Майка ходит в репетиторский центр.

Сендай ходит на подготовительные курсы.

Отец сказал, что оплатит и то, и другое, если я решу посещать. Но я не совсем понимаю разницу между репетиторским центром и курсами.

Место, где учатся.

Вот моё представление об этом.

У меня так мало интереса к обоим, но даже я понимаю, что часто вызывать Сендай, которая ходит на курсы, нехорошо. Поэтому я решила звать её только раз в неделю.

Раньше я вызывала её в дни, когда случалось что-то неприятное, но теперь решила терпеть мелкие неприятности.

Я приняла это решение на прошлой неделе, после того как она ушла. Но я уже хочу её вызвать.

«Нет настроения».

Я откидываюсь на спинку стула, выдыхаю, и Майка, сидящая напротив, смеётся:

«Сегодня жертвой была ты, Шиори. Просто невезение».

«Да уж, не везёт. Сегодня у Дорабаши было отвратительное настроение», — говорит Ами, сидящая рядом с Майкой, называя прозвище учителя Такахаши, который всегда носит синюю одежду.

Я вспоминаю только что закончившийся урок и жалуюсь на Дорабаши, которого уже нет рядом:

«Хватит срываться на учениках. Это просто ужас, ужас».

Дорабаши по истории известен тем, что в плохом настроении вымещает злобу на учениках. Сегодня он с самого начала урока был на взводе, с глубокой морщиной между бровями.

Я точно не хотела, чтобы меня вызвали.

Но, конечно, я стала мишенью. Не смогла ответить на каверзный вопрос, выслушала нудные придирки и в конце получила язвительное замечание по имени, после чего он ушёл в учительскую. Моя мотивация упала до нуля.

«Хочу домой».

Я бормочу, убирая учебник и тетрадь в парту, и Ами тыкает меня.

«Понимаю, но следующий урок — физкультура. Пора идти».

«Знаю».

Я беру спортивную форму и встаю.

Мы втроём дружно выходим из класса и идём по коридору.

Шлёпая тапочками, мы направляемся к спортзалу, и Майка вдруг говорит, будто вспомнив:

«Кстати, ты руку не поранила?»

«Нет, а что?»

«Ты в последнее время часто её трогаешь».

«…Трогаю?»

«Вот и сейчас трогаешь».

Я осознаю руку, как будто всё внимание сосредоточилось на ней.

Моя рука, словно по привычке, прижимает место, где был след от Сендай, который уже исчез.

«И правда».

Я убираю руку.

Засос, который оставила Сендай на прошлой неделе, не держался долго. Через пару дней он поблёк, красный след стал бледно-оранжевым и слился с моей кожей.

Я не помню, чтобы трогала руку всё это время.

И сейчас не заметила бы, если бы Майка не сказала.

Что это?

Как будто я хотела, чтобы след остался, и это неприятно.

«Эй, Шиори, ты забыла идти», — говорит Ами, дёргая меня за руку.

Моё сознание, словно парившее, возвращается в тело, и я медленно переставляю остановившиеся ноги.

«Неужели так сильно расстроилась из-за издевательств Дорабаши?»

Майка смеётся, хлопая меня по спине.

Не совсем так, но я не отрицаю.

Пока Ами тащит меня вперёд, я задаю ей вопрос, который хотела спросить:

«Кстати, Майка, репетиторский центр — это тяжело?»

«Тяжело, если так говорить, но до экзаменов потерплю. А что, ты тоже хочешь в центр?»

«Не хочу, но…»

«Если решишь, иди в мой. Там довольно понятно объясняют».

Майка рекламирует свой центр, как будто он её собственный.

Я не хочу учиться, но, может, ходить в центр с Майкой было бы лучше, чем сидеть одной в комнате.

Если бы я ходила на те же курсы, что и Сендай…

Эта мысль, которую я не собираюсь воплощать и которая неосуществима, всплывает в голове, и я спешу её прогнать.

Если бы пришлось выбирать между центром и курсами, я бы выбрала центр. Пока планов нет, но всё же.

«Подумаю».

Я даю уклончивый ответ на горячее предложение Майки и смотрю вперёд. В конце коридора вижу знакомую фигуру.

«Как всегда, выделяется», — говорит Ами, не уточняя, кто.

Но сразу понятно, что она имеет в виду Ибараки и её подруг, идущих навстречу.

И, конечно, среди них Сендай.

Они идут по центру коридора, будто школа принадлежит им.

«Ага», — тихо говорит Майка, отходя к краю.

Издалека доносятся их высокие, визгливые голоса.

Голоса Ибараки и её компании быстро приближаются, и я встречаюсь взглядом с Сендай. Но это длится мгновение, и мы тут же проходим мимо.

Школа большая, но третьекурсники в одном здании, так что такое случается часто. Но я не обмениваюсь с Сендай ни словами, ни жестами в коридоре. Это часть договорённости, и у меня нет к этому претензий.

И всё же я чувствую лёгкий дискомфорт, будто что-то мелкое прилипло к телу.

Настроение становится мутным, тоскливым. Издевательства Дорабаши только усиливают это, и мне снова хочется вызвать Сендай.

Но это только желание.

Я решила терпеть мелкие неприятности.

«Кстати, слышали?»

Майка, вдруг обернувшись, будто следуя за Ибараки, смотрит на нас.

«Сендай признался парень из второго класса, из баскетбольной команды».

Она тихо делится информацией, неизвестно откуда взятой, и Ами с энтузиазмом переспрашивает:

«Кто? Кто?»

«Кажется, Ямада».

Я пытаюсь вспомнить.

Сендай не рассказывала, что ей признавался парень из баскетбольной команды. Имя Ямада никогда не упоминалось.

Я вообще не знаю, кто такой Ямада.

Мы с Сендай не из тех, кто обсуждает всё на свете, и уж точно не говорим о любви. Так что я многого о ней не знаю. Но слышать о ней что-то, чего я не знаю, из уст Майки — не очень приятно.

«Он довольно симпатичный», — говорит Ами высоким голосом.

«Да ладно, не особо, нет?»

«Правда? Шиори, что думаешь?»

Я не ожидала, что разговор повернётся ко мне, и останавливаюсь.

«…Что? Я не знаю, кто это. И откуда ты вообще столько знаешь?»

«А, услышала от девчонки из центра».

Майка легко отвечает и переходит к другой сплетне.

Сегодня у Сендай курсы.

Если вызвать, она придёт завтра.

Я думаю, что часто звать её — нехорошо.

Но после физкультуры я отправляю ей привычное сообщение.