Жгучая летняя жара осталась позади, и теперь дует приятный осенний ветерок.
Выходные я всё чаще провожу в доме Юи-сан, где мы жили в университете. Спокойный субботний вечер кажется нереальным после летней суеты.
Я украдкой смотрю на Юи-сан, которая рвёт салат и раскладывает его по тарелкам. Это знакомая картина из студенческих лет, но спустя четыре года она кажется новой. Я беру помидор из холодильника.
«Каната, как думаешь, к такояки нужен рис?»
Юи-сан останавливается, и я тоже замираю.
Сегодня мы с Рицу-сан и Юри устраиваем вечеринку с такояки. Идея принадлежит Рицу-сан. Она рассказала, что, уезжая из Осаки, где работала, получила в подарок от коллег сковороду для такояки.
«Разве такояки — не основное блюдо? Там же углеводы».
«Верно… Тогда только салат? Если что, Рицу что-нибудь принесёт».
Юи-сан смеётся. Я смотрю на часы — почти половина седьмого, время встречи.
Это первая встреча с Рицу-сан и Юри после того, как мы с Юи-сан объявили, что официально вместе. Я задумываюсь, как здорово, что могу поделиться этим с друзьями, которые столько для нас сделали.
Наличие друзей, искренне радующихся за нас, — настоящее счастье.
Пока я расставляю палочки и тарелки, Юи-сан внезапно обнимает меня сзади. Я оборачиваюсь, и она целует меня в щёку, крепко прижимая.
«Юи-сан, ну хватит. Рицу-сан и Юри сейчас придут».
«Вот поэтому дай мне наобниматься, пока их нет».
Юи-сан после того, как мы стали парой, будто вернулась в студенческие годы. Сначала она была сдержанной, но теперь, даже в офисе, не стесняется касаться меня и открыто говорит о своих чувствах.
Каждый раз моё сердце замирает, и я чувствую тепло в груди. Может, это банально, но я понимаю, что это и есть счастье.
Благодаря Юи-сан я узнала столько эмоций. Было больно и тяжело, но счастье, что я чувствую сейчас, легко перечёркивает все прошлые трудности.
Я разворачиваюсь в её объятиях, чтобы обнять в ответ.
«Тогда я тоже по-особенному обниму тебя».
Но в этот момент раздаётся звонок домофона.
«Рицу-сан и Юри».
Я замираю, собираясь обнять её, и отстраняюсь. Выскальзывая из её рук, вижу, как она разочарованно опускает брови.
Но ничего не поделаешь. Объятия подождут — гостей нельзя заставлять ждать.
«Я открою».
Я оставляю приунывшую Юи-сан и иду к двери.
Открываю — Рицу-сан держит большую сумку, вероятно с такояки-сковородой, а Юри — два пакета, судя по всему, с алкоголем.
---
На специальной сковороде с углублениями шипят такояки. Я слежу, как Рицу-сан ловко переворачивает их бамбуковой палочкой. Юи-сан, явно не собираясь помогать, пьёт хайбол из своего обычного стакана.
«Рицу-сан, вы мастер! Как на уличной лавке».
Когда тесто заливали в сковороду, я сомневалась, что у любителя получатся такие круглые такояки, но опасения были напрасны. Рицу-сан ловко крутит их, и они становятся идеально круглыми, с золотистой корочкой.
«Три года в Осаке — это тебе не шутки. Сколько раз мы устраивали такие вечеринки! Юри, ты ведь тоже приезжала, помнишь?»
Юри, сидя рядом и жуя салат, кивает: «Было такое».
Они познакомились, когда я поссорилась с Юи-сан и ушла из дома. С тех пор они подружились.
Даже когда Рицу-сан уехала работать в Осаку, Юри иногда навещала её. Я смутно помню их совместное фото в каком-то известном тематическом парке на странице Юри в соцсетях.
«Готово, можно есть».
Как только Рицу-сан это говорит, Юи-сан тянется палочкой и кладёт хрустящий такояки на мою тарелку.
«Вот, Каната. Горячее, осторожно».
Я смущённо благодарю, а Рицу-сан и Юри переглядываются и хихикают.
Почему Юи-сан так явно выделяет меня?
Я понимаю, о чём думают сидящие напротив, и мне немного неловко.
Чтобы скрыть смущение, я поливаю такояки соусом, майонезом и посыпаю стружкой тунца. Пробую — вкус, которому научили Рицу-сан коллеги в Осаке, раскрывается во рту с ароматом даси. Как в настоящей лавке.
«Каната, вкусно?»
Я киваю, и Юи-сан, глядя на меня, счастливо улыбается: «Хорошо».
«Эй, Юи, это я готовила! Почему ты гордишься? Это моя заслуга. Сначала похвали меня!»
Рицу-сан шутливо возмущается, а Юи-сан, высунув язык, озорно смеётся.
«Спасибо, мадам такояки, за вкусные шарики для моей милой девушки».
«Ох, ну всё, наелась. Только начали встречаться, а уже такие слащавые. Вы всегда такие приторные? У меня изжога начнётся».
Рицу-сан, названная «мадам такояки», жуёт свой шарик и ворчит. Я считаю поведение Юи-сан нормальным, но, судя по реакции Рицу-сан, обычно она не такая.
«Иносе-сэмпай… вот, значит, какая. Неудивительно, что даже неприступная Каната пала», — говорит Юри, потягивая пиво.
Она знает, что я всегда любила Юи-сан, но мне немного неловко, что подруга видит меня такой.
«Не “Иносе-сэмпай”, а просто Юи. Ты подруга Канаты и Рицу, так что не церемонься».
Юи-сан, не обращая внимания на взгляды, ест такояки.
«Тогда, как лучшая подруга Канаты, у меня просьба».
Юи-сан замирает, удивлённая словами Юри. Та глубоко вздыхает, будто решившись, и смотрит на Юи-сан.
«Больше не заставляйте Канату плакать. Пока вас не было, она очень страдала. Я хотела, чтобы она забыла вас, таскала её на свидания, но она всё равно любила только вас и не могла забыть».
«…Свидания…?»
Я замечаю, как брови Юи-сан дрогнули.
«Э, Юри, хватит обо мне!»
Нужно остановить её, пока она не сказала лишнего. Но Юри, подогретая алкоголем, с горящими глазами продолжает, не слушая меня.
«Каната очень популярна. Её не раз пытались завоевать классные парни, которым я даже завидовала. Но она всегда была верна вам. Я вижу, что вы её цените, но если снова заставите её плакать, я не прощу».
Что делать? Я в панике смотрю на Рицу-сан. Наши взгляды встречаются, и она хитро щурится.
Я узнаю это выражение. Обычно так она смотрит, когда дразнит Юи-сан. Останавливать Юри она явно не собирается.
«Спасибо за заботу. Не волнуйся, я больше не заставлю Канату плакать. Обещаю».
Юи-сан крепко сжимает мою руку под столом. Я облегчённо выдыхаю.
Юри удовлетворённо кивает: «Поручаю вам Канату. Сделайте её счастливой», — и закидывает в рот такояки.
Юри редко говорит об этом, но я чувствую, как она заботится обо мне, и мне радостно.
Она никогда не осуждала Юи-сан и просто была рядом, благодаря чему я смогла сохранить свои чувства четыре года.
Моё нынешнее счастье — во многом её заслуга.
«Ну, не будем мешать молодожёнам. Пора домой. Спасибо за вечер».
После сытного ужина и ностальгических разговоров время пролетело незаметно.
Рицу-сан встаёт, держа сковороду. Такояки были вкусными. Может, купить себе такую же?
Я провожаю их до двери.
«Ой, чуть не забыла сказать».
Рицу-сан, уже надев обувь, оборачивается и, широко улыбнувшись, говорит:
«Юи, Каната, искренне поздравляю. Впереди могут быть трудности, но вы справитесь».
Её радостная улыбка согревает моё сердце. Наличие людей, которые понимают нас, делает меня счастливой.
«Будьте счастливы вечно!»
Рицу-сан машет рукой и уходит, но Юи-сан зовёт: «Рицу».
Рицу-сан удивлённо оборачивается, и Юи-сан, без тени смущения, говорит:
«Спасибо. Я правда благодарна. Это благодаря тебе».
---
Проводив Рицу-сан и Юри, мы остались вдвоём. В гостиной слышен шум посудомойки и фена. Юи-сан сушит мне волосы, а я вспоминаю вечер.
Когда Юри упомянула «свидания», Юи-сан немного напряглась, но не вернулась к этой теме после ухода гостей, и я немного успокоилась.
Я думала, она начнёт расспрашивать, так что это немного неожиданно.
Да, я ходила на свидания, но это в прошлом. Юи-сан не зацикливается на таких вещах, и теперь, когда мы вместе, ей, похоже, всё равно.
Она выключает фен и гладит мои волосы, сворачивая их — сигнал, что закончила.
«Спасибо».
Она кивает, аккуратно сматывая шнур. На часах почти полночь. Я устала от веселья и хочу спать.
Юи-сан ещё не мылась, и если я останусь в гостиной, могу заснуть на диване. Может, лечь в кровать? Я встаю, но горячая ладонь резко хватает мою руку.
И тут я понимаю. Обычно Юи-сан зовёт меня в душ вместе, но сегодня легко отпустила одну. И после ухода гостей она ни разу не обняла и не поцеловала меня.
Я смотрю в её глаза и замираю. В них пылает ревность, которую она до сих пор скрывала.
«…Юи-сан, я, пожалуй, пойду спать».
Я спала в её кровати, но моя старая кровать, кажется, всё ещё в той комнате.
Я пытаюсь сбежать в свою бывшую комнату, но она не отпускает мою руку. Я растерянно смотрю на неё, а она улыбается.
«Что такое, Каната? Это не моя комната».
По спине бежит холодный пот. Что делать? Я отвожу взгляд.
«Ну… подумала, что иногда можно спать в своей кровати».
«Нет».
Её резкий ответ и взгляд заставляют моё сердце сжаться. Я цепляюсь за грудь, и Юи-сан тихо выдыхает.
«Хаякава-кун, Нияма-сан на вечеринке в честь твоего прихода… Ты правда популярна. Всегда кто-то пытается тебя увести. Ты милая, я понимаю, почему, но…»
Я удивлена, что она помнит даже Хаякаву-куна.
«Но я никогда не отвечала на ухаживания… И вообще, если уж на то пошло, вы, Юи-сан, были куда популярнее меня. Забыли?»
Я не дам ей притвориться, что она не помнит своего поведения в университете. Я надуваю губы, а она горько улыбается и встаёт.
Будто избегая темы, она крепко обнимает меня.
«Каната».
«…Что?»
«Ты такая милая, что я боюсь, вдруг кто-то тебя уведёт».
«Это невозможно…»
Я хочу сказать, что никогда не полюблю другого, но стесняюсь такой прямой любви.
Я глажу её спину, пока она, как обиженный ребёнок, трётся о мою шею.
Я так сильно тебя люблю. Как мне это показать? Как заставить поверить?
«Поэтому я думаю, что должна крепко тебя удержать».
Она отстраняется и смотрит мне в глаза.
Я встречаю её глубокий, как ночное море, взгляд, полный любви, и она улыбается.
«Я научу твоё тело, что тебе нужна только я».
«Э?»
Что она сейчас сказала?
Не успеваю переспросить, как она, обняв меня за талию, плавно опрокидывает на диван и улыбается, словно демон.
Кажется, Юи-сан намного более собственница, чем я думала.
Удивляясь новой стороне Юи-сан, открывшейся после того, как мы стали парой, я понимаю, что быть так сильно любимой — тоже счастье.
Осенью у Юи-сан день рождения. Я наконец смогу исполнить обещание, данное четыре года назад.
Это будет прекрасный сезон. Принимая её горячий нежный поцелуй, я думаю об этом.