«Безопасна… безвредна… то есть…?»
Будто и поняла, и не поняла…
Скомканные чувства никуда не делись. Я подперла щёку ладонью, нахмурилась и пробормотала в прострации, пока Коусака-сан спокойно продолжила:
«Я хочу, чтобы ты работала моей помощницей. А тебе нужны высокооплачиваемые подработки. Это просто контракт, основанный на совпадении интересов. Даже если в итоге он решит твои проблемы, знай: никаких личных чувств с нашей стороны здесь нет».
«…Поняла».
Страшно спокойная…
Сама только что устроила ЭТО, а теперь ведёт себя, будто ничего не было. Как у неё нервы выдерживают?
Глядя на её уверенное превосходство, я почувствовала себя глупо со своими переживаниями.
Ладно, тот случай вычёркиваю из памяти. Навсегда.
«Ну и? Ты как?»
«Как… а, про работу».
Я ещё не дала окончательный ответ. Выпрямилась.
Подработка за 10 000 иен в час для старшеклассницы — ненормально много.
Работа — личная помощница дочери финансового магната. Самая подозрительная и пугающая из всех, что у меня были.
Но я решила.
«Беру. Пожалуйста, возьми меня на работу, Коусака-сан».
Главное — заработать хоть на йену больше для семьи.
А ещё — отблагодарить Кёка-сан и Коусаку-сан, которые, хоть я и не поняла почему, выбрали именно меня.
Работодатель — одногодка, странно, но это настоящий денежный контракт, и минимальный долг чести я должна соблюсти.
Я глубоко поклонилась.
«Договор заключён».
Впервые услышала в её голосе мягкость. Резко подняла голову — её на месте не было.
Она уже подошла к столу, взяла бумаги и вернулась.
На низкий столик легли две одинаковые копии трудового договора и ручка.
Всё, что было написано, я запомнила ещё на прошлой неделе у Кёка-сан. Прочитала ещё раз — ни буквы не изменилось.
Под подписью Коусака-сан я написала своё имя и прижала большой палец вместо печати.
«Получила».
Одна копия — работодателю, вторая — мне.
…Всё. Я официально её помощница.
Реальности ноль.
Работа совсем не похожа на обычную подработку, да и сумма настолько нереальная, что я всё ещё в недоверии.
Пока не увижу деньги на счёте — буду сомневаться.
«Давай быстро ещё раз пройдёмся по условиям».
Коусака-сан убрала прядь за ухо и посмотрела в свой экземпляр.
«Срок — с 1 апреля следующего месяца на один год, возможна пролонгация. Рабочие дни — понедельник–пятница, с 7:00 до 19:00. Фактическое время — в пределах закона. Почасовая ставка — 10 000 иен. Вопросов нет?»
«Никаких, всё отлично».
«…………»
Кажется, она посмотрела на меня с укором, но я сделала вид, что не заметила.
Условия проверены, но всё равно внутри хихикаю — слишком щедро.
Выходные в субботу и воскресенье — уже счастье.
«…Ты понимаешь, что значит с 7 до 19 по будням? Естественно, в это время я в академии. Быть моей помощницей — значит ни на секунду не отходить от меня».
Конечно, я поняла… и тут до меня дошло.
То есть и мне придётся ходить в академию вместе с ней.
Я же собиралась бросить, потому что потеряла стипендию и не могла платить за учёбу.
Но теперь, с работой за 10 000 в час, я не только помогу дома — я смогу оплатить обучение.
«…Слушай, заработанные деньги я могу тратить как хочу, да?»
«…Естественно. Мы не имеем права указывать, на что работник тратит зарплату».
«Поняла».
Значит, бросать академию больше не нужно.
Проблема, из-за которой я так страдала, разрешилась вот так — неожиданно и просто.
Я думала, что больше никогда сюда не вернусь. А теперь могу продолжать учиться.
«Тогда по содержанию работы… вот это сначала».
Она протянула ещё один лист — отдельно от договора.
Заголовок: «Шесть правил помощницы».
«Основные обязанности — как в договоре, но эти правила тоже обязательны к строгому соблюдению».
Её взгляд показался острым как нож. Я взяла лист.
Просто, по пунктам:
- Безоговорочно подчиняться приказам
- Не вести себя так, чтобы вызвать дискомфорт
- Вне рабочего времени (кроме экстренных случаев) контакты запрещены
- Без разрешения не входить в личные покои
- Не прикасаться к телу
- Не испытывать особых чувств
«Возражение!»
«Возражения не принимаются».
«Слушай хоть!»
Первые четыре — окей.
Логично для помощницы. «Безоговорочно подчиняться» немного пугает, но за такие деньги терпимо.
А вот последние два — это что вообще?
Слова понятны, но почему это в обязательных правилах?
«"Не прикасаться к телу" — это к твоему телу? Даже рука, даже случайно — нельзя?»
«Да. Ни при каких обстоятельствах. Даже волоска коснуться нельзя.
Или у тебя есть какие-то нечистые помыслы?»
«…Ты просто комок гордости».
Таких помыслов у меня нет.
Но по этой логике — в переполненном поезде кто-то толкнёт, плечо коснётся — всё, уволена. Ветер волосы на лицо надует — тоже уволена.
То есть держаться в радиусе двух метров?
…Стоп.
Воспоминание, которое я вычеркнула, полезло обратно.
«Только что ты меня чуть не поце…»
«Мне можно к тебе прикасаться, тебе ко мне — нельзя».
«Это что за бредовая логика?!»
«К тому же это было до заключения договора — никаких нарушений».
Я схватилась за голову от несправедливости.
Нельзя отходить, но нельзя и прикасаться… как вообще дистанцию держать?
Хотя в парке, когда я её ловила, тоже касалась, но тогда мы были чужими — значит, тогда можно?
…Ладно, спорить с этой упрямой оядзё-сама бесполезно. Смирюсь.
В обычной жизни людей всё равно не трогаешь, если следить — проблем не будет.
Ещё чуть поспорить — точно подумает, что я извращенка.
«…А "не испытывать особых чувств" — это что?»
«Прямо как написано. Мы — работодатель и работник, не больше и не меньше. Никаких чувств, которые могут поставить под угрозу эти отношения».
«То есть забастовки, или… в прямом смысле романтические чувства?»
«…Да».
Она неуверенно отвела взгляд.
Большинство именно так и поймёт.
Мне нельзя влюбляться в неё.
Зачем вообще в правила помощницы засунули пункт про любовь — загадка. Чего она боится?
«Честно, это самое непонятное. Потому что невозможно».
«…Что именно?»
«У меня аллергия на всё, кроме денег».
Да, на подработках иногда пары образуются — видела.
Но из-за романтики работа страдает, начинаются проблемы.
Она боится, что я влюблюсь и перестану нормально работать?
«Не переживай. Личные чувства на работу не повлияют».
«…Хорошо».
Я сказала уверенно, а она всё равно отвернулась.
Не верит, да? Ну и ладно. Доверия между нами пока ноль. Со временем докажу делом.
«Эти слова не забудь».
Серьёзно посмотрела.
Я ответила ухмылкой.
«…Кстати, нарушишь хоть одно — мгновенно уволена».
«Э?»
Так я, Нисики Каната, стала личной помощницей (она же прислуга) дочери финансового магната — Коусака Юри.
За всё собеседование я так ничего о ней и не поняла.
Наоборот — загадок только прибавилось, она ещё более таинственная, чем казалось.
Но раз уж мы теперь хозяйка и помощница, надеюсь, со временем я хоть немного узнаю, какая она внутри.
Новая подработка и академическая жизнь, о которой я мечтала,
моя юность, которая только начинается, наверняка будет полна бурь и приключений…
Оставить комментарий