Том 2 - Глава 3: Послесвечение (Afterglow)

«Летающая девочка» снова получит аниме-адаптацию.
Неожиданная благая весть.
Я уже давно потеряла надежду на второй сезон. Несмотря на запас материала, на ивентах анонсов не было, оригинал закончился, а движений по аниме не было. Со времен первого сезона не вышло даже OVA. Момент упущен. Для меня «Соранэ» стала призраком прошлого.
И вот, спустя шесть лет, новая адаптация. Поздно, слишком поздно. Оригинал завершен, бустить продажи аниме-адаптацией нет смысла. Будут выпускать спин-офф или просто переиздадут книги с новой обложкой? Странно делать аниме, когда с оригиналом затишье.
Или это инициатива аниме-студии? Материала, который хотелось бы экранизировать, не осталось, вот и откопали старый хит. Неизвестно, продастся ли он так же хорошо, как первый сезон, но определенная аудитория гарантирована. Не может быть, чтобы никто не заинтересовался. Те, кто тогда были студентами, стали взрослыми и зарабатывают деньги. Ностальгия может заставить их купить мерч или диски.
Но, в конце концов, какая разница? Причина создания второго сезона меня не касается. Я снова смогу стать Соранэ. Это единственное, что важно, остальное не имеет значения.
Смогу ли я сыграть так, как тогда? Стоит ли пересмотреть DVD? Я тогда играла ужасно, пересматривать не хочется... Что делать, если потребуют ту же наивную игру? Смогу ли я её воспроизвести? Хотелось бы показать, как я выросла.
Ну, об этом я подумаю позже.

Канаэ: — Скоро Хэллоуин.
Кири: — Честно говоря, мне всё равно.
Канаэ: — Согласна. Подарками не обмениваются, как на Рождество, шоколад не дарят, как на День Валентина. Раздавать сладости — тоже как-то не то.
Кири: — Вот именно, непонятно, что делать. Но многие косплеят и веселятся, несмотря ни на что.
Канаэ: — Не хотелось бы проходить через Сибую в это время.
Кири: — Я не собираюсь участвовать, но наряжаться — это нормально. Только не надо делать это посреди города, где ходят обычные люди. Бесит, когда ты спешишь по делам, а они шумят.
Канаэ: — Понимаю. На костюмы можно смотреть с улыбкой: «Весело им», но буйное веселье — это уже перебор. Пусть арендуют зал и там веселятся.
Кири: — Верно, не надо мешать посторонним. Слушатели, не доставляйте никому проблем.
Канаэ: — Всё в порядке, среди наших слушателей мало тусовщиков (way-way), я уверена.
Кири: — Кто знает.
Канаэ: — Ты сказала, что не будешь наряжаться, а есть костюм, который хотелось бы примерить?
Кири: — Нет!
Канаэ: — Мгновенный ответ! Ну хоть что-то? Горничная, медсестра, китайское платье?
Кири: — Нет такого. Есть роли, которые хотелось бы сыграть, но самой надевать костюм не хочется. А, но если Йошио-маман наденет костюм горничной — это я бы посмотрела.
Канаэ: — Не надену?! Спроса нет!
Кири: — Есть спрос. Или школьную форму.
Канаэ: — Это будет выглядеть непристойно?!
Кири: — Кстати, о переодевании (касо:), недавно мы попробовали другую виртуальность (касо:).
Канаэ: — Виртуальность, а не костюмы. На слух сложно понять... в общем, мы пробовали VR.
Кири: — Ходили вместе в VR-центр на Синдзюку.
Канаэ: — Мой первый VR, впечатления мощные. Не просто картинка лезет в глаза, а объем, ощущение присутствия.
Кири: — Обидно, что я проиграла в гонках.
Канаэ: — Зато я проиграла по сбитым истребителям. Кири-чан крута, сбивает всех подряд, можешь зваться асом.
Кири: — Не буду. Это Йошио-маман плоха.
Канаэ: — Чего-о?! Фу-фу, а Кири-чан так боялась в хоррор-игре...
Кири: — Об этом ни слова, ни слова!

После записи радио тема для разговора, конечно, была одна.
— Если будет продолжение, то это арка восстания рыцарей!
— Когда Соранэ начинает сомневаться в рыцарском ордене и идет против него — это самый горячий момент!
— Да-да! Битву с бывшими товарищами без слез смотреть невозможно! Соранэ победила, но радоваться не может... как же это сильно. Автор гений.
— Серия на необитаемом острове после крушения истребителя тоже хороша.
— О да, понимаю. Соранэ, которая всегда храбрится, показывает слабость — это прекрасно.
— Угу-угу, понимаешь, что Соранэ всё-таки девочка.
— И рост Соранэ мне нравится. Как она отчаянно старается за погибших товарищей — это круто.
— Но эта её уязвимость заставляет меня волноваться. Хочется сказать: «Всё хорошо, не пытайся сделать всё одна, это не только твоя ответственность».
Мы говорим о новой адаптации «Летающей девочки». Кири-чан — большая фанатка, а я играла Соранэ и верила, что будет второй сезон, перечитывая оригинал. Разговор бесконечен.
— Шесть лет, нас заставили ждать шесть лет!
— Да уж, неожиданно. Кто бы мог подумать, что сейчас сделают продолжение.
— Ты не забыла, как играть?
— Всё в порядке, положись на Соранэ!
— Тон немного не тот, был ниже.
— Э, правда? Кхм-кхм. «Кири-чан, я Соранэ».
— Кажется, стало еще хуже.
— Э-э, надо тренироваться...
— Не покажи плохую игру, а то заменят.
— У-у, буду стараться...
— И насчет того, что дальше.
Запись закончилась, время еще 16:00. До её комендантского часа еще полно времени.
— Мы еще не наговорились, да?
— Понимаешь же, Йошио-маман. Будем говорить до упаду.
Ох, это надолго. Придется мне следить, чтобы не нарушить комендантский час.
— Куда пойдем?
— Куда угодно! В семейный ресторан, фастфуд, караоке.
— Хм, кофейня не подойдет. Давай в семейный ресторан.
— Угу!
Только мы собрались идти, как у меня зазвонил телефон. «Кто это?» — я посмотрела на экран. Редкий случай — звонок из агентства.
— Прости, из офиса. Я отвечу.
Я отошла от неё и ответила. Звонил менеджер Катаяма-кун.
『Йошиока-сан, добрый вечер. Сейчас удобно?』
— Запись только закончилась, так что да.
Кажется, давно не говорила с Катаямой-куном. Стоп, он же мой менеджер?
— Что случилось? Результаты прослушивания?
『Босс вызывает』.
— Б-босс? Э-э, кто это?
『Босс есть босс. Президент』.
— Президент?
Я хотела спросить, в чем дело, но он сказал: «Подробности в офисе!» — и всё.
Я повесила трубку и вернулась к ждущей Кири-чан.
— Кири-чан, прости! Попросили срочно приехать в офис.
— У-у, ну что поделать. Давай в другой раз. Я тоже хорошенько всё пересмотрю.
— Поняла, прости. Я напишу.
Так мы расстались. У неё было грустное лицо, как у щенка, которого оставили дома, но ничего не поделаешь.
От президента... Я что-то натворила? На ум приходит только отношения с Кири-чан. Если спросят: «Эй, Йошиока. Вы же не встречаетесь всерьез?», что мне делать? Я серьезно переживала и решила дать ответ, но если агентство выскажет свою позицию, будет проблема.
В любом случае, не узнаю, пока не пойду и не выслушаю.
От студии до офиса можно добраться на одном поезде метро. Я прибыла по вызову менее чем за тридцать минут.
— Добрый вечер.
Открыв дверь, я увидела нескольких менеджеров, Катаяма-кун тоже был на месте.
— О, Йошиока-сан. Быстро вы.
— Вызов от Босса, как-никак. Я что-то натворила?
— Не, я не слышал. Босс мне ничего особо не сказал.
— Вот как...
Даже менеджеру не сказали. Желудок заболел еще сильнее.
— Где президент?
— В глубине, наверное. Я позову...
— Нет, сама пойду. Спасибо, Катаяма-кун.
Я не настолько важна, чтобы президент выходил ко мне. Сама должна идти. Поблагодарив Катаяму-куна, я направилась к кабинету президента. Последний раз я была там, когда прошла отбор в агентство и здоровалась с президентом. Тогда нас было несколько, а сейчас я одна. Ноги тяжелые, но дошла я быстро.
Сделав глубокий вдох, постучала. Изнутри сразу ответили: «Войдите». Решившись, я открыла дверь.
В комнате, естественно, был президент.
— Йошиока-сан, прости, что вызвал.
— Нет, спасибо, что уделили время в своем плотном графике.
Он встал и предложил мне сесть. На вид молодой, но ему уже за шестьдесят. Проницательный, но вежливый и открытый в общении человек.
В комнате также была секретарша. Она быстро поставила передо мной чай, и я с благодарностью приняла его.
— Я позвал тебя сегодня, потому что подумал, что нам нужно поговорить о многом.
— Поговорить?
— Да, поговорить. Я позвал не для того, чтобы отчитывать.
Эти слова меня успокоили. Фух, ругать не будут.
— Сначала извинения. Мы не смогли должным образом поддержать тебя во время скандала (пожара), и тебе пришлось нелегко. Мне жаль.
— Что вы! Виновата я... ну, не совсем я, но это не вина президента. Пожалуйста, поднимите голову.
Я удивилась, когда президент внезапно поклонился мне.
— На самом деле стоило поговорить раньше. Как агентство мы не смогли тебя защитить.
Публичное признание Кири-чан на ивенте вызвало грандиозный пожар в моих соцсетях и вокруг радио.
Но, хоть это и называлось «пожаром», клеветы было мало, и моральный ущерб невелик. К тому же, часть меня думает: «Повезло, что о нас говорят». Конечно, комментарии в соцсетях зашкаливали, но первопричина — Кири-чан. Мое агентство не могло это предотвратить, и, честно говоря, я не знаю, как правильно было бы реагировать после.
— Агентство Сакумы-сан тоже принесло нам извинения. Сказали, что очень виноваты перед тобой. Сакуму-сан, похоже, сильно отчитали.
Действительно ли Кири-чан отчитали? Она совсем не сдерживается, наоборот, разгоняется. Смирилась?
— Скандал был тяжелым, но, знаете, то, что Сакума-сан выразила мне симпатию, было даже приятно... Услышать, что она стала сейю, восхищаясь мной — я даже немного всплакнула, подумав, что я действительно чего-то стоила как сейю.
— Вот как, значит, не всё было плохо.
— Да, радио с Сакумой-сан всегда веселое, а ивент был особенным.
Президент радостно закивал: «Угу, угу». Сейю его агентства, карьера которой буксовала, снова засияла на радио. Она не переживает из-за скандала, наоборот, принимает его и мыслит позитивно. Президент, встретившись со мной лично, должно быть, успокоился.
— Но как на самом деле? Я не собираюсь отрицать отношения, но вы двое — абекку (парочка)?
Я невольно прыснула от старомодного слова.
— Что за «абекку»? Из какой это эпохи? Всё в порядке, президент. Мы не любовники.
Примечание «пока что»... не нужно.
— Вот как, сейчас так не говорят. Стареть неприятно.
— Честно говоря, то, что я дружу с Сакумой-сан, производит плохое впечатление?
— Вовсе нет. Если бы кто-то из вас был мужчиной, я бы признал только серьезные отношения, но дружба между девушками — это нормально. Пока не будет скандалов — проблем нет. Только не сожительствуй с несовершеннолетней.
— Ну, сожительствовать я точно не буду.
Мы пошутили, и атмосфера разрядилась. Только секретарша не меняла выражения лица, что немного пугало. Президент не осудил мои отношения с Кири-чан, а, скорее, в какой-то мере одобрил. Не строгий президент — это мне на руку. Теперь я могу вдоволь мучиться вопросом о будущем с Кири-чан. Спокойно.
...И это всё?
Он хотел сказать только это? Президент просто беспокоился обо мне и устроил встречу?
— И вот, Йошиока-сан.
— Да?
— Ты слышала о «Летающей девочке»?
Нет. Не только это. Нет, скорее, это и есть главная тема. Второй сезон популярного тайтла. Прошло шесть лет с моего первого появления. Для агентства это тоже большая работа, провал недопустим.
— Да, конечно. В интернете это бурно обсуждают. Жду с нетерпением, аниме-адаптация.
— Да, аниме-адаптация.
— Шесть лет, целых шесть лет. Рада, что спустя шесть лет снова смогу сыграть Соранэ.
— ...Йошиока-сан.
— Есть немного беспокойства. Голос с тех пор немного изменился, полностью воспроизвести сложно, но я собираюсь показать, как выросла. Не волнуйтесь!
— Йошиока-сан!
Президент повысил голос. У меня вырвалось: «Э?».
— Послушай меня.
— Простите, я так обрадовалась, что разболталась.
— Нет, ничего. Я понимаю чувства.
«Понимаю, но...» — его голос затих, повисла тишина.
Что случилось? Куда делась теплая атмосфера? Выступил холодный пот.
Я просто жду продолжения слов президента. Но он то открывает рот, чтобы сказать, то закрывает.
— Президент.
На холодный оклик секретарши президент поднял голову.
Почему?
— Йошиока-сан.
Почему у него такое страдальческое лицо?
— Прости, но Соранэ — не ты.
Небо потеряло свет.
Соранэ — не я.
— Э........................?
Почему я даже не сомневалась?
Почему я думала, что смогу продолжить быть «Соранэ»?
Почему я самонадеянно считала, что и в продолжении выберут меня?
Почему я не сомневалась, что выберут меня, скатившуюся вниз?
Смена сейю в продолжении аниме — не редкость. Если бы времени прошло мало, внезапную замену бы раскритиковали. Но прошло шесть лет. За это время я потеряла популярность как сейю. Брать такую сейю — вот что было бы странно.
И всё же я ни на один процент не допускала возможности замены.
Почему?
Потому что Соранэ — это «я».
Я — «Соранэ», а Соранэ — «я». Другой «Соранэ», кроме меня, не существует, и если бы не «Соранэ», не было бы сейю «Йошиоки Канаэ». Мы с Соранэ — единое целое. Неразделимы.
Поэтому я даже не сомневалась. Другой «Соранэ», кроме меня, быть не может. Не могло быть. Даже Кири-чан говорила со мной, не рассматривая возможность, что «Соранэ» будет играть кто-то другой. Настолько это было очевидно для нас обеих. Было очевидно.
— Мне правда очень жаль, Йошиока-сан. Но это не в нашей власти.
— Я понимаю, понимаю, но...
Разумом понимаю. Но поверить всё еще не могу.
— И меняют не только тебя. Весь актерский состав меняют.
— В-вот как.
— Не только это. Весь персонал меняют. Студия, которая делает аниме, другая. Естественно, режиссер, звукорежиссер, композитор — все другие. Не думай плохо. Не только тебе тяжело.
Студия и режиссер другие. Тот же только издатель в производственном комитете? Тогда ничего не поделаешь. Это не только моя беда. Наверняка были участники, которые хотели снова делать «Летающую девочку». Режиссер на банкете тоже радостно говорил: «Давайте сделаем второй сезон!». Наверняка расстроена не я одна. Множество людей с болью в сердце принимают это и радуются тому, что аниме снова создается. Даже если оно создается там, где их нет.
— Ничего не поделаешь, тут уж ничего не поделаешь. Мои капризы ничего не изменят.
— Прости.
— Вам не за что извиняться, президент. Наоборот, я благодарна. Обычно я бы узнала о касте из интернета и была бы в шоке. Вы заранее пригласили меня и всё объяснили. Большое спасибо.
Больно. Невыносимо больно.
И всё же надо принять. Несправедливость коснулась не только меня. Ничего не поделаешь. Я всего лишь сейю. Деталь аниме. Даже если её заменить, всё будет работать.
— Смена студии и сейю означает, что это не просто экранизация.
— Прошу, никому не говори. Я говорю это тебе, Йошиока-сан.
— Да, конечно, это останется между нами.
— Как ты догадалась, это не продолжение первого сезона. Это ремейк, новая экранизация. Всё с самого начала.
Ожидаемо.
Не продолжение. Они создают новую «Летающую девочку».
— Всего два кура (сезона). Финал — полнометражный фильм, экранизируют весь оригинал до конца.
— Грандиозно.
— Да, большой проект.
И я не стану частью этого грандиозного проекта, который потрясет аниме-индустрию. Прошлую «Летающую девочку» списали в утиль.
— ...Ничего не поделаешь.
— Да, ничего не поделаешь, как бы прискорбно это ни было.
Я могу только наблюдать за этим огромным проектом как простой фанат. Столько денег, компаний и людей задействовано. К сожалению, получится что-то, превосходящее первый сезон.
И я больше не смогу быть «Соранэ».
— Прослушивание сейю уже на стадии финального отбора. Прости, Йошиока-сан, но у тебя нет даже права участвовать в прослушивании.
— Я понимаю. Для создания новой «Летающей девочки» я буду помехой. Даже на второстепенной роли присутствие прошлой Соранэ всё испортит.
— Мне жаль.
— Всё в порядке. Ничего не поделаешь. Принять это нелегко, но я приведу чувства в порядок.
— Нет, Йошиока-сан.
Президент усилил тон.
...Что «нет»? Ничего же не поделаешь. Остается только сдаться. Я же не могу сопротивляться!
— Есть еще кое-что, чего я не сказал.
— Всё нормально. Что бы вы ни сказали, я выдержу. Сильнее меня уже не ударить.
— Нет, но... это слишком...
— Президент? Что такое, скажите.
— ...Уже решено.
— Э? Что именно?
— Роль Соранэ уже утверждена.
Уже решено. «Соранэ» — не я, уже решено.
— Вот как.
— Да, Соранэ выбрали без прослушивания, по решению производственного комитета. Говорят, это сейю, которую режиссер уже несколько раз задействовал. Он поручился, что она сыграет отлично.
— Если это опытная актриса, можно быть спокойной, я могу доверить ей роль.
Ложь. Не хочу доверять. Но это лучше, чем неизвестный новичок. Лучше, чем если мою «Соранэ» запачкают, унизят.
— И спонсоры, и издательство настаивали на её кандидатуре.
— Ого, такая важная персона.
— Говорят, они услышали одну историю. Автор оригинала тоже услышал и был очень тронут.
— ...Историю?
— Она большая фанатка «Летающей девочки» и стала сейю, восхищаясь «Соранэ».
— ............Э?
Я поняла мгновенно.
Ведь я слышала эту историю лично.
Ведь я была рядом. Я не могла забыть. Не могла забыть.
Ведь эта история тронула меня до слез, и я почувствовала к ней невыносимую нежность.
Ведь именно эту историю я только что упоминала в разговоре с президентом.
— Роль Соранэ получила Сакума Кири.
Это было имя моей партнерши по радио.
◇ ◇ ◇
Я не знаю, как добралась домой. Памяти нет. Просто тело двигалось на автомате в нужном направлении. Удивительно, что я вообще вернулась целой.
Я даже не включила свет в комнате, села на кровать и просто смотрела в пустоту. Не знаю, сколько времени прошло.
Ужинать я не стала. Тело наверняка требует энергии, но двигаться было лень. Никакой мотивации. Даже вздохнуть сил нет.
Внутри меня была пустота.
В работе бывает всякое. Бывает несправедливость. Бывает, что сдаешься.
Но не слишком ли это жестоко?
Именно Кири-чан получила роль «Соранэ». Мой партнер по радио будет играть роль, которую играла я. Я не могу просто списать это на «ничего не поделаешь, ведь меняют весь каст и стафф». Самый близкий мне человек, девушка, которая в меня влюблена, которая восхищалась мной, забирает «меня».
Если смотреть объективно, выбор Сакумы Кири на роль «Соранэ» идеален.
Популярная сейю Сакума Кири, чье имя сейчас у всех на устах. Ей всего семнадцать, она школьница, но мастерство на высоте, а милая внешность привлекает людей на ивенты. Вокал отличный, а голос для озвучки — просто прекрасен. Звонкий, чистый голос идеально подойдет главной героине. Нет особых «закидонов», а эмоциональная игра великолепна.
И тот факт, что она большая фанатка «Летающей девочки». И ранее скрываемая причина, почему она стала сейю. История, раскрытая на ивенте: она стала сейю, восхищаясь Йошиокой Канаэ, сыгравшей «Соранэ».
Реальность такова, что она ведет радио вместе с той самой прошлой «Соранэ». Смена поколений, передача эстафеты от кумира.
Слишком идеально. Кири-чан — настолько подходящая кандидатура на роль новой «Соранэ», что никого другого представить невозможно.
...Если не думать о моих чувствах.
Да, чувствами, гордостью одной-единственной сейю можно пренебречь. Тогда всё решится. Всё сложится идеально. Поэтому агентство Кири-чан ради выгоды своей сейю сделало такое безжалостное предложение. Вроде бы пожалели, проявили участие, позаботились, но на самом деле приставили пистолет к виску и лишили выбора.
Я вспомнила продолжение разговора с президентом.
◇ ◇ ◇
Услышав: «Роль Соранэ получила Сакума Кири», я потеряла дар речи. Президент только повторял: «Мне жаль». Единственные слова, которые я смогла выдавить, были вопросом.
— ...Кири-чан знает?
— Еще нет.
Я почувствовала крошечное, мизерное облегчение.
Если бы она знала, что будет играть Соранэ, и при этом заводила со мной разговоры о «Летающей девочке», я бы не смогла оправиться. По крайней мере, это хорошо. У Кири-чан не было злого умысла. Единственное спасение.
— Но объявление каста запланировано на середину ноября.
На календаре уже ноябрь. Молчать перед Кири-чан осталось меньше двух недель. Через две недели поднимется шум, и Кири-чан узнает, хочет она того или нет.
Как она отреагирует тогда? Сможем ли мы оставаться прежними? Сможем ли продолжать «Радио "На этом всё"»? В любом случае, Кири-чан должна узнать заранее. Узнать и понять, что это «она», а не «я», иначе мы не сможем продолжать радио.
Вопрос в том, кто ей скажет.
— Йошиока-сан, тебе сейчас тяжелее всех. И всё же я скажу то, что причинит тебе еще большую боль. Агентство той стороны попросило, чтобы именно ты ей сообщила.
Я должна сказать Кири-чан, что Кири-чан выбрана на роль «Соранэ».
— Причина такова: если скажут люди из агентства, Сакума-сан вряд ли согласится. Скорее всего, будет сопротивляться. Агентству не нужно, чтобы Сакума-сан сопротивлялась. Они боятся, что она откажется от уже утвержденной роли. В худшем случае, она может решить уйти из сейю. Поэтому они используют тебя. Они считают, что если скажет Йошиока-сан, она послушает и примет это.
Если скажу я, Кири-чан примет. Действительно ли примет?
— Лично я хотел бы отказаться от их предложения. Это слишком жестоко по отношению к тебе, Йошиока-сан. Они совсем не думают о твоих чувствах. Издевательство. Но вам двоим придется быть вместе и дальше. Радио продолжается. Если думать о радиопрограмме, возможно, лучше, чтобы это сказала ты, а не кто-то другой. Часть меня так думает.
Радио продолжается. Даже если кто-то другой скажет Кири-чан о роли, нам с ней всё равно придется поговорить.
Рано или поздно.
Если так, если так...
— Это только вариант, вариант. Если не можешь — откажись. Йошиока-сан, ты не обязана отвечать сейчас. Время еще есть, хоть и немного.
В худшем случае радио могут закрыть. Я не хочу конца «Радио "На этом всё"». Мне просто нужно повзрослеть. Проглотить чувства.
— Президент, я скажу.
◇ ◇ ◇
Свет бил в глаза, было больно.
Уже утро. Я что, просидела так до утра?
Кажется, если я останусь на свету, мое тело исчезнет. С трудом поднявшись, я побрела в ванную.
Жуткое лицо. В зеркале отражалась я с лицом мертвеца. Нет, «я» умерла. «Соранэ», которой я была, переходит к девочке рядом со мной. Я становлюсь ненужной. Я теряюсь.
— ...Зачем я согласилась?
Это расплата? Сожаление? Привязанность?
Мы будем продолжать «Радио "На этом всё"». Будет лучше, если скажу я. Да, я отчаянно внушала это себе.
Сколько бы я ни умывалась, свежее я не становилась.
Я вернулась в комнату, залитую светом. Было слишком ярко, и я накрылась одеялом с головой.
Снова вернулась во тьму.
— А-а-а-а-а-а-а-а-а...
Пустые рыдания заглушило одеяло.
«Соранэ» была оковами, бременем.
Я много раз думала: «Вот бы я её не играла». Постепенно набираться сил, становиться хорошей сейю. Такой путь тоже был возможен. А я узнала вершину в самом начале.
«Соранэ» — проблема. Даже после того как я перестала её играть, её присутствие было слишком велико, чтобы игнорировать. Куда бы я ни пошла, она преследовала меня.
Но я знаю. Я всем сердцем люблю «Соранэ», и люблю «себя», сыгравшую эту «Соранэ».
Наступил ноябрь, прошла неделя. Сегодня день записи «Радио "На этом всё"», и к нам должен прийти гость.
— Опаздывает.
— Ага, Кири-чан.
Нацепив маску улыбки, я поддерживала разговор. Сказали, что поезд задержался, и гостья опаздывает. Пончики, принесенные стаффом, мы уже съели, заняться нечем.
Это время неловкое.
— Сколько куров (сезонов) будет у «Летающей девочки», Йошио-маман не слышала?
Обычно я бы ничего не подумала, обычный рабочий разговор. Но для нынешней меня это был яд.
— Не знаю. Кстати, Кири-чан, ты работала с сегодняшней гостьей, Отаки-сан?
— А, э, да. Несколько раз, но в регулярных проектах вместе не были.
Она говорит о «Летающей девочке», а я явно ухожу от темы.
— Вот как, я тоже пару раз говорила с ней, она очень веселая.
Улыбаюсь. Показываю фальшивую улыбку, пряча тьму внутри.
— Эм, что-то не та...
— Простите-е, заставила ждать! Отаки здесь! Сакура здесь! Простите, с меня сейчас льет как из водопада (таки)! Да, я бежала от соседней станции!
Раздался смех. Хорошо, что она пришла. Гостья Отаки Сакура-сан прибыла, и мы сразу начали совещание.
— Я пришла, потому что хотела эту рубрику!
— Слишком подготовилась!
— И всё же сценарий настолько белый, что я написала стихи.
— Загадочная подготовка?!
Я благодарна. Если сосредоточиться на работе, можно не думать.
Сейчас просто спрячу это глубоко в сердце. Достану потом. Здесь это не нужно.

Канаэ: — Сегодня у нас замечательная гостья.
Кири: — Прошу.
Сакура: — Великолепно являюсь из радио «Макото-ни Сакуран!». Взбираюсь на Большой Водопад (Отаки), Сакура цветет (саку-саку), Сакуран ва-ха-ха, Отаки Сакура! Привет, прошу любить и жаловать!
Канаэ: — Добро пожаловать на радио «На этом всё».
Кири: — Что это за самопрезентация с порога!
Сакура: — А у тебя нет крутой фишки для представления? Так вершины не достигнешь.
Кири: — Э, достичь вершины?
Канаэ: — Исполню ваши желания! Я не маман, я Йошио-маман. Привет, я Йошиока Канаэ, прошу любить и жаловать!
Кири: — Впервые слышу такое приветствие?!
Сакура: — Сама себя назвала Йошио-маман, лол (куса).
Канаэ: — Давай, очередь Кири-чан.
Кири: — Не буду?!
Сакура и Канаэ: — Э-э.
Кири: — Не синхронизируйтесь!
Канаэ: — Хочется же увидеть, Сакуран?
Сакура: — Да, конечно, Йошио-маман-оне-сама.
Канаэ: — Маман и оне-сама (старшая сестра) одновременно — как это?
Кири: — Что это такое...
Канаэ: — Тогда, может, мы придумаем?
Сакура: — Отлично, давай придумаем супер-милое.
Кири: — Поняла! Сама сделаю, довольны?!
Сакура: — О, увидим крутую Кири-сама.
Канаэ: — Давай, Кири-чан!
Кири: — Жутко неудобно...
Кири: — Подарю вам исключительное время, на этом всё♪ Сакума Кири, ба-кюн (выстрел в сердце).
Сакура: — Уо-о, подстрелила, сердце пробито.
Канаэ: — Как и ожидалось, мило, хитро.
Сакура: — Подробнее про «исключительное время».
Кири: — Всё, хватит самопрезентаций! Шумные вы.
Сакура: — Еще раз, дратути. Я Отаки Сакура, ведущая радио «Макото-ни Сакуран!», где отаку наслаждаются отаку-контентом, вместе с Шинозукой Макото. Зовите просто «Сакуран».
Канаэ: — Хлоп-хлоп.
Сакура: — Да уж, попала. Слышала, что вы обе опасные, но при встрече оказались еще опаснее.
Кири: — Не хочу слышать это от ужасного отаку!
Сакура: — Ну так я слышала про ваши рубрики. Первая.
Канаэ: — «Доложи Йошио-маман!»
Сакура: — Сама себя зовет маман, лол.
Канаэ: — Ну, эта рубрика для консультаций и отчетов слушателей, так что она относительно нормальная...
Кири: — «Театральная труппа "Фантазия"» — тоже обычная импровизация по теме, ничего особенного.
Сакура: — Выпуск с ночным бассейном был хаосом.
Канаэ: — Э, ты помнишь такой старый выпуск?
Кири: — У-у, это был провал. Намахагэ, зомби... даже сейчас вспоминаю и не понимаю смысла.
Канаэ: — Кстати, Сакуран ходила этим летом в ночной бассейн?
Сакура: — Конечно нет. Инста-места мне не интересны!
Канаэ: — Я так и думала.
Сакура: — Но я хочу стать таким отаку, который сбрасывает с надувных кругов «риаджу» (успешных в реале), пришедших в полном макияже ради фоток, и срывает с них маски.
Кири: — Этот отаку страшен!
Канаэ: — Не трогай отаку, и проклят не будешь.
Сакура: — Где тут плачущие дети? (фраза Намахагэ)
Кири: — Не напоминай про Намахагэ!
Сакура: — И самое непонятное, безумное — это вот это.
Канаэ: — Рубрика «Исполним желания Кири-чан!», да?
Сакура: — «Чтобы Сакума Кири и Йошиока Канаэ были вместе» — это просто лес (смешно). Что? Вы тут башню строите? (отсылка к Tokyo Tower в значении "романтика/любовь"? Или просто к чему-то масштабному).
Кири: — Сейчас в эту рубрику приходит больше всего писем.
Сакура: — Слушатели тоже хороши!
Канаэ: — Нет, правда, можно и закрыть её?
Сакура: — Выпуск с дами-хедом (биноуральным микрофоном) был жестким. Реакция Кирири была реакцией конченого отаку.
Кири: — Дами-хе — это жесть. Реально жесть. Обязательно надо выпустить CD.
Сакура: — Заказала три копии!
Кири: — Десять!
Канаэ: — Не соревнуйтесь! Мы не продаем! Это не флаг (намек) и ничего такого!
Сакура: — Игра «Я люблю тебя» была слишком драгоценной... Что за пространство для флирта.
Кири: — Это было лучшее...
Канаэ: — Не погружайся в воспоминания, Кири-чан!
Сакура: — О, давайте и сейчас сыграем?! Я и Йошио-маман.
Канаэ: — Сыграем?!
Кири: — Измену не прощу!!
Сакура: — Хи-хи-хи.
Канаэ: — Слишком много смеешься, ухмыляешься! Если надувной круг — то можно? (отсылка к бассейну)
Сакура: — Ха... ха-ха-ха, больно, больно, предел, ха-ха-ха.
Кири: — Эм, нормально так держаться за живот?
Канаэ: — Попала в точку смеха?

Гость на сегодняшней записи реально спас.
И это была светлая отаку Сакуран. Её врожденная жизнерадостность спасла меня.
Без неё я бы точно не смогла смеяться.

Кири: — Итак, переходим к этой рубрике.
Канаэ: — Доложи Йошио-маман!
Кири: — Рубрика, где можно всё. Сегодня у нас Отаки-сан, так что читаем письма, связанные с Отаки-сан.
Сакура: — Простите.
Канаэ: — Сразу начнем. Радио-псевдоним «Отряд "Хочу домой"». «Окан, Кири-чан, гостья Сакуран, здравствуйте».
Сакура: — Дратути.
Канаэ: — «Вы работаете в аниме, так что, думаю, вы отаку по аниме-контенту, а есть ли что-то еще, в чем вы считаете себя отаку? Я футбольный отаку, но иногда на стадионе бывают коллаборации с аниме, и я наслаждаюсь обоими. Расскажите о своей отаку-стороне».
Сакура: — Аниме-отаку и футбольный отаку одновременно, хм. Наверняка ходит на матчи.
Кири: — Если в выходные, то графики могут совпасть.
Канаэ: — Хм, тяжело. Прямо со стадиона в форме на концерт? У вас двоих есть отаку-увлечения кроме аниме?
Кири: — Не то чтобы отаку, но я люблю театр. Но я сама играла, да и сейю — это тоже актеры, так что это в рамках работы.
Сакура: — Театр — это 2.5D. Ставят аниме и мангу, и думаешь: «А-а, Лео-кун реален! Он жив! Спасибо этому миру, восторг!». Уровень воспроизведения такой высокий... это жесть. Попадешь в болото 2.5D — не выберешься.
Канаэ: — Кто такой Лео-кун? Но в последнее время такого много. Особенно в контенте для женщин. Я хотела бы хоть раз сходить на мюзикл.
Сакура: — Пошли, маман. Пошли вместе в театр, маман. Там наверняка найдется мальчик, который понравится маман.
Канаэ: — Ой, ну что ты. Там столько красивых мальчиков... стоп, чья я тебе маман?!
Кири: — А ты втянулась! Йошио-маман наверняка алко-отаку.
Канаэ: — Я не алкоголичка! Разбираюсь немного, но не настолько, чтобы ездить по местам производства или платить огромные деньги.
Сакура: — Алкоголь... алкоголь — это плохо...
Канаэ: — Сакуран, что случилось?!
Сакура: — Здравствуйте, я Отаки-буйная-во-хмелю...
Кири: — Буянить пьяной нехорошо...
Канаэ: — Но других отаку-сторон, которыми можно гордиться, особо нет. В спорте я ноль, девчачьих хобби тоже нет.
Кири: — Тут информация от Уэшимы-сана. Что-что? Рейтинг женских хобби, которые нравятся мужчинам?
Канаэ: — Хобби, популярные у мужчин, значит.
Сакура: — Если совпадет, с завтрашнего дня мы будем нарасхват?!
Кири: — Не знаю, но начнем с третьего места!
Канаэ: — Серфинг!
Сакура: — Альпинизм!
Кири: — Обе активные. Но близко. Правильный ответ: «Путешествия».
Канаэ: — Путешествия...
Сакура: — Но реакция зависит от того, одна или с друзьями. Если такая, как я, поедет одна в паломничество по святым местам — вряд ли это привлечет.
Кири: — Не занижай самооценку! Думаю, это не так. Путешествовать одной страшно, я никогда не пробовала.
Канаэ: — В твоем возрасте путешествовать одной — это удивительно.
Сакура: — В школе — только с семьей или школьные поездки. А-а, школьная поездка! Хочу вернуться в школу-у-у!
Канаэ: — Давайте не будем впадать в безумие (сакуран) посреди эфира.
Кири: — Да, второе место?
Сакура: — Я, гость! Хм, панкейки!
Канаэ: — Караоке?
Кири: — Второе место — «Фотография».
Канаэ: — Э-э, правда?
Сакура: — А, была же мода на девушек с камерами. Если у милой девушки зеркалка — это цепляет, как ни обидно, но я понимаю...
Канаэ: — Решено, завтра иду покупать камеру.
Сакура: — Можно и сейчас, маман!
Кири: — Да-да, что на первом месте?
Канаэ: — Игры!
Сакура: — Косплей.
Канаэ: — Девушка, любящая косплей — как это?
Сакура: — Захочется фотографировать. Но не хочется, чтобы фотографировал кто-то другой, да, не пойдет. Ревность проснется.
Кири: — Первое место — «Готовка».
Канаэ: — Всё, расходимся.
Сакура: — Всё равно мы никому не нужны.
Кири: — Насколько вы обе не уверены в готовке?! Вы же обе живете одни?
Канаэ: — То, что живешь одна, не значит, что умеешь готовить.
Сакура: — В Токио нет проблем с едой. Не нужно заставлять себя готовить, не нужно!
Кири: — Не обязательно так яростно утверждать. Все, станьте теми, кто умеет нормально готовить.
Сакура: — Кто тут залежалый товар!
Канаэ: — Всё равно на распродаже...
Кири: — Ну, наслаждаться жизнью отаку само по себе трудно, так что, думаю, этого достаточно.
Сакура: — Ближе к тридцати окружающие один за другим перестают быть отаку... Женитьба, рождение детей — становится не до этого... а-а-а!!
Канаэ: — Хватит, хватит о возрасте!!
Кири: — Эти люди такие утомительные!

— Простите, что сорвалась на крик.
— Нет-нет, я очень понимаю Сакуран. Думала, я не такой уж отаку, но я определенно отаку.
Две «араса» разбушевались — ну, не в буквальном смысле, но Кири-чан устала больше обычного.
— Хорошо, что радио парное. Троих-четверых я бы не вынесла.
— «Прости~».
Синхронно.
— После этого вы двое свободны? Пошли поужинаем!
Радостное предложение от Сакуран. Обычно я бы пошла. Даже сама бы пригласила: с Сакуран весело, и Кири-чан наверняка понравилось бы. Обычно.
Но...
— Прости, мне сегодня нужно кое-что обсудить с Кири-чан.
При моих словах девочка рядом сделала удивленное лицо: «Э?».
— Ну, ничего не поделаешь. В другой раз сходим. Совместный ивент же еще!
— Да, до встречи!
Прости, но сегодня нельзя. Откладывать больше невозможно. До следующей записи не успею.
Сегодня я должна сказать Кири-чан.
◇ ◇ ◇
Сегодняшняя Канаэ была странной.
С виду как обычно, но мыслями где-то далеко. Не могу сказать точно: «Странная!», но чувствовала дискомфорт.
А после записи она сказала, что хочет поговорить наедине, и вывела меня на улицу.
То, что можно сказать только наедине.
Что это?
На ум приходит только ответ на признание.
Она просила подождать до конца года, поэтому я думала, что получу ответ где-то в конце декабря, на Рождество.
Еще только начало ноября. Ответ пришел подозрительно быстро. Слишком внезапно, я не готова морально. Так вот почему Канаэ была странной сегодня. Думала об ответе и витала в облаках. Понятно.
Пока мы шли, я так нервничала, что не могла говорить. Канаэ тоже молчала и тихо шла к цели. Не знаю куда, но она сказала: «Недалеко».
...Будем ли мы встречаться?
Или она отложит это, сказав, что не может встречаться с подростком?
Канаэ сказала, что я ей нравлюсь. Но есть вероятность отказа.
Страшно идти. Но если не идти, не ухватить будущее с ней. Ноги заплетались, я чуть не падала.
— Пришли.
Запах моря.
Солнце уже село. Меня привели в место с деревянным настилом, откуда открывался вид на ночной город.
Тихое и красивое место.
— Прости, что в холод, но хотелось поговорить там, где мало людей.
— Нет, всё хорошо.
Раз уж так, хочется, чтобы признались в романтичном месте. В идеале — смотровая площадка или вершина колеса обозрения, но от студии это далековато. Нельзя жаловаться. Огни зданий отсюда красивые, свет города фантастический, а рядом Канаэ. Да, главное — Канаэ. С ней везде хорошо.
— Кири-чан, я должна сказать тебе кое-что. Пожалуйста, выслушай серьезно.
— У, угу.
Так и знала! От её серьезного взгляда сердце бьется чаще.
Тук-тук-тук — так громко, что кажется, выпрыгнет наружу.
Не хочу слышать.
Но хочу.
И всё же не хочу.
Всё-таки хочу.
Она медленно открывает рот. Молюсь богу.
Я люблю Канаэ, очень люблю. Сначала это было восхищение. Но сейчас другое. Не только восхищение. Коллега, партнер. И сейчас этого мало.
Какой ответ даст мне Канаэ?
Она, Йошиока Канаэ, скажет Сакуме Кири...
— Роль «Соранэ» получила Кири-чан.
Э, что?
— ...Ха?
◇ ◇ ◇
Она стоит передо мной в оцепенении, но я, не обращая внимания, продолжаю сухо говорить.
— Ты, конечно, знаешь, что «Летающую девочку» делают снова. Мы много раз обсуждали это. Но это не второй сезон-продолжение. Это ремейк. Грандиозный проект: начинают с нуля и экранизируют до конца оригинала. И на главную роль выбрали Кири-чан.
— Я... я не знаю такого! Откуда ты знаешь?!
Справедливый вопрос. Информация еще не раскрыта, я не должна знать. А главная героиня, которая должна знать — не знает. Странная ситуация.
— Агентство Кири-чан связалось с моим. Мы ведь ведем радио вместе. Подумали, что могут быть проблемы. И сообщили мне первой.
— Я не буду это делать.
Отказ последовал незамедлительно.
Ожидаемый ответ. В пределах прогноза.
— Не только я. Меняют весь каст и стафф. Почти все, кто был причастен, не могут участвовать, даже если хотят.
— И тебя это устраивает?
— Угу. Ничего не поделаешь.
Как бы я ни сопротивлялась, ничего не изменится. Всё решено, мое мнение не перевернет решение.
— Я рада. Если Кири-чан — проблем нет. Кири-чан я могу спокойно доверить роль.
Так я внушаю себе.
— Хорошо, что новой «Соранэ» стала Кири-чан.
На лице пустая улыбка. Жалкий клоун. Насильно оправдываю это. Иначе мне будет больно.
— Нет.
И всё же она не признала это.
— Почему? Это роль любимой «Соранэ». Шанс стать девочкой, которой ты восхищалась. Режиссер и автор тоже за тебя. Для актера нет большей радости.
— Я...
Она резко посмотрела на меня. Большие глаза, полные сильной воли, которой нет у меня, обвиняли меня.
— Я не признаю «Соранэ», кроме Йошиоки Канаэ.
Что-то во мне щелкнуло.
— Я восхищалась не «Соранэ». А «Соранэ», которую играла Йошиока Канаэ.
Маска притворства слетает.
— Я не хочу это менять. Не хочу отнимать свое восхищение. Канаэ, тебе не обидно? Твоя «Соранэ» станет чужой, станет чем-то другим.
Чувства, которые я подавляла, притворные эмоции, искусственная доброта...
— Я бы не вынесла. Невозможно. Для меня «Соранэ» невозможна. Только Канаэ должна играть, я не хочу ничего другого.
— Замолчи, заткнись!
Я сломалась.
— Э.
Она замолчала. Я повысила голос на удивленную девушку.
— Конечно, мне обидно! Я не хочу никому отдавать мою «Соранэ»! Даже если это Кири-чан, я не хочу признавать!
— Тогда!
— Но это невозможно. Пойми же. Всё решено. Я изо всех сил терплю.
— Не понимаю!
— Как бы мы ни барахтались, результат не изменится. Ты упрешься и откажешься, и роль возьмет кто-то другой? Этого я не вынесу еще больше. Прими это, подумай о моих чувствах. Стань «Соранэ».
— Я не буду!
Я не могу игнорировать чувства, поднимающиеся внутри. Почему, почему она не понимает?
Ненавижу. Я ненавижу эту девочку.
Кири-чан не виновата. Конечно, я это понимаю.
Но ей дано всё.
Окружение, талант, возраст. Я завидую всему этому. Поэтому не жалей меня.
— Прошу, это единственный выбор. Придется принять!
— Почему?
Если есть шанс — бери. Иди до конца, даже если это несправедливо. Мы профессиональные сейю. Живем в мире, где выживает сильнейший. Уступать, сходить с дистанции, имея шанс — это делает меня еще более жалкой.
— Почему я?
Раздражает.
Почему не я? Я хочу спросить это.
— Не понимаешь? Давай скажу словами. Кири-чан популярна, к ней приковано внимание. Возраст близок к роли, голос подходит. Внешность хорошая, можно рассчитывать на привлечение людей на ивенты. И она большая фанатка «Летающей девочки», стала сейю, восхищаясь «Соранэ».
В тот день на ивенте девочка передо мной сказала это множеству людей.
— Я... я восхищалась именно Канаэ...
— Миру плевать на сейю, на «актрису одной роли». Им нужен только эпизод. Сакума Кири просто восхищалась «Соранэ» и стала сейю, стремясь к «Соранэ» — так это удобно интерпретируют.
Она опустила голову.
В тишине слышен только шум волн.
Я не хотела такого разговора. Не хотела становиться такой.
— ...Из-за меня?
Она смотрит мне в глаза слабо, словно умоляя.
— Это из-за меня?
Кири-чан не виновата. Её использовали, не подумав о её чувствах. Она тоже жертва. Но быть выбранной на роль — это честь, и те, кто выбирал, не имели злого умысла.
Просто то, что рядом с ней была я — это несчастье.
Поэтому я говорю.
Слова, противоположные «Кири-чан не виновата», говорит неудобная я.
— Да, это из-за Кири-чан.
Возможно, она ждала добрых слов. Хотела, чтобы я отрицала. Я холодно смотрю на её лицо, полное печали.
— Не понимаю, я не понимаю...
Из её глаз покатились прозрачные капли.
Пролившись раз, они не останавливались, и маленькая девочка съежилась на месте.
— У, у-у.
Она плакала.
— Хнык, у-у.
Сердце в смятении. Сердце шумит. Сердце бушует.
Я никогда не видела, чтобы она плакала.
Даже когда я упала в обморок, даже когда наши отношения стали неловкими перед ивентом, как бы тяжело ни было, Кири-чан была сильной и смотрела вперед.
И эта Кири-чан плакала.
И довела её до слез я.
Чтобы она согласилась, чтобы поняла, хоть и через силу, мне пришлось её оттолкнуть. Нет, не так. Я просто сорвала на ней злость.
Взрослая я выплеснула гнев на маленького ребенка.
— ...
Я не могла ничего сказать плачущей ей. Придется принять, даже если это несправедливо. Со временем она наверняка поймет.
Слабая надежда, похожая на мольбу.
— Прости.
Оставив плачущую её, я повернулась спиной. Плач усилился. Но я не обернулась, переставляя тяжелые ноги, и ушла.
— Простите.
『Нет, это мы должны извиняться, что заставили Йошиоку-сан пережить такое』.
Уйдя от Кири-чан, я сразу позвонила её менеджеру, Осаде-сан. Я заранее сказала ей, что сообщу здесь. Она ждала неподалеку. Готовая прийти на помощь, если что-то случится.
И плохое предчувствие сбылось.
— Я довела её до слез. Мне правда очень жаль. Я не хотела. Но уродливые чувства, ревность, темные мысли — это тоже правда. Я возненавидела её за то, что она забирает «Соранэ». Не думала, что она заплачет. Я не думала о ней. Я была избалованной. Думала, даже если она будет сопротивляться, то поймет, если настойчиво объяснять. Я ошиблась. Не по-взрослому, совсем не по-взрослому. Я ранила её. Я не хотела видеть её заплаканное лицо.
『Йошиока-сан...』
Спасет ли меня оправдание? Я ничего не могу сделать для плачущей её. Бессмысленное покаяние.
Менеджер на том конце провода тоже в замешательстве. Жалко. Невыносимо уродливо.
— Простите. Сейчас идите к ней, не думайте обо мне. Я свяжусь позже.
Я повесила трубку.
Осталась совсем одна, и волна сожаления и отвращения накрыла меня.
— Ха-ха...
Конец.
Действительно, возможно, это конец всему.
Может, радио продолжать уже нельзя. Может, Кири-чан больше не захочет видеть мое лицо.
Но у меня нет права плакать. Я, заставившая плакать, не имею права лить слезы и впадать в депрессию.
Мне остается только идти по темной дороге...
— Пр-р-р-р.
Телефон, который я только что убрала, снова зазвонил.
Кири-чан? — подумала я, но на экране было имя неожиданного человека.
— Что такое, папа? Почему так внезапно?
『Маму увезли в больницу』.
— Э...
Чувства, ситуация — ничто не дает передышки.