Том 4 - Глава 2: Весна и Луна

ЛЕТОМ Я ВСЕГДА чувствовала вялость и сонливость. Осенью я мерзла и хотела спать. Зимой я чувствовала умиротворение и сонливость. А весной, ну… это само собой разумелось. Другими словами, мои веки были тяжелыми 24/7/365. Довольно дико. Может, это мой организм пытался занять время, которое я тратила впустую, не имея никаких хобби?
Теперь, когда я была второгодкой, я подумывала добавить что-то новое в свое расписание. Но для вступления в какие-либо клубы я опоздала примерно на год, так что я решила, что, может, стоит последовать примеру Адачи и найти подработку. И все же… часть меня колебалась.
У меня не было цели, и не было ничего, на что я пыталась бы накопить. А если мне некуда было тратить деньги, то я не особо горела желанием тратить свой труд. Впрочем, Адачи тоже не выглядела транжирой… так зачем ей работа?
Примерно в то же время, когда я начала подумывать о том, чтобы быстренько вздремнуть, кто-то меня окликнул:
— Хочешь пообедать вместе?
Это был второй обеденный перерыв в новом учебном году, и внезапно я оказалась адресатом социального приглашения — не от Адачи, а от группы девочек, собравшихся неподалеку.
— Ты Шимамура-сан, верно? — спросила одна из них.
— Ага, это я, — небрежно кивнула я.
Почему-то каждый раз, когда эти новые люди произносили мое имя, казалось, что они имеют в виду компанию одежды Shimamura Co. Может, у меня просто паранойя?
— Не хочешь к нам присоединиться?
Девушка в центре похлопала по свободному месту, и рефлекторно я обнаружила, что смотрю по диагонали влево, на парту Адачи. Конечно же, она смотрела на меня в ответ… но потом удивленно моргнула и поспешно отвела взгляд.
— Или у тебя уже есть планы с кем-то? — спросила другая девушка с неловкой улыбкой.
— Не, никаких планов, — ответила я, и так как я не особо хотела раскачивать лодку, решила принять их приглашение. — Спасибо, что позвали! — Я ухмыльнулась, садясь с ними. Они захлопали. Э, чего?
Затем все трое представились. Они говорили очень быстро, так что я не совсем уловила их имена, но это звучало как Санчо, ДеЛос и Панчос… или что-то в этом роде. У двух из них определенно были похожие по звучанию имена. Отличный способ все усложнить.
Девушка, которая первой окликнула меня (в очках), была Санчо; у ДеЛос было круглое лицо; а Панчос обесцветила волосы еще ярче, чем я. Это трио быстро сформировалось в начале этого года, и теперь меня, по-видимому, приглашали присоединиться к нему. Я была похожа на такую социальную бабочку? Учитывая, что они не отвергли меня сразу за то, что я забила на уход за волосами и позволила темным корням отрасти, их явно не слишком заботило соблюдение приличий.
Затем я заметила, что они все достали свои бенто, поэтому встала.
— Вообще-то, я не взяла обед сегодня. Схожу куплю что-нибудь быстренько.
Затем я посмотрела на дверь класса… и обнаружила, что Адачи снова смотрит на меня, вжав голову в плечи, как робкая собачка или кошка, или кто угодно. И почему-то я не могла заставить себя закрыть на нее глаза.
Я знала, что она не захочет, чтобы ее приглашали, и в любом случае не присоединится к нам, но все равно подошла к ней. Она вздрогнула и выбежала из класса с таким выражением лица, будто увидела призрака. Я была почти уверена, что мы обе направлялись в школьный магазин за сэндвичем, и собиралась предложить пойти вместе, но когда вышла в коридор, заметила, что она убегает в совершенно противоположном направлении. Я знала, что не догоню ее, даже если пойду быстрым шагом. Но, может, если побегу…
Разрываясь, я мельком оглянулась на класс — но когда посмотрела обратно, Адачи уже исчезла. Если бы меня не ждали люди, я была бы готова побродить немного и поискать ее, но я не могла просто оставить своих новых сотрапезников в подвешенном состоянии. Таким образом, я решила, что просто поговорю с Адачи, когда она вернется в класс.
Пока что моим пунктом назначения был школьный магазин. По пути я нигде не встретила Адачи. Я купила сэндвич. И когда вернулась в класс, обнаружила, что свободное место все еще ждет меня. Затем Санчо поманила меня, так что у меня не было выбора, кроме как улыбнуться и сесть там. Я издала смущенный смешок.
— Вы, ребята, давно друг друга знаете?
— Вовсе нет. Мы только познакомились в начале этого года, — сказала Панчос. Она глянула на двух других за подтверждением, и они кивнули.
— Понятно.
Другими словами, они, вероятно, пригласили меня только потому, что я оказалась рядом. И как только произойдет пересадка, мы больше никогда не будем обедать вместе. Вероятно, поэтому я не прилагала усилий, чтобы запомнить их настоящие имена.
— Ты состоишь в каком-нибудь клубе или типа того, Шимамура-сан? — спросила Панчос.
— Не-а. — Я покачала головой. Затем, так как это было вежливо, спросила: — А ты?
— Технически я в клубе гаражных групп, но я не очень часто хожу.
— Ого, ты в группе? Типа, с инструментами? — Я рассмеялась над собственным пустым ответом.
И так разговор продолжился.
Честно говоря, оглядываясь назад, я не уверена, что это было так уж весело. Я помню, как жевала, глотала и пила, но не помню вкуса ничего из этого. Затем, в самом конце обеда, я наконец освободилась — ладно, беру свои слова обратно. Может, «освободилась» — не очень красивый способ это выразить. Не то чтобы меня держали там против воли. Но, если быть до конца честной, я никогда не просилась к ним, так что вряд ли я была обязана чувствовать благодарность за это.
Все произошло так быстро. Сначала я сменила класс, потом исчезли Хино и Нагафуджи, а теперь в моей жизни появились новые люди в форме друзей. Они, вероятно, пригласят меня снова завтра, и я надену свою фальшивую улыбку и притворюсь, что мне комфортно. Еще один день придет и уйдет. Просто повторение прошлого года, но с другими лицами, — подумала я про себя, подперев подбородок локтем.
Впрочем, Хино и Нагафуджи были по крайней мере более интересными с самого первого дня. Но теперь, когда мы были в разных классах, я не могла представить, чтобы я специально искала возможности потусоваться с ними. Такими темпами я, вероятно, в итоге сосредоточу свою энергию на новой дружбе.
Оглядываясь на свою жизнь, ничто, казалось, никогда не длилось долго. Особенно мои межличностные отношения. После окончания начальной школы я завела новых друзей в средней. Но эти друзья не последовали за мной в старшую, так что мне пришлось заводить друзей заново.
Было ли это просто частью человеческой жизни? Или я была плоха в общении с людьми? Была ли я просто бессердечным монстром?
Как я это видела, я плыла по реке судьбы. И пока я проводила время в воде, мои связи в конечном итоге размокали и разрывались. Они просто были недостаточно крепкими, чтобы остаться со мной.

В понедельник следующей недели Адачи перестала появляться на занятиях. Хотя я чувствовала, что знаю причину, в то же время я не могла полностью ее осознать. Все, что я знала, — это то, что прошла едва неделя нового учебного года, а в классе уже была пустая парта. Она бросалась в глаза как бельмо, и так как рассадка все еще была в алфавитном порядке, все могли легко сказать, кто отсутствует.
В тот день шел дождь, и наш ранее запланированный бег на стадионе был поспешно заменен на игру в баскетбол в спортзале. Пока мы делали разминку, я посмотрела на чердак второго этажа. Была ли Адачи там? Впрочем, учитывая погоду, возможно, она вообще не выходила из дома. Но у меня не было способа проверить. Не то чтобы я могла магически просканировать местность на предмет ее присутствия.
Если она не решила прогулять школу сегодня — ладно, может, мне не стоит предполагать, что она прогуливает — если бы она была здесь прямо сейчас, играла бы она в баскетбол с остальными? Поймав мяч, я представила Адачи, ведущую мяч. Она была намного лучше в пинг-понге, чем я, но когда дело доходило до баскетбола, я была уверена, что смогу ее победить. В конце концов, у меня был предыдущий опыт, чего бы он ни стоил.
Но пока я перебрасывала мяч туда-сюда с Санчо, не было никакого момента откровения, когда меня хвалили бы за мои «исключительные навыки» или что-то в этом роде. Я пыталась бросать мяч как можно идеальнее, надеясь, что она заметит, но мяч просто летел обратно ко мне, описывая ленивую дугу в воздухе. Может, весь этот «опыт» потерял свой цвет и начал облезать от воздействия стихии.
Время от времени я бросала украдкой взгляд на чердак и раздумывала, не пробраться ли туда, чтобы проверить наличие Адачи. Может, она ждала, что я приду и найду ее. Но если я буду неосторожна, я могу привести учителя прямо к нашему убежищу, и было бы такой потерей, если бы я непреднамеренно выдала его. Так что вместо этого я продолжала смотреть туда, надеясь, что, может, Адачи высунет голову.
— О, это Ши-ма!
— Ши-ма!
Хино и Нагафуджи играли на другой половине корта с остальной частью своего класса. Они пробежали мимо меня: Нагафуджи игриво толкала Хино за плечи, как самая короткая в мире конга. Но как раз когда я меньше всего этого ожидала, они сделали круг и снова пробежали мимо меня.
— Приветик, Ши-ма!
— Ши-мама!
— Я вижу, вы двое такие же, как и всегда…
Особенно Нагафуджи. Я могла оценить то, как она просто говорила то, что у нее на уме, не слишком задумываясь об этом. Если бы только Адачи могла научиться расслабляться, как она, вместо того чтобы все время хмуриться… Впрочем, я бы не хотела, чтобы она была настолько рассеянной. Может, есть золотая середина где-то посередине.
— Ада-чи-и сегодня болеет?
Просто потому, что она не стояла рядом со мной, они предположили, что ее нет в школе.
— Наверное, — пожала я плечами с ухмылкой. Я начала было говорить: мы не сиамские близнецы или типа того, но передумала. Разве кто-то не говорил мне это некоторое время назад? Где я это слышала?
— Понятно, понятно. Ну, бывай!
— Hasta la vista, леди!
И так поезд отошел от станции, оставив меня позади. Я хихикнула про себя.
Казалось, нас всех тестировали на навыки дружбы. И пока я сдавала, Адачи в данный момент проваливала. Это было… ну… плохо, наверное. Реальный мир был системой, построенной на межличностных отношениях, и поэтому не все было идеально подогнано под чье-то удобство во все времена. Но пока я была способна принять это и адаптироваться, Адачи, честно говоря, нет. Так куда она пойдет отсюда? Станет ли она более гибкой или..?
— Кстати, напомнило, Шимамура-сан… Ты близка с Адачи-сан? — спросила Санчо ни с того ни с сего. На мгновение показалось, что она прочитала мои мысли, и мне пришлось постараться, чтобы удивление не отразилось на моем лице.
Затем, прежде чем я успела опомниться, другие члены Трио подбежали с баскетбольными мячами в руках. Теперь я была окружена со всех сторон, как цветок с тремя маленькими лепестками. Мне было некомфортно.
— Ага, мы подруги, наверное, — пожала я плечами. Лучшие подруги, по словам Адачи. Справедливости ради, у меня не было особых возражений против этого ярлыка, но… не казалось умным ходом разыгрывать эту карту, так что я оставила это при себе.
— Логично. Я видела, как ты много разговаривала с ней в прошлом году. Она сегодня болеет?
Так вот ПОЧЕМУ она спрашивает. На минуту я подумала, что, может, она видела, как мы держимся за руки где-то за пределами школы. И в тот момент «подруги, наверное» не совсем прокатило бы… Я усмехнулась про себя.
— Я не получала от нее вестей, но она казалась немного не в духе, когда я видела ее в последний раз, — сказала я им, так как было бы не очень круто с моей стороны рассказывать другим людям, что она прогуливает.
— Знаешь, мы с ней ходили в одну среднюю школу, но кажется, что она сильно изменилась с тех пор! — сказала Панчос, девушка справа от меня. Это пробудило мой интерес, и я посмотрела на нее.
— Серьезно?
— Ага! Она все еще ни с кем не разговаривает в классе, но раньше она была более… напряженной?
Она плотно прижала руки к себе, образуя руками маленькую форму горы. Вайб, который я от этого получила, был… жестким. Неловким. В таком случае, эта часть ее на самом деле совсем не изменилась.
— Она все еще такая, если спросишь меня.
— Не, правда, она была другой тогда! Типа, я не чувствовала никакого мирного интеллекта, понимаешь?
— Что это вообще значит? — хихикнула Санчо, и в свою очередь ДеЛос прикрыла рот рукой.
Сначала я была в таком же замешательстве, но потом начало доходить. Если моя интерпретация была верной, она пыталась сказать, что Адачи смягчилась с тех пор. Вот это имело бы смысл. В конце концов, Адачи никогда не была колючей со мной; если уж на то пошло, она просто казалась кроткой и испуганной. Она не кусалась в ответ — просто сжималась в себя. Ее стены были хлипкими, но глубоко укоренившимися.
В конце концов, я так и не проверила чердак. Я не нашла в себе сил плыть против течения, поэтому позволила ему унести себя. Плюс, было приятно снова поиграть в баскетбол. Оказывается, «раздражающие» вещи могут быть на самом деле веселыми, если дать им шанс, — подумала я про себя, бросая мяч.
После окончания урока физкультуры я снова обнаружила, что следую за Трио обратно в класс. Что-то казалось неправильным, и все же мои ноги продолжали двигаться в такт со всеми остальными, мои губы кривились в улыбке, чтобы соответствовать их, хотя я слушала лишь вполуха. Холодно я почувствовала, как превращаюсь в обтекаемую машину.
Мы вышли из спортзала, и ветер погнал дождь нам в спину. Он был даже не таким уж сильным, и все же я чувствовала, как разница температур подгоняет меня.
— Весна пришла, полагаю.

Вернувшись домой, я сидела и смотрела, как моя младшая сестра дурачится с Яширо. Каким бы громким и раздражающим это ни было, я никогда не уставала от их выходок. На самом деле, это было просто уморительно, если принять во внимание тот факт, что моя сестра только что заявила, что «больше не чувствует себя маленьким ребенком» в начале этого месяца, когда перешла в следующий класс. Очевидно, Яширо пробуждала ее внутреннего ребенка или типа того.
Затем резкий электронный писк прорезался сквозь их радостные голоски, призывая меня. Я бросила сумку на стол, как только пришла домой, и теперь телефон звонил изнутри — Адачи, подумала я. Но когда я открыла сумку и достала телефон, оказалось, что я ошиблась. Я бы подумала, что это кто-то из Трио, так как недавно обменялась с ними контактами, но нет, это были и не они.
Это была Таруми.
Я не видела ее с… когда это было, февраля? И честно говоря, я была удивлена, что она позвонила мне снова. Я вышла в коридор и ответила.
— Алло? Э… Тару-чан?
Я сдула пыль с этого прозвища в последний раз, когда видела ее, так что решила снова бросить его и посмотреть, что будет. Нет, все еще неловко. Оно не очень-то легко слетало с языка.
— Приветик, Шима-чан.
Таруми тоже звучала немного скованно и неловко.
Тишина.
Я собиралась спросить ее: тебе что-то нужно? Но потом вспомнила, как кто-то жаловался, что я всегда это спрашиваю, так что не стала. Так что я должна была сказать вместо этого? Как дела?
К счастью, мне не пришлось долго думать, прежде чем она пришла мне на помощь.
— Не хочешь снова потусоваться?
— А?
Если подумать, это была не такая уж помощь. И что теперь? Я уже не ожидала этого звонка, но я правда не ожидала этого приглашения. В прошлый раз все было так неловко… и больно. Впрочем, казалось, что все наладилось в самом конце. Она надеялась на продолжение этого?
Не задерживай дыхание, Тару-чан.
— Давай, потусим! Слушай, э… я буду стараться лучше в этот раз! Понимаешь? Типа, я не… ну знаешь… позволю этому снова так обернуться.
Она, казалось, прочитала мои мысли, потому что выпалила поспешное опровержение. Что она имела в виду под «стараться лучше»? Она собиралась говорить все время или что? Потому что это звучало жалко по-своему.
— Дело не в «старании» или… или…
Я разговаривала с кем-то, кто раньше был моим лучшим другом, и все же почему-то не могла найти слов. Я просто… не видела необходимости для нас лезть из кожи вон, чтобы тусоваться друг с другом. Разве это не противоречит цели, если вам приходится СТАРАТЬСЯ веселиться вместе? И все же… отшивать ее тоже казалось неправильным…
— Э-э-э… ну… ладно, конечно. Давай потусим или типа того.
— Круто! Как насчет этой субботы?
— А, в эти выходные? — Другими словами, мы потенциально проведем вместе целый день. — Конечно, у меня нет планов.
— Окей. Ну тогда… Кхм…
— М?
Я услышала, как она откашлялась, и решила, что дальше последует что-то важное, поэтому тихо ждала.
— Ура!
— …Чего?
— Я та-а-ак взволнована! Ура-а-а!
У меня голова пошла кругом. Я все еще разговаривала с тем же человеком? Я слышала, как ее дыхание стало напряженным на другом конце провода.
— Или нет…
— Э… ты там в порядке, Тару-чан-сан?
— Э-это был просто… пример того, как сильно я буду стараться!
Кринж. Рефлекторно я сделала шаг назад — прямо в стену, об которую ударилась головой. Ай.
— Тебе не кажется, что это, может, чересчур? — Потому что я не знаю, смогу ли я терпеть это очень долго, — подумала я про себя с натянутой улыбкой.
— Ты бы предпочла что-то более спокойное?
Я бы что?
— Полагаю, мне придется поэкспериментировать.
И с этими словами она быстро закончила разговор. По крайней мере, ты решительна в ЧЕМ-ТО, полагаю. Что до меня, это ощущалось как одностороннее вторжение.
После окончания разговора я стояла в коридоре, прислонившись к стене.
Моя жизнь была не то чтобы занятой, и все же казалось, что все эти перемены будут держать меня в тонусе. И из-за того, что меня заставляли двигаться в чужом темпе, я выбивалась из сил.
Сквозь стену позади себя я слышала невинный смех сестры. Она всегда была из тех, кто играет роль хорошей девочки на людях, так что было редкостью видеть, как она расслабляется с кем-то, кто не был членом семьи. Когда-то давно я тоже была такой. И, как у нее, у меня когда-то были отличные друзья. Но в какой-то момент я оказалась здесь. Не то чтобы мне не нравилась моя нынешняя я, но… я могла только молиться, чтобы сестра никогда не потеряла свою искренность так же, как я.
Затем мама заглянула в коридор.
— Что ты там делаешь?
— Ничего, — ответила я.
— Как скажешь, — ответила она. — Что ты хочешь на ужин сегодня?
— А?
— Какую еду ты хочешь? Мы пойдем в ресторан.
И ты хочешь, чтобы Я решала? В плане еды, которую мы не могли получить дома, вариантами были суши с конвейера, корейское барбекю и обычные суши. О, и…
— Ладно тогда, э… — Я остановилась, чтобы подумать об Адачи. — Китайскую.
Я выбрала это не потому, что мне хотелось, — я выбрала это, потому что знала, что мы окажемся в ресторане, где подрабатывала Адачи.
Конечно, я всегда могла позвонить или отправить письмо. Но если бы она этого хотела, она бы уже вышла на связь. Так что вместо этого лучше поговорить с ней лично. По крайней мере, так я рассудила.
И точно, вся семья оказалась в китайском ресторанчике Адачи. Яширо с нами больше не было, хотя я и не заметила, как она ушла.
— С нетерпением жду, когда услышу больше о твоих выходках в старшей школе, — поддразнила меня мама, когда мы вышли из машины. Очевидно, она тоже не забыла об Адачи.
Почему-то не думаю, что она будет очень разговорчивой в этот раз, — мысленно огрызнулась я.
Затем мы вошли… и ее там не было. Вместо нее к нам, как пингвин, подошла другая сотрудница. По-видимому, у Адачи сегодня не было смены. В очередной раз это доказало, как мало я на самом деле о ней знаю.
— Какая жалость, — небрежно пробормотала мама, когда поняла, что Адачи здесь нет.
Я отвернулась… и тихо согласилась.

В субботу небо было одного ровного оттенка синего с несколькими редкими облаками. В тот день я стояла у главных ворот своей старой начальной школы. Сначала я не понимала, почему мы не могли просто встретиться у вокзала или типа того, но Таруми настояла, что возьмет на себя все планирование дня, так что я решила просто заткнуться и позволить ей командовать. Мы должны были встретиться в 11 утра, но я приехала раньше времени, так что… теперь пришло время ждать.
Как выяснилось, добраться сюда заняло гораздо меньше времени, чем я помнила. Вероятно, потому что мои ноги стали намного длиннее. Хе-хе-хе.
Ради старых времен я подошла ближе к зданию школы… и когда увидела расширенный кампус своими глазами впервые, я едва могла поверить. Очевидно, я слышала об этом от младшей сестры, но все же не могла не поразиться тому, насколько он стал больше. Но когда я обошла оригинальное здание сзади, я нашла те же грязные старые стены, что были там во времена моей начальной школы. Я помнила, как бегала здесь с Таруми когда-то давно… но самой девушки все еще нигде не было видно.
Я проверила телефон. Почти время. Затем я почувствовала, как живот сжался. Признаться, часть меня не чувствовала особого оптимизма по этому поводу… Забавно, что я никогда не чувствовала себя так, когда тусовалась с Адачи.
— Эти вещи сложные, полагаю.
И с этими словами я сняла с себя всякую ответственность за исследование внутренних механизмов собственного сердца.
Я давно не слышала голоса Адачи, так как она никогда не подходила ко мне в классе. А теперь она вообще не появлялась в школе, если на то пошло. Что с ней происходило?
— Хм-м…
Как ни странно, всякий раз, когда мне было нечего делать, я часто ловила себя на мыслях об Адачи. Отчасти потому, что у меня было не так много друзей, о которых можно было думать, но отчасти потому, что она была просто такой странной. Она оставляла неизгладимое впечатление, хотела она того или нет. Но пока я вспоминала то странное лицо, которое она сделала в день нашей церемонии поступления, я услышала голос Таруми вдалеке:
— Блин, ты рано!
Я подняла глаза и увидела, как она бежит ко мне, одетая в светло-зеленый кардиган поверх серой хлопковой рубашки. Ага, вполне нормальная уличная одежда. Похоже, Адачи была единственным человеком, которого я знала, кто мог заявиться в китайском платье. Не то чтобы ей это не шло, конечно.
И так, хотя дни ранцев рандосэру давно прошли, мы воссоединились у нашей начальной школы.
— Что за ухмылочка? Что-то не так с моим нарядом? — спросила Таруми, одергивая одежду. Тем временем я потрогала свое лицо. Какая ухмылочка? Я правда не могла сказать.
— Нет, все нормально. Прости, я не знала, что ухмыляюсь.
— Ладно, может, «ухмыляешься» — не то слово. Казалось, ты… улыбаешься про себя, наверное?
— А-а-а. — Теперь это имело смысл. — Я просто вспомнила одно глупое лицо, которое сделала моя подруга некоторое время назад.
— Понятно. Я не опоздала? — Она посмотрела на круглые белые часы, встроенные в фасад школьного здания — те самые, которые я помнила с давних времен.
— Нет, я просто пришла очень рано.
— Не помню, чтобы ты была такой пунктуальной, Шима-чан.
— О чем ты? Я всегда была пунктуальной! — Я пренебрежительно рассмеялась, хотя это было не особо смешно.
— Хм-м-м… Ладно, ну, давай сделаем это!
— А? — Сделаем что?
Таруми сгорбилась, словно заряжаясь для чего-то. Я наклонила голову.
— Ю-ХУ! ПРИВЕТ, ШИМА-ЧАН!
— В-воу…!
То, как она кричала и махала мне, можно было подумать, что мы не стоим буквально прямо рядом друг с другом.
— Ну ладненько. Погнали.
Она быстро вернула самообладание и повернулась, чтобы уйти. Очевидно, такой уровень энтузиазма было трудно поддерживать; ей приходилось заряжаться для этого. Что означало, что мне нужно быть начеку, на случай, если она снова выкинет это позже.
И так мы отправились. Удивительно, но начало было хорошим. Может, улыбка была важнее, чем я думала.
Пока мы шли, я смотрела на Таруми. Ее волосы все еще были пепельно-каштановыми, и, как и в прошлый раз, она носила их распущенными локонами вокруг шеи. В прошлом у нее была прямая челка, но теперь ее волосы были пышными повсюду.
Когда наши ноги унесли нас прочь от начальной школы, я тихо вздохнула с облегчением. Учитывая ее выходки по телефону, я боялась, что она предложит подурачиться здесь, на наших старых местах, чтобы «воссоединиться с нашим внутренним ребенком» или что-то в этом роде. И как для человека, у которого брат или сестра сейчас посещает эту школу, сделать это было бы смертным приговором. Если бы ее маленькие друзья узнали, что она моя родственница, она бы больше никогда со мной не заговорила.
— Куда мы идем? — спросила я, следуя за ней.
— Это мне знать, а тебе — выяснить, — ответила она через плечо. Затем указала на мою челку. — Так ты перекрасилась обратно?
Я ущипнула случайную прядь.
— Ага.
— Выглядит намного лучше.
— Ты так думаешь?
Не «хорошо», а «лучше». Все в моей семье говорили то же самое. Единственным человеком, кто назвал это «красивым», был мой парикмахер.
Затем Таруми потянулась — я подумала, что она тянется к моим волосам, но она коснулась руки, держащей эти волосы. Ее пальцы переплелись с моими. Затем, пока мои глаза расширялись от удивления, она повернулась и потащила меня за собой.
— Воу!
Поспешно я ускорилась, пока мы не пошли плечом к плечу… но даже тогда она не отпустила. Это напомнило мне Адачи, только менее неловко. В случае Адачи она была немного слишком… прямой. И еще одно — почему все, казалось, хотели держать меня за руку? Они пытались держать меня на поводке, чтобы я не сбежала? Это казалось мне абсурдным недопониманием. Если уж на то пошло, я была ленивой домоседкой.
Пока мы шли, Таруми глянула на меня. Затем она широко ухмыльнулась.
— Как тебе это?
В некотором смысле, это было даже более интенсивно, чем выходки с «ю-ху».
— Пожалуйста, просто скажи что-нибудь, ладно?
— Ага, я просто вспоминала.
— Что? — Ее улыбка осталась твердой, но брови нахмурились в замешательстве. Очевидно, ее лицо было многозадачным. — Я не понимаю, что это должно значить.
— Ты раньше все время так мне ухмылялась, помнишь? — А мне раньше было плевать, что обо мне думают другие. Я почувствовала, что слегка улыбаюсь, пока говорю. — Прямо ностальгия берет.
Затем Таруми начала осматривать меня с ног до головы.
— М?
— Знаешь, Шима-чан, ты стала реально взрослой… Нет, не то. Угх, какое же слово? Боже, я такая тупая. — Она зачесала волосы на одну сторону пальцами, ища то, что хотела сказать. — Короче, я пытаюсь сказать, что ты реально выросла.
— Ну, ты выросла больше, чем я, — ответила я, так как она возвышалась надо мной на полголовы. Тем временем она сохраняла свою веселую ухмылку — не реагировала на интонацию моего голоса или что-то в этом роде. Честно говоря, это было просто неестественно. — Тебе не нужно заставлять себя, знаешь ли.
— Не, я в порядке, — ответила она, отмахиваясь от моего беспокойства этой вечной улыбкой.
Как она может говорить с губами, зафиксированными в таком положении?
— Кроме того, я притворяюсь только наполовину, — продолжила она.
И с этими словами она посмотрела вперед и пошла чуть быстрее.

Единственным звуком было шипение. Или, может, «шкворчание» было точнее. В любом случае, пахло божественно. Я слегка наклонилась вперед, глядя на блинчик окономияки, жарящийся прямо у меня перед глазами.
— Хм… хм-хм… хм-хм-хм…
На другой стороне стола сидела Таруми. Ее напевание звучало мучительно натянуто, и я неловко улыбнулась.
Это была ее идея прийти сюда, в этот ресторан окономияки, на обед. Это было одно из тех мест с железной плитой на каждом столе — другими словами, опыт «готовь сам». Что касается самой готовки, Таруми вызвалась делать все сама, потому что утверждала, что, цитирую, «очень хороша в этом». И пока я сидела там и тихо ждала, когда меня обслужат, конечно же, она казалась вполне умелой… Была ли она на самом деле хороша в этом, еще предстояло увидеть, но, по крайней мере, она выглядела так, будто хороша в этом.
Лично моя семья не ходила есть окономияки бог знает сколько лет, так что я действительно наслаждалась запахом и шипением. Мое тело покачивалось из стороны в сторону в предвкушении.
Был выходной, так что, естественно, все остальные столы были заняты семьями с детьми. Насколько я могла видеть со своего места, мы были единственной чисто девичьей компанией в ресторане. Что девочки обычно ели вместо окономияки? Спагетти или что-то в этом роде? (Яширо болтала без умолку про спагетти на днях, так что это было свежо в памяти.)
Мои глаза встретились с глазами Таруми, и она тут же снова сверкнула жемчужно-белыми зубами. Конечно, было приятно встретить улыбку чисто рефлекторно, но в то же время…
— Ты износишь свое лицо, если будешь так делать.
— Да ну. Эти вещи важны… э… я имею в виду, разве нет?
Она смущенно почесала шею. Она даже не могла закончить предложение, не остановившись, чтобы усомниться в нем. Но, возможно, было достойно восхищения то, что она не позволяла этой неуверенности остановить ее от действий. И так как было бы грубо заставлять ее делать всю тяжелую работу, я решила тоже приложить усилия.
— Я слышала, ты теперь хулиганка. Это правда?
Сжимая по лопатке в каждой руке, она оторвалась от окономияки и встретилась со мной взглядом.
— Не, я просто часто прогуливаю школу. Если уж на то пошло, я лентяйка.
— Понятно… Как и я, значит.
Для учителей и всех остальных в школе появляться каждый день было нормой. Если ты жестко не придерживался этого, на тебя лепили ярлык хулигана.
— Но в твоем случае ты начала новую жизнь, не так ли? — спросила Таруми, проверяя степень готовности нашего блина.
Я бросила на нее взгляд, который говорил: где ты об этом слышала?
— Твоя мама все еще звонит моей время от времени. Так я об этом и узнала, — открыла она, приглаживая волосы, пока говорила.
— Хм-м-м…
Во-первых, я понятия не имела, что они все еще общаются, а во-вторых, я правда не хотела, чтобы эта женщина рассказывала всем о моих делах. Я подумывала предупредить ее, чтобы она прекратила, но зная, какой она человек, она найдет мое смущение уморительным и начнет болтать еще больше мне назло.
Куда ни кинь, всюду клин. И если уж на то пошло, если ты рассказываешь людям, что я «начала новую жизнь», то как насчет того, чтобы собрать мне обед, м?
— В любом случае, они не разговаривают каждый божий день или типа того. И очевидно, я понимаю, что не получаю полной картины. Так что я бы предпочла услышать это из первых уст… Э, не то чтобы ты лошадь! Но да, это была вроде как моя цель на сегодня. Ладно, может, не «цель». Задача, может? Или это все еще слишком агрессивно? — Она скрестила руки в раздумье.
Я заметила это и по телефону с ней — у нее была тенденция гипер-фокусироваться на выборе слов. Насколько я помнила, она всегда была типом, который отмахивается от таких мелочей и просто веселится.
— Короче, суть в том: расскажи мне о себе! Расскажи о своей школе.
Очевидно, эта часть ее не изменилась.
— Моя школа? Э, дай подумать… — На этот раз настала моя очередь скрестить руки в раздумье. Было ли что-то действительно стоящее разговора?
— Ты в каких-нибудь клубах или типа того? — спросила она.
— Не. Хотя какое-то время я подумывала попробовать вступить в баскетбольную команду.
Вероятно, это был безопасный ход — начать с клубов. Но что такое «безопасный», вообще? И что именно мы начинаем?
— Ты играла в баскетбол в средней школе?
— Ага. Хотя обычно сидела на скамейке. А ты, Тару-чан?
На этот раз имя «Тару-чан» прозвучало естественно на моем языке. Впрочем, может, это не считается естественным, если я все еще стеснялась этого.
— Ну, в смысле, я же хулиганка, верно? Не имело бы смысла, если бы я посвящала свое время благопристойным, одобренным школой клубным занятиям, — съязвила она.
Я хихикнула. О, так теперь ты это признаешь?
— Я имею в виду, я не начала прогуливать с самого первого дня, — продолжила Таруми, внимательно проверяя цвет блина сбоку. — Не то чтобы мне нужно было поддерживать какую-то репутацию прогульщицы. И у меня не было причины быть где-то еще.
— Точно.
— Но потом я начала думать, типа, что я буду делать с остатком своей жизни после выпуска? Полностью забегаю вперед, знаю. Но чем больше я об этом думала, тем беспокойнее становилась, пока просто не смогла больше сидеть в классе. Мне нужно было время, чтобы подумать. Так что я начала гулять. Наблюдать за людьми в городе. Это на самом деле намного веселее, чем звучит.
— Точно.
— Типа, о, интересно, куда эта женщина средних лет направляется сегодня. Интересно, какой дорогой она сюда пришла. Когда я начинаю об этом думать, кажется, что я медленно прокладываю свой путь через город. Один человек ведет к другому, а потом к другому… как домино, понимаешь?
— Точно.
— Прежде чем я это поняла, я подсела на это… и теперь я «хулиганка» или типа того. — В этот момент она, казалось, пришла в себя. Она неловко глянула на меня. — Прости за болтовню.
— Не, не, мне понравилось слушать твою точку зрения. Я никогда не знала, что ты так чувствуешь.
Плюс, было намного меньше работы просто сидеть и слушать.
— Верно. — Таруми грустно опустила голову, отводя взгляд. — Ты больше ничего обо мне не знаешь. А я ничего не знаю о тебе.
— Хм..?
— В общем, типа… я хочу узнать о тебе больше, Шима-чан. И хочу, чтобы ты узнала больше обо мне.
Этот разговор был слишком серьезным для самопровозглашенной хулиганки вроде нее. Но эй, по крайней мере, она умудрилась вспомнить перевернуть окономияки. Если бы это была Адачи, наша еда уже сгорела бы дочерна.
— Я хочу разделить этот момент с тобой, потому что, типа, этот момент — все, что у нас есть, понимаешь?
Время от времени мне было трудно разобрать сырые эмоции, вложенные в ее слова. Но было что-то в шероховатой, неотполированной поверхности, что действительно оставляло впечатление.
Затем она подняла глаза.
— В общем, Шима-чан, я говорю, что…
— Ага?
— Я, может, и старая подруга… э, знакомая? Неважно. Моя мысль в том, что, типа… я все еще здесь, наверное?
Разочарованная, Таруми убрала волосы с лица. Тем временем я ждала перевода. Она пыталась сказать, что… старая дружба не перестает быть дружбой?..
— Боже, что я несу?.. — пробормотала Таруми, хмурясь от собственного заявления.
— Не, все нормально, — ответила я. — Думаю, я понимаю, к чему ты клонишь.
Она пренебрежительно махнула лопаткой.
— Серьезно, это так стыдно, я думаю, я бы предпочла, чтобы ты не понимала.
Честно говоря, если бы мы начали откровенничать по душам или типа того, я не была уверена, что смогу вынести экстремальный уровень кринжа, так что, вероятно, это был умный ход — оставить кое-что воображению.
— Кш-ш, кш-ш, кш-ш…
Таруми начала «подпевать» шипению, возможно, чтобы скрыть свой стыд. Пока я слушала, дурацкий смешок сорвался с моих губ. Блин, я бы реально хотела, чтобы еда уже была готова.
Как только наш окономияки был готов, Таруми отрезала мне кусок и положила на тарелку. Затем, не обращая внимания на свою еду, она села и смотрела, как я делаю первый укус.
Это было как лава на языке, но я не хотела позориться, пока она смотрит, поэтому проглотила и сохранила невозмутимое лицо, пока оно жгло весь путь вниз. Видела ли она слезы в моих глазах?
— Как оно?
— О, эм…
Повисла неловкая пауза, в которой Таруми нервно улыбалась.
— Очень вкусно.
— Скажи же? — Она ухмыльнулась мне, глядя на мою тарелку, напоминая мою маму, когда та подавала свое фирменное блюдо. — Ты всегда любила такие вещи.
— Какие вещи?
Она указала на окономияки палочками.
— Помнишь, в скаутах?
И точно, воспоминание всплыло на поверхность моего разума.
— А, точно. Теперь помню.
Один раз, в скаутах, мы все пошли есть окономияки на обед. Я не могла вспомнить никаких конкретных деталей об этом, но… я, должно быть, говорила о том, как мне это нравится? И, очевидно, она, должно быть, запомнила, что я люблю добавлять сыр сверху. Ого.
— Я впечатлена, что ты все еще это помнишь.
Честно говоря, я не могла назвать ни одной вещи, которая нравилась бы ей. Делало ли это меня плохим человеком?
— Конечно, помню. Я помню о тебе все, — пожала она плечами, почесывая щеку. Я почувствовала, как первый кусок еды встал комом в горле — поэтому поспешно потянулась за вторым. Но вместо того чтобы есть, Таруми просто смотрела на меня.
— Твоя еда остынет, знаешь ли.
— Ага, знаю. — Но она просто смотрела на меня, держа палочки в руке.
После того как мы поели и выпили чаю, моему желудку стало лучше, поэтому мы решили прогуляться по городу. Она взяла меня за руку, как будто это была самая естественная вещь в мире, и я не остановила ее; вместо этого я просто позволила ей вести меня по переулкам памяти. Это были те же улицы, по которым мы ходили в детстве, только теперь на углу был круглосуточный магазин, и больше перекрестков, и больше продуктовых магазинов. Но выветренная старая вывеска с котом с мраморными глазами все еще была там, так что это было облегчением, по крайней мере. Давно не виделись, киса.
— О, эй! Там теперь магазин! — воскликнула Таруми и указала на вывеску вдалеке. Эта вывеска была деревянной и вся сморщенная, как старый огурец. Но сам магазин имел довольно шикарный экстерьер, в фиолетово-желтой цветовой гамме. На двери даже была ленточка. Но это, возможно, было неудивительно, так как вывеска гласила «Модные товары».
— Хочешь заценить?
— А? Окей.
И так Таруми повела меня за руку в его недра.
Конечно же, интерьер был заполнен милыми маленькими безделушками, брелоками и аксессуарами — другими словами, именно тем, чего ожидаешь от «магазина модных товаров». Но учитывая, что Таруми якобы только что обнаружила этот новый магазин, она, казалось, точно знала, куда идет. Она прошла прямо в заднюю часть, к секции ремешков для телефонов. Затем указала на стойку.
— Хочешь взять парные ремешки?
— А? Окей.
При ближайшем рассмотрении эти ремешки были немного великоваты, чтобы вешать их на мобильный телефон. Ремешки для сумок, полагаю. У меня сейчас не было никаких ремешков на школьной сумке, так что это удачно сложилось. Но если мы собирались взять парные, то нам нужно было найти компромисс между ее вкусами и моими. Возможно, это будет непросто.
— Какой тебе нравится? — спросила Таруми, указывая сначала на лягушку, потом на корову, потом на кошку.
— Из этих трех мне больше всего нравится кошка.
В какой-то момент кто-то (не уверена кто) даже сравнил меня с кошкой. Вероятно, потому что я любила валяться под столом котацу. Адачи определенно была больше собакой… но как насчет Таруми?
— Если хочешь взять кошку, давай так и сделаем.
Она тут же потянулась за ремешками с кошками, но я поспешно вмешалась:
— А как же ты? Мы должны выбрать то, что нравится нам обеим.
— Мне нравится все, что нравится тебе. — Ее глаза поблуждали мгновение, затем вернулись ко мне. — В смысле, что бы тебе ни нравилось, это нормально, — поправила она себя.
Она пыталась намекнуть, что я ей нравлюсь? Я почувствовала, что немного смущаюсь. В ее взгляде был жар, не похожий ни на что другое, и от этого было трудно дышать. Отчаянно желая покончить с этим, я потянулась к первой вещи, попавшей в поле моего зрения.
— Ладно тогда, как насчет этого медведя?
С его огромной головой и глупой улыбкой это было именно то, что я была не против прицепить к своей сумке.
— О, эй, мне он тоже нравится, — ответила Таруми. Затем, секунду спустя, она широко развела руки, как ниндзя, цепляющийся за гигантского осьминога. — Я обожа-а-аю его!
— Серьезно?
— Ага, конечно. Он достаточно милый, — пожала она плечами, и на этот раз она казалась искренней. Так что я взяла второго медведя со стойки.
Именно тогда я заметила мужчину в шляпе ведьмы, стоящего рядом со мной и держащего тот же предмет.
— Блин, этот малыш очарователен, — ухмыльнулся он. Рядом с ним был мужчина в зеленой шляпе, смотрящий в другую сторону с недовольной гримасой на лице. Честно говоря, это место не казалось мне типом магазина, который парень мог бы посетить со своим лучшим бро, но ладно. Присмотревшись, у меня возникло чувство, что я узнаю этого парня в зеленой шляпе откуда-то… но прежде чем я успела вспомнить, Таруми схватила меня за руку.
— Быстрее, давай купим их, пока ты не передумала!
Я правда не такая непостоянная… Тем не менее она потащила меня к кассе, где мы каждая заплатили за своего медведя. После этого мы вышли из магазина.
— Теперь посмотрим, повесишь ли ты его на сумку на самом деле, да? — Она ухмыльнулась, словно это была какая-то уморительная шутка, но в ее голосе я слышала искреннее беспокойство.
— Да, конечно повешу. О чем ты волнуешься?
— О, нет, я не волнуюсь, — ответила она, качая головой. Но ее улыбка была неестественно натянутой. — Зная тебя, ты, вероятно, потеряешь его через неделю, а?
— Ого! За что ты меня так жаришь? — Она говорила так, словно я какая-то безалаберная фифа, которая не заботится о своих вещах, и… это не… в смысле…!
— Подумай об этом, Шима-чан. Ты никогда не была типом, который слишком привязывается к чему-либо, — туманно ответила Таруми, отводя глаза. В каком-то смысле казалось, что она выносит мне моральное суждение… но в то же время казалось, что она просто констатирует факты.
— Ты правда так думаешь?
— Ты знаешь, о чем я. Ты… непритязательная, или типа того!
— А, точно. Да… полагаю, что так, ага, — кивнула я сама себе. Надо признать, это звучало как точное описание моего характера.
Что касается Таруми, однако… почему-то она казалась грустной. Она не встречалась со мной взглядом. О, но с другой стороны, я видела много румянца на ее щеках. По крайней мере, цвет лица у нее был здоровый.
— Я просто волнуюсь, что… ты не будешь хорошо о нем заботиться.
Теперь все встало на свои места. Наконец-то стало понятно, почему она хотела выбрать что-то, что мне нравится — потому что так я буду более склонна заботиться об этом.
— Ладно тогда, полагаю, мне придется доказать, что ты ошибаешься. — Я вытащила медведя из маленького пластикового пакета и посмотрела на него. Он тупо смотрел в ответ.
— Ты серьезно?
— Ты правда мне не доверяешь, а?
— Ну, ты как кирпичная стена! Ты просто не выглядишь так, будто относишься к этому серьезно.
Не выгляжу? Сбитая с толку, я провела пальцами по лицу, но не смогла определить, где проблема.
— Но всякий раз, когда я вижу тебя с этим пустым выражением лица, я всегда думаю про себя… о чем она думает? И в этот момент можно сказать, что это и наказание, и приз…
При этом ее лицо застыло, словно она пришла в себя. А?
— …Или что-то в этом роде, в любом случае.
Затем она тут же снова отвела глаза, словно ей было стыдно. Но что такого постыдного было в том, что она сказала? Я попыталась вспомнить, но она выпалила это так быстро, что я не запомнила и половины. И у меня было чувство, что никакое количество размышлений не поможет мне понять вторую половину.
— Серьезно, не думай об этом слишком много. Просто игнорируй меня.
Она потрясла меня за плечи, но я не сопротивлялась; вместо этого я позволила голове болтаться во все стороны, пока меня не затошнило. Признаться, я знала, что мне лучше просто отмахнуться от этого, как она и просила, так как никакое количество размышлений не поможет мне разобраться, но… что-то еще заставило меня задуматься. Часть, где она сказала, что не может сказать, о чем я думаю.
У меня была эта одна конкретная плохая привычка — ну, опять же, может, все в какой-то степени такие — черт, опять я за свое. В общем, у меня была тенденция относиться к своим взглядам как к «дефолтным», что, вероятно, было частью причины, почему я никогда особо не интересовалась людьми вокруг меня. В конце концов, я просто предполагала, что они все такие же, как я, так какой смысл узнавать о них?
Но по большей части я ошибалась. Большинство людей были совсем не такими, как я. Взять хотя бы Таруми — мы провели столько времени вместе, и все же ее мировоззрение совсем не походило на мое. Между нами была четкая линия, и было свежо и интересно остановиться и изучить ее. Опять же, если бы не этот другой человек в моей жизни, я бы никогда не поняла.
Мы были лучшими друзьями в начальной школе, отдалились в средней, затем воссоединились в старшей. Мы шли одним путем, и все же получились совершенно разными. Быть человеком — это и правда дико.
Но пересеку ли я эту разделительную линию, чтобы поближе взглянуть на ее истинную сущность? Это была уже совсем другая история.
После этого мы побродили немного, и я рассказала ей историю о том, как играла с бумерангом в парке, а затем я была дома до 3 часов дня. Она проводила меня до самого дома, как в детстве.
— Хочешь повторить это как-нибудь? — спросила она перед тем, как мы расстались, отвернув лицо. Она стеснялась или что?
— Ага, конечно.
Встреча с ней открыла мне глаза на многие новые вещи. Кроме того, она была моей подругой. Какая у меня была причина говорить нет?
Она резко повернула голову в мою сторону, ее челка взметнулась в воздухе от инерции. И та же инерция понесла ее в моем направлении. Напоминает Адачи, — подумала я про себя, и прежде чем я успела закончить сравнение этих двоих, она взяла мою руку в свою. То, как она просунула пальцы между моими, вызвало покалывание на коже.
— Давай снова будем друзьями, Шима-чан, — заявила она, поднимая наши руки до уровня глаз. И судя по жару, исходящему от ее ладони, я могла сказать, что она собиралась сказать мне это весь день.
Реальная жизнь работала не так, как в манге, где межличностные отношения могли катиться по инерции, невысказанные, на заднем плане. Дружба была как водительские права — ее нужно было обновлять время от времени. Не то чтобы я знала это из опыта, очевидно.
— Окей.
Таким был мой ответ на ее страстное предложение. И все же… мой взгляд метнулся к нашим соединенным рукам. То, как был построен этот разговор, создавало ощущение, что она добивалась чего-то большего, чем просто дружба… или я просто слишком много думала?
Она, казалось, не хотела отпускать, а я не могла стряхнуть ее, так что вместо этого я просто стояла там, озадаченная. Минуты тикали. Наши ладони начали потеть, словно лето наступило раньше времени, и странная тишина действительно пугала меня…
— О, это Шимамура-сан, — небрежно окликнул голос.
Мгновенно Таруми выпрямилась и отдернула руку, пряча ее за спину. Это заставило меня почувствовать, будто нас поймали за чем-то неподобающим, и я уставилась в землю. Тем не менее наш незваный гость ворвался прямо к нам и ухмыльнулся мне снизу вверх. Это была Яширо, конечно же. Вероятно, пришла потусоваться с моей сестрой.
Но Таруми не позволила появлению таинственного ребенка выбить ее из колеи. На самом деле, было впечатляюще, насколько она осталась невозмутимой — она даже не посмотрела на нее. Пока я удивленно смотрела, она выпалила быстрое «увидимся» и поспешила прочь. И когда она исчезла в конце улицы, я увидела тень Адачи в этой удаляющейся фигуре.
Они напоминали друг друга — не внешностью, а поведением. Возможно, поэтому они обе были такими агрессивными в своей дружбе со мной. Всякий раз, когда я проводила время с одной или другой, казалось, что они постоянно трясут меня за плечи, дергая во все стороны.
Пока я тяжело вздыхала, Яширо наклонила голову, глядя на меня снизу вверх и цепляясь за мою ногу.
— Что случилось?
— О, ничего. Я просто устала.
Был ли это искренний или наигранный энтузиазм Таруми, находиться рядом с ним долгое время было утомительно. В детстве, однако, я прекрасно за ней успевала… Может, я была странной в этом сценарии.
— Кто я на самом деле?
Я была на грани падения в кроличью нору самоанализа… но тут я заметила Яширо, прыгающую вверх-вниз, и ее ярко-синие волосы заставили другие вопросы заткнуть эту дыру обратно. Была ли я действительно таким глубоким человеком? По сравнению с загадкой вроде Яширо ответ был решительным нет. И так я была успешно избавлена от поверхностного самокопания.
— Иногда я действительно ценю тебя, знаешь?
— Еще бы!
Я схватила ее за талию, подняла и покружила. Она весила практически ничего, так что это даже не было тренировкой.
— Ты пришла к моей сестре?
— Я пришла к вам обеим, конечно!
— Оу, как мило. Спасибо.
Это была я: девушка, стоящая здесь, живая, дышащая. И с этим выводом я пошла своей веселой дорогой.
Кстати, позже я получила три письма от Таруми с благодарностью за то, что потусовалась с ней. Это тоже напоминало Адачи.

Спустя две недели первого семестра пересадка все еще не состоялась. По-видимому, она была запланирована на конец апреля.
Придерживаясь своей новой рутины, я пошла в школьный магазин, купила обед и съела его с Трио. Я начинала вписываться к ним, и пока их разговоры влетали в одно ухо и вылетали из другого, я сохраняла улыбку.
Теперь я была второгодкой, и это была моя новая жизнь. На самом деле, я начинала думать, что, может, привыкла к этому быстрее, чем думала. Но тут кто-то еще позвал меня в тот день за обедом.
— Шимамура.
Это было третье неожиданное приглашение, которое я получила в апреле, после Санчо и Тару-чан. Бог любит троицу, как говорится.
Я посмотрела в сторону голоса… и на этот раз это действительно была Адачи.