Том 1 - Глава 48: Глава 48

Занятия закончились, наступил вечер. С кучей шоколада не погуляешь — решила идти прямо домой. Недавно часто гуляла с Сорахаши-сан допоздна, так что вернуться засветло — непривычно.

Поставила сумку и шоколад в комнате, вышла в коридор.

Может, ошейник где-то дома. Родители и Мизуки ещё не вернулись — можно поискать. Обшарила гостиную, столовую, ванную — везде.

Ничего.

Вздохнула.

Увлеклась поиском — даже дружеский шоколад не приготовила. На Белый день надо всем отплатить.

Вернулась в комнату — телефон вибрирует. Сорахаши-сан звонит. Ответила.

『Алло, Куруми? Добралась?』

«Да».

『Хорошо. Шоколада куча, тяжко. Беспокоилась』.

«Ты тоже много получила. Нормально?»

『Да, дома』.

«Прости, не дала тебе шоколад».

『Ничего. Куруми, ты в последнее время не в себе… Что-то случилось?』

Сердце ёкнуло. Не сказала про ошейник. Подарок потеряла — как признаться?

«Ничего. Просто устала».

『Хм… Ладно, но если что — говори. Прикажи — всё сделаю. Я послушная собака』.

«Спасибо».

Может, не найти. Скрывать — нечестно. Неделю искала — пора сказать.

Решилась.

«Эй, Сорахаши-сан. Я…»

«Я дома».

Голос Мизуки от входа. Я вышла.

«Прости. Позвоню позже».

«Угу».

Повесила. Редко говорю «добро пожаловать» — сегодня хотела. У входа Мизуки в пальто.

Улыбнулась.

«Добро пожаловать, Мизуки».

«Я дома».

«…Кто-то дома был?»

«Нет. Звонила».

«Хм…»

Мизуки скучающе, порылась в сумке, дала свёрток.

«Держи. Купила».

«Шоколад? Спасибо, Мизуки».

Взяла — она прошла в комнату.

«Подожди. Сварю чай. Поедим вместе».

«Ладно».

Включила чайник. Чай на месте — легче. Два стакана, заварила. Мизуки сняла пальто, села на диван.

Села рядом, поставила стаканы.

Открыла: милые формы — сердца, шарики, зверушки. Раньше Мизуки делала вручную, теперь магазинные.

Ностальгия. Она уже не ребёнок.

Вспомнила наши шоколадки с посыпкой — улыбнулась.

Съела одну — Мизуки тоже. Как раньше — приятно.

По очереди, осталась последняя. Хотела отдать — она не берёт, смотрит.

«Куруми, устала».

Так заметно? Отвела взгляд.

«Тесты близко».

«…Куруми, ты теперь только врёшь. Тесты тебе не в тягость».

«Старшая школа сложная».

«…Ха-ха».

Мизуки засмеялась.

Глаза округлила — она приблизила лицо, как ребёнок.

«Ты стала врать… после дружбы с Сорахаши Сейрой».

Весёлая улыбка, холодный голос.

«Она так важна? Врёшь мне».

«Важная подруга…»

«Опять ложь».

Хихикает.

«Одна ложь — куча лжи. „Не ври“ из уроков морали — не зря. Ха-ха».

«Мизуки…?»

«Хочешь, угадаю, почему сестрёнка устала?»

Детская улыбка. Молчу, смотрю в глаза. Чёрные. Всегда чёрные.

Но сейчас — бездонная тьма.

«Но сначала закрой глаза. Неудобно, когда смотрят».

Странно. Но не отказала — закрыла.

Дыхание на шее. Как когда Сорахаши-сан надевает ошейник. Не может быть — но что-то обвилось. Туго.

Открыла — Мизуки выдохнула.

«Говорила закрыть».

«Почему…»

«Да?»

«Почему ошейник у тебя?»

Знаю без взгляда — подарок Сорахаши-сан. Много раз носила.

Но почему у Мизуки?

Сердце колотится. Что она знает о нас с Сорахаши-сан?

«Ошейник пропал из-за тебя…»

«Только сейчас поняла?»

«Зачем? Зачем так?»

«Не знаешь?»

Откуда? Как узнала про сундук?

«Расскажу. …Хотела проверить, кто для сестрёнки Сорахаши Сейра».

Тихо.

Толкнула в грудь. Сильнее, чем думала — упала на диван. Вспотела.

«Жестоко. Сказала: в сундуке только мои воспоминания. А чужое кладешь. …Всё врёшь».

«Мизуки…»

«Какую ложь теперь, сестрёнка?»

Села сверху.

«Знаю. Что вы с Сорахаши-сан делаете. Видео стёрла она… Но делаете то, о чём не говорят. Этот ошейник — её подарок. Ты всегда прятала в сумке».

Видео.

Вспомнила телефон Мизуки в моей комнате. Снимала? Сорахаши-сан стёрла?

Мурашки. Не верится, что это та маленькая Мизуки.

«Она важнее меня. Чужая. Год не вместе — а важна для грязного».

«Не…»

«Тогда!»

Голос эхом.

«Почему не полагаешься на меня?»

Сжала одежду. Больно.

«Обещала. Когда вырасту, стану крутой, взрослой — будешь полагаться. Только мне доверять».

Вспомнила. Продолжение сна — да.

«„Секретные игры только со мной“. Обещала. Всё нарушила! Ничего не сдержала!»

Ударила в грудь.

Онемела.

Думала, изменилась. Ушла в свою жизнь. Но нет?

«…Сестрёнка. Я сильная. Не та слабая Мизуки, что цеплялась, полагалась. Встаю сама, готовлю, ем, ночую у подруг. Подарки выбираю тебе».

Продолжает.

«Знаю, ты не смеёшься дома. Потому я улыбаюсь. С папой, мамой — лучше тебя. Но мало? Я не надёжная, просто сестра?»

Глаза как море, блестят. Эмоции на грани — не дышу.

«Ростом выше. Сильнее. Но…»

Руки дрожат. Сильнее, чем когда плакала от одиночества.

«Пожалуйста, смотри на меня. Только меня. Не ностальгией. Я здесь. Не воспоминание. Ты старше на три года — я ребёнок? Но старалась. Стала взрослой. Теперь я тебя защищу…»

Слёзы на одежде. Плачет как ребёнок.

Ничего не понимала. Мизуки не сделала обещание воспоминанием — хранит. Смотрит на меня по-старому. Я не пыталась понять. Думала, адаптируется.

Всё для меня.

Грубость — чтобы показать независимость. Тогда я… Что делать?

«Что мне делать? Как не дать забрать тебя? Другие не нужны. С тобой — папа, мама, подруги не важны. Ищи меня, сестрёнка. Только ты у меня».

Мизуки плачет. Из-за меня. Другая причина — утешила бы. «Не плачь», погладила. Но из-за меня — руки не двигаются.

Смотрю вверх.

«Кто для тебя Сорахаши-сан? Убеди меня. Тогда я…»

«…Прости, Мизуки».

«Не извиняйся…»

Только извинения.

Вместе — не понимала. Врала. Заставила плакать. Моя вина.

Мизуки плакала.

Я только держала руку.

Я — плохая сестра.