Том 1 - Глава 5: ПРОЩАНИЕ С ПОМЕХОЙ

Магический телефон Свим Свим зазвонил. Тама замолчала, и даже Юнаэль и Минаэль прекратили болтовню, чтобы послушать её разговор с Фавом. Перекинувшись парой слов, она сунула телефон между грудей.
— В чем дело? Что-то случилось?
— Сестра Нана прислала сообщение. Она хочет встретиться.
— Серьезно?
— Винтерпризон страшная.
— Что нам делать?
— Что?
— Прежде всего, расправляйся с сильными врагами быстро.
Если они не могут победить в честном бою, значит, придется играть грязно. Свим Свим отдала ангелам инструкции.

На столе лежал одинокий комок пушистого белого меха. Обилие плюшевых зверей в комнате не было чем-то необычным для девочки, но этот предмет отличался от остальных.
— Что это?
— Кроличья лапка, указанная в игре, пон. Что-то удачное произойдет, когда ты будешь в беде, пон.
— Почему она у меня?
— Может, ты подобрала её после того, как кто-то уронил?
— Кто этот «кто-то»?
— Логически рассуждая, вероятно, Хардгор Элис, пон.
— Хардгор Элис?
— Девочка, которая выглядит как полностью черная версия Алисы из «Алисы в Стране чудес».
Значит, это действительно произошло. Видения шатающегося обезглавленного тела снова всплыли в памяти. Желчь подступила к горлу, но она подавила её. С момента смерти Ла Пюсель в её сердце не было покоя. Каждый раз, когда она вспоминала её смерть, желание вырвать и заплакать овладевало ею.
— Ты хотя бы не сойдешь с ума, так что не волнуйся, пон. Бизнес зависит от того, чтобы наши девочки-волшебницы оставались здоровыми телом и разумом, пон.
Словно прочитав её мысли, Фав отрезал все пути к отступлению. В ней расцвел гнев. Ей хотелось закричать, разбить магический телефон и растоптать осколки. Но у неё не хватало смелости повесить трубку, прервав связь с единственным, с кем она всё ещё могла разговаривать.
Хардгор Элис была обезглавлена и ушла. Такую сцену можно увидеть только в кошмарах — и всё же это было реальностью. О её смерти не сообщалось в чате, значит, она была всё ещё жива. Если кроличья лапка принадлежала ей, то что она подумает теперь, когда она у Белоснежки? Она сомневалась, что ей сойдет с рук дружелюбное объяснение, что она подобрала её случайно.
— Ты не можешь вернуть это ей за меня?
— Тебе придется сделать это лично, пон. Хотя Фав может связаться с ней для тебя, пон.
Она спросила именно потому, что не хотела встречаться лично, но он, похоже, не понимал. Или, может быть, понимал и говорил это специально. Была ли это злоба, исходящая от черно-белой сферы, изящно парящей в воздухе? Или это было безразличие?
Белоснежка упала на стол и заплакала. Пять минут рыданий спустя она подняла голову, немного оправившись. Она подумала о том, насколько легче было бы просто позволить своему разуму отключиться.
С этажа ниже позвала мама: «Коюки! Ужин!»
— Иду! — Она встала со стула. Она потянулась, чтобы выключить магический телефон, но как раз перед тем, как она успела это сделать, Фав пропищал на пол-октавы выше обычного.
— О, у меня есть сообщение, пон.
— Сообщение?
— Сестра Нана желает встретиться с тобой, пон. Что скажешь, пон?
У девочек-волшебниц не было много возможностей встречаться с себе подобными лично. Конечно, если две девочки объединялись в пару, как Белоснежка и Ла Пюсель, Сестра Нана и Винтерпризон, или Топ Спид и Риппл, они, естественно, видели друг друга. Но за пределами системы наставничества не было причин для встреч. С тех пор как они начали действовать в городе N, не происходило никаких крупных аварий или событий, требующих объединения сил. К тому же, некоторые девочки были более территориальными, чем другие, и достаточно сильными, чтобы удерживать свои районы, так что не было никакой реальной причины заходить на чужую территорию.
Сестра Нана и раньше посещала другие территории — кроме территории покойной Рулер — с дружескими намерениями, но после того, как Каламити Мэри чуть не убила её, она приняла твердую политику невмешательства. То есть, до этой игры по сокращению числа девочек-волшебниц до восьми.
Лично Белоснежка встречалась с Сестрой Наной и Винтерпризон в реальной жизни всего один раз, до того как Сестра Нана перестала покидать свой дом.
Белоснежка пришла пораньше, но Сестра Нана и Винтерпризон уже были там. Каждый раз, видя Винтерпризон, она поражалась тому, как круто та выглядит. Она была больше похожа на принца, чем на девочку-волшебницу. Что касается Сестры Наны, она излучала доброту. Мрачный заброшенный супермаркет, служивший им местом встречи, напоминал ей ветхую часовню.
— Рада видеть тебя снова, Белоснежка.
— Привет.
— Здравствуйте, Сестра Нана! Здравствуйте, Винтерпризон!
— Я слышала о Ла Пюсель. Это... поистине прискорбно... — Она сжала руки Белоснежки и опустила голову.
Слезы обожгли глаза Белоснежки. Была ли она счастлива, что другие тоже скучают по Ла Пюсель, или воспоминание о смерти Ла Пюсель делало её грустной? Она не могла точно сказать.
Сестра Нана подняла голову.
— Мы не можем позволить такой трагедии продолжаться. Пришло время нам объединиться! Мы можем объединить наши знания и найти решение!
Слезы, наполнившие её глаза, пролились. Руки Сестры Наны были теплыми и надежно сжимали её ладони. Все, кого она встречала с начала игры, были враждебны, за исключением Ла Пюсель. Никто из них не подарил ей доброго слова и не нуждался в ней. Для них она была не более чем добычей.
Белоснежка кивнула.
— Я хочу помочь... Пожалуйста, позвольте мне помочь!
— О, спасибо, Белоснежка! Давай усердно работать вместе.
Крупные слезы продолжали литься из глаз Белоснежки, и сквозь затуманенное зрение она видела, как улыбается Сестра Нана. Может быть, из-за слез, но её улыбка выглядела как-то криво. И всё же это успокаивало. Сестра Нана отвернулась и заговорила с кем-то позади Белоснежки.
— Что скажешь? Ты ушла до того, как мы смогли услышать твой ответ в прошлый раз.
Пригласила ли она другую девочку-волшебницу? Белоснежка обернулась к тому, с кем разговаривала Сестра Нана — и там была Хардгор Элис, темная пародия на свою тезку, выглядывающая из входа в супермаркет. Белоснежка подавила крик и отпрыгнула, чтобы спрятаться за Винтерпризон. Её руки всё ещё крепко держала Сестра Нана, поэтому она чуть не упала, пытаясь поменяться местами с монахиней, но тем не менее двигалась необычайно быстро.
— Эм... Вы двое знакомы?
— Да, знакомы.
Хардгор Элис ответила до того, как Белоснежка успела рассказать о нападении. Всё, что могла сделать девушка в белом, — это дрожать от страха за спиной Винтерпризон. Подозрение омрачило выражение лица похожей на принца девушки, но Сестра Нана продолжила, не беспокоясь о реакции Белоснежки.
— Эм, ну тогда... Ты поможешь нам, Хардгор Элис?
— Да. Я понимаю. Я помогу.
Хардгор Элис говорила бесстрастно, словно читала по сценарию. Её неизящная речь звучала как перевод её ответа с иностранного языка.
— О, сегодня такой чудесный день! Большое спасибо!
Очевидно, Сестра Нана не сомневалась в её искренности. Она подбежала к Хардгор Элис, схватила её за руки и энергично потрясла их, точно так же, как делала с Белоснежкой.
Меньше всего на свете Белоснежка хотела случайно остаться наедине с Хардгор Элис. Но постоянные радостные восклицания Сестры Наны («Мы четверо едины в цели!») не оставили ей возможности рассказать им правду.
— У меня сегодня запланированы встречи и с другими девочками-волшебницами. Возможно, наши ряды ещё пополнятся, — радостно размышляла Сестра Нана.
Не в силах придумать причину, чтобы остановить её, Белоснежка оказалась в той самой ситуации, которой хотела избежать — наедине с Хардгор Элис. Она попыталась пробормотать прощание и улизнуть, но, обернувшись, обнаружила, что Хардгор Элис следует за ней. Неловко улыбнувшись и поклонившись, она быстро зашагала прочь, завернула за угол и оглянулась. Та всё ещё была там. Дрожь пробежала по её спине.
Может быть, она притворялась милой раньше только потому, что там были Сестра Нана и Винтерпризон. Но теперь, когда они ушли, она, вероятно, чувствовала себя свободной для нападения. Белоснежка приняла защитную стойку, но Хардгор Элис просто смотрела, не двигаясь, словно её глаза приклеились к ней.
О, точно.
Вспомнив, Белоснежка сунула руку в карман. Пальцы коснулись мягкого меха, и она вытащила кроличью лапку. Она протянула её Хардгор Элис.
— Это твое? Эм, я не крала это. Оно просто было там, когда я проснулась, честно.
Это была правда, но звучало как жалкое оправдание. Белоснежка попятилась, всё ещё протягивая кроличью лапку.
— Нет.
— А? Я ошибаюсь?
— Это принадлежит тебе.
— Н-нет, у меня никогда не было ничего подобного.
— Я отдала это тебе. Белоснежке. Так что это твое.
— А? Почему? Зачем ты отдала это мне?
Хардгор Элис внезапно склонила голову набок, напугав Белоснежку. Она почти ожидала, что её голова снова отвалится. Что именно произошло той ночью, когда Магикалоид 44 обезглавила её? При ближайшем рассмотрении на её шее не было ни шрамов, ни повязок. Естественным предположением было бы, что за это ответственна её магия, но в силу пережить обезглавливание было слишком трудно поверить.
— Потому что мне так захотелось.
— А?
— Мне так захотелось, поэтому я отдала это тебе.
— Но почему...?
Хардгор Элис снова склонила голову и уставилась на неё.
— Потому что мне так захотелось.
Вчера Хардгор Элис была покрытым кровью монстром, который мог двигаться даже после смерти, внушая понятный страх. Но эта Хардгор Элис... эта девочка-волшебница, склоняющая голову перед Белоснежкой... преграждала путь как непостижимый объект ужаса.

Вода била из фонтана в центре городской площади в простом ритме. Шоу мигающих огней и меняющихся дуг брызг закончилось. Фонтан просто продолжал свою работу в роботизированной манере — хотя на самом деле это и была машина — как будто оживленного водного представления всего несколько минут назад даже не происходило. Зрители расходились один за другим, покидая скамейки вокруг фонтана, что сигнализировало об окончании светового шоу.
Риппл цокнула.
Каждое пятнадцатое число месяца в десять вечера фонтан на центральной парковой площади города N устраивал световое шоу. Редкость этого прекрасного зрелища делала его особенно особенным — огни даже менялись в зависимости от сезона, вспыхивая ярко-розовым в апреле, когда цвела сакура, и имитируя взрывы фейерверков в августе — и гарантировала, что посмотреть на него придет больше людей.
Больше аудитории означало больше проблем и больше работы для девочки-волшебницы. Все потенциальные свидетели также снижали риск нападения.
План Топ Спид казался разумным, поэтому Риппл согласилась. Они наблюдали за всем происходящим с крыши многоцелевого зрительного зала парка, достроенного прошлым летом, но ни одной проблемы не возникло. Насладившись красочным представлением, люди тихо ушли. Единственное, что сделали девушки, — это убрали банки, пустые контейнеры из-под еды из магазина и битое стекло до того, как появились люди.
Если бы это был Дзёнан, было бы больше беспорядков? Драка или две могли бы вспыхнуть в Кубегахаме и Кобики, где всё ещё жили рыбаки и торговцы. Но в Накаядо ничего подобного не произошло. В конце концов, это и делало его Накаядо, и хотя Риппл нравился этот аспект, сейчас больше всего на свете она хотела проблемы.
Ниндзя снова цокнула. Возможно, ей следовало радоваться спокойствию, но у неё не было возможности заработать конфеты.
— Блин, хорошо, что ничего не случилось.
— Это не хорошо...
— Хм? Ты что-то сказала?
— Нет...
— Разве это не было красивым зрелищем? Луна вышла и всё такое, так что мы могли видеть огни даже отсюда. Нам стоило прихватить выпивку, чтобы смотреть под неё.
Риппл залезла в контейнер Tupperware, достала пальцами гриб и закинула его в рот. Топ Спид могла быть раздражающей, но готовила она всегда хорошо. Тушеные овощи были сочными от бульона.
— Мне нельзя пить алкоголь...
— Почему нет?
— Я несовершеннолетняя...
— А? Ты имеешь в виду не только как девочка-волшебница, но и по-настоящему? В реальной жизни? Ого, я просто не могу этого представить. Риппл, сколько тебе на самом деле лет?
— Семнадцать...
— Серьезно? Мне девятнадцать.
Если Риппл не ошибалась, девятнадцать лет — это всё ещё несовершеннолетие в их стране. Естественно, это означало, что ей не следовало пить. Риппл цокнула языком.
— Значит, ты младше меня, да? Я думала, ты моего возраста. Может, старше.
Она думала, что она старше, и всё равно использовала с ней такой тон? Риппл издала свой фирменный звук раздражения и потянулась за ещё одним тушеным овощем. На этот раз картофелиной. Было вкусно.
— В школе весело?
— Так себе...
— У тебя есть друзья?
— Нет...
— А как насчет семьи?
— Нет...
— Блин, ты кажешься точно такой же, как я в семнадцать. У меня дежавю. Жутковато.
Немногие могли удержаться от того, чтобы бессмысленно вести себя как старшие, узнав, что говорят с кем-то младше — Риппл считала это глупым, но не сказала об этом Топ Спид.
— Но ты супер-честная. Отвечаешь на любой вопрос, который я задаю. Когда мне было семнадцать, я была больше похожа на нож. Типа, любой, кто пытался приблизиться, резался. Хотя сейчас я вся затупилась.
Риппл цокнула языком.
— Риппл, Риппл.
Высокий синтетический голос раздался из её магического телефона. Фав включил его удаленно и спроецировал голограмму.
— У Фава есть сообщение для тебя, пон. Каламити Мэри хочет встретиться. Она будет ждать в отеле «Жрица» в Накаядо в одиннадцать вечера через два дня, пон.
Риппл посмотрела на Топ Спид, а Топ Спид посмотрела на Риппл.
— Да ладно тебе, Риппл. Не нужно выглядеть такой сердитой.
Видимо, её неприязнь отразилась на лице. Ну, ей ненавистна была эта идея. Сильно ненавистна. Страх перед направленным на неё пистолетом не утих даже спустя месяцы. Иногда ей снились кошмары о её смерти от рук Каламити Мэри.
— Я пас...
— Воу, ты пас? Я знаю, что ты чувствуешь, но не думаешь ли ты, что может случиться что-то очень плохое, если ты не пойдешь? У меня серьезные плохие предчувствия — мое одно крошечное желание прожить ещё шесть месяцев может не сбыться из-за этого.
— Ты перестанешь...?
— Хм?
— Скажи мне уже, почему ты постоянно твердишь про шесть месяцев...
— О...
— Эй, Риппл! Риппл!
Из проецируемого изображения Фав энергично захлопал крыльями. Разлетелось так много чешуек, что желтое облако, казалось, накрыло изображение, почти скрыв его.
— Каламити Мэри говорит, что это важно.
Риппл посмотрела на Топ Спид, а Топ Спид посмотрела на Риппл.
— Серьезно, не нужно выглядеть такой сердитой.
Риппл цокнула языком.

Свим Свим была не единственной, кто знал, что Рулер остерегалась Каламити Мэри — Тама и Ангелы Пики тоже знали. «Остерегалась» было слабым словом для описания её отношения, впрочем; возможно, «ненавидела» подходило больше. Она видела в Каламити Мэри врага и препятствие на своем пути.
Но, несмотря на всё это, она никогда не пыталась затеять с ней драку. Первой целью, которую она выбрала для кражи конфет, была Белоснежка, а не Каламити Мэри. Рулер ненавидела и боялась стрелка одновременно. Почему это было так, Свим Свим не знала. Те двое стали девочками-волшебницами задолго до Свим Свим, поэтому, хотя она могла догадываться, что могло произойти, она сомневалась, что когда-нибудь узнает наверняка. Пока что всё, что она знала, это то, что Каламити Мэри была страшной и почти неприкасаемой, и что Винтерпризон, которая сражалась с ней на равных, была на том же уровне.
Каждая девочка-волшебница в городе знала, как Винтерпризон сражалась с Каламити Мэри, чтобы спасти Сестру Нану. Монахиня позаботилась о том, чтобы похвастаться силой Винтерпризон в чате после этого.
Рулер была идолом Свим Свим, но также и тем, кого нужно превзойти.
А Рулер боялась Каламити Мэри больше всего.
Единственной, кто сражался на равных с Каламити Мэри, была Винтерпризон — которая скоро прибудет.
Если она сможет победить Винтерпризон, сможет ли она победить Каламити Мэри? Конечно, всё не так просто. Но возможная победа бесконечно лучше поражения. Рулер подумала бы так же.
Обе стороны согласились встретиться в Окецудзи. Если им не удастся победить на своей территории, они определенно потеряют свою базу. Но, несмотря на риски, она настроилась на Окецудзи. В знакомом месте было легче расставлять ловушки, и у них было преимущество местности, если разразится битва.
Это не означало, что им нужно делать что-то вычурное. Рулер никогда не была фанаткой сложных вещей и всегда настаивала на том, чтобы планы были как можно проще.
Свим Свим посмотрела наружу через световой люк. Отфильтрованный стеклом, внутренний двор казался блеклым. Что-то двигалось — жук? Бесконечно стрекочущее осеннее насекомое или хищное насекомое, присматривающее его на обед? Между группой Винтерпризон и её группой, кто был хищником, а кто добычей?
Внезапно стрекотание прекратилось, сигнализируя о прибытии Сестры Наны и её спутницы. Две пары шагов проскрипели по половицам в тихом храме. Звук открывающейся двери последовал за скрипом, и два лица появились во входе. Бровь Свим Свим слегка приподнялась. Сестра Нана была впереди. Её не должно было там быть.
— Рада видеть тебя снова, Свим Свим. Спасибо за твое пожертвование конфет ранее.
Свим Свим молча встала. Она чувствовала напряжение позади Сестры Наны — или, точнее, от человека позади неё. Сестра Нана приятно улыбалась, ничуть не обеспокоенная.
— Белоснежка и Хардгор Элис только что согласились присоединиться к нам.
Свим Свим сделала шаг вперед. Винтерпризон осталась на месте. Ещё шаг. И ещё. Наконец, Винтерпризон встала перед Сестрой Наной, защищая её. Вот. Идеально.
— Вперед.
Как только Свим Свим дала сигнал, Сестра Нана закричала из-за спины Винтерпризон. Всё ещё опасаясь Свим Свим, Винтерпризон обернулась, и её лицо застыло от ужаса. Сестра Нана дрожащей рукой указывала на Сестру Нану — теперь их было две. Другая монахиня оттолкнула первую и прижалась к Винтерпризон. Ошеломленная и не в силах переварить происходящее, Винтерпризон заключила её в объятия — и получила кинжал в грудь.
Даже с кинжалом, вонзенным в неё, Винтерпризон оставалась спокойной.
Было две Сестры Наны. Одна кричала, другая ухмылялась; одна плакала, другая держала окровавленный кинжал. Сестра Нана с оружием пнула Винтерпризон и отступила. Её тело начало деформироваться. Оно сгибалось, скручивалось, растягивалось, сжималось и меняло цвет, и после многочисленных трансформаций вторая Сестра Нана превратилась в двух ангелов. Они злобно улыбались, даже не пытаясь скрыть своего возбуждения. Именно тогда она поняла, откуда взялись две Сестры Наны и как этот крошечный кинжал пронзил её крепкое, мускулистое тело.
Винтерпризон улыбнулась в ответ. С кровью, текущей изо рта, она улыбалась. Её враги были дурами. Зачем они превратились обратно? Если бы они остались в облике Сестры Наны, она никогда не смогла бы атаковать, даже зная, что это подделка.
Одна из них превратилась в волшебный кинжал, который теперь пронзал сердце Винтерпризон. Кровь хлестала из её груди. Она не могла дышать. Сознание меркло. Но она не умрет ещё несколько секунд. Она не могла умереть прямо сейчас.
— Беги! — крикнула она Сестре Нане, затем активировала свою магию. Стены из земли взметнулись вверх, пробивая половицы — одна, две, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь. Поднимая облака пыли, барьеры ударили в потолок и поймали ангелов в ловушку. Это была тюрьма.
Винтерпризон сократила разрыв одним шагом. Сильно сжав левый кулак, она вонзила руку в земляные стены и разрушила их, раздавив одного маленького ангела внутри.
Остался один ангел: та, что превратилась в кинжал.
Винтерпризон нанесла рубящий удар, пытаясь разорвать ей шею голой правой рукой. К сожалению, брызги крови от её первой атаки попали ей в глаз, и поскольку потеря крови достигла критического уровня, она совсем чуть-чуть не угадала с моментом. Её цель внутри тюрьмы пригнулась, и Винтерпризон снесла верхнюю половину земляных стен. Она попыталась атаковать снова, но под ней внезапно открылась яма, лишив её равновесия. Свим Свим атаковала, отрубив ей правую руку.
Винтерпризон смотрела, как её конечность летит по дуге через воздух. Она вспомнила, как гладила волосы Сестры Наны этой рукой, этими пальцами.
Она не чувствовала Сестру Нану поблизости. К счастью, она, похоже, сбежала. Винтерпризон расслабилась. Пожалуйста, пожалуйста, будь в безопасности, — помолилась она, прежде чем упасть на колени и опустить голову.

После того как Минаэль превратилась в кинжал, Юнаэль держала её и пряталась под плащом-невидимкой. Она ждала, пока прибудет Сестра Нана, затем приняла её облик. С настоящей вещью прямо перед ней её маскировка была идеальной. Затем она сбросила плащ-невидимку и показала себя Винтерпризон.
События с Каламити Мэри предполагали, что Винтерпризон будет защищать Сестру Нану, что бы ни случилось. Но если ей внезапно придется защищать двух людей, и одна из них даже нападет на неё, Винтерпризон наверняка будет слишком сбита с толку, чтобы среагировать.
И вплоть до удара кинжалом всё шло идеально. Но потом Юнаэль погибла в контратаке, а Сестра Нана убежала так быстро, что никто её не заметил. Вряд ли это можно было назвать успехом.
Минаэль рыдала и цеплялась за тело девушки примерно университетского возраста. Это была настоящая форма Юнаэль. Тама тоже рыдала рядом с ней.
— Юна... Юна спасла меня в конце концов, не так ли?
— Угу. Да.
— Юна... Юна...
— Мм...
Бессилие Свим Свим болезненно давило ей на плечи. Рулер справилась бы лучше. Свим Свим всё ещё не дотягивала. Она должна была извлечь урок из этой ошибки на следующий раз.

Алкоголь недолго служил панацеей. Во-первых, он был дорогим. Во-вторых, было похмелье. В-третьих, жалобы мужа. Благодаря этому алкоголь так и не стал тем волшебным лекарством.
В конце концов, её дочь стала отдушиной для её разочарований. Под предлогом «воспитания» она пинала её, била, прижигала сигаретами и морила голодом. Когда она была пьяна, издевательства становились прекрасным источником снятия стресса, пока её никчемный муж не сбежал вместе с жертвой.
Ей нравилось издеваться над дочерью из-за собственной слабости. В конце концов, слабые могли издеваться только над более слабыми, и её дочь для этого подходила. Но это было временной заменой того, чего она действительно хотела. Её истинным желанием было мучить кого-то более сильного. Отчаянные мольбы чванливого гангстера доставили ей удовольствие так, как её дочь никогда не могла.
Сильные, важные, красивые, умные, уверенные — выражения лиц уважаемых людей, когда они падали на колени перед непреодолимым насилием! С таким удовольствием ей больше никогда не понадобится прикасаться к алкоголю.
Маленькая пудреница лежала на её столе из черного дерева. В маленьком зеркальце отражалась женщина за тридцать, почти сорок. Она была определением женщины средних лет, чья молодость прошла. Широкая улыбка расползлась по её лицу.
Она прижала руки к щекам и крикнула: «Бедовое Чудо Куру Курурин! Превратись в волшебного стрелка, Каламити Мэри!»
Усталая женщина в зеркале исчезла. Теперь у неё была кобура, пристегнутая к левому бедру, значок шерифа на груди, крошечная родинка под левым глазом, густые светлые волосы, спускающиеся до бедер из-под ковбойской шляпы, пышная грудь, едва прикрытая топом в стиле бикини, мини-юбка, открывающая практически всё, мягкие бедра, длинные ноги и ковбойские сапоги со шпорами. Отставив свои фигуристые бедра в сторону, она приняла позу. В зеркале теперь было прекрасное создание.
Не было необходимости произносить заклинание или принимать позу при трансформации, но во всех аниме, которые Каламити Мэри смотрела в детстве, ни одна из девочек не могла трансформироваться без этого. Значит, она должна делать так же. За этим не стояло никакого глубокого смысла.
Каламити Мэри понимала свою роль. Она была довольна ею. Это означало, что она могла позорить девочек-волшебниц, сильнейших и самых благородных существ в мире, и раздавливать их под ногами. К своему поясу с оружием она прикрепила четырёхмерную сумку, содержащую всевозможные важные инструменты.
Прошло десять минут с тех пор, как она покинула клуб. Она приказала Фаву вызвать Риппл, а затем направилась в назначенный Риппл район, Накаядо, чтобы встретиться с ней. Сейчас было 22:45. Время почти пришло.
Национальная трасса Японии X, которую местные жители называли «Хай Роуд» (Высокая дорога), проходила через Накаядо. Как указывало прозвище, дорога возвышалась на тридцать футов (9 метров) над землей. Контроль за соблюдением правил дорожного движения здесь был относительно мягким для общественного шоссе, и это, в сочетании с редким движением вне новогодней суеты, означало, что машины часто проносились на скоростях, значительно превышающих лимит.
С высоты самого высокого отеля в городе, отеля «Жрица», Каламити Мэри наблюдала за дорогой. Холодный ветер хлестал её по щекам, угрожая сдуть её ковбойскую шляпу, поэтому она натянула её поплотнее. Сильный ветер затруднял снайперскую стрельбу, но с магией Каламити Мэри обычное оружие становилось зачарованным. Его мощь, скорость пули, точность и дальность были оптимальными. Никакой ветер не имел значения. Оружие также становилось легче в обращении и обслуживании. Каламити Мэри достала одну из винтовок из своей четырёхмерной сумки.
Это была СВД (снайперская винтовка Драгунова), разработанная в Советской России. Хотя её тонкий дизайн облегчал транспортировку, лишняя отдача затрудняла фактическое использование. Но ничто из этого не имело значения для человека с её способностями. Каламити Мэри лениво держала винтовку и нажала на курок. С выключенным полуавтоматическим режимом она выпускала пулю за пулей в быстрой последовательности, но каждая находила свою цель в машине. СВД, разработанная для городских боев, продавалась за свою способность к быстрой стрельбе.
Взрыв, затем огненный столб. Одну за другой она уничтожала машины на Хай Роуд. Горящая шина покатилась по дороге. Когда машины вспыхивали пламенем, те, что ехали за ними, врезались в пылающие обломки, и те, что ехали за ними, тоже. СВД отстреливала машины, которым повезло избежать завала. Ночная дорога стала светлой как днем.
Один мужчина сумел остановить свою машину и в панике выскочил, и она пристрелила его ради забавы. Она думала, что его кишки разлетятся по всему асфальту, но правда была гораздо суровее. Он не просто взорвался — он был стерт. Всё выше колен исчезло без следа.
Снайперская винтовка была слишком мощной как противопехотное оружие. Это было не весело. Машины были лучшей дичью, чем люди.
А девочки-волшебницы были еще лучше.
Если она нападет на Риппл напрямую, вмешается Топ Спид. А если Топ Спид сбежит на полной скорости, у Мэри не будет способа её догнать. Если она хотела сразиться с Риппл, она должна была дать ей повод. Благородная доброхотка явится, чтобы победить злую женщину, разрушающую её город и убивающую невинных граждан.
Разозлить Риппл тоже доставляло ей удовольствие. Два зайца одним выстрелом. И после того, как она убьет Риппл, город будет кишеть людьми, ищущими помощи — идеальный шанс заработать конфеты. Каламити Мэри нажимала на курок, пока магазин не опустел, уничтожая всё на шоссе.
Всё это было из-за одной ошибки. Если бы Риппл просто склонила голову при их первой встрече, она бы убила её, и на этом бы всё закончилось. Но она этого не сделала, и теперь Каламити Мэри была одержима. Это была вина Риппл.
Каламити Мэри не могла терпеть тех, кто её не боялся.