Том 1 - Глава 1: Кукла

Маха чувствует, что взгляды людей имеют свой цвет. Например, сейчас, идя по коридору, она думала, что взгляды проходящих мимо людей смешаны из холодного синего цвета и фиолетового цвета благоговения.
«Хаа...»
«Это уже седьмой раз за сегодня», — подумала Маха. У неё была привычка считать свои вздохи.
《Вы можете протестовать, Маха》
«Зачем? Я уже привыкла».
Есть те, кто восхищается Махой, поскольку она всегда выживает даже на самых ожесточённых полях сражений. В то же время, были и те, кто презирал её как Богиню Смерти из-за бесчисленных смертей, которые сопровождали её. Последние, кажется, воспринимали Маху как какой-то боевой механизм. Иначе они не бросали бы на неё такие бесчувственные взгляды. Однако я считаю, что именно отстранённое поведение Махи только усиливает их заблуждение.
《Махе следовало бы быть чуть более эмоциональной》
«Если Алхимик будет такой, мы не сможем выдержать войну с Демонами».
Место, где живёт Маха, обычно называют «Базой». База — это сооружение, выдолбленное в огромной скале, окружающий периметр которой составляет несколько сотен метров. Хотя фурнитура здесь деревянная и повсюду есть бесчисленные ловушки, созданные с использованием алхимии, в целом она оставляет мрачное и грубое впечатление. Это место, расположенное в приграничном городе континента, недалеко от моря, является своего рода военным объектом, где живут Алхимики, сражающиеся с Демонами. Внутри есть различные помещения, включая тренировочные площадки и конференц-залы. Махе выделили одну комнату.
Вернувшись в свою комнату, Маха первым делом бросила алхимическую книгу, моего носителя, на кровать, сняла очки и положила их на прикроватную тумбочку. Чрезмерно чистая комната была такой не столько из-за порядка, сколько из-за крайне малого количества вещей. Она выглядела очень нежилой по сравнению с комнатами других коллег.
На очках, как свидетельство ожесточённого боя, запеклась кровь. Маха сняла свой боевой костюм, также испачканный кровью, и, оставшись в одном белье, начала обтирать тело мокрым полотенцем. Тело, уже много раз обагрённое кровью, было пропитано запахом ржавого железа, совершенно не подходящим молодой девушке. Тем не менее, Маха, казалось, нисколько не беспокоилась, методично обтирая всё тело.
《Маха, у тебя нет скромности, стыда или чего-то подобного?》
«Это моя комната. Здесь нет никого, кроме Мэтако. Чего мне стыдиться?»
Небрежно двигая полотенцем, Маха сказала это без малейшей любезности. Мышцы лица этой девушки редко работают.
《Ты же юная дева, в конце концов. И что это вообще за бельё, в котором нет ни капли сексуальности? По крайней мере, пусть цвет и рисунок верха и низа совпадают...》
«Приоритет — стоимость и функциональность. И вообще, кто увидит это сексуальное бельё?»
Удивлённый голос Махи не понимал ничего. Увы. Я открыла рот, чтобы наставить её:
《Послушай, Маха. Вокруг тебя много привлекательных людей, начиная с Нэй!》
«И что?»
《В твоём возрасте ты могла бы завести пару любовников и показывать мне свою любовь, хихикая и смеясь...》
«Послушай, Мэтако. И Сэмпай, и все в отряде — женщины. И вообще, у меня нет времени думать о такой легкомысленной ерунде».
Резко сказав это, Маха вернулась к обтиранию тела. Серьёзная, или, вернее, упрямая. Тем не менее, в словах Махи есть доля правды. Большинство мужчин-бойцов давно пали на полях сражений, и сейчас даже женщин приходится отправлять на передовую. Маха была одной из них. Ну, хотя сейчас с помощью алхимии женщины могут рожать детей друг от друга.
«Йо, Маха, устала, да?»
С этими словами дверь комнаты внезапно распахнулась. Маха повернула взгляд к входу, и там стояла маленькая фигура с чёрными глазами и чёрными волосами. Это была Нэй. Её рост был всего до пояса Махи. Учитывая, что рост Махи соответствует женскому стандарту, Нэй выглядела как ребёнок. При этом Маха даже не попыталась прикрыть грудь.
«Нэй-сэмпай, стук».
«Прости-прости»,
Нэй громко засмеялась, ничуть не смущаясь. Хотя на поле боя она производит сильное впечатление свирепого хищника, в мирное время она очаровательная девушка, чьё лицо часто меняет выражения. Маха сделала вид, что недовольна, но в этом читалась некоторая любовь. Хотя она, как всегда, была почти бесстрастна.
«Спасибо за срочный выезд. Ты отлично поработала».
«Ничего особенного, просто обычная работа».
«Хватит скромничать. Все тебя хвалят, говорят, что без тебя Демоны могли бы прорваться и в этот город».
«У меня просто нет ничего, кроме этого».
«Опять ты за своё. Такую красивую и талантливую девушку, как ты, я бы не хотела заставлять заниматься такой кровавой работой».
С этими словами на лице Нэй появилась немного горькая гримаса.
«Маха. У тебя слишком высокая предрасположенность к алхимии. Поэтому нам приходится на тебя полагаться, но... Если бы все алхимики могли в полной мере подключаться к Силе...»
Да, Маха не просто Алхимик. Маха была особенным Алхимиком, которую подвергли процедуре, позволяющей ей полностью подключаться к некоторой великой Силе через меня. О том, кто я на самом деле, я пока воздержусь от объяснений.
«Нэй-сэмпай, может, и так думает, но мама, наверное, нет».
«Дилия, значит... Ну, что сказать о ней...»
Дилия — это имя матери Махи. Выражение лица Махи, когда она говорила о Дилии, никак нельзя было назвать выражением дочери, говорящей о матери.
«Дилия — та, для кого исследование — это вся жизнь».
Дилия должна быть почти сорокалетней, но Нэй зовёт её, как будто та моложе. Никто из окружения Махи не знал точного возраста Нэй. Все в один голос утверждали, что она была такой, сколько они себя помнят.
«Я думаю, мама видит во мне лишь морскую свинку или экспериментальный инструмент».
«Нет, это, наверное, уж слишком. Я уверена, Дилия любит тебя, как свою дочь».
«Сомневаюсь».
Маха вспомнила взгляды людей, с которыми она только что пересеклась. Она не видела разницы между температурой их взглядов и взглядом, которым смотрела на неё мать.
«Маха — маменькина дочка, да».
«Нет».
«Ну, может, в твоём возрасте присутствие родителей уже немного раздражает».
Махе в этом году исполняется пятнадцать. Это возраст, когда в этом мире человека начинают считать взрослым. Однако это всего лишь формальность. Маха, сочетающая в себе детскую невинность и взрослую атмосферу, излучала шаткую ауру: не взрослая и не ребёнок. Возможно, это было похоже на то, как ребёнок изо всех сил пытается стать взрослым.
«Ну, как бы то ни было, спасибо за работу. Благодаря тебе город сегодня снова был спасён от лап Демонов. Ура, Застрельщик Алхимии!»
«...»
«Алхимия» — это название отряда Алхимиков, к которому принадлежит Маха. В ответ на беззастенчитое восхваление Нэй, лицо Махи оставалось напряжённым. Нэй заметила это и слегка изменила тон:
«...Сколько их?»
«Пятеро».
«Вот как... Мне очень жаль... Иди сюда».
Когда Нэй широко распахнула руки, Маха споткнулась и уткнулась лицом в грудь Нэй, которая была намного выше. Нэй обняла маленькую голову Махи обеими руками.
Тела остальных пятерых погибших Алхимиков не сохранились. Демоны набирают силу, поедая Алхимиков, поэтому Маха своими руками сожгла их тела во время боя. Кинжал, который носят Алхимики, служит не только для боя с Демонами, но и для самоубийства в крайнем случае.
«Сэмпай... Я опять выжила».
В этом сбивчивом шёпоте, казалось, сочилась кровь. Даже Маха, которая прошла через бесчисленные поля сражений, не могла привыкнуть к боли утраты товарищей. Даже если большая часть этой боли из-за меня стала похожа на что-то постороннее.
Помимо обычной алхимии, она может использовать ещё более мощные заклинания, принося мне в жертву свои воспоминания. Жертвенные воспоминания исчезают, и хотя она осознаёт, что они существовали, она ощущает их как чужие. Воспоминаний о товарищах, погибших сегодня, уже нет, и форма скорби Махи стала, мягко говоря, искажённой.
«Это тяжело. Но такова жизнь в эту эпоху, в этом мире. И ты отлично справляешься, Маха, чтобы соединить сегодняшний день с завтрашним. Я тебя поглажу, хорошая девочка».
Зная или не зная о чувствах Махи, Нэй рассмеялась в шутку и грубо потрепала серебристые волосы Махи.
«Сэмпай, больно».
«Ха-ха, прости-прости».
Маха немного поморщилась, но это было не от реальной боли, а скорее для того, чтобы подыграть Нэй. Так, некоторое время Маха молча позволяла Нэй делать то, что ей вздумается.
«Маха, ты нормально ешь? Какое же у тебя худое тело».
«Не твоё дело».
«И талия во-о-от такая. Тебе нужно набрать немного мяса... Включая другие части, а?»
«Если хочешь что-то сказать, говори. Я готова к драке».
Даже Маха приняла подозрительное выражение лица, когда на её грудь был направлен бесцеремонный взгляд.
«Шучу, шучу».
«Вообще-то, Сэмпай, тебе не стоит говорить о телосложении других. Я тебя уже давно переросла».
«Кто сказал, что я лоли!»
Нэй тут же надулась. С её миниатюрным видом и таким инфантильным выражением лица, она совсем не выглядит старшей. Она выглядит как ребёнок, но Нэй выглядела точно так же, сколько помнила Маха. Кстати, слово «лоли» — это своего рода насмешка, происходящая от романа о взрослой женщине, влюблённой в маленькую девочку.
«Я этого не говорила».
«А-а-а. Когда-то такая милая Маха выросла такой дерзкой. Кто тебе подгузники менял...»
«О чём ты говоришь? Сколько лет прошло? И вообще, у тебя же было какое-то дело?»
Аккуратно сняв засохшие комочки крови с очков, она снова надела их и небрежно поторопила Нэй продолжить. Нэй усмехнулась, как бы говоря, «Ну что поделать», и продолжила:
«Сообщение от заместителя командира. Отчёт о недавних событиях должен быть как можно скорее».
«Поняла. Сделаю до конца дня».
«Угу, полагаюсь на тебя. Ну, а я тогда пойду... О, точно, совсем забыла».
«?»
Нэй, которая уже собиралась выйти из комнаты, внезапно обернулась и сказала:
«С возвращением, Маха».
«...Я дома».
Этот ничего не значащий обмен фразами снова дал Махе почувствовать, что она выжила и что её жизнь продолжается и сегодня.
На следующий день Маха находилась в городе. Говорят, что изначально этот город располагался на краю континента и до появления Демонов был академическим городом, где изучали алхимию. Теперь он стал линией фронта в войне с Демонами, и от былого величия не осталось и следа. Выражения лиц людей были одинаково мрачными, напоминая о трудностях жизни в этом месте и в эту эпоху.
Город, как и База, в основном построен из сложенных камней или кирпичей. В отличие от Базы, в городе, где жили мирные жители, были небольшие украшения. Камни и кирпичи были обработаны, и, по сравнению с Базой, ориентированной исключительно на функциональность, здесь чувствовалась эстетика стиля.
По этому городу бежала Маха. У неё не было конкретной цели. В рамках тренировки она ежедневно пробегала по десять километров. Однообразный бег по установленному маршруту каждое утро был её рутиной.
Вскоре после выхода из Базы показались трущобы. Как следует из названия, это квартал, где живут самые бедные жители, даже в этом не самом богатом городе. Конечно, здесь плохая криминогенная обстановка, и это место, куда женщинам и детям лучше не ходить, но большинство мужчин уже погибли в битвах с Демонами, и в трущобах ютятся почти одни только женщины и дети. Почти не было тех, кто осмеливался бы нападать на Маху, известную как сильный Алхимик, если не считать пары дураков, желающих прославиться.

(Все бедны)

Пробегая через трущобы, Маха вновь осознавала очевидное. Дома, которые хотя бы сохраняли форму, даже если рушились, были ещё ничего, но многие едва защищали от дождя, а некоторые и того не могли.
《Нэй вам твердила об этом, но не отвечайте нищим》
«Я знаю».
У обочин стояли нищие, жалобными голосами просящие денег. Среди них были перебинтованные люди и дети, и Маха прошла мимо них с чувством тяжести на сердце.
Дальше показалась очередь за полевой кухней. Это благотворительная акция религиозной организации, называемой Церковью Духов, и многие жители трущоб зависят от неё в получении еды. Раздавали, по-видимому, солёный суп с фрикадельками. Вероятно, это было простое блюдо, приготовленное из мясных отходов, собранных у мясников, но даже оно было ценным источником питания для жителей трущоб. Очередь была очень длинной.
«Говорят, было время, когда еда была развлечением».
《Сейчас едва хватает сил просто поддерживать жизнь》
Алхимики могут создавать пищу с помощью алхимии, имея при себе носитель, но и носитель не бесплатен. Чтобы создать питательную еду, носитель также должен быть высокопитательным. Говорят, что основой алхимии является эквивалентный обмен, и это не такая уж всемогущая технология, как обычно представляют.
《Маха, я повторяю, почему бы вам не сменить маршрут для бега?》
«Зачем?»
《С точки зрения психического здоровья, это не самое лучшее место》
Маха — воин. Её разум и так склонен к ожесточению из-за постоянных боёв. Если её ежедневный беговой маршрут таков, это только усугубляет её уныние.
«Здесь хорошо».
《Почему?》
«Потому что я могу перепроверить».
Я не спросила, что именно. Я знала. Маха убеждает себя, что не она одна страдает. Каждый день она занимается чем-то вроде самовнушения, говоря себе, что её жизнь, посвящённая битвам, наверняка лучше, чем страдания этих людей.
《Иначе вы просто не сможете продолжать, не так ли?》
«...»
Маха не ответила на мой вопрос, но её молчание говорило о её истинных чувствах красноречивее всего. Некоторое время в тишине слышалось только размеренное дыхание Махи.
Маха не ненавидит бег. Более того, она не ненавидит саму тренировку. Причина в том, что в это время её не терзают лишние мысли. Маха не глупа, но не любит слишком много думать о сложном. Наоборот, из-за своего острого ума она склонна слишком много размышлять. Просто отталкиваться от земли и бежать, не оглядываясь назад, — я думала, что это похоже на её собственный образ жизни.
Вот почему мне грустно. Мне грустно, что Маха могла выбрать только такой образ жизни. И мне грустно от того, что никто не отрицает её выбор.
《Маха, я думаю, вам стоило бы больше жаловаться》
«...Когда-то я совершила ошибку, сделав это».
《Вы сожалеете о том, что открылись Нэй?》
«Это было ненужно».
《Это неправда. Она ведь поняла и посочувствовала вашей ситуации. Маха, вы всё ещё...》
«Помолчи немного. Я хочу сосредоточиться на беге».
Пришлось замолчать, когда она так сказала. Но я хотела спросить её:
— Ты всё ещё сожалеешь о том, что родилась?
Но её спина, которая молча продолжала бежать, казалось, отвергала подобный вопрос.
Несколько дней спустя Маху вызвали в конференц-зал вместе с другими членами отряда. Осмотревшись, она увидела, что здесь собраны не только боевые единицы, но и сотрудники информационного отдела и отдела логистики. Сбор боевого состава, такого как Маха, не был редкостью, но собрать их в таком масштабе случалось крайне редко. У Махи возникло нехорошее предчувствие.
《Как вы думаете, что это может быть, Маха?》
«Откуда мне знать».
《Может, чья-то свадьба?》
«Они собираются устроить приём для всех? И вообще, кто на ком?»
《Возможно, повторный брак Дилии》
«Исключено. Только не этот книжный червь».
Пока мы обменивались колкостями, пришли командир Нэй и женщина в белом халате. Шумный конференц-зал мгновенно затих.
Мать Махи, Дилия, стоящая рядом с Нэй, на первый взгляд не похожа на Алхимика, сражающегося с Демонами. Растрёпанные волосы и помятая одежда. Только белый халат, накинутый поверх, был совершенно новым, и это едва спасало её лицо как взрослого человека. Дилия также была практикующим Алхимиком, но она скорее исследователь, чем солдат, и занимала положение, которое можно назвать мозгом «Алхимии».
«Народ, у меня сегодня хорошие новости!»
С первых же слов Нэй расслабилась и улыбнулась. Её изначально милое лицо становилось ещё более очаровательным, когда она улыбалась. Хорошее качество Нэй в том, что, несмотря на свою внешность ребёнка, она внушает доверие. В её улыбке было нечто магическое.
«Вы хорошо сражались на передовой до сих пор. Но, возможно, вашим битвам скоро придёт конец».
Слова Нэй вызвали ропот среди присутствующих. Конец войне — об этом мечтал каждый солдат.
«У нас есть информация, что Демоны сдаются?!»
«Или разработали мощное алхимическое заклинание, чтобы уничтожить их всех?!»
Взволнованные члены отряда высказывали одно предположение за другим. Нэй позволила им высказаться, затем хлопнула в ладоши, призывая к тишине.
«Кажется, вам всем интересно. Подробнее объяснит заместитель командира. Дилия».
«Ага».
Дилия, почёсывая голову, сделала шаг вперёд. Мать Махи, Дилия, также была заместителем командира «Алхимии».
«Вы все знаете, что такое Гомункул?»
Резким тоном Дилия спросила всех. Слово «Гомункул» вызвало острую реакцию у членов отряда.
«Конечно, знаете. Это давний запрет для нас, Алхимиков, — искусство создания искусственной жизни».
Дилия злорадно ухмыльнулась и продолжила:
«Война между людьми и Демонами пока складывается не в пользу человечества. Это логично, у них другое число. По индивидуальным способностям Алхимики превосходят, но они берут массой. К тому же у них высокая способность к размножению. Сколько ни убивай, конца и края нет».
«Именно поэтому, — продолжила Дилия, —
— Мы увеличим военную мощь человечества. Это возможно с помощью Гомункулов. Со временем, не исключено, что все силы человечества будут обеспечены Гомункулами».
Слова Дилии снова вызвали ропот в конференц-зале. «Возможно ли это?» — такова была основная реакция. Хотя концепция Гомункула была известна, человечество не обладало технологией для его реализации.
«Гомункул — это же утерянная технология?!»
«Так и было. Но это в прошлом».
«Значит, вам удалось воспроизвести технологию?!»
«Именно так. Долго же вам пришлось ждать».
Дилия уверенно кивнула.
«Первый образец Гомункула уже готов. Рурий, войди!»
«Да есть!»
На зов Дилии раздался странный, но очаровательный, словно звон колокольчика, голос. Дверь конференц-зала открылась, и вошла маленькая фигурка.
«Э, Рурий...»
《Вы знакомы?》
«...Нет. Просто имя где-то слышала».
《Вот как. Какая милая девушка. В моём вкусе》
«Ах, да».
《Может, в невесты Махе?》
«Замолчи».
Эта фигурка была чем-то похожа на Маху. Серебристые, искрящиеся волосы и тёмно-красные глаза. Ростом она была лишь немного выше Нэй, но все бы согласились, если бы сказали, что это младшая сестра Махи. Гомункул, названный Рурием, прошёл через ряды членов отряда с напряжённым видом и встал рядом с Дилией.
«Рурий, поздоровайся».
«Да есть. Антидемонский боевой Гомункул Номер Один, Рурий есть. Всем приятно познакомиться есть».
Сказав это с немного нечёткой, как будто косноязычной, дикцией, Гомункул по имени Рурий поклонился.
«У нас всё ещё есть проблемы с речевыми центрами и тому подобным, но мы планируем постепенно это наладить. Для того, чтобы быть созданной полдня назад, это неплохо, да?»
Краткость срока в полдня всколыхнула конференц-зал в третий раз. Внешне она ещё не выглядела надёжным солдатом, но, по-человечески, ей, безусловно, больше десяти лет. По грубым подсчётам, это более чем в 7300 раз превышает скорость роста человека.
«Мэтако, это настоящее?»
《Да, настоящее. Я добавлю, что у неё, как и у вас, идеальная предрасположенность к полному подключению к Хроникам Акаши》
«...Что? Это значит...»
В тот момент, когда Маха собиралась продолжить, Дилия коснулась этого вопроса.
«Эта Рурий была создана из крови Махи. Ей присвоили ту же предрасположенность к подключению к Хроникам Акаши, что и ей. По каталожным характеристикам она должна обладать боевыми способностями, превосходящими даже Маху».
«—!»
Не обращая внимания на ропот вокруг, Маха побледнела. Дилия, не заметив этого, продолжила:
«Нам больше не придётся полагаться только на Маху. Отныне сражаться будут они. Ну, пока они не будут готовы, вам придётся ещё немного побороться, но это продлится недолго. — Маха».
Дилия повернула голову к Махе. Она по-прежнему, казалось, не заметила смятения Махи.
«Ты будешь инструктором Рурия».
«— Что?»
«Не «Что?». Я говорю, чтобы ты вбила в эту Рурий весь свой боевой опыт».
«—!»
Дилия, вероятно, не понимала, что это значит. Уход с передовой в войне с Демонами — это был не совсем желанный для Махи шаг. Можно сказать, что это было различие между Махой как воином и большинством присутствующих солдат.

(...Значит, я больше не нужна?)

《Маха, вы слишком много думаете》

(Нет, это именно так. Гомункул лучше, чем собственная дочь).

Внутри Махи бушевал вихрь обиды. Это было вызвано слишком глубоким разрывом с Дилией, но осознаёт ли Маха этот факт? В любом случае, Махе было что сказать. Однако ответ Махи был:
«...Хорошо».
«! Спасибо, Маха-сан. Будем знакомы есть»,
Рурий ответила ей широкой улыбкой, в то время как Маха с мрачным лицом всё же как-то кивнула. Сравнивая их двоих, я подумала: «Ну и ну». Маха — воин. Для неё приказ обладал абсолютной силой. Независимо от того, была ли это её собственная мать, и как бы неразумно ни казался приказ, до тех пор, пока он оформлен как приказ, Маха будет ему следовать.
«Вот так. Наша «Алхимия» теперь будет строить операции вокруг этих Гомункулов, включая Рурия. Извините за простоту, но мы назовём это Проектом «Гомункул»».
Нэй завершила собрание. Реакция членов отряда была разной: одни смотрели с надеждой, другие — скептически, третьи — с явным недоверием. Среди них реакция Махи отличалась от всех остальных.
«...Если от меня даже не будут ждать, что я буду сражаться... Что же мне тогда делать...»
Этот шёпот, не обращённый ни к кому конкретно, но на который она, несомненно, хотела бы получить ответ, с третьим за сегодня вздохом, к несчастью, растворился в пустоте, не дойдя ни до чьих ушей.
«А-а-а-а-а-а-а-а-а есть!!!»
«...»
На следующий день Маха схватилась за голову, глядя на слишком уж нелепую картину, разворачивающуюся перед ней. Стоящая рядом Нэй, кажется, тоже не ожидала такого, и на её лице была неопределённая, кривая улыбка. Сейчас мы находились на тренировочной площадке «Алхимии». Чем мы занимались? Боевой тренировкой Рурия.
Чтобы оценить текущие силы Рурия, Маха сначала создала одного Голема. Он был сделан из камней, валявшихся на скалистой местности рядом с Базой, и представлял собой гигантскую гуманоидную куклу. Решающее различие между Големом и Гомункулом — это наличие собственного сознания. У Голема нет самосознания, поэтому его способность принимать решения низка, и он может выполнять только заранее запрограммированные движения.
Поскольку целью было лишь оценить текущее состояние, сила Голема была установлена довольно низко, но Рурий, столкнувшись с ним, сбежала меньше чем через пять секунд.
«Эй, Рурий! Делай серьёзно!»
Дилия, стоящая рядом с Нэй, не выдержала и крикнула, подбадривая. Однако, казалось, её голос не доходил до Рурия, которая в панике убегала.
《Что будем делать, Маха?》
«Хаа... Ничего не поделаешь. Это проблема, которая предшествует силе или слабости».
Считая вздох в шестой раз, Маха простонала, поднимая голову. Затем, с выражением отвращения, она бросилась вперёд и встала между Големом и Рурием. Большой кулак Голема обрушился на Маху.
«...»
Маха вынула одну из пробирок с пояса и разбила её. В воздух разлетелась... дистиллированная вода.
«Ты рассекающий. Ты сияющий водный клинок. Рассеки и уничтожь то, что я укажу — Ледяной Меч».
Вода, разлетевшаяся из пробирки, мгновенно превратилась в ледяной клинок и отрубила кулак Голема. Ещё один удар, нацеленный на коленный сустав Голема, который потерял равновесие. Этого было достаточно, чтобы Голем потерял подвижность.
«С-спасена есть...»
«Нет, не «спасена», а...»
Маха приложила руку ко лбу, словно страдая от головной боли из-за жалкого вида Рурия, которая рухнула на землю.
«Так, теперь прими правильную стойку».
«Э?»
«Не «Э». Ещё раз, но на этот раз не расслабляйся».
Сказав это, Маха, используя ближайший камень, восстановила ногу Голема. Со скрипящим звуком Голем снова встал.
«А-а-а-а-а-а-а-а-а есть!!!»
И снова началась погоня между Рурием и Големом.
《Маха》
«...Не говори. Я знаю».
Маха простонала, делая вид, что изо всех сил сдерживает недовольство. В нынешнем состоянии Рурия никак нельзя было отправлять на поле боя. Если бы её выпустили, она была бы мгновенно уничтожена даже самым слабым Демоном.
Маха приказала Голему остановиться. Рурий тяжело дышала и снова опустилась на землю. Маха посмотрела на неё сверху вниз и произнесла с абсолютно нейтральным взглядом:
«Ты вообще собираешься сражаться?»
Вопрос Махи был проверкой основ. Независимо от того, сильный солдат или слабый, есть минимальные условия, которые нужно выполнять. И Маха считала, что это воля к борьбе.
«Если нет желания, так и скажи. Не трать моё время».
Холодный взгляд Махи объясняется, вероятно, тем, что борьба является частью её идентичности. У неё были сложные чувства по поводу того, что от неё всегда ожидали только роли воина, но тем не менее, Маха гордилась тем, как она сражалась.
«...Прости есть, Маха-сан. Желание сражаться есть. Но страшно есть...»
Рурий, опустившая голову, была похожа на отчитанного ребёнка. На самом деле, Рурию выглядит на десять лет или около того, поэтому её допрос со стороны Махи, которая формально уже взрослая, выглядел как упрёки непутёвой младшей сестры от способной старшей.
«...Желание сражаться есть?»
«Да есть. Только это правда есть».
Маха оценивающе посмотрела на Рурия, которая подняла голову и взглянула на неё. На лице Рурия явно читался испуг, но в её глазах, сказавших о желании сражаться, определённо был свет воли. «Она действительно Гомункул», — подумала Маха.
«...Хорошо... Тогда ладно».
Холодно сказав это, она превратила Голема обратно в песок, а взамен создала каменную куклу, похожую на чучело.
«Сражаться с нападающим врагом тебе пока рано. Сначала отработай удары на этом».
Предложение Махи состояло в том, чтобы начать с атаки на неподвижное чучело.
«...Эй, Дилия. Эта девчонка вообще станет боевой силой?»
С некоторого расстояния послышался скептический голос Нэй. Маха, у которой был хороший слух, слышала, но до ушей Рурия, которая держала деревянный меч и выглядела сосредоточенной, он, кажется, не дошёл.
«Станет. Я же говорила парням в отряде, её каталожные характеристики высоки. Ей не хватает только опыта».
Дилия уверенно пообещала и, указав на Рурия, сказала: «Смотри». Маха тоже посмотрела, и как раз в этот момент Рурий замахнулась деревянным мечом на чучело.
«Тэа есть!»
С этим слишком неуклюжим для боевого клича возгласом деревянный меч опустился... и расколол чучело пополам.
«?!»
«Ого...»
«Видишь?»
Маха не поверила своим глазам. Рурий использовала обычный деревянный меч без заточенного лезвия. Маха немного усилила его твёрдость своей алхимией, но не увеличивала остроту. Этим оружием Рурий расколола надвое чучело, сделанное из камня. Это была устрашающая сила.
«А-а-а-ба-ба-ба?! Сломала есть!»
Сама Рурий совершенно не понимала значения того, что она сделала, и суетилась, спрашивая, нужно ли возместить ущерб. Маха смотрела на Рурия со сложными чувствами.
《Похоже, у неё есть потенциал?》
«...Похоже, да».
《Но вы почему-то не веселы. Любовная тоска?》
«Молчи».
Она храбрится, но для меня всё очевидно. Маха, вероятно, испытывает к Рурию своего рода зависть. Маха — второй по силе человек в «Алхимии» после командира Нэй, но для достижения этого ей потребовалось значительное время и опыт. Однако Рурию родилась всего два дня назад. Неудивительно, что Маха чувствует несправедливость по отношению к Рурию, которая имеет практически с самого начала то, что она добыла с таким трудом.
И, вероятно, в её зависти есть и другой аспект.
«А ты можешь, Рурий!»
«Э, это разрешено есть?»
Дилия подошла к Рурию и грубо погладила её по волосам, а Рурий всё ещё не понимала, что происходит. Глядя на эту тёплую сцену, Маха, с бесстрастным взглядом, тихо погладила оправу очков и посчитала свой седьмой за сегодня вздох.
У Махи было одно хобби: рисование. Это была не серьёзная масляная живопись, а акварель, но Махе нравилось, что ею можно заниматься непринуждённо. Когда её одолевали мысли или она впадала в уныние, она бралась за кисть, чтобы успокоить свои чувства.
После тренировки Рурия Маха поставила в своей комнате мольберт и медленно водила кистью по бумаге. Деревянный складной мольберт когда-то давно Нэй купила Махе по прихоти, и именно с него началось её увлечение рисованием. Он был потрёпан и испачкан, но казался достаточно прочным, чтобы прослужить ещё долго.
Маха рисовала портреты. Не автопортреты. Она любила изображать своих товарищей по оружию. Воспоминания о них были для Махи очень важны, и именно поэтому они могли служить качественным носителем для меня. Поскольку нельзя было знать, когда она снова потеряет память, Маха запечатлевала их образы на бумаге.
Маха начала рисовать довольно давно, и её мастерство было не плохим. Объективно говоря, её можно было отнести к умелым художникам. Однако...
《Маха, у вас действительно нет чувства цвета》
«Мне это говорили много раз, я знаю, так что не напоминай».
Рисунки Махи были точны в плане рисунка, и композиция была неплохой. Но цветовая гамма была фатальной. Маха, кажется, осознавала это, но как бы она ни красила, всё выглядело тёмным и мрачным.
«...Почему так?»
《Не то чтобы это было неестественно... Скорее, неинтересно... Как бы это сказать? Мне тоже трудно найти подходящее выражение...》
«...»
Пока мы так разговаривали,
«Извините, Маха-сан есть»,
Раздался стук в дверь и голос Рурия.
«Ой, я помешала есть?»
«Нет. Заходи».
«Спасибо есть».
Рурий вошла с улыбкой и, увидев, что делает Маха, изменилась в лице.
«Что вы делаете есть, Маха-сан?»
«Что? Я просто... рисую».
«Рисуете есть. Могу я посмотреть есть?»
«Конечно, можешь...»
«Спасибо есть».
Рурий наклонилась над картиной Махи и с интересом оглядела её.
«Очень красиво есть, Маха-сан».
«...Спасибо».
«Рурий тоже хочет попробовать рисовать есть!»
«Э?»
Маха невольно остановилась из-за внезапных слов Рурия.
«Нельзя есть?»
«Нет, можно, но почему?»
«Картина Маха-сан была чудесной есть, поэтому Рурий подумала, что было бы здорово, если бы она тоже могла так делать есть».
Похоже, это было простое любопытство. Дети любят подражать взрослым, и Рурий, вероятно, не исключение. Маха решила не препятствовать.
«Ладно... Делай, что хочешь».
«Спасибо есть!»
Маха была наполовину ошеломлена невинной улыбкой Рурия. Не зная о её мыслях, Рурий взяла у Махи другой блокнот, положила его на колени и начала рисовать.
Сначала Маха старалась не обращать внимания на Рурия, но это было в природе человека, увлечённого рисованием. Ей стало интересно, что же рисует Рурий. Она украдкой взглянула на соседку.

(Ах... Красиво).

Это было искреннее, непредвзятое восхищение, вырвавшееся из самого сердца. Картина Рурия, откровенно говоря, была плохой. Рисунок был хаотичен, а композиция инфантильна. Но насколько же она была полна цвета! Маха чувствовала, что изображённый там мир был живым и полным жизненной силы.
«Ты у кого-нибудь училась рисовать?»
Маха невольно спросила. Рурий посмотрела на Маху и покачала головой.
«Нет, Рурий впервые рисует есть. Я старалась подражать Маха-сан есть, но это кажется сложным для Рурий есть».
Рурий виновато улыбнулась.
«Вовсе нет. Я думаю, это очень хорошая картина».
«Правда есть?!»
«Да».
«Спасибо есть!»
Видимо, похвала очень обрадовала Рурия, и она стала ещё более усердно двигать кистью. С каждым наложенным ею цветом мир понемногу начинал сиять.
《Как ярко》

(Да. Может быть, это мир, который видит она...)

Маха посмотрела на эту яркость, на эту залитую светом картину, а затем снова взглянула на свой рисунок. Там был реалистичный, но какой-то грустный и блеклый мир. Махе казалось, что разница между двумя картинами была не просто в изображённых объектах.

(Я... не могу видеть мир так, как она).

Для Махи мир всегда пытался её отрицать. Созданная для битв, вынужденная сражаться, Маха, можно сказать, постоянно сопротивлялась отрицанию со стороны мира. Её участь не сильно отличалась от участи Рурия, боевого Гомункула. И всё же мир, увиденный Рурием, был таким...
«Что-то случилось есть, Маха-сан?»
Голос Рурия вернул Маху к реальности. Она с запозданием осознала, что её мысли начали блуждать в лабиринте.
«...Ничего».
Взяв себя в руки, Маха возобновила рисование. Она попыталась намеренно изменить цветовую гамму. Но сколько бы она ни накладывала цвета, сколько бы ни пыталась подражать Рурию, мир, нарисованный Махой, был слишком реалистичен, если не сказать сепия. Казалось, что его лишили красок из-за этой чрезмерно сдержанной палитры.
В её восьмом за сегодня вздохе, возможно, присутствовала зависть.
«О, как хорошо, что вы пришли, Нэй-сама».
«Да. Давно не виделись, Сестра».
Нэй поприветствовала сестру с приветливой улыбкой, и та ответила ей. Разница в росте была, как между взрослым и ребёнком, но они казались близкими знакомыми.
Это был монастырь недалеко от Базы. Учреждение, которым управляла Церковь Духов, проводившая ранее раздачу еды, и монахини ежедневно возносили здесь молитвы. Алхимики, как Маха, иногда жертвовали таким учреждениям пищу, которую они создавали. Сегодня Маха, Рурий и Нэй втроём притащили сюда тележку, гружённую едой.
Этот монастырь не был очень большим. Площадью он, вероятно, не превышал четверти Базы. Хотя это было религиозное учреждение, которое проводило раздачу еды, их финансовое положение, вероятно, было тяжёлым: повсюду виднелись места, требующие ремонта, например, двери, готовые сорваться с петель. Маха и остальные находились у внешних ворот монастыря, за которыми был небольшой сад. Было видно, как там играют несколько детей.
«И вы, Маха-сан, здравствуйте. Спасибо, что всегда сражаетесь за нас».
«Не за что».
Сестра приветствовала и Маху, но та лишь неразборчиво буркнула в ответ с хмурым лицом. Сестра улыбнулась, а затем заметила маленькую фигурку прямо рядом с Махой.
«А с этой девочкой я, кажется, впервые встречаюсь. Привет. Ты тоже Алхимик?»
«Д-да есть. Рурий есть. Приятно познакомиться есть».
«Рурий-тян, приятно познакомиться».
Сестра расплылась в улыбке, глядя на неё, как на нечто умилительное.
«Мне нужно поговорить с Сестрой. А вы, идите погуляйте».
«Буду рада, если вы поиграете с детьми».
«Поняла».
«Поняла есть».
Маха и Рурий отошли от Нэй и вошли в сад монастыря. Взгляды детей сосредоточились на Махе. Они были знакомы с ней, но дети не решались подойти.
«...»
Маха тяжело вздохнула в четвёртый раз за сегодня.
《Всё так же не ладите с детьми?》
«Раз они боятся, мне незачем к ним подходить, верно?»
《Маха должна больше улыбаться. Внешность у вас хорошая, нужно только выражение лица. Ну же, улыбка, улыбка》
«Глупости».
Пока мы с Махой вели наш обычный обмен репликами,
«Всем привет есть!»
Рурий окликнула детей, не проявляя ни малейшей осторожности. Дети выглядели озадаченными от её чрезвычайно яркого голоса.
«Во что вы сейчас играете есть? Ой, Рурий забыла представиться есть. Меня зовут Рурий есть. Примите меня в свою компанию есть».
Дети изучающе смотрели на Рурия, которая мягко улыбалась, приближаясь к ним.
«Ой? Что случилось есть?»
«Сестричка... ты кто?»
«Рурий есть».
«Ты знакомая Махи-сан?»
«Вы знаете Маха-сан есть? Да есть. Маха-сан — это учитель Рурия есть». Естественно разговаривая, Рурий незаметно вошла в круг общения.
«Во что вы играли есть? Рурий тоже хочет присоединиться есть».
«...В догонялки».
«Это здорово есть. Кто сейчас водит есть?»
«Эм, Як. Тот мальчик в зелёной одежде».
«Поняла есть. Извините, что прервала есть. Начинаем снова есть. На старт, внимание, марш!»
По сигналу Рурия, игра в догонялки возобновилась. Рурий вскоре была поймана ведущим, и теперь она сама стала гоняться за разбежавшимися детьми.
《Это своего рода талант》
«...Может быть».
Сначала дети были насторожены, но, похоже, быстро поняли, что Рурий не желает им зла. Теперь они были полностью раскрепощены и играли вместе.
《Маха не присоединится?》
«Я не буду».
《Но Рурий, кажется, так не думает?》
«Что?»
Пока Маха недоумевала,
«Маха-сан тоже присоединяется есть!»
Рурий подошла и потянула Маху за рукав.
«Что? Но они же меня боятся...»
«Всё будет хорошо есть. Эй, всем собраться есть!»
По сигналу Рурия дети сбежались к ним.
«Ну, ну, во что будем играть дальше?»
«Сестричка Рурий, ты плохо играешь в догонялки».
Дети без тени настороженности болтали, что хотели. Маха была поражена обаянием Рурия.
«Следующими будут необычные догонялки есть. Мы все будем ловить Маха-сан есть!»
«Э?»
Маха посмотрела на Рурия с выражением сомнения, что она имеет в виду. Она беспокоилась, что дети будут против.
«Фу, мы же её быстро поймаем!»
«Да, ты, сестричка Рурий, тоже была поймана мгновенно».
«Нет-нет, Маха-сан отличается от Рурия есть. Если поймаете, Рурий даст вам подарок есть».
Сказав это, Рурий достала из кармана кожаный мешочек.
«Это домашнее печенье Рурия есть. Очень вкусное есть».
«Ура, согласны, согласны!»
«Это легко!»
«Маха-сан, беги скорее!»
Награда, предложенная Рурием, оказалась чрезвычайно эффективной, и дети были полны энтузиазма.
«Тогда, старт через десять секунд после того, как Маха-сан убежит есть. Маха-сан, бегите есть».
«Э, ты серьёзно?»
«Да есть».
«...Ладно».
Маха отошла от детей и встала в центре двора.
«...Три, два, один, старт есть!»
«Жди, жди!»
«Вперёд!»
Около десяти детей одновременно начали преследовать Маху. Маха задумалась. Было легко оторваться от них с помощью скорости, но Маха решила, что детям тогда будет неинтересно.
«Ой?»
«Э?»
«Не может быть?»
Маха старалась не отходить от центра двора, уклоняясь от детей только за счёт работы ног.
«Эй, эй, все! Разрозненно не годится есть! Надо всем вместе нападать есть!»
«Хорошо, я отсюда!»
«Я здесь!»
«Я тут!»
Дети окружили Маху.
«««Раз-два-три!»»»
Синхронно, дети одновременно прыгнули.
«Оп... хоп... и... и»
Маха уклонялась от детей, которые набегали, как муравьи на сахар, с лёгкостью, словно парящее в воздухе перышко. Один, два, три... Увернувшись от последнего, Маха, вздохнув в пятый раз за сегодня, тихо сказала:
«...Вы все были близки».
Были, конечно, различия в физической подготовке из-за возраста и телосложения. Но есть теория, что даже мастер боевых искусств может справиться максимум с тремя противниками одновременно. То, как Маха легко справилась почти с десятью людьми, пусть и детьми, было чем-то необычайным.
«Ну-ну-ну, как же это жалко. Вы все вместе напали и вот такой результат?»
Нэй, закончив разговор с Сестрой, пришла и поддразнила их.
«Я поймал! Я поймал, но не поймал...»
«Маха-сан, ты жульничала!»
«...Не жульничала».
Все дети выглядели озадаченными, но просить их понять такой уровень боевого искусства было бессмысленно.
«Ну, давайте я вам покажу пример».
«Уф».
Нэй оттолкнула детей. Маха скривилась, глядя на неё, а Нэй, увидев это, весело рассмеялась.
«Ну-ка, насколько ты улучшила свои навыки?»
«Не думай, что ты всегда выше, коротышка».
«Кто сказал, что я лоли!»
Обмениваясь колкостями, Маха приняла низкую, настороженную стойку. Нэй же стояла небрежно. Тем не менее, Маха не собиралась расслабляться. Она внимательно следила за каждым движением Нэй.
«Ну, я пошла».
Внезапно Нэй небрежно сделала шаг.
«...Э?»
Послышался ошеломлённый голос Рурия. Неудивительно. В её глазах Нэй удвоилась. Ещё один шаг. Теперь Нэй увеличилась до четырёх фигур.
«Чт-чт-что...!?»
«...Этого приёма я не видела раньше».
««««Ха-ха, ты сможешь сбежать?»»»»
Толпа Нэй, которая удваивалась с каждым шагом, весело рассмеялась и одновременно набросилась на Маху. Это было не то, что дети. На Маху нападало множество Нэй, каждая из которых была мастером боевых искусств. Маха, не разбирая средств, использовала всю свою походку, телодвижения и скорость, чтобы убежать, но это длилось недолго.
«Больно, больно, больно!»
Маха почувствовала, как её обхватили сзади за живот. Нэй, которой, казалось, было несколько десятков, снова стала одной, и она обнимала Маху сзади, обвив руками её живот.
«Ты много болтала, но не такая уж и сильная. Недостаточно тренировок, недостаточно».
«Сдаюсь! Сдаюсь, отпусти! У меня сейчас всё из живота вылезет!»
Дети смеялись, глядя на барахтающуюся Маху, похожую на пойманное насекомое. Нэй наконец отпустила Маху, дав им посмеяться.
«...Я сильно пострадала».
«Вы оба хорошо поработали есть».
«Для меня это как разминка».
Пока все трое говорили по-своему, подошла Сестра.
«Ну, дети. Время обеда. Давайте поблагодарим Алхимиков и попрощаемся?»
«««Не-е-ет!»»»
Дети хором выразили недовольство.
«Хочу ещё поиграть!»
«Я тоже поймаю Маха-сан!»
«Печенье сестрички Рурий!»
«Ладно, ладно. В следующий раз»,
Сестра умело успокоила недовольных детей. Получив от Рурия печенье как утешительный приз, дети поблагодарили Маху и остальных и вошли в здание.
«Я давно не видела таких счастливых детей. Большое вам спасибо всем».
Сказав это, Сестра низко поклонилась.
«Да ладно, это пустяки. Это, кажется, и для Махи, и для Рурия стало хорошим стимулом».
«Было весело есть».
«...»
В то время как Рурий безоговорочно кивнула, Маха, казалось, не знала, как реагировать.
На обратном пути из монастыря Маха внезапно пробормотала:
«Как они могут так улыбаться?»
«? Что ты имеешь в виду, Маха?»
«...?»
Маха говорила это про себя, но её слова прозвучали громче, чем она ожидала, и Нэй и Рурий посмотрели на неё с вопросом.
«Те дети, которые там живут, пережили ужасные вещи. Их бросили родители, или они подверглись насилию, или Демоны убили их семьи. И всё же они могут сейчас так улыбаться. ...Почему?»
Слова Махи могли показаться упрёком детям, но, судя по её выражению лица, это был скорее искренний вопрос.
«Хм... Рурий, а ты что думаешь?»
«Рурий есть?»
Рурий некоторое время мычала, озадаченная внезапным вопросом, но, наконец, собралась с мыслями.
«Рурий живёт недолго есть, но я думаю, что этим детям весело есть».
«Весело?»
«Да есть. Веселье — это очень сильное есть. Если сейчас весело и можно смеяться, то разве не всё равно есть, как грустно было в прошлом и сколько плакали?»
«...»
Маха не знала, что ответить на слова Рурия. Для Махи жизнь была тяжёлой и мучительной, и обычно она чувствовала сильную близость к положению сирот. Но сегодня дети, которые безудержно играли с яркими улыбками, почему-то показались ей далёкими существами.
«Маха-сан, вам сейчас не весело есть?»
«...Э?»
Маха не смогла ответить на вопрос Рурия сразу. У неё почти не было опыта размышлений о том, весело ей или невесело. Маха до сих пор отчаянно пыталась выжить. Сражалась, сражалась и ещё раз сражалась. Она даже чувствовала отвращение к такой жизни, поэтому почти забыла о таком чувстве, как веселье.
«Маха. Хотя твой возраст не сравнится, но в плане жизненного опыта ты можешь проигрывать Рурию, знаешь ли?»
Слова Нэй, сказанные в шутку, надолго остались в сердце Махи.