Том 4 - Глава 5: Дружба и любовь

ДЛЯ ВСЕХ ПРАКТИЧЕСКИХ ЦЕЛЕЙ я была довольно нормальным человеком.
Конечно, у меня были свои причуды в характере. Но в целом во мне не было ничего особенного. Никаких магических сил, никакого шестого чувства; я могла взаимодействовать только с тем, что было непосредственно передо мной. И моим самым большим страхом было то, что Шимамура может превратиться в кого-то, кого я не узнаю, пока не буду обращать внимания. Эта мысль меня пугала, поэтому я решила, что решение — следить за ней как можно больше.
И именно это я и делала.
— Эм… Адачи? — позвала Шимамура, неловко улыбаясь.
Я повернулась и посмотрела на нее — и случайно задела ее плечом. Упс. Может, я сидела немного слишком близко.
Она огляделась мгновение, затем выдохнула.
— Неважно.
Шимамура всегда быстро отмахивалась от многих вещей — быстро раскладывала все по полочкам и принимала вещи такими, какие они есть. Но в отличие от меня, она никогда не спотыкалась о собственный язык.
В то утро первым уроком была физкультура. Когда я была первогодкой, мне всегда было лень переодеваться в спортивную форму, поэтому я просто прогуливала урок целиком. В эти дни, однако, я не хотела упускать Шимамуру из виду, поэтому отныне поклялась посещать каждое занятие.
Сегодня все второгодки собрались на улице для теста по физической подготовке. Нас разделили на группы и заставили бегать круги по стадиону, по одной группе за раз, пока все остальные сидели и ждали своей очереди.
Шимамура была занята наблюдением за другими учениками, бегающими кругами, но я была занята наблюдением за ней. Это был первый раз, когда я видела ее в спортивном костюме, но почему-то это ничуть не изменило ее эстетику. На самом деле, я начинала думать, что она может носить что угодно, и это не будет иметь значения. Однако как раз когда я искала слова, чтобы описать эту эстетику, на нас упала тень.
— О-о, я нашла Ада-чи-чи!
— Чи-чи!
Хино и Нагафуджи подбежали к нам, Хино толкала Нагафуджи, словно они притворялись поездом.
— Вижу, в этот раз вы поменялись ролями, — тихо прокомментировала Шимамура, но я понятия не имела, о чем она. — Ты выглядишь немного влажной, Нагафуджи.
При ближайшем рассмотрении, конечно же, волосы Нагафуджи были мокрыми. Она ухмыльнулась и встряхнула волосами (хотя они были слишком короткими, чтобы действительно развеваться).
— Ага, я только что из ванны.
— Ты чуть не заставила нас опоздать в школу. Я даже не смогла полностью высушить волосы из-за тебя, — проворчала Хино, нахмурившись. Я видела, как вода капает с волос Нагафуджи на голову Хино.
— Вы бы видели ванну Хино. Она огромная! — похвасталась Нагафуджи.
Погоди… ванна Хино?
Затем, словно прочитав мои мысли, Шимамура спросила:
— А с чего бы тебе принимать ванну у Хино дома?
— О, у нас была ночевка вчера, — небрежно ответила Нагафуджи.
Чего?
Для меня это стало чем-то вроде шока. Она провела ночь в доме Хино, а потом пошла прямо в школу на следующий день? Мало того, Хино сказала так, будто они принимали ванну вместе…
ЧЕГО?!
— Хм, — ответила Шимамура, слегка незаинтересованно. Но Хино выглядела взволнованной. Она поспешно начала уводить Нагафуджи прочь.
— Поговорим об этом в другой раз. Нам пора!
И они убежали, чтобы присоединиться к остальной части своей группы.
— С этими двумя никогда не соскучишься, — прокомментировала Шимамура, глядя им вслед. Затем она отвернулась и снова уставилась на спортивное поле. Но мне пришлось поставить все это на паузу на минуту, чтобы подумать. Мой мозг все еще обрабатывал шокирующее откровение Нагафуджи и Хино.
Ночевка! Часть меня была шокирована, но другая часть была вдохновлена. Я посмотрела на Шимамуру, пока она смотрела на беговую дорожку. Она глянула в ответ.
— М-можем мы тоже устроить такую? — спросила я.
— Чего? — Ее глаза расширились, но я продолжала.
— Ночевку, я имею в виду?
— …А? В доме Хино?
— Нет, нет, нет! — Я мотнула головой дюжину раз. — У… у тебя дома!
Ее лицо застыло. Неужели это была такая абсурдная просьба? Я чувствовала головокружение, ожидая ее ответа. Затем она наклонила голову.
— Зачем?
В смысле «зачем»???
— Наша ванна не такая уж большая.
— Это не…
Не важно? Правда? Ладно, если подумать, может, меня это немного волновало. Но сейчас было не время зацикливаться на мелких деталях. Слишком рано для этого.
— …Мне плевать на размер твоей ванны. Я просто хочу переночевать.
— Хм-м-м… — Шимамура закрыла глаза и прижала палец ко лбу. — Почему?
Ее вопрос остался функционально тем же, просто сформулирован мягче на этот раз. Конечно, я понимала, как это может быть тревожно, когда твоя подруга спонтанно предлагает ночевку, поэтому я понимала, почему она не очень воодушевлена… но теперь, когда я высказала эту идею, я не могла позволить себе отступить. Просто неизвестно, когда представится следующая возможность, и ожидание будет мучительным.
Возможности — как кубики льда, плавающие в газировке жизни. Вы можете думать, что хотите их много, но чем больше вы пытаетесь добавить, тем более разбавленным становится все остальное.
— Потому что… я хочу… подружиться с тобой, — призналась я. Это была сиюминутная идея, так что у меня искренне не было других скрытых мотивов. И теперь, когда я выдавила из себя все свои надежды и мечты, связанные с Шимамурой, конечно же, внутри я была совершенно пуста.
— Разве мы уже не друзья? — Она посмотрела на меня широко раскрытыми глазами, как бы говоря: это новость для меня, приятель.
— Э-э… н-нет, да, конечно! Я просто… хочу быть лучшими друзьями, — пробормотала я, отводя глаза. Мое поле зрения сузилось, словно я была в вуали.
Почему-то я просто не могла сохранять самообладание рядом с ней… и в последнее время становилось все хуже и хуже. Я хочу подружиться с тобой — что это вообще значило? Я понятия не имела, а ведь это я сказала!
— Значит, мы станем «лучшими друзьями», если ты переночуешь у меня? Это… так работает?
Шимамура скептически наклонила голову. Но слова были слишком тяжелыми, чтобы забрать их обратно по прихоти. В конце концов, она была права; даже я не думала, что существует какой-то единственный предписанный метод углубления дружбы.
— Хм-м-м… — Она уставилась на спортивное поле, погрузившись в мысли.
Было ли просто слишком рано для нас переходить на стадию Хино-и-Нагафуджи? Можно было бы поспорить, что нам нужно сначала немного поработать над нашей дружбой, но в то же время я не думала, что дружба — это что-то, что нужно «гриндить», как очки опыта в РПГ. Если бы был список квестов, которые нужно выполнить, чтобы разблокировать каждый уровень, то ни у кого никогда не было бы проблем с тем, чтобы заводить друзей. Но с другой стороны, я должна была признать, казалось немного абсурдным называть себя ее «лучшей подругой», не вкладывая в это время. Так что я должна была делать?
Если бы только мы жили в мире, где одного объятия было достаточно, чтобы заставить кого-то полюбить тебя.
— Эти двое реально плохо на тебя влияют, да? — внезапно сказала Шимамура, поворачиваясь ко мне лицом. И, как ни стыдно, она была совершенно права. Я уткнулась подбородком в колени и посмотрела на нее снизу вверх.
— Это плохо?
— Это просто супер очевидно.
Это не ответило на мой вопрос. Пристыженная и тревожная, я ждала, затаив дыхание, когда она примет решение. Я сидела там, беспокойная, считая секунды. И затем, наконец…
— Э, конечно, почему бы и нет.
Вуаля. Вот так просто волшебные слова заставили все мои тревоги исчезнуть. Я испытала такое облегчение, услышав это, что рухнула вперед, ударившись лбом о коленные чашечки.
Позже в тот же день, после школы…
— Так, хочешь зайти в какой-то момент на этих выходных, или..? — неуверенно спросила Шимамура, проверяя календарь на телефоне. Я мгновенно кивнула.
Мы были в пончиковой в торговом центре, сидели за столиком у окна. Как оказалось, приятным побочным бонусом планирования ночевки было то, что я могла использовать это как предлог, чтобы потусоваться с ней после школы тоже. Это уже доказывало, что идея была отличной.
— Я хочу остаться на обе ночи, так что… полагаю, все выходные..?
— Две ночи? Мой дом не рёкан, знаешь ли, — рассмеялась Шимамура. — В отличие от, скажем, дома Хино.
— Дом Хино правда такой большой?
Она ведь не ночевала там раньше, да?
— По словам Нагафуджи, это чертов особняк. Сама я не видела, правда.
Видимо, нет. Фух. Какое облегчение.
Честно говоря, особняк Хино меня совершенно не интересовал. Мне было все равно, насколько велик чей-то дом; меня волновало только то, есть ли в нем Шимамура.
— Я бы все равно просто сидела дома, так что… я подумала, с таким же успехом могу провести выходные с тобой, — объяснила я.
— А как же твоя работа?
— Я все равно пойду на работу, э… из твоего дома, наверное.
Почему-то это рассмешило Шимамуру. Что? Что смешного? Смех других людей заставлял меня нервничать, особенно если я не знала причины.
— Дай-ка глянуть…
Она отложила телефон и откусила от своего пончика; я тоже откусила от своего. Она купила всего три — один для себя и остальные для сестры, по крайней мере, так я предположила, но… не многовато ли для одной маленькой девочки?
Затем она заметила, что я хмурюсь, глядя на ее пончики.
— Полагаю, будет еще одна надоеда, когда я вернусь домой, — объяснила она с самоуничижительным смешком. — Что у меня с младшими сестрами? Я практически начинаю коллекцию.
Она посмотрела вдаль, рассеянно вытирая сладкие пальцы салфеткой. Затем я поняла, что ее глаза устремлены на меня. Моргая с сомнением, я указала на себя.
— Я одна из них?
— Ха-ха-ха!
Она посмеялась надо мной!
Ее игривая ухмылка, казалось, говорила: хорошо подмечено, гений. Обычно ее улыбка была лишь достаточно теплой, чтобы пережить социальное взаимодействие, но на этот раз я видела ее и в глазах тоже. Это было трогательное зрелище, за исключением того, что… ну вы знаете… она все еще смеялась надо мной.
Свирепо глядя на стол, я размышляла об этом.
Младшая сестра Шимамуры… Шимамура Сакура… Неплохая аллитерация, полагаю.
В каком-то смысле это казалось повышением по сравнению с обычной дружбой, что было здорово… но в то же время, если я подойду слишком близко, у меня было чувство, что она начнет смотреть сквозь меня.

Я сидела по-турецки в центре своей комнаты, оглядываясь и гадая, что упаковать первым. В конце концов, подготовка заранее не повредит, верно? И кроме того, я хотела убедиться, что у меня есть все, что мне может понадобиться, чтобы избежать паники в последнюю минуту. Ничего странного в этом нет. Ага, вполне нормально.
Честно говоря, я просто пыталась отвлечься от своего беспокойства.
Чистая одежда была обязательна. Я посчитала количество раз, которое ожидала переодеваться, затем посмотрела на свои растопыренные пальцы и поморщилась.
У меня было только две или три разные рубашки для «валяния дома», и хуже того, все они были просто цветовыми вариациями одной и той же рубашки. Технически у меня была кое-какая другая одежда — вещи, которые я купила в ожидании моего рождественского свидания с Шимамурой, ни одну из которых я в итоге не надела, и сейчас они собирали пыль в глубине шкафа. Но это была зимняя одежда, так что я не могла реально носить их весной.
Придется снова идти по магазинам. В блокноте я записала: купить новую одежду. Следом я записала туалетные принадлежности, нижнее белье, носки, кошелек и телефон, на всякий случай. Стоит ли брать одеяло? Я не знала, есть ли у нее дома лишние постельные принадлежности, но в худшем случае там было достаточно тепло, чтобы я могла спать без него. Плюс, оно заняло бы слишком много места в сумке. Я вычеркнула его из списка.
Я уставилась в блокнот. Я ничего не забыла? Чем больше я писала, тем больше это начинало походить на чек-лист для отпуска. Не слишком ли это? Моя сумка была так полна, можно подумать, я планировала переехать. Я скрестила руки в раздумье.
Не было смысла идти к Шимамуре домой только ради сна. В смысле, конечно, я очевидно наслаждалась бы возможностью провести с ней время в ее естественной среде, но я не хотела, чтобы ей стало скучно. Мне нужно было спланировать какое-то занятие для нас, чтобы мы не закончили тем, что сидим в тишине, как во время того последнего телефонного звонка.
Что, если я возьму игру или что-то в этом роде? Или колоду карт? Теперь это действительно начинало походить на отпуск. При этом я не могла вспомнить никаких карточных игр для двоих. А как насчет какой-нибудь другой игры для двоих? Сёги? Отелло? Я не умела играть в сёги, но Отелло могло сработать. В углу страницы я написала Отелло.
Затем я подняла глаза, и мой взгляд переместился на бумеранг, выставленный на полке. Не то чтобы я планировала брать его, но потом я подумала о пинг-понге, и мне пришло в голову, что, может, Шимамура предпочитает физическую активность. Если подумать, мы и в боулинг ходили в какой-то момент. Честно говоря, я была бы не против сходить снова — без маленькой чудачки на этот раз. Но если весь день пройдет в тусовке в центре города, то был ли вообще смысл в моей ночевке?
— …Конечно, есть.
Разве не было бы весело выйти из дома вместе? Вернуться домой вместе? Звучало так волшебно. Я добавила боулинг в свою заметку.
Ладно, что дальше?
К сожалению, на этом мой импульс остановился. Что нормальные люди делают с друзьями ради развлечения? На мгновение я подумала спросить Хино или Нагафуджи, но что-то подсказывало мне, что они не сильно помогут. В конце концов, ни одну из них нельзя было назвать «нормальной». Особенно Нагафуджи. Какой бы ответ она ни дала, в нем, вероятно, не было бы ни капли смысла.
Блин, это сложно. Я отложила ручку и снова скрестила руки. Казалось, я пытаюсь решить парадокс.
Зная Шимамуру, она, вероятно, вообще об этом не волновалась. Иногда она могла быть такой холодной, что меня бросало в дрожь.
Шимамура… Дом Шимамуры… Только я и Шимамура…
Если у нас действительно не будет вариантов получше, мы всегда могли бы посмотреть телевизор вместе. Я могла бы сесть между ее ног, как в прошлый раз… а потом я бы оглянулась через плечо, и…
Я уперлась обеими руками в пол, опустила голову и ждала, пока жар спадет. Затем, вернув самообладание, снова скрестила руки, закрыла глаза и спросила себя: смогу ли я действительно устоять на своем на этот раз? Смогу ли я встретиться с ней взглядом?
Да, я могу это сделать. Я не отступлю, — сказал голос в моей голове. Но я знала, что легче сказать, чем сделать. В конце концов, если я остановлюсь, чтобы представить, что повлечет за собой «не отступать»…
Вся кровь прилила к голове, когда что-то внутри меня ожило.
— Я не отступлю!
Было удивительно легко кричать в собственном доме, когда родителей не было. Может, крик что-то разблокировал в моем мозгу. Слова практически слетали с языка.
Я не могла оставаться трусихой вечно. В дальнейшем я намеревалась быть более прямой с Шимамурой.
Решив, что закончила с упаковкой, я посмотрела на часы. И что теперь? День был еще далек от завершения; на самом деле, время, казалось, шло даже медленнее, чем когда я была одиночкой. Но, с другой стороны, я на самом деле с нетерпением ждала будущего для разнообразия.
Моя правая нога нетерпеливо дергалась, пока я умоляла часы: Пожалуйста, быстрее!
Затем, через секунду, я вспомнила, что мне нужно идти покупать одежду.

— Боже, сколько вещей ты притащила?
Это было первое, что сказала мне Шимамура, когда открыла дверь. У меня была одна сумка через левое плечо, одна через правое и рюкзак за спиной. Наверняка три — это не так уж много… да?
— Ты уверена, что не планируешь переехать? — рассмеялась она, и у меня возникло чувство, что она гадает, что именно я принесла.
Хорошенько подумав, я решила, что будет грубо слишком полагаться на ее семью, поэтому взяла свой шампунь и кондиционер, плюс еды на четыре дня, чтобы ее родителям не пришлось готовить для меня, а также одеяло. Моя тревога отказывалась униматься, пока я не учла каждую мелочь, так я и оказалась с сумкой №2. Затем, так как я планировала ночевать в воскресенье и идти в школу с Шимамурой в понедельник утром, я поняла, что мне нужно упаковать учебники и форму, отсюда сумка №3.
— Кроме того, ты не рановато?
Протирая глаза, она щурилась от утреннего солнца, которое освещало следы слез после зевоты на ее щеках. Текущее время: 8:00 утра.
— Ой, прости. Ты еще спала?
Лично я не смогла сомкнуть глаз прошлой ночью. Я лежала часами. А потом, в следующее мгновение, я была здесь.
— Угу. Ты меня разбудила. О, но я не злюсь или типа того. Я знаю, что ты супер-пунктуальный тип! Я горжусь тобой.
— Э-э… ага…
По правде говоря, я приехала сюда около 7:00, но решила, что это слишком рано, поэтому вместо этого каталась на велосипеде по району целый час. К счастью, так как была весна, я могла безопасно убивать время на улице, не замерзая насмерть. И так как был выходной, вокруг не было школьников, которые бросали бы на меня странные взгляды, слава богу.
Шимамура провела рукой по взлохмаченной челке.
— Ладно, думаю, это все вопросы, которые у меня были, — пожала она плечами, теперь звуча вполне проснувшейся. Затем улыбнулась. — Ну, заходи!
И так, как собака по команде, я вошла в дом своей хозяйки. Снимая обувь, я подняла глаза — и встретилась взглядом с младшей сестрой Шимамуры, стоящей в противоположном конце коридора. Она вздрогнула. Я тоже вздрогнула.
— Это моя подруга. Помнишь ее? — позвала Шимамура, представляя меня.
Я наклонила голову.
— С-спасибо, что пригласили.
— Привет, — ответил тоненький голосок.
Кажется, я помнила, как Шимамура говорила мне, что ее сестра стесняется незнакомцев — как и я. Я почувствовала легкое родство с ней.
Затем меня осенило: поэтому Шимамура видела во мне младшую сестру?
Тем временем Маленькая Шимамура убежала в другую комнату — вероятно, на кухню.
— Как обычно, притворяется, что ведет себя хорошо, — рассмеялась Шимамура, глядя, как ее сестра исчезает. Затем она посмотрела на меня. — Хочешь положить вещи наверху? Это, по сути, единственная свободная комната.
Она указала на лестницу, и я почти кивнула… но потом вспомнила: комната Шимамуры была на первом этаже.
Это недовольство, должно быть, отразилось на моем лице, потому что она наклонила голову и спросила:
— Тебе не нравится та комната?
— О, нет, мне нормально… — Мои глаза (и сердце) метались туда-сюда, пока я решала, быть ли честной с ней. В конце концов, слова все равно вырвались: — Я просто… думала, что буду спать в твоей комнате.
Я боюсь быть одна ночью, — предложил мой мозг в качестве оправдания. Но если бы она остановилась, чтобы подумать о моей семейной ситуации, ложь стала бы слишком очевидной. Она бы увидела меня насквозь.
— То есть ты хочешь спать в нашей комнате с нами? — спросила она, не жеманясь и не ходя вокруг да около.
Если быть честной, ответ был: да, пожалуйста. Я бросила на нее полный надежды взгляд. Но Шимамура грустно улыбнулась, словно разрываясь.
— Как бы мне этого ни хотелось, не думаю, что моя сестра будет этому рада. Прости.
— О, не беспокойся. Все нормально, — выпалила я рефлекторно, выдавливая смешок в надежде, что это скроет массовое опустошение на моем лице. Сколько бы раз жизнь ни показывала мне, что я не могу рассчитывать получить все, что хочу, почему-то мое сердце никогда не усваивало урок.
Первым делом Шимамура отправила меня наверх бросить вещи… в ту же комнату, где мы раньше занимались вместе. Теперь, когда зима закончилась, стол котацу убрали, и на его месте был один футон, расстеленный для меня. Я поставила сумки, затем плюхнулась по-турецки посреди комнаты и задумалась о разговоре, который у нас только что состоялся.
Как бы мне этого ни хотелось, сказала она.
— Ей бы хотелось этого..?
Внезапно весь мир стал чуточку ярче. Может, я была большим оптимистом от природы, чем думала. Я сделала большой, радостный вдох — и воздух был таким пыльным, что мгновенно высушил мои носовые пазухи, как в прошлый раз. Может, стоит открыть шторы. Я начала вставать, потом передумала и остановилась на полпути.
В этот момент дверь слегка приоткрылась, и Шимамура заглянула в щель.
— Хочешь позавтракать, или ты уже поела?
— О, не беспокойся обо мне. Я взяла свою еду. — Я порылась в синей сумке и вытащила упаковку хлебных палочек. Я положила их сверху, так что они были лишь слегка помяты. Идеально. — Видишь?
Так мое присутствие не будет слишком большим бременем для ее семьи.
— О, правда…
— Ага.
Я моргнула, сбитая с толку неловкой паузой, которую это, казалось, создало. Затем, как раз когда я собиралась открыть упаковку, глаза Шимамуры расширились.
— Погоди… ты собираешься есть их здесь?
— А?
— Я думала, может, ты поешь со мной, типа, на кухне? Потому что я собираюсь завтракать прямо сейчас.
А-а-а. Все встало на свои места. Да, это гораздо лучшая идея.
— О, нет, да, конечно.
С хлебными палочками в руке я поспешно вскочила на ноги, и Шимамура рассмеялась надо мной за мою несообразительность. История моей жизни.
Она отвела меня обратно вниз на кухню, где ее сестра и мама сидели за столом.
— Заходи, — поприветствовала меня миссис Шимамура, используя те же самые слова, что и ее дочь, и почти тем же голосом. — Можешь сесть прямо там.
Я сделала, как просили, пока Шимамура села рядом с сестрой на другой стороне стола. В каком-то смысле казалось, что я замещаю папу Шимамуры.
— Знаешь, это первый раз, когда у нас ночевка в доме! — заметила миссис Шимамура.
Ее взгляд заставил меня сжаться, но внутри я была в восторге от того, что я первая. Радость забурлила во мне. Первая!
— Жаль, что это не учебная вечеринка. Ах, если бы только, — драматично вздохнула она, хотя ухмылка на ее лице говорила мне, что она на самом деле не разочарована.
Конечно, учебная вечеринка, вероятно, имела бы больше смысла для учеников нашего возраста, так как мы, как правило, были больше сосредоточены на школе. На минуту я испугалась, что она спросит меня, каковы наши планы, так как я понятия не имела, как на это ответить, но, к счастью, она не спросила.
Я глянула в сторону и увидела, как Маленькая Шимамура ковыряет свой омлет и выглядит смутно некомфортно, вжав плечи в уши. Виновник? Мое присутствие. Я уставилась на стол и открыла упаковку хлебных палочек.
— Ну, ну, Адачи-чан, я приготовила достаточно и для тебя, знаешь ли! — сказала мне миссис Шимамура, весело пододвигая тарелку в мою сторону. Омлет с тостом. — Или моя стряпня ниже твоего достоинства, принцесса?
— О, нет, вовсе нет! Большое спасибо!
Я быстро отложила хлебные палочки и приняла тарелку. Это был первый раз, когда кто-то игриво заставлял меня есть их еду.
Я откусила крошечный кусочек тоста и снова взглянула на Маленькую Шимамуру. Она тоже грызла. Затем наши глаза встретились, и я поспешно уставилась в стол. В отличие от матери, Маленькая Шимамура, похоже, не горела желанием приветствовать меня в доме. Честно говоря, чувство было знакомым. Мы с ней явно были из одного теста.
В конце концов, мы обе хотели ее старшую сестру только для себя.
— Так скажи мне, Адачи-чан. Полагаю, ты более компетентная ученица, чем моя дочь, верно? — спросила меня миссис Шимамура.
Я глянула на Шимамуру и заколебалась.
— Нет, я, э…
— Она как я, мам, — ответила Шимамура вместо меня.
Ага, я как она. На самом деле, если уж на то пошло, я, вероятно, хуже.
— Правда? Но ты кажешься такой хорошей девочкой! Уж побольше, чем эта хулиганка, во всяком случае.
— Ты заткнешься? — огрызнулась Шимамура, выглядя некомфортно. Затем она начала жадно поглощать еду, словно намекая, что не хочет находиться в комнате ни секундой дольше, чем необходимо. Ее мать заметила это, но, похоже, ей было все равно… так что я решила поручиться за нее.
— Если кто и хорошая девочка, так это Шимамура. Она намного, намного лучше меня.
Казалось немного снисходительным называть ее хорошей девочкой, но я не могла придумать другого способа выразиться. Хорошая ученица? Хороший человек? Ничего не звучало правильно в моей голове.
— Ха-ха-ха! О, я поняла! Ты видишь в ней свою младшую сестру, так? — Миссис Шимамура хлопнула в ладоши в полном недопонимании.
— Нет, не видит, — прошипела Шимамура, но ее мать смеялась слишком громко, чтобы услышать. Очевидно, моя попытка исправить ситуацию полностью провалилась.
Она запихнула тост в рот, издала приглушенное «шпашибо жа жавтрак» с набитыми щеками и вылетела из кухни. Она злилась на меня? Чувствуя вину, я помчалась через остатки еды, жуя со скоростью молнии и глотая быстрее, чем следовало бы.
— Спасибо за еду, мэм. — Когда я в последний раз благодарила человека, который готовил для меня?
При этом миссис Шимамура снова рассмеялась.
— Вы как две капли воды!
Затем я понесла грязную тарелку к раковине, чтобы помыть ее, но она поспешила за мной.
— Не беспокойся об этом, — сказала она мне. — Хотя я бы хотела, чтобы моя ленивая дочь взяла с тебя пример, — добавила она со вздохом. Я не знала, как на это реагировать, поэтому туманно кивнула. Затем я помахала на прощание, вышла из кухни и погналась за Шимамурой.
— Ты злишься? — спросила я.
— А? Из-за чего? — Она повернулась ко мне лицом. Выражение ее лица больше не было надутым, и голос вернулся в норму. — А, ты про то, что было только что? Моя мама всегда такая. Злиться на нее — пустая трата времени.
Она рассмеялась и пренебрежительно махнула рукой; ни следа обиды.
Для меня их отношения матери и дочери были сложными, и я вообще не могла их понять. Но часть меня находила это увлекательным, так что я старалась изо всех сил понять.
— В любом случае, что важнее… — Шимамура посмотрела прямо мне в глаза, баюкая руку и слабо улыбаясь. — Что на повестке дня сегодня?
Ее голос пощекотал мои уши, когда занавес официально поднялся над нашими планами на выходные. Смесь надежды и паники подстегивала меня вперед.
Сколько времени прошло с тех пор, как я в последний раз с нетерпением ждала выходных?

Погоди, что за черт?
Было время ложиться спать, и когда я смотрела в потолок, мне внезапно пришел в голову вопрос:
Что, черт возьми, мы делали весь день?
На самом деле не было ничего, о чем стоило бы упоминать. Я провела день, крутясь вокруг Шимамуры, как всегда, только на этот раз мне удалось делать это намного дольше, чем обычно. Мы играли в Отелло… потом смотрели телевизор (сидя бок о бок на коленях почему-то)… потом я показала Шимамуре все, что принесла с собой, и она посмеялась и покачала головой. Я была чрезмерно полна энтузиазма, а она нет; она просто позволяла вещам происходить, как в любой другой день.
Время от времени я ловила ее взгляд, устремленный в пространство, ее глаза вяло опускались. Затем она замечала, что я смотрю на нее, и улыбка медленно наползала на ее лицо. Ее замедленные реакции заставляли какую-то часть меня сжиматься внутри, и пока я не выясню, что это за часть, у меня было чувство, что это будет преследовать меня.
Короче говоря, это был просто обычный день, как любой другой.
В каком-то смысле «просто быть вместе без причины» было тем, чего я хотела больше всего, но другая часть меня надеялась, что произойдет что-то драматичное, и мне все еще нужно было время, чтобы преодолеть разрыв между этими двумя желаниями.
Неужели я правда потратила весь день, ничего не делая?
Ну… если уж говорить… была одна вещь, которая случилась…

— Как только закончишь есть, тащи свою задницу в ванну. Ты всегда впадаешь в пищевую кому сразу после ужина, — сказала миссис Шимамура дочери за обеденным столом.
— Да, ма-а-ам, — небрежно ответила Шимамура. Затем она бросила на меня быстрый взгляд, словно ей было стыдно, что мне пришлось стать свидетелем этого обмена репликами. Обычно я была той, кто постоянно смущался, так что для меня это была забавная смена ролей.
После этого я была удивлена, узнав, что миссис Шимамура приготовила достаточно еды и для меня тоже, даже без моей просьбы.
Это также был момент, когда я встретила папу Шимамуры в первый раз с тех пор, как приехала. Он одарил меня обворожительной улыбкой и сказал: «Такая очаровательная юная леди украсит любой обеденный стол». При этом Шимамура поморщилась, но я решила, что это какая-то папина шутка. Либо так, либо я только что обнаружила, откуда ее дочь получила свое природное обаяние.
После ужина, вместо того чтобы уйти в свою комнату, Шимамура автоматически последовала за мной наверх. Этот жест согрел мое сердце и наполнил меня странным чувством превосходства — над кем, я не могла сказать, но я чувствовала себя богом.
Вновь осмелев, я спросила ее:
— Могу я, эм, сесть между твоих ног?
Как я задала этот вопрос в прошлый раз? Стала ли я немного увереннее с тех пор? Конечно, я не помнила, что произошло в прошлый раз, так что не могла сказать наверняка, но почему-то сомневалась, что добилась какого-то прогресса.
Тем временем губы Шимамуры изогнулись в дьявольской ухмылке.
— Только если пообещаешь не убегать на этот раз.
Уф.
Она раздвинула ноги для меня в форме буквы V. Робко я села по-турецки между ними, все время глядя на них. Ее ноги были действительно красивыми; честно говоря, она, вероятно, выглядела бы в моем ципао лучше, чем я. Вот это я бы хотела увидеть.
— Разве ты не собираешься прислониться ко мне? — спросила Шимамура, приглашающе похлопывая себя по груди, как в прошлый раз.
— Ладно тогда, если ты не против…
Нерешительно я откинулась назад, прижимаясь к ней. Мои глаза распахнулись.
А-а-а… чт… э-э-э…!
…В такие моменты я честно была такой извращенкой. Или, может, я была просто тупой. Мое лицо стало пунцовым, как свекла, когда я почувствовала… ну знаете, ее грудь… прижавшуюся к моей спине. Теперь, когда мы были в футболках вместо нашей жесткой, накрахмаленной формы, я могла чувствовать их намного отчетливее… особенно когда она наклонилась вперед, чтобы соответствовать моей позе… Мой пульс участился, а глаза заметались во все стороны, пока я отчаянно пыталась удержаться от бессвязного бормотания.
Почему? Почему я всегда заканчиваю вот так? Я просто не могла этого понять. Шимамура и я были обе девочки. Почему меня волновало, что ее грудь прижата ко мне? Мои руки беспокойно ерзали на бедрах.
Пока я сидела там и кричала внутри, вскоре я услышала то, что звучало как слабый, ритмичный храп. Она спала? Я хотела оглянуться через плечо и проверить, но что, если я разбужу ее? Я застыла еще сильнее, чем раньше, затаив дыхание. Очевидно, Шимамура не шутила, когда говорила, что проводит выходные во сне.
Затем я почувствовала, как она легла на спину на пол, и когда ее тепло сменилось холодным, пустым воздухом, я почувствовала, как мой дух немного упал. При этом я вела себя как полная фричка. Наверное, это к лучшему, — сказала я себе, заставляя себя принять это.
Итак, вот мы были: Шимамура распласталась на полу с раскинутыми ногами, и я сижу по-турецки между ними. Немного сюрреалистично. Глядя на нее сверху вниз, я вспомнила комментарий миссис Шимамуры ранее и хихикнула про себя. Она знала свою дочь слишком хорошо… Классические мамины штучки.
Если подумать, моя мама тоже не была исключением. Она, по крайней мере, знала меня достаточно хорошо, чтобы знать, что я не поддаюсь расшифровке.
Именно тогда дверь открылась, и маленькая голова заглянула внутрь. Это, казалось, разбудило Шимамуру, потому что я почувствовала, как ее ноги дернулись.
Это была ее сестра, конечно же. Она посмотрела на нас и прищурилась. В ее маленьких руках была сменная одежда — пижама, если мне пришлось бы угадывать. Шимамура бросила на нее один взгляд и каким-то образом интуитивно поняла, что та собирается принять душ.
— Ты обычно не принимаешь ванну так рано, — прокомментировала она младшей сестре, которая проигнорировала ее и вошла в комнату.
Затем она отвернула свое маленькое личико и объявила:
— Я хочу, чтобы ты пошла со мной, сестренка.
— Прошу прощения?
При этом Шимамура села прямо. Точно так же я этого не ожидала.
— Откуда это взялось? Я думала, ты говорила, что слишком взрослая, чтобы принимать ванну со мной.
— Мы все еще можем делать это иногда. Ну же, пошли!
Маленькая Шимамура взяла свою сестренку за руку. Нехотя Шимамура поднялась на ноги, слегка ссутулившись, пока Маленькая Шимамура тащила ее прочь. Она оглянулась на меня.
— Я… э… вернусь через немного, по-видимому!
И с этими словами она покинула комнату. Лишившись опоры для спины, я обхватила руками согнутые колени и перекатилась на бок, как кукла Дарума.
Прямо перед тем как выйти из комнаты, Маленькая Шимамура бросила на меня взгляд через плечо. Очень выразительную гримасу, если быть точной. И я точно знала, что вызвало эту гримасу и почему. Таким образом, я не могла заставить себя остановить их, и не могла присоединиться к ним. Словно она держала зеркало, и я потерялась в его отражении.
Так что да, это случилось.

Мы обе были похожи, вплоть до наших недостатков, так что было вполне естественно, что мы не поладим без некоторой тонкой настройки. И для протокола, я хотела поладить с ней, если это возможно. Но если это означало, что мне придется пожертвовать определенными вещами, касающимися ее старшей сестры, то это был неправильный ход, а я была заинтересована только в правильных ходах. Я и так достаточно косячу, спасибо.
— Сначала она идет принимать с ней ванну, а потом они будут спать в одной кровати… Ладно, может, не в одной кровати, но определенно в одной комнате…
Я не могла не чувствовать некоторую зависть к ней. В конце концов, ее статус «родной младшей сестры» означал, что ей полностью разрешено быть навязчивой и требовательной, без вопросов. Она была практически непобедима.
Я смотрела в темноту, бодрствуя. Сегодня обычной пелены сонливости нигде не было видно.
Да, это будет долгая ночь.
Затем, пока я лежала там, мне с опозданием пришло в голову: ночное время занимало более 50 процентов каждого дня. Какой был смысл мне проводить более половины выходных в полном одиночестве? С точки зрения Шимамуры, это просто не имело смысла. (Не то чтобы «с точки зрения Шимамуры» имело много смысла тоже, но не будем об этом беспокоиться.)
Суть была в следующем: я пришла сюда, чтобы провести время с Шимамурой, и все же вот я здесь, трачу большую часть этого времени вдали от нее. Это сводило на нет половину цели. И только сейчас, в конце дня, я наконец сложила два и два. На ум пришла фраза «задним умом все крепки».
Вот почему я решила действовать, пока еще было время. Завтра будет новый день, в конце концов. Но это была та часть, которую мне нужно было изменить в себе. Это была та часть, над которой мне нужно было работать. И с убежденностью, таким образом обновленной в моем сердце—
— …Н-н-н-гх…
—не было никаких шансов, что я скоро засну.
Наступило сожаление.
Мне действительно следовало приберечь это откровение на утро.

Как скажет вам любой, кто когда-либо имел работу, вы не особо можете выбирать выходные… и на следующий день у меня была запланирована обеденная смена. Да, это съест мое время с Шимамурой, но не все было так плохо.
— Повеселись на работе, — сонно пробормотала очень лохматая Шимамура, провожая меня. Мгновенно то, что когда-то было обычной входной дверью, стало мощным порталом. Почему-то это наполнило меня и смелостью, и нежеланием уходить одновременно. Легкое тепло опустилось мне в живот.
— Эм… я скоро вернусь.
Тепло пролилось на меня сзади, мягко пропитывая.
— Я… я справлюсь!
Я подняла оба кулака в воздух. Сначала глаза Шимамуры расширились, но затем она прикрыла рот и хихикнула. Мои шутки редко заходили, так что, возможно, это был знак, что сегодня будет хороший день.
С пружинистой походкой я прогуливалась по улице. Безоблачное голубое небо висело надо мной. Ага, сегодня хороший день. Тем временем я думала о том, что вообще придало мне этой пружинистости.
Почему этот маленький обмен репликами показался таким волнующим? Ну, вероятно, потому что у меня были не лучшие отношения с семьей. Но если я приложу усилия, может ли все быть иначе? Часть меня полагала, что, вероятно, уже слишком поздно, но другая часть меня наблюдала за семьей Шимамуры и ушла, вдохновленная попробовать.
И так я прибыла на работу, где абсолютно ничего не изменилось со сменой сезонов. Те же коллеги, то же дурацкое ципао. Но с тех пор как Шимамура сказала мне, что я хорошо в нем выгляжу, я обнаружила, что больше не возражаю его носить.
Ожидая прихода клиентов, я одернула подол. Конечно, я не возражала носить платье, но мне не было в нем комфортно. Трудно объяснить, но… хотя моя школьная форма открывала гораздо больше ног, сравнительно говоря, почему-то она все равно была предпочтительнее этого ципао. Не знаю почему.
Через пятнадцать минут после открытия на обеденный наплыв прибыла первая группа клиентов, за которой последовала еще одна клиентка в одиночку. Мое тело двигалось на автопилоте. Подготовка полотенец ошибори, наполнение стаканов водой — все это было для меня бездумной суетой. У меня не было мотива продолжать, но и причины остановиться тоже. И так это продолжалось до тошноты.
Я поставила стакан воды на стол одинокой клиентки. Я произнесла свою дежурную фразу:
— Дайте знать, когда будете готовы сделать заказ.
Но как только я повернулась, чтобы уйти…
— А?
Девушка оторвалась от меню и уставилась на меня, но не в стиле «готова заказать». Я застыла, не зная, что делать. Затем она улыбнулась.
— Я знала! Это ты! Ты та девушка, которая нашла мой брелок!
Она подняла свою сумку и перевернула ее, чтобы показать мне маленького мультяшного медведя, висящего на ней. Конечно же, я узнала в нем тот самый брелок, который спасла в торговом центре в тот день… и, кстати, это был тот же самый брелок, что и у Шимамуры.
Тут я поняла: это была девушка из зоомагазина.
— Кстати, это было очень круто с твоей стороны. Еще раз спасибо.
— О, э, не за что.
Именно тогда я вспомнила, что хотела купить парный набор… чего-нибудь… для меня и Шимамуры. Может, мы могли бы пойти по магазинам вместе, когда я вернусь… Почему-то казалось, что я полна хороших идей сегодня. Возможно, это был побочный эффект ночевки в доме Шимамуры. Да, должно быть, так, — оптимистично решил мой мозг.
— Боже мой, твое лицо!
— А?
Я пришла в себя и обнаружила, что девушка смотрит на меня с отвисшей челюстью. Поспешно я прижала лицо руками обратно. Что? Что с ним не так? В ужасе мой взгляд заметался во все стороны.
— Я думала, может, у тебя синдром стервозного лица, но я явно ошибалась! — рассмеялась она, втирая соль в рану.
Часть меня боялась спросить, но в то же время не знать было гораздо страшнее.
— Ч-что с ним было не так?
— Эм… оно выглядело как-то… расплавленным?
— Чего?
— Как будто оно разваливалось на части, типа… — Она потянула нижнюю половину своего лица вниз, пока ее рот не стал выглядеть… ну… расплавленным.
— …Правда?
— Ага.
— …Дайте знать, когда будете готовы сделать заказ, — выдавила я, цепляясь за последние остатки своего профессионализма. Затем я поспешила прочь так быстро, как только могли нести меня ноги.
В ушах звенело, когда я схватила тарелку и начала полировать. Как зеркало, она отражала мой позор прямо на меня.

После работы я стояла у двери дома Шимамуры и раздумывала, что сказать, входя внутрь. Я здесь не жила, так что было бы странно сказать «Я дома». Конечно, когда я возвращалась в свой настоящий дом, я вообще ничего не говорила, так как в это время там никого не было. В конечном счете, я решила пойти с тем же, что сказала в прошлый раз, даже если было немного странно повторять.
— Спасибо, что пригласили…
— О, с возвращением.
Как оказалось, миссис Шимамура стояла на коленях прямо в прихожей, моя пол. Мгновенный ответ меня шокировал. С возвращением, сказала она. Горло сжалось. Затем она посмотрела на меня странно, и я поняла, что мне нужно что-то сказать.
— Б-большое спасибо.
Как идиотка, я снова поблагодарила ее. Но она, похоже, не заметила.
— Хогэцу сейчас нет дома. Кажется, она сказала, что идет по магазинам.
— О, понятно…
На мгновение я не была уверена, о ком она говорит, но потом вспомнила. Это было имя Шимамуры — и какое имя. Оно было таким величественным, что было почти невозможно заставить его звучать мило. Хогэцу-чан? Хо-чан?
— Она скоро будет. Она ленивая, так что захочет покончить с этим как можно быстрее.
— Точно…
— Она всегда любила поспать, с самого рождения. Клянусь, она спит как коала, — с тоской вздохнула миссис Шимамура. Тем временем я неловко кивала. Без Шимамуры я чувствовала себя крайне не в своей тарелке.
Пожалуйста, приходи домой сейчас. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.
— Какая она в школе? — продолжила миссис Шимамура.
— Что вы имеете в виду?
Она оторвалась от мытья пола.
— Она ходит на уроки?
— Да, мэм.
— Ну, ладно тогда. — Она так быстро отмахнулась от разговора — прямо как ее дочь. — Должно быть, это борьба — заставлять эту лежебоку поспевать за тобой.
Что?
— Нет, нет, вовсе нет. Если уж на то пошло, эм, все наоборот.
— О?
— Шимамура всегда направляет меня, знаете, как… как поводок. — Это была, вероятно, странная метафора, но я не могла придумать ничего лучше.
Миссис Шимамура рассмеялась, словно я пошутила.
— Вот это сюрприз! — Ее улыбка была почти идентична улыбке дочери.
Именно тогда, как по команде, дверь открылась. Легка на помине.
— Я до-о-ома! — позвала Шимамура. Затем она заметила меня и тут же сменила тактику. — О, привет, Адачи. С возвращением. — В ее руке висел маленький бумажный пакет для покупок.
— Спасибо.
— Не за что. — Затем она заметила мать в прихожей. Она посмотрела на меня. — Вы, ребята, не обо мне говорили, а?
— Ке-хе-хе! — захихикала миссис Шимамура.
Шимамура сузила глаза, но не стала давить. Вместо этого она сняла обувь.
— Хм… — Она посмотрела в коридор, затем на лестницу. — Э, значит, наверх. — И направилась вверх по лестнице.
Естественно, я последовала за ней. Может, моя метафора с поводком была точнее, чем я думала, потому что я чувствовала себя щенком, бегущим за хозяйкой.
Как только мы вошли в учебную комнату, Шимамура вздохнула.
— Угх. Боже. — Однако как только она начала играть с волосами, она, казалось, что-то вспомнила. — О, точно! — Она повернулась ко мне и ярко улыбнулась. — Адачи, наклонись на секунду!
— А..? Окей…
Я присела, как просили, и тень упала мне на глаза, когда Шимамура потянулась и коснулась моих волос. Что за черт?
— Вот так.
Она достала что-то из своего пакета и теперь прикрепляла это к моей голове. Как только она закончила, она сделала шаг назад, чтобы полюбоваться своей работой.
— Вот! Теперь у нас одинаковые прически.
— А?
Шимамура взяла ручное зеркало и подняла его, чтобы я могла видеть. На меня смотрела девушка с розовыми щеками — эта часть была не в новинку — и заколкой-цветком на правой стороне челки. И правда, наши прически теперь совпадали. Это то, что она ходила покупать?
— Теперь, когда мои волосы почти такие же темные, как твои, я хотела попробовать парные прически с тобой, но… Хм. Полагаю, это не совсем то же самое.
Она вглядывалась в мое лицо так пристально, что я не могла не уставиться в пол от смущения. Откуда это взялось? В такие моменты она действительно напоминала мне своего отца.
Однако независимо от ее мотива, я была тронута тем, что она специально пошла и купила мне подарок. Это был жест, который требовал усилий — усилий, которые Шимамура не всегда хотела прикладывать, — и именно поэтому это значило так много.
Пока я проводила пальцем по этому новому символу нашей дружбы, Шимамура внезапно подняла глаза.
— О, точно. Так вот, я вообще-то купила две такие. Одну тебе, и одну мне.
— …А?
Шимамура купила себе такую же заколку? Значит… мы могли быть парными? Это потому что я спросила об этом? Она говорила об этом довольно небрежно, так что, может, она не была так уж в это вовлечена. Или, может, она даже не помнила, что я вообще говорила, что хочу быть с ней парной. И все же… этого было достаточно, чтобы в моем мозгу взорвался фейерверк. Сверкающие искры полетели во все стороны, вызывая головокружение. И в то же время меня наполнило неописуемое чувство эйфории. Я задрожала внутри.
— Ш-Шимамура…!
— Гррк!
Я бросилась на нее так быстро, что чуть не снесла ей голову с плеч. Но я не могла остановиться.
— Ты просто такая…!
— Хм, это кажется знакомым.
— Такая виноградная!
Однако как раз когда я попыталась признаться в своих чувствах, я случайно прикусила язык.
— Я такая… виноградная? Ням. Это твой любимый вкус?
Единственным «вкусом», который я чувствовала сейчас, была моя собственная кровь. Я взяла себя в руки, затем попробовала снова.
— Ты такая великолепная.
Почему-то мой язык никогда не был на месте, когда он был мне нужен больше всего.
— Мы уже шутили эту шутку раньше, помнишь?
— Ага…
Я сжала ее в последний раз, затем отпустила. Шимамура улыбалась, но это была не теплая или нежная улыбка — скорее, она отчаянно пыталась не засмеяться. Затем она приложила руку к подбородку и изучила меня.
— Хм-м. Мило.
Что?
— Мне нравится это выражение твоего лица. — Она была уже вторым человеком, прокомментировавшим мое лицо сегодня. Мое замешательство, должно быть, было очевидным, потому что она продолжила: — Оно как бы растянуто, знаешь?
Нет, вообще-то не знаю. Я вообще не могла это представить. Растянуто в каком направлении? И если уж на то пошло, почему все продолжали критиковать (?) мое лицо в последнее время? Неужели оно выглядело так странно в любое время дня? Если так, то это новость для меня. К сожалению, у меня не было возможности проверить самой… Впрочем, может, мне и не нужно было. В конце концов, Шимамура, вероятно, не прокомментировала бы это, если бы это не было правдой.
— …Ну, неважно. Не беспокойся об этом.
— Ты уверена?
Шимамура с любопытством наклонила голову, когда я схватила ее за плечи и усадила рядом с собой. Мысль о цветке в моих волосах согревала сердце, но в то же время я боялась, что мое лицо снова расплавится, а мне нужно было, чтобы выражение лица было серьезным для просьбы, с которой я собиралась к ней обратиться.
— …Что случилось, Адачи?
Сегодня я поклялась провести больше времени с Шимамурой — но уже была ночь. Солнце начало садиться, и, естественно, пройдет много времени, прежде чем оно снова взойдет. А прошлой ночью я обнаружила, что самая важная часть совместной ночевки… это совместная ночевка.
— Шимамура?
— Ага?
— Не хочешь поспать вместе на этот раз? — Мои коренные зубы болезненно пульсировали. Глаза щипало, и я поняла, что снова забыла моргнуть. — Просто… интересно…
Затем я вжалась в плечи, как отруганный ребенок, и робко ждала ее ответа.
Я постоянно разрывалась между страхом отказа и отчаянной потребностью высказать слова любой ценой. И в перетягивании каната между оптимизмом и пессимизмом оптимизм, как правило, побеждал. Но это никоим образом не означало, что я победила свои недостатки — даже близко нет. Единственным победителем здесь была Шимамура.
— Конечно, я не против, — небрежно пожала она плечами.
На минуту я усомнилась, не сплю ли я, но заколка, качающаяся на челке, сообщила мне об обратном. Но не было прилива радости, чувства достижения. Почему-то до меня даже не дошло, что она сказала «да».
В смысле, если это было так просто, то… то…
— Мне следовало…
— Следовало что?
Мне следовало предложить это прошлой ночью!
Вихрь сожаления закружился вокруг меня. Я никогда не думала, что она так легко согласится… Иногда она могла до странности легко принимать самые странные вещи. Например, то, что я сижу у нее между ног. Была ли она такой со всеми? Ее невозможно было прочитать, вот почему я так часто лажала.
Но иногда, как раз когда я меньше всего этого ожидала, она была там, чтобы поймать меня, когда я спотыкалась. И эти моменты были чистым блаженством.

Той ночью я терла свое тело так тщательно, можно было подумать, что я пыталась физически стереть себя. К концу моя кожа была практически содрана.
— Такое чувство, что я всегда что-то порчу…
Пока я сидела по-турецки на своем футоне, сгорая от ненависти к себе и проклиная свою глупость, вошла Шимамура… неся второй футон.
Погоди, что?
— Погоди, что?
Упс. Сказала это вслух.
— Что такое? — с любопытством спросила Шимамура, расстилая свою постель рядом с моей.
В каком-то смысле это добавляло ощущение «отпуска» к ночевке, но, э-э… я вроде как думала, что мы будем делить один и тот же футон. Однако я не смогла заставить себя сказать это вслух.
Я покачала головой.
— Ничего.
Явно я становилась слишком жадной. Я прижала колени к голени от стыда. Тем временем Шимамура плюхнулась на свой футон, раскинув конечности во все стороны. Ее кожа была слегка розовой, что говорило о том, что она тоже только что из ванны. Ее младшая сестра снова присоединилась к ней? Эта мысль заставила меня почувствовать себя почти… побежденной, в каком-то смысле.
Сможем ли мы с Шимамурой когда-нибудь дойти до того, чтобы принимать ванну вместе? Сколько времени потребуется, чтобы она почувствовала себя настолько комфортно со мной? Дорога впереди казалась длинной, узкой и коварной.
…Чтобы прояснить, я не хотела видеть ее голой или что-то в этом роде. Очевидно. Я не была извращенкой. Но мои желания были сложными. Хотя моя потребность в физической ласке была вызвана исключительно недостатком эмоционального наполнения, в конечном счете это все равно было физическим… Угх, о чем я вообще сейчас говорю?
Я глянула на нее краем глаза.
— Так, э, она не против?
Она посмотрела на меня, не садясь.
— Кто не против чего?
— Твоя сестра. Она не против, что ты спишь здесь наверху? — Признаться, я чувствовала себя немного виноватой за то, что, по сути, украла Шимамуру.
— А-а-а. Да, она в порядке, — ответила она с понимающей улыбкой. — У нее там внизу своя маленькая ночевка происходит.
С кем? С маленькой синеволосой девочкой? Якобы она приходила в дом Шимамуры все время в эти дни. Кто она вообще такая? Никто в семье Шимамуры, казалось, не находил ее странной, так что я отмахнулась от этого, но… как у нее могут быть синие волосы?
Учитывая, что Маленькая Шимамура так сдружилась с ней, возможно, это было доказательством того, что она такая же странная, как и ее сестренка.
Я украдкой глянула на Шимамуру, лежащую беззащитно на своем футоне. Не то чтобы я могла говорить, но… блин, она могла быть действительно странной иногда. Может, проживание в одной комнате с младшей сестрой обучило ее путям чудаков… Поэтому она видела во мне младшую сестру?
Если это действительно, по-настоящему делало меня особенной для нее, то я могла это принять. Но у Шимамуры уже была младшая сестра, и я никак не могла конкурировать с настоящей. Я знала, что не смогу оставаться самодовольной вечно… но сегодня я собиралась выжать из этого максимум.
— Так, э, Шимамура… х-хочешь закругляться? — предложила я, все еще сидя прямо, даже не взглянув на часы.
— Уже?! — удивленно спросила Шимамура. — Но сейчас только 8!
— А? О… ты права…
Я проверила время, и действительно, было 7:50. Мне казалось, что уже практически полночь. Я была готова отрубиться.
— Работа меня сегодня реально вымотала, и я не могу перестать зевать, так что, полагаю, я просто решила, что, наверное, хочу спать, так что подумала, что пора в кровать! О, и завтра у нас школа, так что мы не хотим проспать!
Пытаясь аргументировать свою позицию, я немного завелась. И если бы мне пришлось гадать, это, вероятно, обернулось против меня. Она посмотрела на меня странно.
— Звучишь так, будто ты совсем не хочешь спать.
Я ссутулила плечи. С этим я не могла поспорить. И после этой паники я на самом деле устала.
— Сказав это, я, вероятно, смогу прекрасно заснуть. — Она зажмурилась, и ее лицо расслабилось.
Это был, пожалуй, первый раз, когда я стала свидетелем любимого хобби Шимамуры: сна. С одной стороны, я была рада узнать о ней больше, но с другой… как эта информация поможет мне?
— Ладно, пора спать! — пожала она плечами. Я глянула и увидела, что она уже наполовину встала. — Все равно нечем заняться. — С этими словами она потянулась и схватила шнурок потолочного светильника. — Готова гасить свет? Нужно в туалет или еще что?
— Э… не, я готова…
— Ладно тогда, спокойной ночи! — Свет щелкнул и погас, и Шимамура скользнула под одеяло.
— Спокойной ночи, — пробормотала я в ответ, но не была уверена, что она меня услышала.
Разговор на этом закончился, и после долгого момента я обнаружила, что задаюсь вопросом: Погоди… мы правда собираемся спать? Я чувствовала себя бестелесной головой, остро осознающей все от шеи и выше.
Затем я легла… и начала ворочаться.
Могу ли я оправдать это тем, что я много ворочаюсь во сне? Я серьезно рассматривала этот вариант, но… ответ был нет, наверное, нет. Я могла бы попробовать, но мне бы это не сошло с рук… и по ряду причин.
Было ли это максимумом, на что я могла разумно рассчитывать? Должна ли я была довольствоваться тем, что просто лежу рядом с ней? Очевидно, я не могла преодолеть эти пропасти немедленно… На ум пришли слова «давай будем реалистами».
Но я отмахнулась от них.
В реалистичном подходе самом по себе не было ничего плохого, но было глупо выбрасывать свои мечты в погоне за 100-процентным реализмом. В чем смысл жизни, если не в мечтах? Это вообще не жизнь — это просто инерция.
Я слегка приподнялась и посмотрела на Шимамуру. Она ритмично дышала с закрытыми глазами… Она уже спала? Украдкой я выскользнула из-под одеяла. Затем, ползком на четвереньках, осторожно приблизилась к ней и посмотрела на нее вблизи. Щурясь в темноте, я любовалась ее лицом — красивым и неподвижным, как скульптура. Мои глаза скользнули к ее губам, и я почувствовала, как горят щеки.
О, как бы я хотела, чтобы она пригласила меня пообниматься.
Для протокола: я не планировала делать ничего странного. Я просто смотрела на нее. Воспоминание о далеком сне промелькнуло в моем сознании, и сердце пропустило удар. Но опять же, я не собиралась делать ничего рискованного. Не без гарантий.
Видите? Смотрите — она открыла глаза.
Погоди, что? Боже, она открыла глаза???
Мгновение мы смотрели друг на друга в темноте.
— Что-то нужно?
Видимо, мое присутствие само по себе разбудило ее. Теперь она смотрела на меня странным взглядом.
Все, что мне нужно сделать, это сохранять спокойствие и объяснить. Я не сделала ничего неподобающего и не планировала. Я совершенно невиновна.
— Я просто… гадала, спишь ли ты на самом деле.
— Э, да! Я же в постели, разве нет? Глупышка. — Она рассмеялась.
Точно, конечно. Я двинулась, чтобы отползти назад… но мои руки и колени приклеились к полу.
— …Адачи?
Мое тело устроило истерику и отказывалось сотрудничать… возможно, потому что мой разум продолжал задерживаться на том неприятно ярком образе. Почему-то я просто не могла заставить себя увеличить расстояние между нами.
Три, два, один… погнали!
Я заставила себя двигаться. Но эта сила воли не возникла добровольно. Мне пришлось дать ей мотивирующий пинок под зад. Бесполезно.
Я вытянула шею вперед… и рухнула лицом прямо на футон Шимамуры. Тупая боль поднялась от моего расплющенного носа.
— Ты что, комар? — услышала я ее вопрос где-то надо мной. Но когда я набралась смелости поднять голову, обнаружила, что ее лицо намного ближе, чем я ожидала.
— М-можно нам… п-пообниматься? — прямо пробормотала я, не ходя вокруг да около. Хватит ждать. На этот раз я брала свою жизнь в свои руки.
Шимамура смотрела на меня с каменным лицом.
— Теперь я поняла, — пробормотала она.
Что? Что она поняла?
Но прежде чем я успела запаниковать, она приглашающе откинула одеяло. Я посмотрела на нее: ты уверена? Она перевернулась на бок, лицом ко мне, и поманила меня присоединиться.
Это был не сон; боль в носу была тому доказательством. Если бы у меня был хвост, я бы виляла им со скоростью сто миль в минуту.
Я плюхнулась как дохлая рыба и неуклюже закатилась под ее одеяло. Моя сухая, неувлажненная кожа цеплялась за ткань, и нижний левый квадрант моего тела уже онемел. Но вот мы были здесь, в дюймах друг от друга, лицом к лицу. Если я не буду осторожна, я рискую начать лепетать как идиотка.
Затем Шимамура ухмыльнулась, и это было одновременно так внезапно и так близко, что подействовало на меня еще сильнее, чем обычно.
— Ч-что?
— Моя младшая сестра сделала то же самое прошлой ночью.
— …О… — В темноте я сгорела от стыда при мысли, что непреднамеренно подражала ученице начальной школы.
— А потом она попросила это тоже.
Шимамура потянулась и просунула руку мне под голову. Я почувствовала ее тепло щекой и с опозданием поняла: она позволяла мне использовать ее руку как подушку.
— Как оно? Удобно лежать на руке старшей сестренки? — поддразнила она.
Это было как сбывшаяся мечта, а я даже еще не видела сон. Это то, что они называют чистым экстазом? Завороженная, я с трудом находила слова.
— Я думаю…
— Ты думаешь..?
— Я думаю, я сейчас заплачу, — слабо призналась я.
Шимамура улыбнулась и покачала головой, как бы говоря: все не так глубоко. Но хотя я могла показаться чрезмерно эмоциональной, на самом деле все было наоборот. Наконец-то я была в покое.
— Я чувствую себя такой расслабленной. Словно все мои зажатые мышцы наконец разжались. — И это, в свою очередь, дало моим эмоциям полную свободу действий, отсюда и слезы.
— Это правда так важно? — спросила она. Я кивнула. Но она не казалась смущенной моими слезами. Она посмотрела на мои волосы. — Твои волосы все еще влажные, знаешь ли.
— Угу. — В то время я слишком паниковала, чтобы быть тщательной… но эта паника казалась далекой теперь.
— Есть что-то особенное во влажном тепле, что ощущается очень приятно, — размышляла она. Пока она гладила мои волосы, капельки воды переходили на ее пальцы. Маленькие капельки удовлетворения. — Ладно, можно мне мою руку обратно?
— Еще нет.
Я цеплялась за ее пижаму, как избалованный ребенок. Она посмотрела на отчаяние в моих пальцах и вздохнула.
— Сколько еще тебе нужно?
— Только пока я не засну, — ответила я, широко раскрыв глаза.
Честно говоря, я даже отдаленно не хотела спать. Мне не нужно было спать — я уже жила в своих самых смелых мечтах.
— Ты безнадежна, знаешь это? — Шимамура криво ухмыльнулась, ее голос был нежным и успокаивающим. Но она не убрала руку.
Вот мы и лежали бок о бок, слабо дыша в темноте. Теперь, когда мои глаза привыкли, я могла видеть все, что действительно имело для меня значение.
— О, точно. Завтра пересадка, — небрежно заметила Шимамура.
Для нее эта мелкая деталь была в лучшем случае случайной, но для меня это стало шоком.
— Погоди, что?
Шимамура посмотрела на меня в замешательстве мгновение, но потом до нее дошло.
— А-а-а, точно. Ты прогуляла урок в тот день, когда мы узнали.
— О, окей.
Логично… Затем мои глаза распахнулись. Пересадка?! Завтра?! У меня даже не будет времени помолиться!
— Адачи?
Я хотела быть ближе к Шимамуре, даже если всего на один шаг. Или на один дюйм. Но что, если я окажусь в самом переди, а она в самом заду?
— Ну, э… надеюсь, они позволят нам сидеть так же близко! Да?
Почему-то я хотела, чтобы она дала мне… уверенность или подтверждение, или что-то в этом роде. Но Шимамура отшутилась.
— Не знаю насчет этого. Мне кажется, это вызовет кучу проблем. — Она всегда была совершенно спокойной; ни разу я не видела, чтобы она суетилась. — В смысле, чтобы быть так близко, нам пришлось бы делить одну парту, понимаешь?
Это стало маленьким, но сокрушительным ударом. Я просто не могла принять ее легкомысленный тон.
Но я, должно быть, позволила этим чувствам отразиться на лице, потому что она посмотрела на меня и продолжила:
— Будь что будет.
Этот взгляд, безусловно, соответствовал личности Шимамуры, и в этом не было ничего плохого, по сути. Но если я позволю жизни просто случаться со мной, я знала, что снова останусь одна. Так что я внимательно посмотрела на свои страхи и мотивы… и после небольшого самоанализа ответ пришел ко мне сразу. Независимо от того, как пройдет пересадка—
— Хочешь пообедать вместе завтра?
—все, что нам нужно было сделать, это составить собственные планы. Это было так просто, и все же почему-то я никогда этого не понимала.
— Да, конечно.
И так Шимамура с готовностью согласилась, успокоив меня своими словами… своим отношением… своей добротой…
— А теперь перестань волноваться и спи.
При этом мои эмоции пересекли финишную черту. Как мне повезло, что я могла перестать волноваться по команде. Зная ее, она, вероятно, понятия не имела о моих мечтах или о том, что творится у меня в сердце, но—
— Адачи, — тихо позвала она, закрывая глаза.
—в конце концов, она всегда давала мне все, чего я желала.
— Спи крепко.
Не было смысла сопротивляться, поэтому я закрыла глаза, выпадая из этого сна наяву и погружаясь в другой.
— Спи крепко…
Шимамура.
Беззвучно я прошептала ее имя.