Том 1 - Глава 17: …Нана

«Мицуки, открываю?»
Голос чуть не дрогнул от напряжения. Положила руку на дверь раздевалки.
Думала: Мицуки уже одета, держит голого Тасуку.
Но там никого. За мутным от пара стеклом ванной мелькнуло телесное пятно — я отшатнулась и с размаху ударилась пяткой о дверь. БАМ!

Э, э, подожди, что происходит?!
Не успела сообразить — рука Мицуки легла на дверь изнутри.
Всё, конец, не успеть…!

Дверь сложилась с грохотом, пар хлынул в раздевалку.
Я собрала всю волю и уставилась прямо на Мицуки.
Только лицо. Только лицо. Больше ничего нельзя смотреть. Запрещено.

Мокрые после душа чёрные волосы собраны в пучок, но отдельные пряди прилипли к шее, капли медленно стекают по ключице…
Щёки, шея — и дальше…
Ааа, слишком много информации.
Щёки горят. Дышу поверхностно.
А-а-авававава…!

«Нана, Тасуку возьми, пожалуйста~ Я волосы высушу и приду».
«У-угу…»

Она вообще не стесняется своей наготы, улыбается и протягивает мне дымящегося теплом Тасуку.
Взгляд сам падает вниз — и ловит её грудь.
Грудь… Мицуки…
НЕЛЬЗЯ СМОТРИТЬ!!!

Бездумно заворачиваю Тасуку в полотенце, сердце колотится как барабан, поворачиваюсь спиной и чуть ли не бегу в гостиную.

＊＊＊

Ненавижу себя за то, что смотрю на неё так.
Почему нельзя выбрать, в кого влюбиться?
Это же мои чувства — почему я не могу их выключить?
Знаю, что безнадёжно, но не могу просто взять и выбросить. Это же нелогично! Человечество явно бракованное.

Мицуки вернулась в чёрной футболке и серых шортах.
Обычная «среднешкольная» домашка и только что увиденное взрослое тело не вяжутся в голове — аж мозг болит.
Оказывается, она «одевается худо»… Вспоминаю объём груди — снова краснею.

«…Мицуки, ты всегда одна всё это делаешь?»
«Ага. Сначала боялась, чтобы Тасуку не простудить, и переодевала его голышом».

Голышом…
Даже милый рассказ о материнских подвигах теперь отравлен картинкой её обнажённого тела — лицо само кривится.

Увидела голую любимую девушку. Несчастный случай, но вина не отпускает.

«Иди мойся, Нана. Я пока уложу Тасуку».
«А… угу. Спасибо…»

Не глядя ей в глаза, схватила сумку и ушла.
Сейчас в голове только её обнажённое тело. Надо остыть.
В раздевалке чуть не заорала: в корзине её одежда и нежно-розовое бельё. Быстро отвернулась.
Я сегодня полный отстой.

В ванной включила холодный душ вместо горной аскезы — смывать грехи.

Два с лишним года безответной любви. Уже почти смирилась.
Думала: буду тихо любить издалека, закончу школу и всё.
Так бы и было, если бы в тот дождливый день я не схватила её за руку на перекрёстке.
Рада, что мы сблизились… и одновременно невыносимо больно.

Выкрутила кран.
«…Нельзя думать об этом. Она же подруга…»

Стукнулась лбом о стену. Уже не уверена, что смогу держать себя в руках до выпуска.

Выхожу из ванной, открываю дверь в гостиную — там полумрак.
Мицуки прижимает палец к губам: Тасуку в руках. Я кивнула и на цыпочках подошла.
Рядом с детской кроваткой постелено одно одеяло.
Я сказала, что помогу ночью, но… мне одной здесь спать?
Хотела и боялась спать рядом с Мицуки — чувства смешались.

Она осторожно укладывает Тасуку. Тот поморщился, но перевернулся и тут же уснул.

«…Ого, не плачет?»
Шёпотом. Мицуки приблизила губы к моему уху:
«Когда засыпает — нет. Посреди ночи проснётся — держись».
«Поняла… Спит как ангел».

Раньше я не особо любила детей.
Теперь, глядя на него, чувствую, как просыпается что-то материнское.

«Правда? Ангел же».
«А превращение в демона правда будет?»
«Ещё какое. Скоро сама увидишь».
Зловеще улыбнулась.

«Кстати, где мне спать?»
«А, точно. Извини, одеяло одно — давай вместе».

…ЧТО?
Не сразу дошло.
Вместе? С Мицуки?

Она не заметила моего окаменения, откинула одеяло и легла, оставив мне место рядом.
«Нана, иди скорее~»

Ты серьёзно…?!
Она похлопала по матрасу: «Быстрее сюда».

Что делать. Отказаться странно — подруги же часто так спят…
Глотнула, легла рядом.
Плечо к плечу — будто горит. Зажмурилась изо всех сил.

«…Эй, Нана».
Шёпот у самого уха — щекотно. Не поворачиваюсь.
«…Что?»
«Так же тихо.
«Классно, правда? Так волнительно. Как на школьной поездке».

Волнительно — не то слово. Я сейчас умру от сердцебиения.
От неё пахнет после душа. Гладкая нога иногда касается — чуть не вздрагиваю. Перевернулась спиной.

«…Ага… фа-а-а… ночёвки прикольные…»
Зевнула наигранно.
«Нана, уже спать хочешь?»

Сонливая? Да я вообще не моргну.
Сердце колотится, кровь гудит — глаза как у совы.

«Угу… давай спать. Тасуку точно проснётся, надо отдохнуть».
«Ладно. Спокойной ночи, Нана. Спасибо тебе огромное за сегодня».
«…Не за что. Спокойной ночи, Мицуки».

Она пошевелилась — и спина к спине. Чувствую её тепло.

Люблю… Так люблю Мицуки.
Чувства хлынули — до боли обняла себя руками.

Знаю, что не дотянусь, но хочется крикнуть.
Почему мне мало просто быть рядом?
Кто-нибудь, объясните.
Хочу зарезать это чувство прямо сейчас.
Тогда я смогла бы остаться чистой «подругой» и быть с ней всю жизнь.

＊＊＊

В комнате — тик-так часов.
Потом ровное дыхание Мицуки и Тасуку.
Глубокая ночь, а я не сплю — будто между сном и явью.
Медленно перевернулась на спину и при свете ночника посмотрела на её профиль.
Ротик чуть приоткрыт. Беззащитная. Милая.

Почему она такая красивая…
Короткая переносица, детское лицо. Широкие параллельные двойные веки, длинные ресницы, пухлые щёки — всё усиливает младенческий вид. Немного похожа на Тасуку.
Полная противоположность мне — меня с детства принимают за старше из-за роста.

Завидую. Правда такая милая…
Говорила, был парень. Он целовал эти губы?
У меня первый поцелуй ещё впереди. Девушки не было — естественно.
Не то чтобы не интересно… каково это.

Мицуки… крепко спит.
Сейчас можно всё… не проснётся.

Зловещий шёпот в голове — я резко замотала головой.
«Ты что несёшь…» — вырвалось шёпотом.

Но взгляд не оторвать от губ.
Нельзя. Это преступление. Совсем плохо.
Понимаю, но тело само поднимается.

Остановись. Так ты её ранишь. Это предательство.
Но я уже на локтях над ней. Сердце бьётся в ушах. Дыхание сбивается.

Хочу прикоснуться.
Нельзя.
Хочу поцеловать.
Ни за что.
Такого шанса больше не будет.
НЕ НАДО, ГОВОРЮ!!!
Я столько для неё сделала. Можно же хоть раз… всего один…!

Монстр выломал дверь чулана.
Я проиграла всему.
Наклоняюсь к ней.
Грудь сдавит.
Мицуки, прости, прости. Это последний раз. Я постараюсь забыть… пожалуйста, прости один раз мою эгоистичность…

Ещё чуть-чуть — губы почти коснутся, и в этот момент:

«…Нана».

Тихо.
Меня позвали.