# Том 1 Глава 100.6 - Зимний бонусный эпизод 2: Там был отец, был я, была Юи

Был отец, была мать, и была младшая сестра, на пять лет младше.
Обычная, ничем не примечательная, счастливая семья.
Молчаливый отец всегда был занят работой и редко бывал дома.
Он уходил раньше всех и возвращался поздно. В те времена он часто ездил в командировки по всей Японии, настоящий трудоголик.
Он был не из тех, кто открыто выражает любовь.
Но мама всегда любила его всем сердцем.
Я никогда не слышал, чтобы она говорила о нём плохо. Напротив, она с радостью рассказывала мне о «хороших сторонах отца», которых я не знал.
Как он всегда с аппетитом ест её стряпню.
Как приносит домой торт или цветы без повода.
Как в выходные посвящает время семье.
А главное, она с гордостью говорила: «Папа в костюме выглядит так круто, правда?»
Наш дом всегда был полон спокойного, естественного счастья.
Мне было двенадцать, Юи — семь.
В тот день счастье, которое казалось вечным, рухнуло в одно мгновение и исчезло без следа.
Счастье, что отец и мать строили по крупицам, нашу будущую жизнь отняла моя мелочная прихоть.
Я метался в жару, каждую ночь видя кошмары.
Тело ломило, спать было мучительно, мне было одиноко, и я попросил маму спать в моей комнате.
И вот почему. Из-за того, что она ухаживала за мной всю ночь, я заразил её простудой.
Чтобы отвезти меня, не отходившего от жара, в больницу, мама, кашляя, звонила отцу.
Просила его вернуться.
Но не вышло. В тот день у отца была важная встреча, которую он не мог пропустить.
Уже тогда он был президентом компании и не мог вернуться.
Я, шатаясь, сел на заднее сиденье машины, а рядом сидела Юи, глядя на меня с беспокойством.
Я ясно помню мамин ласковый голос: «Юкия, можешь спать».
Я закрыл глаза, решив поспать до больницы.
Но очнулся уже на больничной койке.
Я не понимал, что произошло. Сначала увидел белый потолок и понял, что это не дом.
Почувствовав присутствие, я посмотрел на соседнюю кровать.
Из-под белого одеяла виднелась крохотная рука. Юи, с бинтами на руках и теле, спала рядом.
Я хотел позвать её, но голос сорвался в хрип.
Рядом, с красными глазами, стоял отец.
Там был отец, был я, была Юи.
Но в той палате не было мамы.
Я не могу забыть прохладную ладонь мамы, гладившую мой лоб.
Я до сих пор вижу тот день в кошмарах.
Впервые я видел, как плачет отец.
Он старался держаться, но голос дрожал, прерываясь, слёзы текли без остановки, и в итоге он рухнул на колени, уткнувшись в кровать, и громко рыдал.
Это был вопль конца света. Тогда я всё понял. Почему мамы здесь нет.
Обрывки памяти, затуманенные жаром, начали складываться.
Отец, захлёбываясь слезами, звал маму, нас с Юи и просил прощения.
За то, что был далеко. За то, что не вернулся. За то, что выбрал работу.
Он повторял слова раскаяния, бесконечно извиняясь перед нами.
Время не повернуть вспять. Потерянное не вернуть. Никогда.
В той палате в тот день была только безнадёжность.
---
Ни отец, ни Юи не винили меня.
Поминки и похороны пролетели, как слайды.
К отцу без конца приходили коллеги, и он был так занят, что не успевал горевать, а я просто старался быть рядом с Юи, чтобы ей не было страшно.
Она казалась спокойной, но иногда внезапно плакала, и я всё время думал, как успокоить её растерянное сердце.
Родственники смотрели на меня, не пролившего ни слезинки, с жалостью.
На их шаблонные соболезнования я, как сломанная игрушка, отвечал одними и теми же словами.
Хорошо, что Юи была рядом.
Моё сердце трещало по швам, я едва стоял на ногах.
Каждый раз, встречаясь взглядом с отцом, я отводил глаза и опускал голову.
Я отнял маму у отца и Юи. От этого факта мне не сбежать.
До окончания кремации я не хотел говорить ни с кем, кроме Юи. Мы вышли из крематория и бесцельно бродили вдвоём.
Мелкие снежинки падали с неба, будто плача.
Я смотрел на небо, затянутое толстыми снежными облаками.
Крепко сжимая маленькую ладонь Юи, всё ещё покрытую шрамами.
«— Юкия-кун, Юи-чан, вот вы где».
Я обернулся на голос. Мужчина в траурной одежде, примерно возраста отца, с добрым взглядом, стоял перед нами.
Я видел, как он говорил с отцом. Я знал его по рассказам.
Он свёл отца с мамой. Лучший друг отца.
Он присел, чтобы наши глаза были на одном уровне, и его светло-карие глаза прищурились. Его взгляд отличался от жалостливых взглядов других взрослых.
«Фуюто искал вас. Пора возвращаться».
«…Понял. Простите, спасибо. Юи, пойдём?»
Я посмотрел на Юи — кончик её носа покраснел.
Она молчала, но, наверное, замёрзла. Я зря её задержал. Я потянул её за руку в чёрном платье.
Мы пошли за его широкой спиной.
«Э… А что сейчас будет?»
«…Это называется “собирание костей”. Кости собирают палочками и кладут в урну».
«Кости? Мамины?»
Я замер. Не хочу видеть, подумал. Почему? Я должен. Должен принять реальность. Но вести Юи туда страшно.
Заметив, что я остановился, он обернулся и задумчиво отвёл взгляд.
«…Юки-нии, что случилось?»
Я посмотрел вниз на её детский голос. Её встревоженные глаза. — Юи, прости.
Я должен её успокоить, но горло сжалось, и слова не шли. Колени дрожали.
«…Юкия-кун, может, погуляем ещё с дядей? Не хочешь пить? Давай купим сок».
Его рука, не как у отца, но большая и тёплая, погладила мою голову. Его взгляд, как у золотистого ретривера, был полон заботы.
Я яростно мотал головой.
«Спасибо. Но я должен пойти. А Юи… Юи…»
Я не хотел, чтобы она видела. Можно ли так говорить? Я не знал. Как защитить сердце сестры, потерявшей мать и всё ещё нестабильной?
«…Тогда, Юи-чан, подождём с дядей. За Юкия-куна».
«Что? Юки-нии пойдёт один? Почему?»
«…Прости, Юи, подожди здесь. Простите, можно оставить сестру с вами?»
«Конечно. У меня есть дочь, на два года младше Юи. Не волнуйся, Юкия-кун».
Я отпустил руку Юи, кивнул и побежал. Я чувствовал, что должен увидеть. Своими глазами.
Слёзы застилали глаза, я спотыкался, но бежал назад.
Я не хотел, чтобы Юи видела. Не хотел, чтобы она столкнулась со смертью. Хотел защитить её сердце.
Было ли это правильно? Я лишил её последнего прощания. Может, это была моя прихоть.
Что Юи думает о моём решении? Даже сейчас, взрослый, я не могу спросить её.
На двадцать первом дне рождения Юи, когда я впервые встретил её, эти спящие воспоминания ожили.
Юи заранее сказала, что будет жить с дочерью друга отца, и я подозревал, но, встретив её взгляд, убедился.
Я знаю эти глаза. Светло-карие. Я видел их однажды, давно.
Я встречался с твоим отцом.
Он говорил, что у него есть дочь. На два года младше Юи.
Так это ты. Я словно нашёл ответ.
Я не удивлён, что Юи влюбилась. Наверняка она добрая. Она же дочь того человека.
Я вспоминаю тот день возвращения домой как тёплое воспоминание.
У них были свои взлёты и падения, но теперь рядом с Юи — она.
Юи с детства была послушной. Никогда не капризничала.
Она всегда ставила свои чувства на последнее место, чтобы не ранить меня или отца. Думаю, она терпела.
Когда она с серьёзным лицом сказала: «Я хочу расторгнуть помолвку с Синдзи», моё сердце сжалось.
Юи никогда не винила меня, такого жалкого.
Ей, должно быть, было тяжело. Больно.
Я, старший брат, должен был защищать сестру, но она всё время защищала меня.
Теперь я должен двигаться вперёд.
Если это желание моей дорогой сестры — я исполню его, даже если придётся использовать грязные методы.