Том 1 - Глава 3: Череда отказов — это реальный депресняк

— Я ни за что, ни за что не проиграю~!
Я самозабвенно распевала эту песню посреди буднего дня. Одинокая незамужняя женщина «под тридцать» в караоке.
Да, надежда была лишь иллюзией, плодом моего воображения.
Я провалила прослушивание.
До этого я проваливала их множество раз, так что впадать в депрессию из-за одного отказа вроде бы не стоило. Это было обычным делом.
И всё же, меня накрыло так сильно, что без истошного пения в караоке я бы просто не выдержала.
Слишком уж много всего навалилось разом.
Во-первых, объявили каст того аниме, на которое я пробовалась.
Утром, лениво просматривая новости на планшете, я наткнулась на список актеров.
Это нормально. Обычно никто не сообщает об отказе лично, ты просто понимаешь это по факту.
Но на роль второй героини, на которую я претендовала, взяли новичка, чьего имени я даже не знала. Я проиграла безымянной дебютантке.
Не знаю, проиграла ли я по мастерству. Может, дело в связях её агентства, или для баланса ролей они хотели взять кого-то свежего. Хотя я сейчас тоже, по сути, безымянная.
Ладно, это еще полбеды.
Во-вторых.
В этот раз мне пришло вежливое «письмо с молитвами».
«Молимся за ваши дальнейшие успехи, Йошиока Канаэ-сама».
Уведомление о провале. Может, это и шаблон, но текст был вежливым. Впрочем, плевать на впечатление от текста. Я провалилась, меня не выбрали.
Не надо за меня молиться самовольно. «Дальнейшие успехи»? А когда у меня вообще были успехи? Это сарказм? Это же сарказм, да?
На душе скребли кошки.
В-третьих, телефонный звонок.
『Доброе утро, Йошиока-сан. Мне очень трудно это говорить, но...』
Звонил менеджер, Катаяма-кун.
Разработку социальной игры, в которой мне уже утвердили роль, отменили.
Пусть это была гача-игра, но это была первая за долгое время роль с именем. Если бы игра стала хитом, была бы вероятность аниме-адаптации, поэтому я была полна энтузиазма и собиралась выложиться на полную.
Но весь этот энтузиазм оказался не нужен. Злиться бессмысленно, у них наверняка свои обстоятельства. Гневу некуда было выплеснуться, и от этого становилось только тоскливее.
Из-за отмены исчезли и запланированные записи. Открыв ежедневник, чтобы вычеркнуть даты, я вздохнула еще тяжелее.
Он был девственно чист.
Кроме записи радио планов не было.
Я сократила смены в комбини, чтобы сосредоточиться на радио, так что теперь у меня было полно свободного времени.
Внезапно накатила тревога, и я проверила банковскую книжку. Разумеется, сто миллионов иен туда чудесным образом не упали, и я уже видела дно.
Плохо. Реально плохо.
Я не смогу заплатить за аренду в этом месяце, могут отключить газ. Для девушки невозможность принять душ — это уже фатально.
Придется подумать о подработке с ежедневной оплатой... С этими мыслями я открыла почтовый ящик, и на пол упало письмо.
Отправителем значилась моя школьная подруга, живущая в Аомори.
Мы видимся каждый раз, когда я приезжаю домой. С чего вдруг она пишет? Ответ нашелся, как только я открыла конверт.
Это было приглашение на свадьбу.
Лицо перекосило.
Я знала, что у неё есть парень. Слышала, что он сотрудник местной мэрии. Но не знала, что дело дошло до свадьбы.
Подумала, что рано, но нам двадцать семь. Вовсе не рано.
Выйти замуж в двадцать семь — это нормально. В провинции, скорее, скажут: «Ну наконец-то».
Она в двадцать семь на пике счастья.
А с другой стороны — одинокая женщина без работы и почти без денег на счету.
Где мы свернули на разные дорожки?
В чем мое счастье? Гнаться за мечтой — это счастье?
Может, лучше было остаться дома, спокойно выйти замуж, спокойно растить детей и стареть? Эй, Йошиока Канаэ, тебе не стоило становиться сейю.
— Ах?!
Очнувшись, я поняла, что порвала приглашение.
— Ха-а, ха-а...
Сразу после этого нахлынули чувство вины и сожаление.
Она ни в чем не виновата. Она заслуживает счастья. Мне нужно было просто поздравить её, без лишнего самокопания.
Я просто срываю злость.
Я выдохнула, успокаиваясь. Порванное не вернуть.
Денег всё равно нет. Поехать домой и участвовать в свадьбе было бы сложно. Может, проезд и оплатят молодожены, но рассчитывать на это слишком жалко.
Я придумываю оправдания, насильно облегчая чувство вины.
Потом напишу имейл, извинюсь, скажу, что не смогу прийти, и поздравлю.
Даже набирать такой короткий текст было тяжело на душе.
Бз-з-з. Телефон в руке завибрировал.
Звонок в такой момент... Я подумала «да ну, не может быть», но поспешно ответила. На том конце была мама.
『Слушай, Мачи-чан, говорят, замуж выходит』.
Приглашение только пришло, я знаю.
Хотелось сразу повесить трубку, но пришлось слушать типичную для тетушек долгую болтовню.
Где работает жених, какой он хороший парень, какая у него известная семья. Мне было всё равно.
И коронная фраза: 『Когда ты уже кого-нибудь приведешь?』
『Тебе тоже двадцать семь. В Токио нет хороших людей? Я хочу поскорее увидеть внуков』.
Я ничего не отвечала. Мама, не обращая внимания на мое молчание, говорила всё, что хотела.
『Слушай, и до каких пор ты будешь играть в сейю?』
Я убрала телефон от уха. Слышала, что она еще что-то говорит, но сбросила вызов, не дослушав.
Я и сама это знаю.
До каких пор я буду играть в сейю?
Когда кто-то говорит то, что ты и сам понимаешь, это бесит.
Знаю я, знаю. Сколько еще я смогу оставаться сейю?
Находиться дома стало невыносимо, я надела сандалии и выскочила на улицу. То, что местом моего побега стало караоке, было как-то не круто, жалко и очень в моем стиле.
— Я не хочу бросать...
Слова вырвались прямо посреди песни.
Эмоциональная нестабильность. Какая же я проблемная женщина. Я вытерла рукой капли, бегущие по щекам.
Мой мир был погружен во тьму, идти было некуда, и никто не собирался меня вести.
Лишь тонкая паутинка едва держалась.
Радио «На этом всё».
Только это было указателем, ведущим к свету. Я не хотела, чтобы на этом всё закончилось для моей работы сейю.
Я уткнулась лицом в стол, сдерживая рыдания.
В кромешной тьме всплыло лицо Сакумы-сан.
Если бы она увидела мое заплаканное лицо, стала бы она меня оскорблять?
«Чего ревешь? Противно смотреть».
Сказала бы она так?
Смешно. Меня оскорбляют, а я радуюсь.
Немного полегчало. А-а, чего я реву, глупости какие.
Думать о девочке, которая младше меня на десять лет, и получать от этого силы — я и правда отравлена ею. Не могу больше смеяться над радиослушателем с ником «Председатель, желающий купаться в яде».
Надежда не всплывает сама по себе, и даже если видишь хороший сон — это всего лишь сон, надежда, которая исчезнет при пробуждении.
Но сейчас остается только идти.
Я с нетерпением ждала записи радио.
Круглые глаза выглядят мило, а изящный нос придает взрослости. Кожа гладкая и кажется мягкой, так и хочется потыкать пальцем.
— Чего ты смотришь на меня и лыбишься? Противно же.
Во время совещания я забила на сценарий и пялилась на лицо Сакумы-сан, за что и получила нагоняй. Всё равно сценарий пустой, всё решаем на ходу. Так что смотреть на милое лицо Сакумы-сан куда полезнее.
— Ничего, я просто хотела услышать это оскорбление.
Она прищурилась и сверкнула глазами. Быть презираемой младшей — не так уж и плохо. Кажется, моя психика действительно вступает в опасную зону.
Сегодня выходной, поэтому Сакума-сан не в форме, а в своей одежде. Сверху свободная серая футболка, темно-синяя юбка-клеш — кэжуал стиль. Кепка, черный рюкзак, на ногах кроссовки для удобства. Спортивный шик.
Я же в серой толстовке, джинсах и сандалиях. Женственность на нуле. Стиль «вышла в соседний комбини». Сначала я одевалась поприличнее, но нас же не снимают, так что можно не париться. Главное, чтобы голос звучал красиво.
— Писем пришло много, надо отсортировать.
Уэшима-сан поставил на стол три коробки. В них лежала куча распечатанных имейлов.
— Это всё на наше радио?
Больше сотни. К пятому выпуску количество писем от слушателей резко возросло.
— В этом крайнем правом красном кейсе — те, что показались мне интересными. Сомнительные — посередине, а в левом синем, к сожалению, те, что не пойдут.
— Ого, даже в красном кейсе, который вы отобрали, прилично так.
— Что не успеем прочитать в этот раз — прочитаем в следующий. Пока что читайте из красного кейса в приоритете и решайте, какие берем.
Я достала все письма из красного кейса. Если хотим прочитать — кладем обратно в красный, если сомневаемся — в желтый, отказ — в синий.
Сакума-сан прочитала одно и тут же бросила в синий.
— Эй, давай хоть вместе решать, куда класть. Почему это не подошло?
— Лень объяснять... В этом письме много пошлых шуток, мне неприятно.
Я взяла листок. Ну-ка... Хм, для меня это вполне безобидный уровень пошлости, но она покраснела.
— Ага, ну это, пожалуй, и правда не стоит.
Когда я положила письмо в синий ящик, она сделала такое довольное лицо — её так легко читать.
Сортировать всё это — тяжкий труд, но надо делать. Бывает, что сценарист выбирает всё сам, но Уэшима-сан хочет, чтобы мы выбирали сами, насколько это возможно. Это приятные хлопоты.
Когда мы закончили отбор, прошел уже час.
— Устала-а.
Хоть она и жаловалась, но в процессе много раз хихикала.
Она впервые сама читала и выбирала письма. Обычно её заставляли просто читать готовое. Она и сама не заметила, как увлеклась этим процессом сортировки.
Это весело, потому что мы глубоко вовлечены. Весело, потому что создаем сами.
Пассивность ничего не рождает. Интересно, потому что решаем мы.
Поэтому сценарий «Радио "На этом всё"» пуст. Ничего не решено. Мы должны думать сами. Мы должны относиться к радио серьезнее, чем кто-либо.
Если Уэшима-сан всё это спланировал, то он гений. Но, глядя на то, как он зевает во время совещания, я начинаю сомневаться, что он мыслит так глубоко.
— Ну что, начнем сегодняшнюю запись?
Хоть и выходной, времени расслабляться нет. Ну, к сожалению, у меня почти каждый день выходной.

Канаэ: — Итак, следующая рубрика.
Кири: — Театральная труппа «Фантазия»!
Канаэ: — Да, в этой рубрике мы разыгрываем импровизированные сценки на основе тем, присланных слушателями. Сегодня третий раз! Кири-чан, как у тебя с уверенностью?
Кири: — Уверенности ноль.
Канаэ: — Робкая Кири-чан, это редкость.
Кири: — Ну так придумывать историю с ходу сложно же! Я плоха в ад-либе (импровизации). Пока говорю, сама перестаю понимать, что происходит.
Канаэ: — Да-да, это испытание наших комедийных талантов.
Кири: — Мы же сейю, нет?
Канаэ: — С каких пор ты в этом заблуждаешься?
Кири: — Чего?..
Канаэ: — Ладно, хватит балагана, тяну тему из коробки.
Кири: — Я вообще-то серьезно.
Канаэ: — Давай, Кири-чан, тяни.
Кири: — Да-да.
Канаэ: — Так, вытянула.
Кири: — От радио-псевдонима «Отряд "Хочу домой"». Почему этот человек не может вернуться домой?
Канаэ: — Наверное, работы много.
Кири: — А, «блэк»-компания...
Канаэ: — Давай к тексту!
Кири: — Тема: «Парень, который оправдывается за опоздание на свидание, и девушка, которая прождала два часа».
Канаэ: — Два часа — это перебор.
Кири: — Ага, перебор.
Канаэ: — Бросай такого мужика! Э? Уэшима-сан, что? А, «так история закончится, придумайте в сценке уважительную причину».
Кири: — Ну, кто кого играет?
Канаэ: — Проигравший в «камень-ножницы-бумага» — парень.
Кири: — Парень — это проигрыш. Тут нельзя уступать. Ну, поехали.
Канаэ и Кири: — Камень-ножницы...
Кири: — Бумага!
Канаэ: — Камень...
Кири: — Ес!
Канаэ: — А-а-а...
Кири: — Я выиграла, так что я — девушка, которую заставили ждать.
Канаэ: — А я — грешник. Хм. Оправдание, оправдание... Если бы женщина, можно было бы сказать «долго красилась» или «не могла выбрать одежду». А тут мужик, парень... Хм-м.
Кири: — Ну, давай начинать.
Канаэ: — Быстро ты, дай подумать.
Кири: — Летс...
Канаэ: — А, блин. Дэйдрим (Мечта наяву)!
Канаэ (Парень): — Прости, заждалась?
Кири (Девушка): — Ты опоздал.
Канаэ (Парень): — Виноват, реально виноват, Кирико. Не думал, что ты всё еще ждешь.
Кири (Девушка): — Канао, ты худший. Я ждала два часа.
Канаэ (Парень): — Два часа?! Ждать два часа — это мощно, Кирико. Ты что, так сильно меня любишь?
Кири (Девушка): — Ха? Всё, я ухожу.
Канаэ (Парень): — Эй, постой!
Кири (Девушка): — Отпусти!
Канаэ (Парень): — У тебя руки ледяные, Кирико.
Кири (Девушка): — Потому что холодно было.
Канаэ (Парень): — Прости, Кирико. Я подонок. Заставил твои руки так замерзнуть.
Кири (Девушка): — Да, ты мусор.
Канаэ (Парень): — Я согрею их своими руками.
Кири (Девушка): — Прекрати. Отпусти. И вообще, почему ты опоздал? Если опаздываешь, мог бы хоть позвонить.
Канаэ (Парень): — Прости, телефон в реку упал.
Кири (Девушка): — В реку?
Канаэ (Парень): — Ага, там собака тонула, я прыгнул за ней.
Кири (Девушка): — Поэтому у тебя волосы мокрые. А почему одного ботинка нет?
Канаэ (Парень): — Мальчик выбежал на дорогу, я останавливал грузовик, чтобы спасти его, и ботинок слетел.
Кири (Девушка): — Э-э, грузовик?! А почему рукав прожжен?
Канаэ (Парень): — Пришлось немного остановить метеорит.
Кири (Девушка): — Так вот почему в городе был такой переполох?! Прости, я злилась, не зная, что ты был втянут в такие масштабные события.
Канаэ (Парень): — Ничего, я виноват, что опоздал. И вот, это тебе.
Кири (Девушка): — (Принимает бумажный пакет) Это, неужели...
Канаэ (Парень): — Сегодня же твой день рождения, Кирико.
Кири (Девушка): — Ты помнил?
Канаэ (Парень): — Конечно, я же твой парень.
Кири (Девушка): — Я так рада. Можно открыть?
Канаэ (Парень): — Ага, давай.
Кири (Девушка): — Это ожерелье. Я так хотела его. Можно надеть?
Канаэ (Парень): — Конечно.
Кири (Девушка): — Ой, не получается...
Канаэ (Парень): — Давай я помогу.
Кири (Девушка): — Спасибо.
Канаэ (Парень): — Готово.
Кири (Девушка): — ...Ну как?
Канаэ (Парень): — Красиво, Кирико.
Кири (Девушка): — Спасибо, мне приятно. Ой, а на обратной стороне что-то написано.
Канаэ (Парень): — Твое имя.
Кири (Девушка): — Х, и, р, о, м, и? (Хироми?)
Канаэ (Парень): — Черт, перепутал с подарком для Хироми.
Кири (Девушка): — Ах ты кусок мусора!
Кири: — Ну нет, это никуда не годится.
Канаэ: — Не годится. Прошу прощения.
Кири: — Мало того что опоздал, так еще и двуличный бабник? Худший вариант.
Канаэ: — Нужен же был панчлайн (концовка с шуткой).
Кири: — Нет, можно было и без него. Мы же не комики.
Канаэ: — Эх, моя душа комика перестаралась.
Кири: — Ладно, проехали. Но что за причина опоздания?
Канаэ: — Проспал или переводил бабушку через дорогу — это слишком банально, решила закрутить сюжет.
Кири: — Прыгнуть в реку за собакой — это еще ладно. Но останавливать грузовик или ловить метеорит?! Это уже за гранью фантастики.
Канаэ: — И при этом отделаться только потерей ботинка и прожженным рукавом — настоящий сверхчеловек.
Кири: — Что, парень — робот?
Канаэ: — Мой парень — киборг.
Кири: — Не хочу такого парня. И вообще, он какой-то легкомысленный.
Канаэ: — Я брала пример с нашего менеджера.
Кири: — В «93 Produce» нормальных людей нет, да?
Канаэ: — Эй, не критикуй агентство!
Кири: — В общем, в этот раз незачет.
Канаэ: — Согласна. Слушатели, наверное, хотели, чтобы сердечко трепетало, а получился сплошной гэг.
Кири: — Я плоха в милых фразочках (моэ-фразах)...
Канаэ: — Так, в следующий раз присылайте темы, где можно услышать моэ-фразы от Кири-чан!
Кири: — Если пришлете, я порву.
Канаэ: — Это была рубрика «Театральная труппа "Фантазия"»!

— Спасибо за работу.
Пятая запись благополучно завершилась, и светлое небо за окном уже успело стать совершенно темным.
Что ж, в каком-то смысле, самое главное начинается сейчас.
— Осада-сан, Осада-сан.
Я окликнула менеджера Сакумы-сан, Осаду Йошино, которая всегда безупречно одета в костюм и носит очки.
— Что такое, Йошиока-сан?
По возрасту мы, кажется, ровесницы, но и одежда, и манера речи у неё спокойные. Наверное, именно таких людей, как Осада-сан, называют взрослыми женщинами. А я, вечно в спортивном костюме — плохой пример взрослого, детям не повторять.
— У меня просьба... или, скорее, я хотела бы получить разрешение.
Сакума-сан сейчас вышла в туалет, так что её здесь нет. Это тайные переговоры.
Осада-сан слушала меня, не меняясь в лице и кивая: «Угу, угу».
— А, хорошо, это интересно. Давайте сделаем это.
По её покерфейсу сложно понять, действительно ли она считает это интересным, но разрешение менеджера получено. Осталось только приступить к операции.
— Почему машина до сих пор не приехала?!
Спустившись на лифте на первый этаж, Сакума-сан отчитывала Осаду-сан.
— Кажется, в городе упал метеорит, и из-за этого жуткие пробки.
Она что, совсем врать не умеет?!
— Что за ложь?!
Естественно, ложь была раскрыта мгновенно.
— Думаю, машина будет минут через тридцать.
Осада-сан посмотрела на телефон, притворяясь, что паникует.
Но Сакума не сдавалась.
— Я не хочу ехать на поезде, поеду на такси.
Чтобы пресечь это предложение, я перешла к действиям.
— О, привет. У вас какие-то проблемы, Сакума-сан?
Я обратилась к спорящим, делая вид, что ничего не знаю.
— Чего тебе? Тебя это не касается.
— Касается. Я ведь партнер Сакумы-сан по радио.
— Не... не говори так здесь, посреди улицы!
— У тебя есть время, может, выпьем чаю?
Самой стыдно это говорить. Я как пикапер из прошлого века.
— Я поеду на такси, так что нет.
— Нехорошо по отношению к сотрудникам агентства, которые отчаянно пытаются добраться до тебя.
— Ничего. Я хочу скорее домой. Йошино!
Осада-сан посмотрела на Сакуму-сан с виноватым лицом. Обеспокоенная её молчанием, Сакума-сан спросила:
— Что? Чего молчишь?
— Прошу прощения, я, кажется, сегодня забыла кошелек, так что не могу оплатить такси.
Конечно, это не так. Ложь, актерская игра. Но Сакума-сан повелась на эту игру, и её голос дрогнул.
— Э? Забыла кошелек? У меня сегодня с собой тоже немного...
Сейчас. Самое время. Я пригласила её с самой лучезарной улыбкой:
— Ну, тогда ничего не поделаешь. Придется ждать машину. Пока ждем, сходим куда-нибудь?
Она пристально посмотрела на меня, сверля взглядом, и, наконец, сдавшись, тихо согласилась: «Ладно, ничего не поделаешь».
Отлично. Немного жаль, что пришлось обмануть, но первое препятствие пройдено.
Мы с Сакумой-сан зашли в сетевую кофейню, каких полно везде.
Посетителей было мало, и мы выбрали столик в глубине у стены.
— Почему сетевая кофейня? Раз уж приглашаешь меня, могла бы выбрать заведение поприличнее.
Как только мы сели, начались жалобы.
— Хе-хе, с деньгами туго.
Раньше меня бесило каждое её слово, но после пяти записей я, видимо, привыкла к её ядовитому языку, и теперь у меня иммунитет. Вот как вырабатывается толерантность...
Я приглашала и Осаду-сан, но она сказала: «Я подожду машину на улице», так что мы зашли вдвоем. Честно говоря, разговор наедине с Сакумой-сан меня смущал, так что я хотела бы, чтобы Осада-сан была третьей, но ничего не поделаешь. Просить большего было бы наглостью.
Это наш первый разговор тет-а-тет. Во время эфира мы тоже вроде бы говорим, но там много людей, это не пространство для двоих.
— Что будешь пить? Я куплю.
— Не знаю, я пойду с тобой.
Сказав это, она поплелась за мной к кассе.
Я оглянулась — лицо у неё было напряженное.
Может, она впервые в кофейне? Она говорила, что не была в комбини, так что для такой "очжо-сама" (богатой наследницы) это вполне возможно. Но если она расстроится и уйдет, будет плохо, так что я оставила сомнения при себе.
За кассой стояла красивая девушка — ну, девушка, скорее всего, студентка, младше меня, — и весело обратилась к нам: «Добро пожаловать. Что будете заказывать?»
— Карамельный латте, размер Tall. Сакума-сан, а ты что будешь?
Она сверлила меню взглядом. Выражение лица было серьезным, видно, что мучается выбором. Протянуть руку помощи? Я уже хотела открыть рот, но она заговорила первой.
Глядя на девушку снизу вверх, она заказала своим прекрасным, звонким голосом:
— Айс-кофе, обычный размер, пожалуйста.
Не стоило вкладывать столько сил в заказ, но для неё это было большое приключение. Видимо, не поняла меню и заказала самое безопасное. Хотелось похвалить её: «Молодец».
Я расплатилась (чтобы показать авторитет старшей, я угощаю), и через некоторое время напитки поставили на стойку.
— Сакума-сан, сироп и молоко вон там, бери сколько хочешь.
— Я знаю. Я люблю черный.
Сказав это, она быстро пошла к столику.
Пьет черный кофе — какие взрослые нынче старшеклассницы, подумала я с восхищением.
Я сама только недавно начала находить черный кофе вкусным, до этого сыпала сахар, чтобы было сладко, еще слаще.
Жизнь и так горькая, пусть хоть кофе будет сладким.
Я села напротив Сакумы-сан.
Она была в своей одежде, не в форме, в кепке и очках с простой оправой для маскировки.
И всё же, я наедине с популярной сейю. Не раскроют ли её?
Я вдруг забеспокоилась и огляделась, но никому до нас не было дела. Может, для обычных людей известность сейю не так уж велика.
Скорее, внимание может привлечь не её личность, а наша пара с разницей в десять лет. Прошу, пусть мы выглядим как сестры, мирно пьющие чай. Только не мать и дочь, не поймите неправильно.
Не обращая внимания на мои тревоги, Сакума-сан прикоснулась губами к трубочке с айс-кофе. Её лицо тут же скривилось.
— Горько?
— Не горько.
Очевидно, что горько, но голос её звучал упрямо.
— Горько же?
— Я не притворяюсь, я люблю черный.
Она снова потянула через трубочку, но лицо оставалось мрачным. Она известна как талантливая актриса, но вне сцены эмоции у неё на лице написаны аршинными буквами. Всё ясно.
Ничего не поделаешь. Долг партнера — помочь.
Я отпила свой напиток и сказала:
— Ой, этот карамельный латте слишком сладкий, не могу. Очень вкусно, вкусно, но калорийность зашкаливает. Сестренка на диете, мне больше сахара нельзя.
Игра была шита белыми нитками, но она посмотрела на меня с надеждой в глазах.
— О, как раз тут есть черный кофе. Прости за мой каприз, прости, но не могла бы ты поменяться со мной? Мой карамельный латте на твой черный кофе?
— Давай.
Мгновенный ответ. Насколько же ей был противен этот черный кофе?
В таких моментах она ребенок, улыбнулась я про себя.
— Хорошо, меняемся.
Я протянула ей латте, а она с радостным лицом протянула мне свой напиток.
Но прежде чем взять его рукой, я наклонилась вперед и прикоснулась губами к трубочке.
И сделала глоток.
— М-м!
Небольшая шалость. Воспользовалась моментом, пока она расслабилась, и отпила.
— Угу.
После сладкого черный кофе — самое то. Может, для ребенка этот вкус еще рановат.
Я забрала напиток у застывшей Сакумы-сан.
— Ты что творишь?!
— Меня зовут Йошиока Канаэ.
— Я не об этом!
А о чем же?
Повозмущавшись, она вдруг затихла.
Бросала на меня быстрые взгляды, опускала голову, мялась.
— Не будешь пить?
Она переводила взгляд с моего лица на напиток перед ней.
Вела себя подозрительно.
Наши взгляды встретились, и Сакума-сан вздрогнула.
Затем, решившись, она робко прикоснулась к трубочке и попробовала карамельный латте.
— Ну как?
— ...Сладко.
Она ответила с пунцовым лицом. Что такого в том, чтобы просто выпить латте, чтобы так краснеть? А, ну да, наверное, переволновалась из-за первого латте в кофейне. Понятно, не зря угостила.
Что ж, напитки у нас есть, пора растопить лед.
Курс на «Хорошие отношения».
— Сакума-сан, тебе нравится «Летающая девочка»?
— Гха!
Девочка передо мной поперхнулась.
— Что это вдруг?
Я тут же пожалела, что начала с главного. Но у меня нет навыка ходить вокруг да около, вот так.
— В прошлый раз на радио ты сказала, что любишь сладкую вату.
— Я же сказала забыть об этом!
Сакума-сан громко крикнула и вскочила со стула.
Из-за внезапного крика люди вокруг посмотрели на нас.
Заметив внимание, она смутилась и поспешно села обратно.
Я тихо извинилась:
— Прости, вырвалось.
— Забудь.
— Так ты смотрела «Летающую девочку»?
Она молча кивнула.
— Шесть лет назад... Сакуме-сан было одиннадцать? Младшеклассница? Офигеть!
Время жестоко: девочка, которая тогда была в младшей школе, уже старшеклассница и успешная сейю. Нет, я знаю, что это редкий случай, и большинство тех детей сейчас просто школьники. Но я почувствовала, что шесть лет — достаточный срок, чтобы изменить человека.
— Я играла главную героиню, Соранэ.
— Я знаю.
— Вот как, хе-хе.
Стало как-то смущенно.
Аниме шло поздно ночью, так что удивительно, что младшеклассница, да еще девочка, смотрела его. Может, потому что родители актеры, ей разрешали смотреть аниме? Мои родители не понимали этого, так что в школе я смотрела тайком.
— Да уж, делать радио с девочкой, которая смотрела мое аниме, будучи в начальной школе — это трогательно.
— ...Вот как.
Ответ был сухим, но неприязни я не почувствовала.
— Что тебе нравится в Соранэ?
В этот раз ответ пришел сразу.
— Она милая, и у неё есть стержень.
— Понятно, понятно. Соранэ милая и крутая, да.
— Чего ты смущаешься? Я не тебя хвалила.
— Я понимаю. Но сыгранный персонаж — это мой дорогой ребенок, друг, партнер, мы одно целое. Так что это всё равно что похвалили меня.
— Это чувство... я понимаю. Сыгранный персонаж — это незаменимая часть меня.
— Правда же? Так и есть. Они действительно важны, дороги.
И из-за этой близости иногда ранят. Становятся идеалом, до которого не дотянуться, и ты барахтаешься.
— Ты рада, что сыграла Соранэ?
Она прочитала мои мысли? Я опешила от внезапного вопроса. Но вскоре улыбнулась и ответила:
— Конечно. Я рада, что встретила Соранэ.
Я страдала от идеала и заперла его. Но Сакума-сан разбудила это, и теперь я могу сказать точно.
Жизни без встречи с Соранэ не могло быть.
Потом мы говорили о разном.
Сначала о школе Сакумы-сан.
Это частная школа для девочек в Токио, и, судя по рассказам, она действительно учится в школе для «очжо-сама».
— Значит, Сакуму-сан там тоже называют «Онее-сама» (Уважаемая старшая сестра)?
Она посмотрела на меня как на дуру и отрезала: «Пересмотрела аниме». Ну, смотреть аниме — моя работа, ничего не поделаешь.
Школа с уклоном в учебу, так что успевать за программой тяжело.
Работы становится больше, пропусков тоже, и ей от этого трудно. Главное для ученика — учеба, школа не делает поблажек на работу.
Но она говорит, что отчаянно учится, потому что не хочет, чтобы её считали глупой из-за плохих оценок. Трудолюбивая, подумала я.
Из-за пропусков друзей у неё мало. В клубах уже сформировались группы, и она, никуда не входящая, чувствует себя лишней.
Казалось бы, все должны хотеть дружить с популярной сейю, но, может, она слишком популярна и к ней боятся подойти. Если бы это была смешанная школа, в её шкафчике для обуви каждый день лежали бы любовные письма. Да даже если бы я была её одноклассницей, я бы точно хотела с ней дружить.
— Но моя лучшая подруга, Юа, всегда делает для меня конспекты и дает списать. И она всегда с радостью слушает мои рассказы.
Лицо, с которым она это говорила, было таким счастливым, что я поняла — она очень любит Юа-чан. Количество друзей неважно. Если есть тот, кто тебя понимает, школьная жизнь уже счастливая.
Мне было неловко только слушать, поэтому я рассказала о том, как начинала работать.
— В университете почти все предметы были по выбору, так что работа почти не мешала учебе.
— Что это, завидую.
Правда, из-за работы мне пришлось бросить кружок духового оркестра и подработку. Каждый день я только и делала, что моталась между работой, агентством и университетом.
Но это было очень насыщенное время, и я получила бесценный опыт. Я удивляюсь, как я тогда справлялась, когда времени совсем не было. Нынешняя я так бы не смогла.
Потом она спросила совета насчет будущего.
— Хочу пойти в университет и поучиться, но и работать хочу больше, — сказала она. Я твердо заявила: «Иди в университет».
Даже люди с высшим образованием заходят в тупик. Если зайти в тупик только со школьным аттестатом — это печально. У неё богатые родители, может, ей и не о чем волноваться, но как старший товарищ по жизни я советую иметь «гарантию», «страховку». Я как учительница!
Но если путь уже определен, может, и не стоит идти в университет.
В университет идут, чтобы найти цель или приблизиться к желаемой работе. Если ты уже там, зачем делать крюк?
Принять решение о жизни в старшей школе — это смелый поступок. Я не смогла этого сделать, не была уверена в себе, поэтому пошла в университет, получила там шанс и выбрала путь.
Мы с Сакумой-сан разные. Среда, талант.
Какой смысл мне давать советы?
— Чего у тебя такое кислое лицо?
Она заметила.
— Да нет, просто подумала, какая ты молодец. Сакума-сан уже в школе думает о будущем, переживает о своем пути... угу, я подумала, это круто.
Круто, она крутая. В этом возрасте, за свои короткие семнадцать лет, она уже определила свой путь.
— Слушай.
— Что, Сакума-сан?
— Вот это. Перестань называть меня Сакума-сан.
— Э?
Я удивилась неожиданной смене темы.
— Называй Кири-чан, как на радио. Ты же старше. Чего ты передо мной расшаркиваешься? Ты мой семпай по жизни. Веди себя увереннее. Я ребенок, кохай (младшая), просто старшеклассница.
Никакая ты не «просто старшеклассница».
— Но мы коллеги, возраст не важен, а стаж у меня меньше...
— Да хватит уже! «Сакума-сан» звучит слишком далеко, так что «Кири-чан» пойдет. Меня никто так не называет, так что мне неловко.
Она тараторила, настаивая на своем.
— Можно?
— Можно.
— Ты меня не ненавидишь?
— Когда я говорила, что ненавижу?
— Ну, сначала ты только и делала, что язвила, всем видом показывала: «Ты просто навязанный партнер, а не напарник!»
Сакума-сан с грохотом ударилась лбом об стол и обхватила голову руками.
Звук снова привлек внимание окружающих. Милая официантка тоже обеспокоенно смотрела на нас. Простите, что мы такие шумные.
— ...Не.
— А?
Она пробормотала что-то, уткнувшись в стол.
— ...Не ненавижу я тебя.
— Поняла, Кири-чан.
Услышав мои слова, она медленно подняла голову. Наши взгляды встретились, и я улыбнулась ей.
— Вот и хорошо, что поняла.
Она отвернулась, делая вид, что ей всё равно. Щеки слегка покраснели.
— А как ты будешь меня называть, Кири-чан?
— Э?
— Ты же всегда говоришь «ты» (анта), даже по фамилии не называешь, не то что по имени.
— Н-ну да, но...
— Канаэ-сан, Кана-чан, Кана-Кана, Канаэтти, Йошиока-семпай, Йошиока-сенсей, Йошиока-сама, член отряда Йошиока — что угодно подойдет.
— Вторая половина списка какая-то странная!
Я с удовольствием смотрела на её замешательство.
— Йошио-маман есть Йошио-маман. И ничто иное.
— Пф.
Ну, пока сойдет. Если она вдруг начнет называть меня с уважением, это будут уже не наши с Сакумой-сан... нет, не наши с Кири-чан отношения.
— Ой, уже столько времени!
Кири-чан посмотрела на часы и запаниковала.
Прошло больше часа с тех пор, как мы зашли в кофейню.
Она говорила, что машина приедет через тридцать минут, но мы пересидели с большим запасом. Те тоже, видимо, поняли ситуацию и совсем не звонили...
Кири-чан поспешно позвонила, и Осада-сан ответила: «Как раз подъехали». Точно врет, наверняка ждали где-то неподалеку.
Нехорошо получилось, надо будет потом передать ей подарок в благодарность, подумала я, вставая с пустым стаканом. Стакан был пуст, но я была наполнена.
Мы вышли на улицу и сразу увидели Осаду-сан.
— Йошиока-сан, вас подвезти?
Машина четырехместная, так что я могла бы сесть, но вежливо отказалась. Нельзя доставлять Осаде-сан еще больше хлопот.
— Ну тогда...
Осада-сан села на переднее сиденье и попрощалась.
Окно заднего сиденья открылось, и Кири-чан посмотрела на меня.
— Что такое?
— Ну...
Она хотела что-то сказать, но никак не решалась. Поэтому я заговорила первой.
— Сегодня было весело, спасибо, Кири-чан.
— Н-ну, я рада.
— Сходим поесть в следующий раз, ладно?
— Н-ну, если будет настроение, может и схожу.
— Ага, буду ждать. Пока, Кири-чан.
— До встречи... Йошио-маман.
Попрощавшись, машина тронулась. Она быстро превратилась в точку.
«До встречи», да? Не «увидимся где-нибудь», «если встретимся», «если судьба сведет». Мы увидимся снова, будем вместе вести радио.
Давно у меня не было такого чувства.
В детстве это было само собой разумеющимся. Завтра и послезавтра я буду ребенком, я не думала о взрослении, это было естественно, а теперь перестало быть таковым.
Я направилась к станции метро.
Шаги были легкими. Стала ли я чуть ближе к тому, чтобы быть партнером?
Стоило расслабиться, и ноги сами хотели перейти на припрыжку, я одернула их, но сдержать эмоции на лице не смогла — я улыбалась.
Так мы начали меняться.
Дело не только в том, что «Сакума-сан» стала «Кири-чан».
Химическая реакция, синергия действительно произошла.
Мы попытались узнать друг друга, понять и двинулись вперед.
«Веди себя увереннее».
Она права. Чего я парюсь по пустякам?
Что за «около тридцати»? Свадьба? Мечта?
Хватит придумывать оправдания, на этом всё.
Я тоже должна постараться.
В окне поезда усталый человек больше не отражался.