Мы почти не разговаривали.
С Мутсуки или Юме я не чувствую неловкости, даже если мы вдвоём, но сегодня я наедине с Сорахаши-сан. Тишина, которая обычно меня не беспокоит, кажется невыносимой, и хочется её чем-то заполнить — доказательство того, как далеко мы друг от друга.
Но всё же…
«Эй, разве та девочка не супермилая?!»
В итоге она сама постоянно заговаривает, так что тишины почти не бывает.
Сорахаши-сан то и дело мечется туда-сюда. Зайдёт в магазинчик с безделушками и тут же выходит, а потом смотрит на городские гирлянды. Кажется, у неё бесконечный запас радости — куда бы она ни пошла, она всюду улыбается.
Я думала, она заставит меня делать что-то странное, но, кроме того, что назвала меня хозяйкой, это похоже на обычную прогулку.
Я чувствую, как моё напряжение, словно туго завязанные шнурки, постепенно ослабевает.
С тех пор как родители стали возвращаться домой к вечеру, я не совсем понимала, как проводить время. Но, может, всё не так уж сложно? Просто, как обычная школьница, иногда гулять и как-то наслаждаться.
«Да, правда. Интересно, какая это порода?»
«Той-пудель… или, может, мальтезе?»
Сорахаши-сан указала на витрину зоомагазина. Поскольку это зоомагазин в торговом центре, вокруг собралось довольно много людей.
Собаки, значит…
Я не придаю этому особого значения, подумала я. У неё есть странное желание стать собачкой, но сегодня она об этом не говорит. Если присмотреться, школьницы в форме тоже смотрят на играющих щенков. Может, заходить в зоомагазин для развлечения — это нормально?
Но что за форма у тех девочек? Учёба в субботу — это, наверное, тяжело.
Хотя, возможно, они, как и я, из тех, кто носит форму в выходные.
«…Сорахаши-сан, ты любишь собак?»
«Хм… нормально, наверное? У бабушки дома есть кошка, но собак я никогда не заводила».
«…Понятно».
Разговор затих.
Можно было бы продолжить, но что-то подсказывало, что не стоит. Если спросить не то, обычная прогулка может перестать быть обычной…
«А ты, Куруми? Любишь собачек?»
«Никогда об этом не думала, но… они мне не противны. Они милые».
Когда смотришь, как они суетятся в тесном пространстве, становится немного жалко. Но глядя на щенков, я думаю, что все они милые. Такие пушистые, мягкие. И взрослые собаки, которых иногда вижу на прогулке, тоже вполне милые.
«Хм… какая тебе нравится?»
«Э… ну, наверное, та?»
Я указала на коричневую собачку.
«Это, скорее всего, сиба-ину. Понятно, понятно».
«…Сорахаши-сан?»
Она на миг задумалась, а затем начала что-то искать в телефоне.
«Оказывается, сиба-ину — довольно независимая порода. Кажется дружелюбной, но на самом деле довольно настороженная».
«Ого…»
«Но хозяину они очень преданы. Хм… похоже, правда?»
«На что?»
Когда я спросила, она улыбнулась.
«…На меня».
Она тихо прошептала мне на ухо.
Моё тело вздрогнуло.
Я отступила, прикрыв ухо. Оно горело.
«Я буду предана своей хозяйке. Если, конечно, ты меня правильно воспитаешь».
Я хотела оглядеть магазин, чтобы убедиться, что нас не слышат, но не смогла.
Сорахаши-сан снова приблизилась, и её взгляд приковал меня.
«Что значит „мечтать, чтобы тебя приручили“?»
Я пробормотала это.
Мне казалось, что всё, что я скажу, будет ошибкой, и мой голос, выдавленный с трудом, был неожиданно слабым. Нет, я не против говорить с Сорахаши-сан. Но для меня, живущей обычной жизнью, всё это про „приручить“ и „быть приручённой“ — слишком далёкий мир. Хочу хотя бы понять причину.
Даже если узнаю, я не скажу: „О, тогда я с радостью стану твоей хозяйкой“, но…
«Хм… Скажи, что ты думаешь об этом щенке сиба?»
«Думаешь…»
Щенок, играющий с продавцом, кажется милым. Такой свободный, кругленький.
«Милый, наверное? Как малыш».
«Ха-ха, понятно. …А если…»
Сорахаши-сан медленно пошла вперёд. Я последовала за ней.
«Если бы ты завела собаку, что бы ты делала? Как бы ни была она мила, ты бы ругала её за опасные поступки, учила ходить в туалет, верно?»
«Ну, да. Не воспитывать — никому не на пользу».
«Точно. Ты, Куруми, наверняка бы хорошо воспитала любое животное».
Мы вышли из отдела с собаками и подошли к кошачьему.
Глядя, как котята играют друг с другом, я чувствую какое-то тепло. Но если задуматься о том, чтобы завести такого, это, наверное, сложно. К тому же Мизуки не любит животных, так что у нас дома это невозможно.
Я вспомнила, как давно играла с собакой у подруги. Тогда Мизуки всегда обнимала меня, когда я возвращалась, но в тот день не стала. Сказала, что на мне шерсть, и ей неприятно. Я даже не заметила шерсть, но она всегда была чувствительна к таким вещам.
«…Год назад, наверное? Я гуляла неподалёку и случайно увидела, как кто-то выгуливал щенка. Щенок пытался прыгнуть на ребёнка, и его отругали».
«…Эм?»
Я не понимала, к чему она клонит.
Когда я наклонила голову, она рассмеялась.
«Щенок опечалился, когда его отругали. …Но потом он перестал прыгать на ребёнка, и хозяин очень сильно его похвалил».
Пройдя зоомагазин, она пошла через толпу.
Я шла чуть позади и видела, как на неё смотрят. В школе и на улице она всегда в центре внимания, почти все прохожие бросали на неё взгляд. Я бы на её месте чувствовала себя неловко, но Сорахаши-сан, похоже, привыкла. Она шла с идеальной осанкой, глядя только вперёд.
Я поднялась с ней на эскалаторе.
Только тогда она обернулась ко мне.
«И я подумала: вот оно».
Её золотистые волосы колыхнулись. Свежий, приятный аромат, неуместный в душной, перегретой комнате, защекотал нос.
Я почти забыла, что сейчас зима.
Я уткнулась в шарф.
«Знаешь, меня никогда не ругали. Все, кого я встречала, всегда меня баловали».
Её слова могли бы звучать как хвастовство.
Но, наверное, это чистая правда.
«Но это так скучно. Как будто вся жизнь закрашена одним цветом. Поэтому я захотела стать как тот щенок».
«Как щенок…»
«Ага. …То есть…»
Она улыбнулась.
«Я хочу хозяйку, которая будет ругать меня, когда я неправа, но хвалить от всей души и баловать, когда я молодец».
Я не понимаю.
Её мышление слишком отличается от обычного. Зачем становиться собакой? Людей, которые могут отругать, полно и без…
…Нет.
Сорахаши-сан — как центр мира. Всегда окружена людьми, о ней не говорят ничего плохого, она как принцесса. Наверное, нет никого, кто мог бы её отругать.
Она сказала, что моё отношение к Мутсуки совпадает с её идеалом хозяйки, но таких, как я, должно быть полно. Почему именно я?
«Ты слишком высокого обо мне мнения».
«Ты правда так думаешь?»
Она посмотрела на меня. Я не знала, что сказать, и просто смотрела в ответ. После недолгого обмена взглядами она улыбнулась.
«Если ты так думаешь, пусть так, но…»
Её золотистые волосы ослепляли.
Я думаю, это самый красивый цвет волос, который я видела за всю жизнь. Пока я любовалась их сиянием, она заговорила.
«Если ты не будешь меня правильно воспитывать, я буду в беде, знаешь? Ну, хозя…»
Я быстро зажала ей рот рукой.
В отличие от того момента, сейчас вокруг люди, спереди и сзади. Если она назовёт меня хозяйкой, на нас будут странно смотреть. Она же это понимает.
Я посмотрела на неё с укором, и она слегка прищурилась.
Через миг я почувствовала лёгкую боль в пальце и влажное ощущение. Она укусила меня. Не всерьёз, а словно щенок, играючи покусывая мои пальцы.
Я широко раскрыла глаза. Её недавний рассказ промелькнул в голове.
Она, будто прочитав мои мысли, тихо рассмеялась. Её завораживающая улыбка словно пронзила моё сердце.
То, что я подхожу для роли хозяйки, — её заблуждение. Я обычный человек, не способный управлять кем-то вроде Сорахаши-сан, что парит в облаках.
«…Мм».
Я тихо выдохнула.
Она смотрела на меня так заманчиво, что не походила на ровесницу. Чем сильнее она покусывала, тем быстрее билось моё сердце.
Если я не поддамся её намерениям, она может попросить кого-то другого стать её хозяйкой. Это опасно, и я должна её остановить.
Я тихо заговорила.
«Если будешь слишком шалить…»
Я хотела отругать её, но она вдруг отстранилась.
Эскалатор подъехал ко второму этажу. Я поспешно сошла с него.
«Знаешь, пока грызла твой палец, я проголодалась. Сегодня в честь нашего первого свидания я угощаю обедом. Что хочешь?»
Она сказала это как ни в чём не бывало.
Когда она отошла, аромат весеннего моря рассеялся, и зима напомнила о себе. В отличие от уличного холода, здесь была липкая жара и запах сухого воздуха. Я словно вернулась из нереальности в реальность.
Но моё сердце всё ещё билось быстро.
Только оно осталось в той нереальности.
«…Гамбургер».
«Окей, окей. Пойдём?»
«…Ага».
Я редко думала, что не могу понять человека. Но сейчас я точно не понимала её.
Желание стать собачкой — это одно, но её умение так быстро переключаться просто невероятное.
Я не знаю, о чём она думает и чего от меня хочет. Это ставит меня в тупик. Даже когда Мизуки внезапно начинала плакать, я не была так растеряна.
Я невольно вздохнула. Тем временем она снова села на эскалатор и поднялась на третий этаж.
Интересно, она такая со всеми друзьями?
Не зря её называют принцессой.
Я медленно пошла за ней.
Её спина и лёгкая боль в пальце казались нереальными.