»
«Забудь. Я пойду вперёд».
Сказав это, Мизуки ушла одна.
Её спина ясно говорила, что моё беспокойство не нужно. Она уверенно направлялась к дому Сорахаши-сан.
Держась за покрасневшую руку, я пыталась вспомнить прошлое.
Ещё одно обещание.
Кроме обещания делиться секретами только с ней, я ничего не могла вспомнить.
Похоже, у Мизуки память лучше моей. Но в таком настроении она точно ничего не скажет.
Я вздохнула.
Белый пар от дыхания, заполнивший всё вокруг, через пару секунд рассеялся. Как воспоминания. Пока они свежие, яркие, но со временем блекнут. Или, может, я сама закрыла их, не желая вспоминать счастливые дни.
Кем я стала для Мизуки?
Я догнала её. Она стояла на обочине, будто ни на что не глядя.
«Ты в порядке? Нога болит?»
«Какао».
«Что?»
«Дай какао».
Я чуть наклонила голову и протянула ей банку. Без слов она поднесла её к губам и залпом выпила.
«Остыл».
«Холодно же».
«…»
Молчание было болезненным.
Раньше мы почти не молчали, а теперь даже простая болтовня даётся с трудом. Я думала, что знаю Мизуки, но теперь не понимаю её. А она меня насколько знает?
«Ответь на один вопрос».
Мизуки крутила банку в руках.
«Кем для тебя Сорахаши-сан? Тем, на кого можно положиться? Кому довериться?»
Неожиданный вопрос заставил меня округлить глаза.
Положиться. Довериться.
Слова не совсем подходили. Я могу быть с ней собой, но это не про доверие или слабость. Полагаться — тоже не то.
«Ни то, ни другое, наверное».
«Ясно. А я тогда…»
«Эй, Куруми! Мизуки-чан!»
Голос Сорахаши-сан раздался издалека. На ней был тёмно-синий шарф. Не её цвет, но это понятно — шарф был моим. Хотя теперь кажется, что он всегда был её.
«Так хотела увидеть Мизуки-чан, что прибежала. Давно не виделись!»
«Да, давно, Сорахаши-сан. Простите, что нагрянула».
«Ничего страшного. Я давно хотела с тобой подружиться! …Куруми, что с рукой? Покраснела».
«Эм…»
Сорахаши-сан мягко взяла мою ушибленную руку. Её тепло отличалось от жгучей боли. Обычное ощущение, но из-за холода оно казалось теплее.
Я заметила, что её шарф ослаб. Другой рукой я коснулась его.
«Сорахаши-сан, шарф развязывается».
«О, спасибо».
«Это тебе».
Ошейника под шарфом не было, только белая шея. Я поправила шарф, спрятав бирку.
Взглянув на Мизуки, я увидела её широко раскрытые глаза.
Я огляделась, но ничего необычного. Я наклонила голову.
«Пойдём? О, Мизуки-чан, держимся за руки?»
«Нет, я…»
«Да?»
Мы пошли в ряд. Сорахаши-сан, Мизуки. Странное сочетание. Я не знала, о чём говорить с человеком на три года старше, но Мизуки легко общалась с ней.
«О, Мизуки-чан, у тебя блейзер? В моём детстве была матроска».
«Правда? …А что вы обычно носите, Сорахаши-сан? Вы кажетесь модной».
«Часто ношу…»
Я не разбираюсь в моде, не могла вступить в разговор. Юме, наверное, знает толк, а я до недавнего времени и в выходные носила форму, так что в одежде не сильна.
Мизуки разговаривала с Сорахаши-сан свободнее, чем я.
От этого грудь сдавило. Я не хотела долго смотреть на незнакомые лица Мизуки и Сорахаши-сан.
«Классный шарф. Где купили?»
Мизуки улыбнулась.
В её улыбке было что-то многозначительное.
«Этот? Хм… Куруми, может, знаешь?»
«Почему?»
«Секрет».
«…Может, подарок от сестрёнки?»
«Ха-ха, возможно».
Я не дарила его.
Мы дошли до её дома. Мизуки выглядела задумчивой, серьёзной.
«Пришли. Заходите, внутри тепло».
«Простите за беспокойство».
«П-про… за беспокойство».
«…»
Я чувствовала взгляд Мизуки. Как обычно, я аккуратно поставила обувь рядом с туфлями Сорахаши-сан. Мизуки тихо поставила свои рядом.
«Садитесь на диван. Сейчас принесу чай».
«Спасибо».
Мизуки села и посмотрела на меня. Словно подталкиваемая её взглядом, я села рядом. Раньше я бы села вплотную, но теперь между нами остался кулак пространства, и я почувствовала одиночество.
Мы снова молчали.
«…Рука не болит?»
Спросила Мизуки.
«Нормально. …Прости, правда».
«…Неважно. Я тоже сильно ударила».
Я до сих пор не знаю, как быть с Мизуки, которая так резко изменилась за год. Все меняются быстро, а я, не меняясь, остаюсь позади. Расстояние в кулак казалось огромным.
«Не ждите, вот чай. Куруми, я тоже сяду, подвинься».
«О, да».
«Больше… или, может, посажу Мизуки-чан на колени?»
«Э?»
«Нет, лучше так».
Мизуки резко потянула меня за руку, и я оказалась на её коленях. Она выше меня, так что, может, так и лучше, но…
Меня это смутило.
Сегодня я сидела на коленях Мизуки, была на руках у Сорахаши-сан — слишком много нового, я не могла успокоиться.
«Куруми, не ёрзай. Щекотно».
«Ты так говоришь, но… Не тяжело?»
«Ха-ха, то же самое, что раньше».
Сорахаши-сан, сидя на диване, хихикнула.
Я сжалась.
«Ты тоже это сказала, Сорахаши-сан?»
«Не совсем. Похоже, но не то же».
Мизуки обняла меня за талию. Я вдруг вспомнила, как учила её плести. Тогда её руки были маленькими, детскими. А теперь рука, поддерживающая мой живот, больше моей, взрослая.
Не сравнить с тем, как она ползала в кроватке.
Мизуки правда выросла. Это чувствуется особенно из-за нашей дистанции.